ФЕНОМЕН НИЯЗОВА

№52 (684) от 27 декабря 2006 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Николай Коньков
ФЕНОМЕН НИЯЗОВА

Жизненный путь Туркменбаши Сапармурата Атаевича Ниязова завершен. Завершен внезапной остановкой сердца — в неполных 67 лет. Но внезапной — еще не значит неожиданной.
Биография этого человека не просто заслуживает газетной статьи или нескольких строчек в Книге рекордов Гиннеса — она, вообще переполненная внезапными, но вполне ожидаемыми событиями, представляет собой нечто наподобие древнего мифа или сказки "Тысячи и одной ночи". В русском переводе и советском массовом издании, разумеется. К сожалению, текст некоторых купированных мест и вариантов чтения, достоверность которых установить пока невозможно, придется давать в квадратных скобках.
Судите сами. Родился будущий "отец всех туркмен" 19 февраля 1940 года в Ашхабаде. Через год с небольшим началась Великая Отечественная война. Нападение немецко-фашистских войск на Советский Союз 22 июня 1941 года, несомненно, было внезапным, но его нельзя назвать неожиданным. Этой войны ждали, к ней готовились — и всё-таки отдали за Победу 27 миллионов жизней советских людей. В числе погибших на фронте оказался и отец Туркменбаши — простой рабочий 30-е годы учитель, член Атамурат Артыкович Аннаниязов. другим данным, он был репрессирован еще в 1939 году, как и дед Ниязова Аннанияз Артык, который был в 1937 году арестован и отправлен в Ташкент Сибирь?], откуда не . По официальной версии, Атамурат Аннаниязов погиб в конце декабря 1942 в начале января года. Героическая смерть коммуниста Атамурата Аннаниязова, зверски расстрелянного фашистами под северо-осетинским селом Чикола, вошла во все учебники, художественные произведения, газетные публикации, телепередачи и так далее.
Впрочем, как писали недоброжелатели Туркменбаши и отца Туркменбаши, "когда он уехал на войну, в каких частях служил, где воевал, при каких обстоятельствах погиб — неизвестно. Существует несколько версий его печальной судьбы, каждая из которых ничем не подтверждена". И приводят разные цитаты из вполне официальных изданий.
"В 1941 году отец Сарамурата Ниязова добровольцем уходит на фронт. В конце 1942 года командир отделения 535 гвардейского полка 2-й гвардейской дивизии Атамурат Ниязов пал смертью храбрых в тяжелых боях за Кавказ. Его похоронили в братской могиле в селе Хазнетон в Северной Осетии" (""Человек, сделавший себя сам", Turkmenistan.Ru, 2001.02.15).
"В 1943 году, после двух лет войны, группа советских солдат и среди них шестеро воинов из Туркменистана, вышедшая с боями на левую окраину осетинского села Чикола, что вблизи Владикавказа, попала в окружение. В числе захваченных оказался и мой отец Атамурат Аннанияз оглы…" ("Рухнама", стр. 58).
"Героически погиб в 1942 году в Ирафском районе Северной Осетии отец Президента Туркменистана Атамурат Ниязов — командир отделения 875-го гвардейского полка 2-й пехотной дивизии" ("Память огненных лет", газета "Нейтральный Туркменистан", 2004.09.07).
"Солдат Атамурат Ниязов… в 1943 году он был командиром отделения 875-го гвардейского полка второй пехотной дивизии. При освобождении села Чикола (Северная Осетия) он попал в окружение и был расстрелян фашистами" ("Подвиг бессмертен", газета "Нейтральный Туркменистан", 2005.03.27).
"Так что же все-таки случилось с Атамуратом Аннаниязовым?" — спрашивали эти недоброжелатели: "Пал ли он смертью храбрых в тяжелых боях или был взят в плен и расстрелян? В каком полку служил, 875-м или 535-м, и почему никто в Туркменистане ни разу не назвал правильно 2-ю гвардейскую стрелковую дивизию (с октября 1943 года — "Таманская")?"
