ДАРИТЬ НАДЕЖДУ

№29 (661) от 19 июля 2006 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Елена Антонова
ДАРИТЬ НАДЕЖДУ
Заметки с фестиваля Московского музыкального театра «На Басманной»
Сказать по правде, жанр музыкальной комедии — не мой. В ряду сочинений, сулящих мне наслаждение, оперетта стоит среди последних. Симфоническая, инструментальная, хоровая, оперная музыка влечет меня сильнее и дарит больше чувств и мыслей. Но загодя ничего утверждать не стоит. И до "легкого" жанра надо дозреть. Он также ждет серьезного к себе отношения. Тогда, если перебороть предубеждение, его "легкость" вдруг обернется весомой радостью, приносимой встречей с настоящим искусством. Мы порой забываем, что театр — это праздник, возникший из желания петь, плясать и восхвалять похожих на людей богов, как это сталось в Греции в дни веселых Дионисий. Рожденный восславить жизнь, театр призван греть душу, поднимать тонус, нести положительные эмоции. Даже если на сцене — трагедия, зритель, плача, негодуя и хохоча, жаждет уверений, что жизнь стоит того, чтобы жить и радоваться. Оттого театр для нас — всегда праздник и предвкушение радости. Театр музыкальной комедии — тем более.
Жанр оперетты сложился в среде художественной богемы Парижа в середине XX века, как музыкально-драматическое действо преимущественно лирико-комедийного характера. Одним из его основоположников был Жак Оффенбах, открывший театр "Буфф-Паризьен" и написавший для него немалое число ставших классическими оперетт, которые по сию пору идут во всем мире. Премьерами его одноактных опер "Свадьба при фонарях" (постановка Натальи Печерской) и "Муж за дверью" (постановка Вячеслава Архипова) и открылся Фестиваль лучших спектаклей Театра "На Басманной" п/р заслуженной артистки России Жанны Тертерян, развернувшийся на сцене Камерного музыкального театра, любезно предоставленной создателем этого театра народным артистом СССР Борисом Покровским, учителем Тертерян. Спектакли, повествующие о комических приключениях молодых французов, селян и горожан, как и положено по жанру, завершаются к удовольствию всех героев. Публика живо откликается на все перипетии их "злоключений", а молодые артисты сами веселятся от души, что и рождает атмосферу праздника. Добавим, что героев обоих спектаклей поют и играют Виктор Леонтьев, выпускник Музыкальной академии им. Гнесиных, и Ирина Елисеева, лауреат Международного конкурса вокалистов, работающие в театре первый сезон, но обещающие вырасти в первоклассных артистов.
Чеховские пьесы-шутки "Медведь" и "Предложение", поставленные Ж. Тертерян с привнесением музыки, оставили неоднозначное впечатление. С тонкостью чеховского юмора и его мягкой улыбкой форсаж звука, утрировка поз и движений героев, а то и явные "гэги" спектакля "Тебя встретил я…" ("Медведь") увязать трудно. Потому-то не раз и приходило сравнение того, что шло на сцене, с памятными ситуациями из фильма Исидора Анненского, истинно чеховского по нюансировке положений и чувств, где неподражаемо сыграли Ольга Андровская и Михаил Жаров. А вот спектакль "Свадебный фокстрот" ("Предложение") показался не в пример лучше. Виной тому — зажигательная игра характерных актеров — Вячеслава Ткачука (Чубуков), Ирины Баженовой (Наталья Степановна) и Вячеслава Архипова (Ломов). Задорно, даже с некоторой ажитацией они сыграли вечную как мир троицу: мающегося бездельем, безвольного отца, его твердокаменную, начинающую стареть дочь и мнительного, упорного в своих замшелых взглядах жениха, показанных Чеховым в антураже русского уходящего барства. Да и "жестокие" романсы и песни конца XIX—начала XX веков до сих пор отчего-то нам милы. Исполненные Ириной Баженовой, лауреатом конкурса "Золотой граммофон", с ее свободно льющимся, тепло звучащим голосом они согрели спектакль. Вместе со зрителями над нелепо кричащими и падающими в обморок героями смеется и Чехов, хотя и здесь он тоже не является полным хозяином положения (работницы, бестолково мельтешащие возле старого барина, — персонажи совсем не чеховские). Спектакль этот — зримый пример того, как ансамбль актеров может существенно поправить его восприятие.
