| | | |
МЕТАФИЗИКА И РЕАЛИЗМ
Беседуют писатель Сергей Сибирцев и культуролог Владимир Винников
Владимир Винников. Сергей, у меня в руках — два твоих романа. "Привратник "Бездны" и "Государственный палач", вышедшие в издательстве "РИПОЛ классик" под маркой "Мета-проза". Эта заявка на "мета-прозу" — откуда она взялась и как соотносится с Клубом метафизического реализма ЦДЛ, председателем творческого совета которого ты являешься? Получит ли в вашем проекте право на существование, наряду с мета-прозой, скажем, мета-поэзия, мета-драматургия, мета-критика и мета-самокритика?
Сергей Сибирцев. Действительно, серия "Мета-проза" издается как библиотека Клуба метафизического реализма. Этот проект сугубо прозаический. Здесь литературоведы могут прийти в некоторое недоумение — потому что под "метапрозой" обычно понимаются эссе и некоторые другие литературные жанры, имеющие достаточно отдаленное отношение к художественной практике. На данное обстоятельство уже не раз обращали мое внимание — например, Владимир Маканин, побывавший на презентации "Привратника "Бездны". Однако при этом он признал, что его творчество некоторыми своими вещами в систему метафизического реализма вполне вписывается.
В.В. То есть возникло определенное наложение между понятиями "метапрозы", как некоего "облака" эссеистики и других околопрозаических жанров, и "мета-прозы", то есть прозы метафизического реализма или метафизической прозы? Ситуация, прямо скажем, неоднозначная и предполагающая достаточно активные трансформации двух этих понятий. А что ты сам понимаешь под метафизическим реализмом?
С.С.Со времен Аристотеля под "метафизикой" понимают всё, что каким-то образом выходит за рамки естественных, природных процессов. Должен сказать, что автором термина "метафизический реализм", идеологом нашего движения и президентом Клуба является Юрий Витальевич Мамлеев, который в каких-то дополнительных рекомендациях, надеюсь, не нуждается. Однако нельзя сказать, что уже сейчас определение "метафизического реализма" устоялось и его можно помещать в энциклопедические словари. Наоборот, мы находимся в процессе движения, поиска аутентичности метафизического реализма, и даже в этой нашей беседе, наверное, сможем сделать еще несколько шагов по этому пути.
В.В. Хорошо. Давай попробуем выяснить, какое содержание может быть спрятано под упаковкой с надписью "метафизический реализм". Что это — просто попытка "продвинуть новый брэнд" на литературном рынке, или же ваше движение не ограничивается такими чисто рыночными целями?
С.С.Писатель, рождая в муках и радости свое очередное детище, ни в коей мере не помышляет о каких-то там "измах" и "брэндах". Он не гонит продукцию наподобие контрафактных джинсов с присобаченным лейблом раскрученной мировой фирмы. Кто сейчас помнит, кроме специалистов-любителей, что гениальный Есенин был своим среди "имажинистов", а задира, горлопан и самоназначенный главарь советских пиитов Маяковский — не чуждался в юности "кубофутуристов". Великие поэты, общаясь с коллегами, заряжались от них художественной энергетикой. То есть, эти богемно-столичные кружки повлияли на их творчество, и уже в этом качестве остались в контексте собственной и мировой культуры. А эпигоны вообще ни на кого и ни на что повлиять не могут. Нельзя писать ни "под Есенина", ни "под Маяковского" — ничего хорошего в литературном отношении из этого не получится.
В результате определенного раскола литературного процесса 90-х годов реализм и патриотизм оказались монополизированы одной группой, постмодерн и гранты — другой, масс-культ и тиражи — третьей. Остальные выживали как могли. Но выжили — иногда наперекор всему. И в огромном "зазоре" между этими основными "лагерями" оказалось множество весьма самобытных и ярких писателей. И, наверное, не меньшее их число, формально примыкая к тому или иному лагерю, испытывали и испытывают серьезный творческий, эстетический дискомфорт. Взять хотя бы замечательный "Господин Гексоген" Александра Проханова — в нём, при желании, можно найти страницы, которые полностью ложатся в эстетику "деревенской прозы", последние десятилетия определявшей лицо отечественного реализма, но не эти страницы задают главный вектор романа.