Есть даже версия, согласно которой А.Аннаниязов воевал в составе 2-й ударной армии генерала Андрея Власова и в 1942 году погиб в ходе неудачной Любанской операции. В начале 2001 года следопыты из группы "Снежный десант" (Казань) обнаружили его останки возле села Мясной Бор под Великим Новгородом, внесли данные в "Книгу Памяти", однако Туркменбаши "к тому времени уже разработал гораздо более героический северо-кавказский вариант, и заставил "Снежный десант" опровергать результаты своих исследований через прессу".
Так или иначе, отца своего Туркменбаши не знал, а 6 октября 1948 года во время Ашхабадского землетрясения погибла его мать и оба брата: старший, десятилетний Мухамметмурат, и младший, шестилетний Ниязмурат. К землетрясениям в Туркмении не то, чтобы привыкли, но и неожиданными их не назовешь. Хотя в 1948 году и сила, и характер этого природного катаклизма явно выходили из ряда вон: были разрушены даже пережившие множество прежних землетрясений средневековые мечети. Из-под обломков рухнувшего дома из всей семьи чудом спасся только израненный Сапармурат.
Трудно даже представить, какой раной для восьмилетнего мальчика стала внезапная гибель всех близких людей. Характерно, что несмотря на множество близких и дальних родственников, никто из них почему-то сразу не взял будущего Туркменбаши в свой дом — ему пришлось расти в специальном детском доме-интернате при "элитной" школе №20 г. Ашхабада. В 1955 году, когда интернат закрыли, Сапармурата Ниязова перевели в Ашхабадский школьный детский дом №1 другим данным, дядя Ниязова, который руководил колхозом "родового" поселка Кипчак в 10 км от Ашхабада, всё-таки взял сироту к себе и позаботился о его дальнейшем устройстве в . В любом случае, школу № 20 он закончил и по направлению от Совета Министров Туркменской ССР № 63/139-3 от 5 июля 1957 г., подписанном зампредом Совмина ТССР Б.Чарыевым, был через механизм "внеконкурсного поступления" зачислен в Московский энергетический институт по специальности "теплоэнергетические установки". По окончании первого семестра у С.А.Ниязова оказываются три академические задолженности, и его отчисляют из МЭИ в январе 1958 года. В армию его не призывают — якобы по болезни, по болезни же он более года не работает и живет в том же детском доме, откуда уезжал в Москву. Первая запись в трудовой книжке будущего Туркменбаши датируется мартом 1959 года и выглядит так: "Туркменский территориальный комитет профсоюзов рабочих и служащих геологоразведочных работ, инструк- тор". Согласитесь, неплохое "начало карьеры" для 19-летнего юноши, не правда ли? Дальше всё пошло еще интереснее. В сентябре 1960 года он снова направляется на учебу — официально в Ленинградский политехнический институт другим данным — в Московский институт водного хозяйства, откуда через год снова отчисляется за неуспеваемость. Если учесть, что диплом по специальности инженер-энергетик в ЛПИ Сапармурат Ниязов защитил только в 1967 году, через 7 лет после официального поступления, отвергать "вторую московскую" версию с порога как беспочвенную вряд ли . Во всяком случае, в 1962 году он вступает в КПСС и точно начинает учебу в Ленинграде, а в 1965 году даже подрабатывает формовщиком на знаменитом Кировском заводе. Там же, в "колыбели трех революций", студент-активист-рабочий-коммунист Сапармурат Ниязов находит свое семейное счастье: его избранницей становится Муза Алексеевна Мельникова, 1938 года рождения, из интеллигентной питерской семьи по отцу, еврейка по матери], подарившая простому туркменскому парню двух детей: 18 апреля 1967 года — сына Мурада (Владимира), а затем, через два года — и дочь Ирину.
За следующие 18 с небольшим лет своей жизни явно не хватавший до того звезд с неба Сапармурат Атаевич совершил просто феноменальный скачок: от инженера по технике безопасности Безмеинской ГРЭС имени В.И.Ленина до первого секретаря ЦК Коммунистической партии Туркмении. В новейшей отечественной истории этот взлет можно сопоставить разве что с биографией Романа Аркадьевича Абрамовича, тоже воспитанника детского дома, ставшего богатейшим человеком России и губернатором Чукотки. Но пройти путь от круглого сироты до руководителя республики можно было, наверное, только в лишенном всякой видимой "цензовости" и обладавшем ресурсом вертикальной социальной мобильности Советском Союзе. Разумеется, при наличии определенных личных качеств и при безусловном соблюдении некоторых неписаных правил поведения.
