ДЕМОГРАФИЯ — НЕ ЭКОНОМИКА

№48 (680) от 29 ноября 2006 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
ДЕМОГРАФИЯ — НЕ ЭКОНОМИКА
«Круглый стол» редакции «Завтра» и Института развития гражданского общества
Илья КОНСТАНТИНОВ.
Уважаемые коллеги! Мы пригласили вас сегодня для обсуждения демографического развития Российской Федерации как приоритетного национального проекта, а также различных аспектов влияния государственной политики на ситуацию в данной области. Это не означает, что мы скованы только заданной тематикой — демографические проблемы нашей страны чрезвычайно остры и сложны, поэтому они могут иметь совершенно неожиданные выходы в другие сферы социально-политической жизни. Более того, мы полагаем, что само объявление президентом идеи демографического развития как пятого по счету приоритетного национального проекта — наряду с образованием, здравоохранением, жилищно-коммунальным хозяйством и агропромышленным комплексом — подчеркивает системный характер и взаимосвязанность этих проблем в современной России.
Александр НАГОРНЫЙ.
Хочу добавить, что, наверное, участникам нашей дискуссии, нашего "круглого стола" нет особой необходимости сосредотачиваться на цифрах рождаемости, смертности, средней продолжительности жизни, естественной убыли населения, миграции и так далее — они, эти печальные цифры, достаточно хорошо известны. Куда важнее попытаться понять, какие закономерности демографических процессов отражаются в этих цифрах и каким образом на данные закономерности можно влиять для получения необходимого результата. Мы всё-таки сильно отличаемся от стран Европы, где наблюдаются сходные демографические тенденции, и отличаемся тем, то у нас огромная территория, огромные сырьевые, минеральные богатства, и удержать всё это на перспективу XXI века без роста населения не представляется возможным.
Вардан БАГДАСАРЯН, доктор исторических наук.
Основной вызов, на который, по-моему, необходимо ответить, — это господство в официальной демографии теории так называемого "демографического перехода". Установилось такое мнение, что у всех цивилизованных народов увеличивается продолжительность жизни и снижается репродуктивный потенциал, что эти процессы в демографии предопределены и воздействовать на них невозможно. В противовес данному концепту мы выдвигаем теорию демографической вариативности, показывающей зависимость демографической ситуации от фактора цивилизационной идентичности. В нашем Центре проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования было проведено системно-корреляционное исследование, в котором мы попытались формализовать так называемый духовный фактор. Определялось порядка 70 показателей соответствия/несоответствия национальной традиции. После наложения соответствующей кривой на кривую рождаемости получили соответствие почти один к одному. То есть все подъемы и упадки репродуктивности совпадали с подъемами и упадками цивилизационной идентичности в нашем обществе.
Согласно прогнозам ООН, Россия в середине XXI века спустится на 18-е место по численности населения, а в конце столетия — на 22-е место. Понятно, какими последствиями для России это может угрожать. Почему, например, Ирландия по продолжительности жизни находится на уровне ведущих европейских стран, одновременно имея очень высокие показатели рождаемости? Потому что в этой стране чрезвычайно сильна цивилизационная идентичность. В Израиле тоже продолжительность жизни выше, чем во многих европейских странах, но рождаемость высока — в силу всё той же цивилизационной идентичности. Аналогично развивается ситуация во многих странах Латинской Америки. В Китае, который бурно развивается в социальном отношении, даже действуют системы по снижению рождаемости. То есть всюду, где мы видим сохранение цивилизационной традиции, включая традиции религиозные, — там нет никакого "демографического перехода". И наоборот, секуляризация общества, разрушение традиционных ценностей ведут к упадку репродуктивности. Первой это на себе испытала Франция в конце XVIII — начале XIX века, когда индустриальной революции еще не было, но дехристианизация страны была. Даже сравнивая сегодня монархические страны Европы с республиканскими — казалось бы, какая тут разница — это декорация, формальность, не более того, — мы увидим, что рождаемость выше во всех монархических странах, и лишь в 7 из 25 республиканских превышает 10‰.
