| | | | |
Андрей Фефелов
СТОЛИЧНЫЙ КАТАФАЛК
"Плужников шел по Москве, чувствуя непомерную, случившуюся в городе беду. Злодеяние было огромно. Распутное воображение властителей, неутомимых в богохульствах и зверствах, а также неистовая алчность обитателей, падких до отвратительных зрелищ, были столь велики, что превосходили в греховности все, что попускалось людям. Терпение Господа было на исходе. Он готовил городу участь Содома и Гоморры. Уже были сформированы эскадрильи разгневанных ангелов, держащих в руках котлы с кипящей смолой и серой, ждущие приказа "на взлет", чтобы повиснуть над зубчатыми стенами Кремля и золотыми шишаками богооставленных соборов. Уже трепетали в воздухе шестикрылые серафимы, вращая четырьмя жужжащими крыльями, а двумя другими сжимая раскаленные метеориты, готовые направить их в гиблое место Земли.
Плужников шел, подымая лицо в стылое осеннее небо, откуда сеял мелкий снег, ожидая увидеть огненные траектории и пышные радиоактивные грибы, услышать истошный рев иерихонской трубы, от которого отломятся и упадут верхушки высотных зданий.
Он знал, что в эти минуты решалась судьба Москвы. Весы, на которых меряются Господом Добро и Зло, неуклонно склонялись туда, где лежали на полу зрительного зала застрелянные банкир Ося и арт-критик с фамилией фашистского фельдмаршала — Роммель, где телевизионный маэстро Крокодилов, раздувая румяные щечки, снимал очередную женщину, которую азартно насиловали террористы, где бегала заминированная морская свинка, почуяв свою власть над людьми, — вскакивала им на колени, терлась о них поясом шахида, озирала злыми рубиновыми глазками".
Отрывок из романа Александра Проханова "Крейсерова соната"
ЛУЖКОВ УНИЧТОЖИЛ "МОСКВУ". Сегодня уже ясно: знаковое строение советской эпохи не будет восстановлено ни в каком виде. Оно утеряно безвозвратно для будущих поколений. За морем болтовни, пеленой газетной критики, за мороком лживой "общественной дискуссии" маячит непреложный факт варварства и произвола, зияет промерзлый пустырь: будущее поле экспериментов для извращенных фантазий Церетели. Прав Лужков, который после сноса гостиницы "Москва" изрек сокровенное: "Такие виды открываются, что дух захватывает…". Действительно, такие перспективы видятся, что сердце замирает.
После того, как на алтарь мерзкого идола было брошено и безнаказанно принесено в жертву такое явление, как щусевская "Москва", трезвым наблюдателям стало ясно: город обречен. Уничтожение великого города предопределено, запланировано и запротоколировано. На месте сакрального центра русского мира — груда мертвого материала, под которым раскинет свои темные горизонты необозримая в своем величии подземная автопарковка имени мэра Лужкова.
Последнее ноу-хау мэра, зловещий в свете проводимой политики, термин "жилье с некомфортными условиями проживания". Характерно, что под это определение подходят и "девятиэтажка" в Текстильщиках и Кутафья башня в Кремле.
По словам мэра, все, что делается им в Москве, все — ради москвичей. Где он нашел этих москвичей? Может быть, в секретных лабораториях Московского правительства был выведен экспериментальный экземпляр "идеального москвича", приспособленного к условиям лужковской Москвы.
Горожанина с повадками зомби и душой киборга, о чем мечтательно проговорился мэр в своей программной книге, на обложке которой в адскую воронку утягиваются флаги народов планеты (Смотрите: Ю. Лужков. "Возобновление истории" стр. 100.).
Городские власти совершили в столице столько страшных маневров, что потери от таковых уже никогда не восполнить любой вменяемой власти.
Построенная на обломках прежней Москвы, разветвленная, как осьминог, система социокультурного апартеида окончательно развратила власть и население. Насаждаемое тотальное плебейство растет, как на дрожжах. Символом Москвы становится синяя пластмассовая кабинка переносного сортира "от Батур". Драгоценная белокаменная превращается в жуткий комбинат по переработке культуры поколений в холодный бетон и "нетленные" баксы избранной семейки.