Бывший детдомовец и будущий Туркменбаши оказался великим докой по этой карьерной части. Видимо, поэтому, оказавшись наверху, стал требовать от окружающих и подчиненных куда большей преданности и покорности, чем в былые годы приходилось демонстрировать перед "начальством" ему самому… Вообще, деградация и архаизация общественного уклада после разрушения СССР проявились во всех без исключения бывших союзных республиках — разве что степень этой деградации оказалась везде разной. Но практически везде — за исключением самой России — она была связана с возрождением (или формированием) этноконфессионального сознания, антисоветского и антирусского по своему существу. Этот "национальный миф" в Туркмении Сапармурата Ниязова оказался, вдобавок, наиболее близок к архаическому язычеству, "культу предков" и идолопоклонству.
Однако социально-экономические реалии "проклятого тоталитарного прошлого", несомненно, давали о себе знать: и через необходимость поддерживать в работоспособном состоянии газовую промышленность, а также через остаточные представления населения и элит о минимально допустимом уровне социальной справедливости.
Поэтому то, что сделано Сапармуратом Ниязовым в Туркмении за двадцать с лишним лет его власти, последние тринадцать лет — безраздельной и единоличной — вызывает сложные чувства: и удивления, и неприязни одновременно. Вот среднестатистический пример реакции типичного представителя русскоязычного интернет-сообщества, датированный 2004 годом: "Голдяк на пальце у президента ихнего — нехилый. Просто киловый самородок золота, в ём проделана дыра для пальца, а в самородке том золотом — не иначе из космоса алмазный булыжник-метеорит прямо туда упал, на Земле таких не бывает…" Но, что ни говори, "менталитету" своего народа образ мыслей и действий Туркменбаши подходил полностью, почти идеально. Словно некий джинн из восточной сказки, он возвел чудесные дворцы и фонтаны, воздвиг собственные статуи из золота и разбил прекрасные сады, написал шеститомную поэму "Рухнама". Сравнение с джинном, существом сугубо газообразным, здесь не случайно — ведь основой всего "ниязовского процветания" стал природный газ, ныне главное богатство Туркмении. Хлопковые дела и "наркотрафик" из соседних стран, прежде всего Афганистана, играют хотя и важную, но уже явно второстепенную роль.
И "газовые аппетиты" Ашхабада, следует сказать, росли не по дням, а по часам. Туркменбаши чем дальше, тем больше тяготился своей полной зависимостью от "Газпрома", от российской экспортной "трубы", по которой он, собственно, только и мог торговать туркменским газом. Но такова была экономическая реальность, созданная усилиями советского Госплана. Он уже неоднократно пытался различными путями преодолеть монополию "Газпрома", однако при этом никогда не шел на открытую конфронтацию с могущественным ведомством сначала Вяхирева—Черномырдина, а затем и Миллера—Медведева. И не грозился увести счета из "Дойче Банка". Добивался своего хитроумными и окольными восточными способами. То отменял двойное гражданство, теряя в результате десятки тысяч квалифицированных русских специалистов. То "выкатывал" миллиардные претензии транзитной Украине за неоплаченное "голубое золото". То обещал построить "альтернативные" трубопроводы для поставок газа в Китай и на Кавказ…
Так что близкая кончина "отца всех туркмен" в любом случае выглядела всего лишь вопросом времени. Вот она и произошла.
Я не знаю, что теперь может случиться с золотыми статуями Сапармурата Ниязова на улицах Ашхабада, куда и кому пойдут его миллиардные счета в западных банках. Ясно, что неприкосновенность им отныне никто не гарантирует. Но народные туркменские предания о недолгом "золотом веке" и райских садах с тысячами фонтанов, бивших в самом сердце песчаной пустыни, гарантировать, наверное, можно. Во всяком случае, всё это ниязовское великолепие было куда более осязаемым, нежели похожий на мираж "непрерывный рост стабфонда и золотовалютных запасов" времен путинской России.