Это что касается межстрановых сопоставлений. Но можно провести и сопоставления внутристрановые. Например, в тех же США, где никакого "демографического перехода" нет, негры и "латинос" имеют более высокую рождаемость, чем белое население. Та же самая картина — в Российской Федерации, где ряд этносов, преимущественно мусульманских, не только не сокращает свою численность, но активно наращивает её. В то же время за межпереписной период 1989-2002 гг. удельный вес собственно русского населения в нашей стране снизился с 81,5% до 79,8%. Таким образом, модель демографической вариативности описывает наблюдаемую реальность более полно, нежели модель демографического перехода, что, на наш взгляд, открывает новые и преимущественно внеэкономические возможности для воздействия на демографические процессы.
Игорь ГУНДАРОВ, доктор медицинских наук.
По своему базовому образованию я — врач-эпидемиолог, специалист по профилактической медицине, и то, что происходит в нашей стране последние годы, склонен рассматривать как эпидемический процесс сверхсмертности и нерождаемости. Положение настолько трагично, что на европейской территории РФ население исчезает со скоростью 1% в год, а на некоторых территориях — еще быстрее. Например, Псковская область вымирает на 1,5% населения ежегодно.
В этих условиях нужно не просто что-то делать, но делать эффективно. И без учета того научного и практического опыта, который накоплен нашей медициной и эпидемиологией, думаю, социальное время будет во многом потеряно. Более того, лучше вообще ничего не делать, чем тратить время и ресурсы на те действия, эффективность которых сомнительна даже в моделях, но зато создает видимость, что проблема решается, тем самым расхолаживая и демобилизуя общество.
Вторая позиция. Из доброй сотни факторов, которые влияют на демографические процессы, лишь три-четыре являются ключевыми. Вот их надо выделить и на них воздействовать. Такой анализ был проведен, и оказалось, что динамика смертности в странах СНГ на 70% определяется уровнем социальной агрессивности и на 10% — социальной апатии. И то, и другое — реакция нашего народа, во-первых, на то, что в итоге реформ получили совсем не то, что хотели, а во-вторых, на то, что непонятно, куда двигаться дальше. То есть демографическая ситуация лежит не столько в сфере каких-то изменений экономики, сколько в сфере социально-психологических реакций на эти изменения.
Я наполовину согласен с отсутствующим здесь Анатолием Григорьевичем Вишневским, что у нас та же ситуация, что и в Европе. Потому что Европа, будучи богаче нас в 10 раз, вымирает от того же состояния социально-психологического неблагополучия. Но, в отличие от нас, там нет российской сверхсмертности в ранних возрастах, европейцы продолжают безрадостно, по инерции, "тянуть лямку существования" там, где русские просто "рвут" эту самую лямку: через алкоголь, дорожные катастрофы, производственные травмы, самоубийства и так далее. То есть нынешняя модель глобальной западной цивилизации, внедряемая у нас, в духовном, ценностном отношении абсолютно порочна и бесчеловечна. Это не "демографический переход", а демографическая деградация.
Мы имеем дело с эпидемией — только не инфекционной, а смысловой, психической. Значит, есть три способа лечения. Этиологический — воздействовать на причину эпидемии, патогенетический — устранить ее механизм и симптоматический — убрать наиболее опасные симптомы заболевания.
Теперь относительно национальных проектов. Могут ли те усилия, которые предлагаются в их рамках, повлиять на улучшение демографической ситуации в России? Ответ для меня однозначен: нет. Уровень жизни жителей РФ растет, политическая и социальная стабильность налицо, а смертность в трудоспособных возрастах за последние шесть лет выросла на 35%. И не будет никакого "бэби-бума" за полторы тысячи рублей пособия и десять тысяч долларов материнского капитала. Это симптоматическое лечение, это ложный шаг, на котором мы потеряем несколько лет. Но очевидно лишь одно — мы должны отказаться от нынешнего строя, от нынешних "демократически-рыночных реформ". Мы не должны возвращаться в 70-е годы, когда тоже падала рождаемость и росла смертность. Мы должны найти новые смыслы бытия человека в обществе и общества в мире, а не лишних несколько тысяч рублей на пособия и стимулирования. Только это будет реальным, этиологическим лечением эпидемии депопуляции в России.