Следующие два вечера фестиваля прошли под знаком Доницетти. Большинство сочинений этого плодовитого композитора (около 72-х опер!) — одноактные оперы-буфф. Две такие оперы: "Ночь наваждений" и "Пиратский треугольник", представляющие собою фарсы с незатейливыми сюжетами на вечную тему любви, и были представлены зрителям. Правда, первая из них (постановка Александра Бармака) за счет вставных номеров из арий других опер итальянских композиторов, исполняемых в противовес "родным" на языке оригинала, была удлинена вдвое и к концу казалась явно затянутой. В ней среди актерских работ еще раз хочется отметить мягкость сопрано Ирины Баженовой и чистоту тенора Алексея Исаева, который если бы не слишком увлекался форсажем звука мог бы стать хорошим артистом на амплуа не только героев, но и простаков. В "Пиратском треугольнике" сильным волевым напором, как в драматическом рисунке роли, так и в голосоведении, выделялась Светлана Арефьева, да и Алексей Исаев вновь обратил на себя внимание. Запомнилось хрустально прозрачное сопрано выпускницы РАТИ Анастасии Головиной, которая, не проработав в театре и года, уже играет роли Снегурочки ("Снегурочка" Римского-Корсакова) и Виолетты ("Фиалка Монмартра" Кальмана).
Оперетта Кальмана "Фиалка Монмартра" в постановке руководителя театра Жанны Тертерян закрывала фестиваль. Это — одна из лучших оперетт ее некоронованного короля, имеющая общий литературный источник с "Богемой" Пуччини, но созданная на 35 лет позже, в1930 году, когда та парижская богема, которая дала ей имя, по сути, уже сошла на нет. Посвятив "Фиалку" любимой русской жене Вере, Кальман хотел поведать ей о своих юных мечтах и надеждах, которые у него, к счастью, сбылись. Несмотря на то, что в день показа в Москве была жара более 30-ти градусов, а сам спектакль длился около 3-х часов, зрительный зал Камерного музыкального театра, что в самом центре Москвы, на Никольской улице, был полон. Это оказался наиболее искрометный, содержательный и цельный спектакль из всех, что мы увидели. Все-таки кроме музыки и задора в хорошей музыкальной комедии должен присутствовать и драматизм, чем выгодно отличаются оперетты Кальмана от многих иных сочинений легкого жанра. Здесь все попало в яблочко. Либретто, музыка, молодость труппы, ее энтузиазм и разделенная с коллегами радость игры.
Прекрасно смотрелись три богемных друга: художник Рауль Камье (Алексей Исаев), композитор Марсель Эрве (Виктор Леонтьев), поэт Анри Бернье (Павел Бадрах). О двух первых артистах разговор уже был. Настало время сказать и о третьем. Работоспособности Бадраха можно только позавидовать. Четыре из пяти жарких фестивальных дней он был на сцене, каждый раз в ролях первого плана, привлекая внимание живостью и приятной окраской баритона, за исключением случаев, когда он насилует голосовые связки. Здесь следует заметить, что временами этим грешат почти все артисты труппы, а культура пения вырабатывается лишь каждодневными занятиями с педагогом по вокалу. Но вернемся к спектаклю. Светлана Арефьева привнесла в роль натурщицы Нинон свою твердость и волю, тем самым подтвердив первое ощущение. Анастасии Головиной в роли Виолетты при ее внешних и вокальных данных есть чего добиваться и куда расти. Однако самое сильное впечатление оставили актеры характерного плана — Вячеслав Ткачук (дядюшка Франсуа) и Вячеслав Архипов (министр изящных искусств). Такого богатства комических нюансов, какое продемонстрировал Ткачук, пожалуй, не сыскать и в лучших драматических театрах страны. Его эксцентрика и буффонада, замешанные на человечности и ранимости натуры, вместе являют чрезвычайно привлекательное целое. Следует сказать, что все постановщики спектакля: режиссер (Жанна Тертерян), дирижер (Валерий Петров), сценограф (Игорь Капитанов), балетмейстеры (Виктор Ширяев и Ирина Левакова), художник по костюмам (Елена Жигулева) также блестяще справились со своими задачами, что и привело к празднику театра.
Фестивали спектаклей одного театра — дело нужное и полезное, как театру, так и зрителю. На них зритель вплотную знакомится с театром, а театр — со своим зрителем. Это подтвердил и настоящий фестиваль, который открыл нечто новое даже искушенным и притомленным критикам. Эти умники, которые, как им кажется, знают о театре все, на время вдруг стали чего-то не понимать, в чем-то сомневаться и даже начали любить людей и театр. И тогда произошло чудо: они приобщились к обычной человеческой радости, сродни детской. Ведь не зря как-то обмолвился великий ценитель парадоксов Гилберт Кит Честертон: "необразованности нередко присуща тонкая интуиция невинности".