№08 (692) от 21 февраля 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Александр Нагорный, Николай Коньков
ГРОМ ЗА БУГРОМ
Идеология "холодной войны", как известно, во многом отличается от идеологии войны "горячей". Поскольку предполагает прежде всего не деформационное, силой материального оружия, а информационное, силой политического оружия, воздействие на противника, "наложение печатей" не на тело, а на душу иной человеческой общности.
Именно предпринятая Путиным попытка снять с России наложенные после уничтожения СССР печати так ошарашила и возмутила их. Ведь сказанное Путиным касалось не только России, хотя и это немало, — оно касалось практически всего современного мира, всего "образа будущего" для него. Оставим пока в стороне вопрос о причинах и мотивах, которыми была вызвана такая попытка "хозяина Кремля": здесь наши суждения в любом случае останутся не более чем одной из версий, — обратим внимание на те последствия и реакции, которые вызвала "мюнхенская речь" российского президента. Ведь Путин сказал то, что думали в мире очень многие, но предпочитали в основном помалкивать. И сказал так, что его слова были восприняты далеко не в качестве обычной "антиамериканской популистской риторики", как, например, речи Фиделя Кастро, Уго Чавеса и Махмуда Ахмадинеджада.
Нет, Путин говорил с Западом вовсе не с позиций его внешнего "экзистенциального" врага, а с позиций более четкого выяснения и определения того, где у Запада заканчиваются "общечеловеческие ценности" и начинаются "двойные стандарты". Он не обличал, а спрашивал: насколько ваш внешний облик, ваши слова соответствуют вашей сущности, вашим делам? Каковы ваши реальные цели и насколько они совпадают с вашими заявлениями и обещаниями?
Иными словами, он занял по отношению к американскому глобализму еще более стратегически выгодную позицию, чем занял по отношению к коммунизму Уинстон Черчилль в своей знаменитой Фултонской речи. Глобалисты сначала оторопели, и лишь затем, спустя несколько дней, ринулись в контратаку.
Главным лейтмотивом этой контратаки стал всё тот же вопрос: "Who is mr. Putin?", но в совершенно другой акцентировке: "А ты кто такой?" Ответы на него давались, разумеется, самые диффамационные.
"Олицетворение наглости" (Bret Stephens, "The Wall Street Journal"), "человек, превративший Чечню в дымящиеся развалины", "простой мафиозный дон, "крестный отец" России" (Charles Krauthammer, "The Washington Post"), "диктатор, который не выдерживает никакой критики" (James G. Zumwalt, "The Washington Times"), и, как апофеоз всех оскорблений, "вошь, которая зарычала" (Max Boot, "Los Angeles Times").
Второй (и, пожалуй, главной) линией атаки — стали злорадные указания на вопиющую внутреннюю и внешнюю слабость современной России, которая в лице Путина смеет задавать неудобные вопросы всемогущим США (и их союзникам).
"После распада Советского Союза под властью Кремля вместо 293 млн. человек (не считая Восточной Европы) осталось 143 млн. — меньше, чем население Бангладеш. Учитывая низкий уровень рождаемости в России и низкую продолжительность жизни (мужчины в среднем умирают в 60 лет), по прогнозам, к 2050 году население России сократится до 109 млн. человек, что уравняет ее с Вьетнамом.
От некогда могущественной Красной Армии осталась одна оболочка по сравнению с эпохой “холодной войны”: вместо 5,2 млн. солдат в 1988 году теперь их 1 млн., причем моральное состояние большинства из них чудовищно, а снаряжение и того хуже. Даже при беспрецедентно высоких ценах на нефть ВВП России составляет всего 763 млрд. долларов, то есть, по данным Всемирного банка, по ВВП Россия занимает 14-е место в мире, опережая Австралию, но отставая от Мексики", — всё тот же Макс Бут из "Los Angeles Times".
"Для России приближаются очень опасные времена. Из-за низкого уровня рождаемости — гораздо ниже уровня замещения — этническое русское население каждый год сокращается на 700-800 тысяч человек, а тем временем все более значительным меньшинством в России становятся мусульмане, у которых уровень рождаемости гораздо выше. С учетом пропорционального снижения количества этнических русских, российские мусульмане в течение сорока лет превратятся в большинство. Если даже сегодня русский этнос не в состоянии справиться с чеченскими исламистами, то, когда не мусульмане будут представлять собой проблему для русских, а русские — для мусульман, русским придется совсем плохо.