Вячеслав ЛЕОНТЬЕВ, философ, главный редактор журнала "Наследие России".
Согласен, что депопуляция — это эпидемия, но эпидемия духовно-нравственная. Имеется в виду поражение духовно-нравственных компонентов и в общественном, и в личном сознании. Рыночные ценности, будучи насильственно внедряемыми на российской почве, осуществляют несомненно разлагающие и деструктивные функции. Иногда даже кажется, что это — попытка создания некоего управляемого хаоса, целью которого является развал России. Поэтому, если мы говорим о демографии, нам нужно вспомнить о человеческом факторе. Дети рождаются прежде всего в семьях, а у нас растёт и количество сожительств вне брака, где рождается максимум один ребенок, и число так называемых сексуальных меньшинств, от которых ждать деторождения попросту не приходится. Однако важен вопрос не только количества, но и качества деторождений. Их число у нас за последние годы несколько выросло, но при этом значительно увеличился процент социально-суррогатного материнства, когда биологическая мать ведет асоциальный или маргинальный образ жизни, а потому не может или не хочет воспитывать своего ребенка. Поэтому, применительно к национальным проектам, речь здесь должна идти не о механическом увеличении количества денег, выплачиваемых государством любой матери за рожденного ею ребенка, а о создании некоего оптимума объёма и структуры именно семейных доходов, который позволил бы сохранять и увеличивать социально адаптированное, аутентичное население нашей страны, России. Мне кажется, огромную роль здесь могла бы сыграть Православная Церковь, на святоотеческом наследии которой строилась практически вся наша история. Ведь сегодня те народы, которые считаются у нас православными, — например, русский народ — на деле не являются православными, не имеют церковной практики, хотя верующие русские семьи, как правило, многодетны. И, второе, — нужна сильная, духовно ориентированная государственная власть, а также духовно ориентированная новая интеллигенция, которые не обслуживали бы "экономику казино", а реально содействовали сбережению и развитию народов России, в особенности — государствообразующего русского народа.
Лев ИВАНОВ, член президиума Партии социальной справедливости.
Я позволю себе коснуться некоторых проблем, связанных с демографической ситуацией в России. Прежде всего, мы вымираем не "как все", а в результате демографической войны, развязанной против России. Еще в 1974 году тогдашний госсекретарь Генри Киссинджер направил в основные ведомства США запрос о соответствии роста населения мира интересам Соединенных Штатов. В 1975 году они приняли меморандум, в котором признавалось, что население США, составляющее 6% от мирового, потребляет около трети мировых ресурсов. Поэтому их зависимость от импорта полезных ископаемых растет, поэтому желательно уменьшать население стран-экспортеров сырья и снижать их внутреннее потребление.
Эти цели были определены, поставлены и началась целенаправленная работа по их достижению. Сюда относятся и экономические, и внеэкономические механизмы воздействия. Экономические достаточно хорошо известны: подкуп элит, "ножницы цен", кабальные кредиты. Внеэкономические — пропаганда "безопасного секса", "планирования семьи", стандарты жизни "по-голливудски" и так далее. Начиная с 1992 года в нашей стране появилось, например, 192 филиала Российской ассоциации планирования семьи (РАПС) — под эгидой Министерства здравоохранения и социального развития РФ(!), а также множество других организаций и учреждений, которые проводили активную антирепродуктивную пропаганду и активную антирепродуктивную политику. В результате в России сегодня число абортов в два раза больше числа рождений. Эта отрасль тесно связана с бизнесом на фетальной медицине, когда богатые клиенты получают лечение препаратами на основе "абортивных материалов", то есть младенцев, лишенных права на жизнь, уничтоженных и исторгнутых из чрева несостоявшихся российских матерей. Объёмы этого рынка в мире исчисляются несколькими миллиардами долларов. Сравните эту цифру с объемами финансирования национальных проектов в сфере демографии — и вам станет понятно, что без вмешательства государства, без смены позиции Минздравсоцразвития РФ демографическую проблему уже не решить.
