ИЗ СВЕТА В СУМРАК ПЕРЕХОД...

№37 (669) от 12 сентября 2006 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Елена Керн
ИЗ СВЕТА В СУМРАК ПЕРЕХОД...

"Теплоход "Иосиф Бродский" — это магическая книга, содержащая свод магических технологий. С точки зрения православной этики эта книга — греховная. Даже запредельная, таящая массу опасностей как для мира, так и для самого автора, который вполне понимает это, но сознательно "вызывает огонь на себя". Делает себя мишенью для зла и сам извергает его. Зачем?
Писатель испытывает жгущую ненависть ко всем, кого он называет "вельможной" элитой, к тем, кого обвиняет в захвате и убиении России. Кто, по его мнению, повинен в смертях, разрушении государства, остановке русского развития. Он зол на них, и не скрывает этого: ни в своей публицистике, ни в романах. Эта ненависть так велика, что он желает этим виновникам истребления. Однако у него нет армии, чтобы совершить это истребление. Нет повстанческого движения, чтобы свергнуть власть. У него нет оппозиционных партий. Ибо сегодняшняя оппозиция— это нарядные флаконы без содержания.
Так, как Проханов, никто не пишет и не может писать. Но его предельный индивидуализм есть источник его одиночества. Одинок он и в своей страстной ненависти к врагам. Реализуя эту инфернальную страсть, он берётся не за гранатомёт, не подстерегает на пути следования ненавидимых врагов, он не идёт к избирательным урнам. Он прибегает к мистике убийств! Берётся за оккультное оружие. И как показывает книга, он им владеет. Если обратиться к его роману "Надпись", автобиографичному, по его собственному признанию, он там описывает тайные мессы, кружки сатанистов, сеансы магов и колдунов, на которых бывал и тайн которых приобщился. Да, он чернокнижник со стажем, этот "соловей"! И "Теплоход “Иосиф Бродский"— это магическое оружие массового поражения, книга, наполненная испепеляющей ненавистью к врагам.
На поединок в борьбе без правил нельзя выходить с теорией шахматной игры или навыками вышивки гладью. Проханов знает это и продемонстрировал в запомнившемся телепоединке с Жириновским, когда на испытанное оружие оппонента — крики, ругань, и проклятия — он вдруг ответил тем же, что привело соперника в оторопь. И Проханов победил. "Добро должно быть с кулаками",— сказал его друг С.Куняев. Проханов идёт намного дальше и оснащает "добро" сверхэффективным оружием, которым пользуются персонажи его романа: телеведущие Толстова-Кац, губернатор Русак, делец Добровольский.
В своих интервью Проханов говорил, что в годы замалчивания оппозиции он с товарищами был "загнан в катакомбы". Видимо, он там не бездействовал, а в тайных лабораториях, куда не заглядывала власть, совершенствовал оружие, с которым и вышел на бой с врагами.
Итак, Проханов собрал всех ненавидимых персонажей на "ковчег зла", заманив их туда обещаниями адских наслаждений. И это не просто сюжетный приём, сюжетное приглашение, но это заманивание в метафизическую ловушку, в оккультную западню. Это вернисаж, куда приглашена вся существующая элита на бал для придворных, корабельный банкет для избранных. Его герои— известные светские львицы, телеведущие, прокуроры, банкиры, бизнесмены, политтехнологи, зашифрованные под искажёнными именами, но легко узнаваемые.
Автор создаёт для гостей высший комфорт, угадывая все их инфернальные желания, позволяет им проявиться в полную силу, дает им насладиться их собственным злом. Подзадоривает, провоцирует, заставляет брать пример друг с друга, с худшего. Сам составляет и намечает сеансы разврата, к которому собранный люд вполне готов, поскольку все они извращенцы: и истязатели, мучители детей, и содомиты, обжоры, и исповедники утончённого гедонизма. Это сборище всех пороков, исчадия ада. Сама атмосфера, в которой они оказываются по воле автора, это атмосфера колдовства и магии. Многие из них практикуют эти оккультные технологии, являются обладателями этих герметических, скрытых, утаиваемых знаний: они колдуны, волхвы, носители темных энергий. Атмосфера корабля в романе похожа на Лысую гору, на бесконечный шабаш ведьм, обитель духов и нетопырей, с видениями, камланиями и ночными кошмарами.
Разрушить, а затем и истребить эти сгустки концентрированного зла можно ударом только сверхсильной энергии. Автор подходит к этой задаче абсолютно серьёзно, поэтапно. Чтобы одолеть эту чёрную магму, он сначала пытается отключить её от вечного её источника, откуда носители зла черпают свои инфернальные силы. В романе автор не позволяет состояться воскрешению злого демона, носителя абсолютного зла, олицетворяемого Лейбой Троцким. Собравшаяся на сеанс чёрной магии "элита" пытается с помощью духов, путём сношения с тёмными силами земли вырвать демона из могилы и вернуть его в центр сегодняшней российской действительности. Описание этого оккультного воскрешения навевает ужас. Но оно обрывается светоносным старцем-схимником Евлампием, силами христианского света. Надо отметить, что в произведениях Проханова, даже в самых страшных описаниях и ситуациях, есть положительный герой, источник и носитель света, добра, веры, и он одерживает победу, даёт надежду в самой тяжёлой ситуации.
"Обесточив" своих врагов, оторвав их от протоосновы зла, писатель приступает к их методическому истреблению, насылая на каждого в разных частях романа, в те или иные моменты сюжета, шаровые молнии своего замысла.
Он — самодержец, властелин. Открыв тайну зла, её источник, её пуповину, он сам превращается в зло, чтобы прервать эту сатанинскую пуповину, раздавить зло в зачатке. Недаром в романе несколько раз появляется "мистический" Сталин — создавший "машину зла" для подавления Зла и спасения Добра.
