АПОСТРОФ

№22 (654) от 31 мая 2006 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
АПОСТРОФ

Станислав Куняев. Возвращенцы. Где хорошо, там и родина. — М.: Алгоритм, 2006, 304 с., 3000 экз.
"Предчувствия, что стране грозит катастрофа, появились еще в 60—70-е годы. уже тогда разгорались нешуточные баталии, прежде всего в литературной среде, — между многочисленными либералами, в основном евреями, и горсткой государственников", — гласит аннотация к новой книге известного поэта и общественного деятеля, главного редактора журнала "Наш современник" Станислава Куняева. Надо признать, что на фоне вспыхнувшего было предвыборным огнём ажиотажа вокруг "русского фашизма" это издание, собравшее под своей обложкой целый ряд статей автора, посвященных "взрывоопасной" теме русско-еврейских отношений, выглядит весьма своевременным — во всех смыслах.
От своих убеждений Станислав Юрьевич не отказывается. "В русской среде еврей становится русским, в советской эпохе — советским, но попади он в окружение соплеменников (речь идет о некоей абстрактной фигуре еврея-одиночки? — В.В.) — сразу же из состояния анабиоза в нём оживают еврейские гены, и, забывая всю свою прошлую жизнь, он начинает чувствовать себя евреем. Как Протей, он меняется на ваших глазах, не испытывая никакой особенной драмы, слома, угрызений совести, боли, линьки души или убеждений. Это — "человек-толпа", род пойкилотермного организма, у которого температура тела всегда равна температуре окружающей среды".
А вот выдержки из дневника. "Все другие народы создавали родину мечом, плугом, трудом. Евреи — только религиозным чувством и словом. С такой "портативной родиной" можно жить где угодно. Гейне первый, кто это сформулировал и выдал миру, как откровение, подтвердив его своей судьбой". Две эти цитаты задают границы того диапазона, в котором Станислав Куняев рассматривает пресловутый "еврейский вопрос": вопрос о власти и вопрос о деньгах. "Они верят только в деньги и силу", — приводит автор цитату из письма русской женщины Нины Бахтиной, полученного им в Америке, и повторяет: "Верят только в деньги..." И в силу, Станислав Юрьевич, и в силу! — вы же сами писали об эпизоде из катаевского "Уже написан Вертер": "В конце повести Валентин Катаев рисует сцену, взятую из реальной судьбы Блюмкина: Наум Бесстрашный привозит из Турции в Москву письмо Троцкого Радеку. Но письмо это попадает в руки Сталину, и Наум Бесстрашный, пытаясь спасти свою жизнь, ползает по полу, обнимая и целуя сталинские сапоги. Более потрясающей сцены, возвеличивающей Сталина, в нашей литературе я не знаю..."
Пожалуй, самое лучшее в этой книге — всё же яркие жизненные эпизоды, свидетелем и/или участником которых был автор. Например, такой.
"Сергей Наровчатов посмотрел на меня мутными, когда-то голубыми глазами и без раздумья образно сформулировал суть идеологического парадокса: "К национально-патриотическому или к национально-государственному направлению власть (советская. — В.В.) относится словно к верной жене: на неё и наорать можно, и не разговаривать с ней, и побить, коль под горячую руку подвернётся, — ей деваться некуда, куда она уйдёт? Всё равно в доме останется... Тут власть ничем не рискует! А вот с интеллигенцией западной ориентации, да которая еще со связями прочными за кордоном, надо вести себя деликатно. Она как молодая любовница: за ней ухаживать надо! А обидишь или наорёшь — так не уследишь, как к другому в постель ляжет! Вот где, дорогой Станислав, собака зарыта!" Выходит, погибла советская власть во многом из-за собственной "супружеской неверности", из-за греховной страсти к "молодым любовницам"? Да о том же, собственно, и в аннотации сказано, где либералов от ее щедрот оказалось много, а "государственников" — горстка.
"Как говорится, по одёжке протягивай ножки, не жили богато — нечего начинать, помирать собрался, а рожь сей... Забыли мы эти народные истины. Забыли в жажде перемен, что советская власть — это не только геронтологические старцы и не только тринадцать тысяч солдат, погибших в Афганистане... Это еще и подвижнический труд нескольких поколений, обеспечивших нам к середине 70-х годов пользуемые не элитой, а всем народом простые, но необходимые для него блага, без которых невозможно скромное и надежное благополучие народа и его воспроизводство: бесплатная вода, почти бесплатный газ, копеечное электричество, почти ничего не стоившие почта, телеграф, телефон, доступный каждому самому небогатому человеку поезд и самолёт... А о бесплатных медицине, образовании, спорте, детсадах и яслях и говорить нечего... А бесплатное жилье, бесплатные шесть соток земли, почти дармовые книги, почти бесплатный хлеб... Никогда ни один народ в истории не владел, и уже никогда не будет владеть этими простейшими и необходимейшими благами цивилизации в той степени, в какой ими владел советский народ, работавший на себя и плохо понимавший, какими богатствами он располагает... Да разве можно было алчной части нашей и мировой элиты мириться с тем, что все эти богатства принадлежат не им?"
А в качестве выхода из нынешней ситуации автор от имени своего коррес- пондента, "умного русского", предлагает признать себя побежденным народом и пойти на выучку к "врагам", переняв от них "в первую очередь, опыт закрытости, опыт организации". Эту фразу можно прочитать и так, что русские должны стать лучшими евреями, чем сами евреи. "И гений, парадоксов друг..."
В. В.