Надо четко понимать, что сегодня два ребенка в семье ситуацию уже не спасут. Три-четыре — может быть. Но установки на многодетную семью в нашем обществе, на 80% состоящем всё еще из русских, нет, и сама собой она не возникнет. А для этого — тут я полностью согласен с Вячеславом Леонтьевым — необходимо изменить всю структуру семейных доходов, чтобы глава российской семьи свободно мог на свою зарплату плюс дотации государства прокормить формально неработающую жену — хотя она занимается реальной репродуктивной работой на общество — и минимум трех несовершеннолетних детей, с учётом их образования в объёме средней школы и медицинского обеспечения. Без этого никакого качественного сдвига в демографической ситуации не произойдёт.
Владимир ВИННИКОВ, культуролог.
Все участники нашего "круглого стола", каждый по-своему, подчеркнули: демографические процессы не определяются экономическими процессами как таковыми. Между тем демография по-прежнему проходит у нас по ведомству наук экономических. Подобная ситуация была ещё объяснима в советское время, когда население страны, в соответствии с установками марксизма, рассматривалось прежде всего как экономический, производственный ресурс, но выглядит явным анахронизмом сегодня. Разумеется, что экономическая наука будет давать по своему предмету собственно экономические рекомендации, но действовать они не смогут. Поэтому необходимо вывести демографию из числа экономических наук по классификации ВАКа, выделив её в особую дисциплину. "Доктор демографических наук" и "доктор экономических наук" — это должны быть совершенно разные ученые. Потому что в кривом зеркале (а экономика для демографических процессов — это именно кривое зеркало) ничего нельзя разглядеть.
Так оно, собственно, и происходит — мы просто не знаем, какие демографические процессы реально идут в России, поскольку сегодня экономика отделена от государства, и тот стандарт демографических данных, который собирается сегодня, оказывается настолько беден, что делать на его основании какие-то выводы и предлагать какие-то рецепты исправления ситуации, практически невозможно. Например, сейчас в новых паспортах отменена графа "национальность". Всё, на этноконфессиональном аспекте любых демографических процессов, идущих в России: от показателей естественного движения населения до преступности и ценза доходов, — можно сразу ставить жирный крест. Отсюда разработка демографической наукой нового дисциплинарного стандарта данных и внедрение этого стандарта — второй важнейший момент, необходимый для адекватного понимания ситуации, а также возможного впоследствии исправления её.
Сегодня же мы видим, что наука демографии медленно, но верно подменяется "демоскопией": так наблюдают за далёкими звездами Вселенной или микрообъектами, в поведении которых ничего изменить невозможно, и задача науки состоит только в том, чтобы увидеть нечто и это нечто добросовестно описать. Самый популярный источник отечественной демографии, проект "Демоскоп" под редакцией Анатолия Григорьевича Вишневского, именно этим и занимается.
Причем вольно или невольно демографические процессы в современной Российской Федерации сопоставляются с аналогичными процессами в РСФСР до 1991 года. Извините, но здесь происходит вот что: один демографический объект, республика в составе СССР, отождествляется с другим, суверенным государством. Вы знаете, сколько человек переехали из деревни в город, скажем, за период 1956-1965 годов? 19 миллионов, это почти 8% населения страны. Но ведь миграция шла в основном из русской деревни, оттуда уезжала молодежь — и во многом в союзные республики. Социальная дезадаптация этого слоя вызывала падение рождаемости, особенно сильное именно в рамках РСФСР. Но на союзном уровне ситуация была совсем иной. 25 с лишним миллионов русских за границами РФ — это в немалой степени наследие именно советского периода индустриализации и урбанизации "союзных республик".