Думаю, наш клуб должен стать неким организующим моментом, некоей точкой кристаллизации для художников данного типа. У нас есть и писатели, которые стоят очень близко к традиционному реализму — такие, например, как Ольга Славникова, Юрий Козлов или Владимир Маканин, сборник повестей которого вот-вот появится в нашей серии; а есть совершенно не совпадающие с видимой реальностью, но великолепно знающие все бытовые психологические ключи — такие, например, как Юрий Мамлеев. Но все они пытаются понять, разгадать шифр современной жизни.
В.В. То есть вы полагаете, что современная жизнь зашифрована? Что реальность, с которой мы повседневно сталкиваемся, на деле является шифром какой-то иной реальности, мета-реальности. И, собственно, только эта мета-реальность является истинной реальностью, хотя недоступна нам в каких-то прямых ощущениях?
С.С. Да, конечно. Тот мир, который нам известен, в котором мы якобы живем: все эти выборы, электораты, теракты, катастрофы, курсы валют, транспортные пробки, телевидение с его сверхпопулярными "реалити-шоу", — не более чем ничтожная часть реальности, о которой как целом мы можем только догадываться. Сегодня считают даже, что большую часть Вселенной — около 90% — составляет так называемая "тёмная масса", или "тёмное вещество", которое обладает совершенно особыми свойствами и пока не определяется существующими инструментальными методами.
В.В. Да, эта гипотеза о "космическом айсберге" сегодня весьма популярна, однако должен заметить, что фактор "тёмной массы" введен в современную космологию прежде всего для того, чтобы спасти теорию "Большого Взрыва" с "расширяющейся Вселенной". Потому что без этого дополнительного и умозрительного фактора "разбегание" космических объектов должно было выглядеть совершенно по-другому. Но вернемся от мета-реальности к метафизическому реализму. Надо ли понимать тебя так, что вы пытаетесь реализовать взгляд на литературу не как сферу услуг по удовлетворению тех "запросов потребителя", которые уже сформировались и существуют, а как инструмент художественного открытия и освоения новой действительности?
С.С. Несомненно. В нашем Клубе, помимо перечисленных выше, есть и молодые авторы — например, Александр Гриценко, Василина Орлова, Виктория Ветрова. Или Сергей Шаргунов, книга которого стоит в плане выхода в серии "мета-проза". Помимо того, что он востребован, как незаурядный прозаик, помимо его блестящей журналистской деятельности, Сергей совершил вторжение в политику, возглавив молодежную организацию партии "Родина". Это, кстати, одно из проявлений метафизики, когда человек не ограничивает себя какими-то заранее очерченными рамками бытия, открывает и осваивает новые, ранее закрытые для него сферы. В этом, на мой взгляд, и состоит творческая миссия человека, а писателя — в том числе и прежде всего.
Ведь та же "деревенская проза" — каким открытием в свое время она стала, какой гигантский пласт социальных и мировоззренческих проблем подняла, в какие метафизические тогда бездны заставила заглянуть! Для советского читателя 60-х годов, которому обещали вот-вот коммунизм построить, это был просто шок. Это был удар сильнее любого "Архипелага ГУЛаг". Но сегодня тот слом России "деревенской" уже завершен, мы уже — городская страна, мы — страна "периферийного капитализма" в условиях глобальной нестабильности, и осваивать нам приходится совершенно другие сферы жизни, со своими особенностями и законами. Принять их мы, в отличие от постмодернистов, всё равно не сможем — настолько они враждебны нашей культуре, нашей системе ценностей, но и за "берёзки" со "стогами" от этой реальности не спрячешься. Её нужно сначала понять, освоить, а уже потом — преодолеть.
В.В. Могу только полностью тебя, Сергей, поддержать и поблагодарить за эту беседу.
1.0x