Страшна и отвратительна смерть ведьмы Толстовой-Кац, главной колдуньи — её засекают прутьями в бане. Она превращается в огромный пузырь пара.
Ужасен конец масона Добровольского, лукавого интригана, полнившего российскую политику злокознями: он умирает, жадно заглотав пойманную в водохранилище фантастическую рыбу.
Лютого русофоба губернатора Русака загрызает собака-людоед, которую тот прикармливал на людях. Зло уничтожает зло, пожирает своих хозяев. В конце романа совершается заклание огромного множества современных политиков. Не из автоматов, не взрывами гранат подоспевших мстителей, но сакрально, жестоко, ударами в грудь, в глаз, в горло. Так убивали в своё время своих противников зилоты.
Но высшее возмездие несёт шахтёр, погибающий в аварийной шахте, той, что служит обогащению миллиардера Франца Малютки, жениха Луизы Кипчак. Погибший, засыпанный горняк сквозь свою смерть ощущает совершаемое с его беременной женой злодеяние: по прихоти светской львицы Луизы Кипчак из чрева молодой матери извлекается нерождённый ребёнок, используется на стволовые клетки, чтобы умастить кожу светской красавицы. Это зло возвращает к жизни умершего, и он превращается в подземного робота, в демона преисподней. Зубами и когтями прогрызает земную кору, стремясь добраться до своих мучителей. Во время венчания в Исаакиевском соборе, во время всеобщего торжества и праздненства из гранитного пола Исаакия вырывается подземный взрыв, является робот преисподней. Обрушивается на злодеев и превращает их в прах.
Эстетика романа магическая. Проханов обладает этими "волшебными методиками", галлюцогенными технологиями. Создаёт метафоры, которые взрывают человеческое сознание. Выхватывает из подсознания огромные пласты потусторонних явлений. Соединяет эти явления с земными энергиями. Из каждого героя писатель вырывает его архетип, его тотемного зверя, первобытное животное. Уничтожает ненавидимых им персонажей не на уровне личности, а на уровне их архетипов, вырывает их с корнем, который залегает в глубинах, там, где кончается человеческое, биологическое и начинается каменное, минеральное.
Эта книга — концентрация ядовитых энергий, и это пугает. Такое чувство, что если оставить её в тёмной комнате, она будет светиться зеленоватым светом, подобно сине-зеленым водорослям экзотического Карибского моря или гнилым деревьям на болотах, где обитают черти и ведьмы. Полистав эту книгу, чувствуешь, что с пальцев слезает кожа, а во рту появляется медный привкус. Если вы прочитаете книгу на ночь, вам привидятся цветные галлюцинации: это видения Босха, фрески египетских гробниц, ритуальные маски ацтеков и майи.
Православному художнику писать такие книги — грех. Недаром церковь запрещает своей пастве заниматься колдовством, волхованием, гаданиями, и в этом смысле роман — антицерковная книга. Но Проханов сознательно пошёл на этот грех, потому что у него, кажется, не было другого метода бороться со злом. Думается, автор получил в результате написания этого романа ответный — реактивный — удар, который мог стоить ему жизни, и без сомнения, унёс у него немалую часть плотского и духовного бытия. Если у Проханова есть духовник, то он наложил после прочтения этой книги эпитимьи и покаяние, молился и продолжает молиться о спасении его души.
После работы над таким романом автору следовало бы отправиться в его любимые псковские места, в монастырские скиты, к старцам, на остров Залит на могилу отца Николая, который незадолго до смерти прислал к писателю свою духовную дочь с благословлением на подвиг во имя России. В места, возвышенно описанные им в чудесном и светлом очерке "Псков земной и небесный". Там, среди святых намоленных мест, среди русских икон и чистых источников, он бы смыл с себя состояние этой греховности.
Трудно сказать, в каком направлении будет развиваться творчество Проханова. В его работах, вышедших после "Теплохода", есть признаки того, что он отходит от "технологии тьмы" и начинает обращаться к "технологиям света"— "белой магии".
Проект "Пятая Империя", который он провозгласил и продолжает провозглашать с амвона газеты "Завтра", во многом является магическим проектом. Свою желанную "Империю" Проханов выкликает, заговаривает, выхватывает из небытия, из несуществующего. Он навязывает её миру непрерывным повторением своих текстов. Сам её создаёт, рисует, выписывает. Делает это, как будто творит заговор. Его "Империя" пока существует только в нём самом, быть может, единственном нынешнем империалисте Александре Проханове. Но он использует мощный напор своей эстетики, чтобы вывести эту "Империю" за пределы самого себя, навязать её миру. Создать из ничего всё: из "нематериального" "материальное", что является, по существу, магическим искусством.
Недавно в газете "Завтра" он опубликовал свой очерк "Властелин стальных колец", в конце которого содержится намёк на его возможный будущий роман, где из морских глубин, из пучин Балтики поднимается на поверхность чудный русский град Китеж, воплощая мистические чаяния русских патриотов.
Трудно сказать, появится ли этот роман, удастся ли Проханову сбросить с себя власеницу тёмной разрушительной эстетики. Однако если такой роман появится, он будет тоже магическим романом, но уже света, а не тьмы.
Если вдуматься, любое искусство, является ли оно символическим, реалистическим или классическим, оперирует технологиями магов: сначала создаёт мир образов, и эти образы отправляет в странствие, в реально существующую действительность. А там эти образы творят иную реальность. Как сотворили её в своё время Рахметов, Базаров, Павел Корчагин. Как сталинское искусство создавало героев, воинов и тружеников, которые потом приходили и в жизнь. "Я знаю — город будет",— говорили они, и вслед за этим возникали города и космодромы.