В результате мы наблюдаем не только отсутствие репродуктивной доминанты в социальной аксиологии, то есть в той системе ценностей нашего общества, о чем здесь уже много и верно говорилось, но и отсутствие адекватной модели происходящих в стране демографических процессов. Потому что ни модель "демографического перехода", ни модель "воюющей страны", ни даже их механическое наложение друг на друга, в принципе маловероятное, не описывают происходящие процессы с требуемой прогностической полнотой.
Николай ПАВЛОВ, депутат Государственной Думы, фракция "Родина".
Как известно, квалифицированное лечение болезни невозможно без правильной постановки диагноза. В противном случае может получиться так, что неправильная постановка диагноза и неправильное лечение могут привести к ухудшению состояния. Именно это мы и наблюдаем в ситуации с демографическим развитием России.
Немного истории. Уже данные Всесоюзной переписи 1979 года были представлены обществу с большим опозданием и не в полном объеме. Причина этого в необходимости поддержания мифа, как я его называю, демографического благополучия. Уже тогда интегральные показатели прежде всего рождаемости маскировали колоссальные диспропорции, которые существовали между различными этносами, населявшими СССР. Затем появилась пресловутая теория "демографического перехода", призванная успокоить, как высшее руководство страны, так и широкую общественность, и, прежде всего, русских, обеспокоенных явно отрицательными тенденциями своего демографического развития. В настоящее время мифотворчество продолжается. Если называть вещи своими именами, то понятие демографический кризис в России также не более чем вредоносный миф. Не существует никакого российского демографического кризиса. А происходит прогрессирующее вымирание великорусского этноса, а также некоторых других этносов, сходных по типу воспроизводства с великороссами. Одновременно с этим ряд других российских этносов демонстрирует устойчивый и очень значительный прирост населения.
Еще раз хочу подчеркнуть, что эти тенденции отчетливо прослеживаются на протяжении нескольких десятилетий. Разумеется, государственная катастрофа СССР и последующие социально-экономические, а также культурные транс- формации наложились на эти долговременные тренды, во многом их усугубили, но нет никаких оснований считать, что изменили их качественно.
Строго говоря, в современной науке не существует однозначного ответа на вопрос о факторах появления и исчезновения тех или иных этносов. Л.Н.Гумилев посвятил поиску ответов на этот вопрос большую часть своей жизни, однако предложенная им теория этногенеза — не более чем научная гипотеза. Таким образом, строгой, проверенной, научной основы для решения вопроса о предотвращении физического исчезновения крупнейшего европейского этноса на сегодняшний день не существует. Вместе с тем, для тех кто искренне озабочен этим вопросом уже сегодня многие необходимые меры представляются абсолютно бесспорными.
Первое. Примитивный "экономизм" в решении вопроса о существовании и дальнейшем развитии этноса — абсолютно бесперспективен. Для того, чтобы убедиться в этом достаточно даже беглого ознакомления с демографической статистикой стран западно-европейского полуострова (стран так называемой Европы), о чем уже говорилось. Это, естественно, ни в коей мере не отрицает необходимости принимаемых в последнее время мер государственной поддержки семье, женщинам и детям, которые, по сути своей, являются не более чем мерами общесоциальной политики. Пример из животного мира: очень многие животные, содержащиеся в зоопарках при хорошем питании и т.д., как известно, не размножаются. Что уж тут говорить о человеке.
Второе. Из вышесказанного вытекает, что без морально-нравственного, культурного и в целом духовного преображения великорусского этноса и комплиментарных ему народов России, качественного изменения ситуации быть не может в принципе. Другими словами, резюмируя, нам необходима в полном смысле слова, духовно-нравственная революция.
Существуют ли в новейшей истории примеры таких успешных трансформаций? Да, существуют. И в качестве примера можно привести такую страну, как Иран, который за 25 лет практически удвоил численность своего населения. Замечу, что 8 этих лет пришлось на кровопролитную войну с Ираком. Серьезные преобразования происходят в Польше, которая, несмотря на вступление в Евросоюз, пошла практически на запрет абортов.