Москвичей, живущих в исторических районах столицы, скоро занесут в Красную книгу. Внутри Садового кольца останутся офисы и приемные московских чиновников. Время детских площадок, продуктовых магазинчиков и парикмахерских, светящихся окон, закончилось навсегда. Наступила эра бронированных штабов неведомых корпораций, пустынных бутиков, высоченных заборов режимных территорий. Улицы превращаются в мертвые стоки. Любое пространство, будь то сквер или рынок, власти безапелляционно бросают под элитную застройку, априори отвратительную в архитектурном отношении. На Тверском бульваре осталось два жилых дома. Везде стальные двери, камеры, охранники. Культурно-исторический феномен Московского центра перестает существовать, благодаря усилиям мэра. Выстраивается новая концепция Москвы по Лужкову — груда "корпоративного бетона" и автомобильного железа в центре и бесприютное убожество типовых окраин. Но непрекращаемое хамство лужковских строительных фирм на окраинах столицы лишь фон, на котором протекает острейший градостроительный и гуманитарный кризис Москвы. Один из самых таинственных и сложных мировых центров на глазах крошится, сплющивается, раскатанный чугунным катком дяди Юры. Жутко даже вообразить, во что превратится Первопрестольная еще через десять лет такой "градостроительной политики"?
Как уже можно было заметить, пресловутое "элитное жилье" возникает не на месте пустырей и свалок, но жмется к охранным заповедным зонам Москвы, что создает дополнительный штрих к картине распада. Большая часть застройки в пределах Камер-Коллежского вала, включая памятники истории, культуры и архитектуры, продана московскими властями коммерческим структурам или приспособлена под свои чиновничьи нужды.
Урон, который нанесен историко-архитектурному наследию Москвы за годы правления Лужкова, уже превышает тот, что причинила Москве деятельность Кагановича.
Уничтожен последний в центре Старой Москвы, заповедный Палашевский рыночек. На его месте вырастает доходный дом, не чуждый госпоже Батуриной. Сотни памятников архитектуры и ценнейших объектов исторической застройки снесены и не видно этому процессу конца…
Все более настойчивые ходят по Москве слухи, что весь центр приговорен уже документально. То есть, существует на бумаге конкретный план, по которому все строения внутри Садового кольца с деревянными перекрытиями будут или снесены, или реконструированы. И одним из первых в этом списке стоит шедевр сталинской архитектуры — здание гостиницы "Пекин". Снова "разморожены" планы реконструкции Пушкинской площади, предполагающие строительство торгового центра на месте сквера и превращение зданий с нечетной стороны Тверской в ряд пятизвездочных отелей.
Уже известно: плач и ругань москвичей не помогут. Письма и обращения не подействуют. Мы имеем дело с Годзиллой, которую может остановить только направленный взрыв.
Но хотелось бы знать, откуда такое страстное, неодолимое желание мэра и компании выпотрошить, перекорежить город, превратить его в мертвую резервацию, лишенную души и смысла?
Подобная осатанелость, может, объясняется желанием денег, денег, денег… За бизнес-план, экономический эффект и автопарковку горчиновник похоже готов удавить всех жителей и продать родную мать заодно.
Метафизически это надо понимать так: по следам мэра и его клевретов, продавших Москву, шествует Антихрист. Именно его шаги слышатся за ударами стенобитных машин и ревом отбойных молотков. К приему Зверя город должен быть подготовлен. На это страшное дело направлена работа "чудотворных строителей" ресинской школы.
Но такое богомерзкое дело, такая наглость, такая жадность не может остаться безнаказанной. "Каждый, коснувшейся дерзкой рукою — молнией поражен…"
От Лужкова, Ресина, Кузмина и продажных экспертов Москву защитит не Путин и не ЮНЕСКО. Дух истории и покровитель города восстанут. Святой Георгий уже занес ввысь свое золотое копье…
1.0x