Если бы Путин проявил хоть немного мудрости — и если бы его хоть немного заботило будущее России — то он бы понял, что сейчас должен очень тесно сотрудничать со странами коалиции и вместе с ними бороться со зверем исламизма. Ведь когда Россия столкнется с угрозой быть проглоченной этим самым зверем, такой коалиции может уже не быть", — всё тот же Джеймс Дж. Замволт из "The Washington Times".
Наконец, самые продвинутые из американских глобалистов глубокомысленно замечают: "Ключевой момент заключается в том, что геополитическая мощь России стала функционально зависимой от стоимости ее энергосырьевого экспорта… Всё очень просто: Россия — единственная крупная держава, которая заинтересована в высоких ценах на энергетическое сырье. Следовательно, она единственная крупная держава, которая не заинтересована в стабильности на Ближнем Востоке" (Niall Ferguson, "Time").
Вот так вот — оказывается, сегодня только Россия заинтересована в нестабильности на Ближнем Востоке и высоких мировых ценах на нефть, а крупнейшие западные транснациональные энергетические компании здесь совершенно ни при чем, не говоря уже об интересах ОПЕК во главе с Саудовской Аравией, не говоря уже о "нефтедолларовом насосе", благодаря которому американская денежная единица до сих пор не утратила свой статус мировой валюты окончательно.
Ведь разве не Соединенные Штаты кровно заинтересованы в постоянном и масштабном притоке зарубежных активов, позволяющем выправить их катастрофический торговый и платежный баланс? Разве не поэтому Америка кровно заинтересована в распространении "управляемых кризисов" по всему миру, чтобы из "зон нестабильности" капиталы текли в их "сияющий град на холме"?.. И не базируется ли нынешняя мощь США, в том числе на деньгах, отобранных у "нищей и слабой" России? Но вместо того, чтобы отлить памятник из чистого золота российским "реформаторам", Америка начинает активно рубить тот самый сук, на котором сидит… "Цезарь, ты сердишься — значит, ты неправ!"
Справедливости ради следует отметить, что подобные демарши американских радикал-глобалистов не нашли особой поддержки за пределами зоны их безусловного влияния — так называемой "новой Европы", правительства которой культивируют открытую русофобию как главную опору собственной власти. Ни во Франции, ни в Германии, ни в Италии, ни даже в наиболее "проатлантистской" Великобритании реакция на выступление российского президента оказалась куда более сдержанной и взвешенной. Что уж говорить о странах так называемого "третьего мира", где прозвучал "тихий гром" аплодисментов?! Более того, даже в самой Америке раздались пусть не столь слаженные, но вполне весомые голоса в поддержку пересмотра основ нынешнего глобального миропорядка. Так, Пол Робертс, бывший заместителем министра финансов США в администрации Рейгана, назвал Владимира Путина "единственным человеком, услышавшим глас о грядущей катастрофе цивилизации" и призвал мир "остановить преступления Буша, демонтировав доллар".
"Я убежден, что одна из причин, по которым преемником г-на Ельцина стал бывший офицер КГБ, консервативный "ястреб" Путин, связана с негативными последствиями расширения НАТО. Ведь мы, по сути, сказали России: поступитесь-ка вашей гордостью,.. теперь сферу влияния будем иметь только мы, а вы нет — и простираться она будет до самого вашего порога", — отмечает Томас Фридман из "The New York Times".
"Разве Путин не прав?.. Ведь не Москва продвигает военное содружество к нашим границам, или строит базы и помещает противоракетные установки на наших лужайках и задних дворах", — спрашивает ультраконсерватор Пэт Бьюкенен. И отвечает: "Именно тогда, когда мы обманывали себя, воображая, что война в Ираке будет "легкой прогулкой", что демократия разовьется по всему Среднему Востоку, что нас любят в Багдаде, мы приняли на себя обязательства, напоминающие время “холодной войны”… У нас нет ни ресурсов, ни воли выполнять их. Мы живем в мире самообмана. Безмятежные дни американской империи закончились".
Они закончились потому, что печати либерального глобализма сломаны — именно в этом заключается главный итог "мюнхенской речи" Путина.
1.0x