Политические выводы и рекомендации по обсуждаемому вопросу представляются вполне очевидными. Демографические процессы, как результирующая всех значимых изменений в обществе, могут и должны находиться в сфере внимания всего государства и общества, а не отдельного министерства или ведомства. Совершенно ясен комплексный характер проблемы, что предполагает её комплексное решение, для чего необходимо привлечение самого широкого круга специалистов из разных областей и знаний, а не только так называемых профессиональных демографов. И, наконец, последнее и самое главное. Продолжающееся подавление всех форм проявления русскости невозможно компенсировать никакими суммами "материнского капитала".
Илья КОНСТАНТИНОВ.
Я готов разделить многие из высказанных здесь соображений. Но вместе с тем мы не можем отрицать, что рождаемость, начиная с 1999 года, в стране растет. Мы не можем отрицать, что сам поворот нашего государства к демографической проблеме, невозможный в 90-е годы, состоялся, и это явление, безусловно, положительное. Мы не можем, наконец, отрицать, что даже те первые, не слишком уверенные шаги, которые делает на этом пути государство, которые нуждаются в общественной поддержке и совершенствовании, уже приносят первые плоды. Статистика свидетельствует о том, что связь между социально-экономической ситуацией в нашей стране и демографическими показателями существует. И мы должны признать, что на показателях воспроизводства населения России либерально-рыночные реформы 90-х годов, резко понизившие уровень жизни и социальной защищенности наших соотечественников, сказались катастрофически. И в этой связи я предлагаю перевести вопрос в практическую плоскость. Мы наблюдаем определенные изменения в социально-экономической политике государства. На мой взгляд, эти изменения могут и должны стать началом крутого и резкого перелома в сфере материнства и детства. Впервые за постсоветское время у нас произошло повышение финансирования этой сферы в разы — не на проценты, а в разы. Так, размер детских пособий, составлявший 70 рублей в месяц, повышается до полутора-шести тысяч рублей, в зависимости от статуса женщины-матери на момент рождения, то есть в 20-50 раз. Те же 250 тысяч рублей "материнского капитала" в российской глубинке — это колоссальные деньги. Конечно, люди рожают детей не ради денег и не для государства, а для себя, чтобы почувствовать и ощутить полноту собственного бытия. Но, на мой взгляд, и введение института "материнского капитала", и увеличение пособий на рождение, и весь комплекс национальных проектов — это вовсе не "пустая трата социального времени", а попытка реально, в пределах доступных ресурсов и процедур, обеспечить сначала стабилизацию, а затем и рост численности населения нашей страны. Это вовсе не отменяет необходимость комплексного подхода к решению демографической проблемы. Но нужно с чего-то начинать. Первые, самые очевидные шаги — это государственная политика социально-экономической поддержки материнства и детства.
Лев ИВАНОВ.
В августе 2006 года Левада-центр проводил опрос женщин репродуктивного возраста, и выяснилось, что больше половины из них готовы родить еще одного или даже нескольких детей при условии выплаты им соответствующих "материнских" денег. А 80% считают, что в результате осуществления национального проекта в сфере демографии рождаемость может резко повыситься. О том же свидетельствуют и итоги программы "Норильского никеля", начатой еще в 2003 году. Они сейчас платят женщине-матери 11 тысяч рублей ежемесячно до достижения ребенком возраста 7 лет. И в Норильске демографическая ситуация начала резко улучшаться. Через проект "Строим сами", организованный по образцу западных "строительных касс", где ипотечный кредит не превышает 3% годовых, за последние три года прошло 25 тысяч семей. Репродуктивность в этих семьях сегодня — 2,3 на женщину. Сравните данную цифру со среднероссийским показателем — 1,3. Почти в два раза выше. Всё это факты, и ничего кроме фактов. Поэтому мне просто смешно слушать популярные ныне, особенно в либеральной среде, заявления о том, что реализация национальных проектов ничего не даст для улучшения демографической ситуации. Деньги — это фундамент бытия, они решают не всё, но без фундамента ни один дом не строится.
Владимир ВИННИКОВ.
Давайте просто посчитаем, каковы будут затраты России, если вся она пойдет по "норильскому пути", то для финансирования дополнительного миллиона рождений ежегодно вам понадобится 132 миллиарда рублей, на следующий год — 264 миллиардов, на третий — 396 миллиардов и так далее. С восьмого года расходы стабилизируются на уровне 924 миллиарда рублей, или примерно 37 миллиардов долларов. Это примерно 4% нынешнего ВВП РФ. Думаю, понятно, что такой путь для современной России неосуществим и по финансово-экономическим причинам.
Еще раз подчеркну: в период 1989-93 гг. произошло не просто изменение показателей рождаемости и смертности, а коренным образом трансформировался тип демографического поведения населения нашей страны. Предыдущая трансформация происходила в России в конце 50-х — начале 60-х годов, о чем уже говорилось выше. А нынешнее повышение рождаемости незначительно и связано лишь со вступлением в репродуктивный возраст относительно многочисленного поколения 80-х годов — второго "зеркала" послевоенного "бэби-бума". Коренного же изменения в типе демографического поведения нашего населения не произошло, для этого нужен системный социально- политический сдвиг, подобный сдвигам периода "оттепели" и "демократических рыночных реформ", — но только со знаком "плюс", а не "минус".
Александр НАГОРНЫЙ.
Подчеркну, что современной России нужен не просто общий рост численности населения, но рост прежде всего системный и кластерный. В Москве и Московской области нет проблемы депопуляции населения. Точно так же, как нет её — по разным причинам — в республиках Северного Кавказа, нет в нефтедобывающих субъектах Федерации. Проблема в том, что тотальная деиндустриализация России, превращение нашей страны в сырьевой придаток глобального рынка превратили миллионы наших соотечественников в "лишних людей", "доживающее население", а соответственная идейно-информационная обработка только усилила и закрепила это ощущение безвыходности и отсутствия перспектив достойной жизни.
Вымирание и опустынивание исконно русских областей Северо-Западного и Центрального федерального округов, особенно в сельской местности, сопровождается разрушением вполне развитой и работоспособной инфраструктуры: вплоть до того, что в массовом порядке срезаются провода с работающих линий электропередач.
А если из-за Урала, где расположено 75% территории РФ и проживает всего лишь 17% ее населения, откуда мы получаем свыше 90% сырья, в Европейскую часть страны за годы реформ мигрировало свыше 3 миллионов жителей России, то что нам делать: смириться с ползучей китайской колонизацией Сибири и Дальнего Востока или возвращать туда русское население?
Но в первом случае мы фактически даем добро на отторжение этих территорий от России, а во втором — сталкиваемся с необходимостью формирования за Уралом нового социально-технологического уклада. Это касается и создания новых производственных циклов, и новых технологий жилищно-коммунальной инфраструктуры, и развития транспортной сети, и тысячи других крупных и мелких вопросов и проблем.
В целом же я предлагаю следующие выводы из нашего обсуждения.
Во-первых, следует признать безусловно позитивным сам факт обращения внимания правительства к этой проблеме, которая на протяжении 90-х годов усердно замалчивалась или отрицалась ельцинскими властями и официозной наукой.
Во-вторых, средства, отпущенные на исправление демографической ситуации в рамках национальных проектов на 2007 год должны рассматриваться лишь как первый, пробный шаг в реализации масштабной и системной демографической программы, цели и параметры которой должны быть сформулированы совместно правительством и экспертным сообществом России.
Наконец, в-третьих, реализация этой программы должна иметь четко выраженный региональный и этнокультурный аспект, а не носить характер "всем сестрам по серьгам".
Илья КОНСТАНТИНОВ.
Уважаемые коллеги, спасибо всем за участие в нашем "круглом столе" и за те содержательные выступления, которые здесь прозвучали.