Авторский блог Редакция Завтра 00:00 20 октября 2004

"ПОСТИНДУСЫ"

| | | | |
Игорь Кремнев
"ПОСТИНДУСЫ"
Россию постепенно заселяют "постиндусы". Рынок информационных технологий в РФ при Путине растет (около 20% в год). Быстро разрастается в стране сеть Интернет: за последние два года объем услуг, предоставляемых через Интернет, увеличился на 25%. Ежегодный рост виртуальной торговли составляет 30%, ее объем оценивается уже в $150-200 млн. Число пользователей Интернета в России на конец 2003 года, по некоторым оценкам, достигает 14 млн. человек, то есть примерно 10%.
Профессия программиста по престижности занимает ведущие места: если в 90-х дети мечтали стать наемными убийцами (экономистами, юристами) — теперь они рвутся в компьютерщики. В 2004 году таких специалистов наша система высшего образования подготовила на 11,2% больше, чем в 2003. По этому показателю мы опережаем Индию (по количеству жертв терактов мы еще позади, стоим на третьем месте, дышим ей в затылок). У многих вызывает беспокойство, что наши классные специалисты избегают преподавательской деятельности, предпочитая зарабатывать — таким образом, прерывается цепочка в передаче опыта, что подчеркивает временный интерес к научному потенциалу русских со стороны капитала. Тем не менее, IT специалисты не останутся без работы в ближайшие 10 лет.
Потому что экономика РФ становится виртуальной: доля заказов на разработку систем управления, бухгалтерии и т.п. со стороны таких отраслей, как металлургия, химическая промышленность, увеличивается, стабильно поступают заказы от сырьевых отраслей. Несмотря на темпы роста IT рынка, его доля в структуре ВВП очень низка — не более 1% (в США и Канаде — 4%). Но главным образом, наши спецы не останутся без работы по той причине, что в их способностях заинтересован иностранный капитал. Так же, как на Филиппинах, в Индии и т.д., в России очень выгодно по недорогой цене стряпать из молодых мозгов наших инженеров печенье. Можно оговориться, что в сравнении со средней зарплатой по РФ спецы на службе ТНК зарабатывают далеко не копейки. Для многих это также сулит переезд в метрополию — количество специалистов из той же Индии в сферах здравоохранения и программирования США достигает 30%.
Как правило, эти люди не чувствуют себя пятой колонной, ведь почти все они в той или иной степени сидят на игле глобализации. Но они явно избегают говорить о том, что происходит на работе. Как мне кажется, согражданам небезынтересно будет узнать об этом. Попробую описать то, что удалось мне выяснить от одного знакомого по Новосибирскому Академгородку, работавшего ранее в компании Unipro над заказом Минобороны РФ.
Но вначале хотелось бы вкратце описать историю IT в Академгородке Новосибирска. В 1960-е годы здесь производилось в основном программное обеспечение под центральные заказы, обслуживался процессор Эльбрус-1, который "опережал время" на 20 лет. Этот процессор хорошо справлялся с нуждами советского производства, но отметим, что программирование нашего производства существенно отличалось от западного — ведь речь о гигантских ЭВМ, работающих по планомерному обеспечению огромного цикла производства, охватывающего предприятия нескольких республик. На Западе же упор делался не на общее программное обеспечение, а на персональное, рассчитанное на частные невысокой сложности задачи, т.е. Запад выпускал PC — в расчете на тысячу недолговечных лавочек. Правда, из этих PC можно также строить закрытые сети на эксклюзивной программной начинке — для обеспечения серьезных компаний, что и происходит сегодня. Как бы то ни было, по прошествии 20 лет, в перестройку, работы над Эльбрусом-2 в СССР зачахли и были возобновлены только в недавнее время в связи с нуждами Минобороны. Вычислительные центры советских институтов распались на частные компании, работа в которых не исключала совместительства и т.д. Компании-подрядчики проживали в поисках заказов, контрактов. Самым желанным заказчиком оказывались крупные компьютерные фирмы Запада — например, Sun. Естественно, эти компании-подрядчики скупались более крупными, образуя в конце концов звенья таких западных корпораций, как, например, Novosoft или Intel.
Мой знакомый работает в Intel, международной корпорации, производящей, как считается, лучшее в мире компьютерное оборудование, а также различный soft впридачу. Интел имеет филиалы не только в Новосибирске, но и в Нижнем Новгороде, в Ленинграде, в Москве. Первое, с чем столкнулся мой приятель, — это отпуск. Нужно переоборудовать здание, где разместится филиал, чтобы никто извне не проник — проложить свою защитную сеть — fire wall. Далее постоянное изучение корпоративной этики, которое состоит в ежедневных тренингах: например, "кто враги нашей компании?". Главный враг — государство, не связывайтесь с чиновниками, при необходимости, обращайтесь в нашу собственную юридическую службу и т.д. Самый последний в списке врагов — международный терроризм, оно и понятно, вещь фантастическая, как тысяча чертей. Ежедневно один час тратят сотрудники на изучение английского языка: и стар, и млад. Потому что нужно быть в курсе корпоративных новостей, которые подаются на английском. Это не только технические новости, но и мировые… То есть предлагается корпоративная картина мира. Для человека без почвы, программиста, всю жизнь проигравшего в Counter Strike, эта картина может оказаться вполне подходящей. Не вызовет сомнения. Многие рациональные наши нувориши подсели даже на такой примитивизм, как евангелические секты, так что верить новостям Intel — это не так уж низко…
Что же это за элита постиндустриального общества и в чьих интересах она самосовершенствуется? На мой взгляд, она вызвана бумом спекулятивного капитала в Европе и США, а также в примкнувших к Западу экономиках РФ, стран, вышедших из-под советского крыла. Для обеспечения спекулятивного капитала понадобилось создать новую сферу жизни, информационную — сферу производства образов реальности и передачи реальности определенным образом. Так, становится понятным, отчего растет число пользователей ПК, Интеренета на Западе, в Японии, да и в странах "третьего мира". Речь не столько о рядовых пользователях, сколько о цифровом формате менеджмента — виртуальные биржи, банки, соответственно денежные переводы и т.д. Об этом также говорит тот факт, что корпорации сокращают сектор своего реального производства (продают свои заводы подрядчикам), освобождая средства для брендинга: "Механизмы изнашиваются. Машины ржавеют. Люди умирают. Брэнды — продолжают жить". В то же время уменьшается число работающих среди трудоспособного населения этих стран (не только вследствие выхода трудящихся из официальных институтов труда "в Интеренет", но также из-за нового порядка конкуренции в условиях общества, становящегося отчасти информационным). Растет число неполных семей, внебрачных детей, распространяются гомосексуальные отношения. Уход от реальности включает в себя и уход от традиционных нравственных норм. Виртуальное производство сопровождается появлением виртуального способа жизни — симуляции жизни. Число работающих в странах Запада сокращается, но пока мы не имеем данных о классовом расслоении общества — образовании разрыва между бедными и богатыми в этих странах, но можем предположить это. Кандидат в президенты США Д.Керри, критикуя политику Д.Буша, заявляет: "Около трех миллионов американцев потеряли работу с тех пор, как Джордж Буш стал президентом. Американские рабочие места вывозятся за границу, стоимость услуг здравоохранения зажимает рабочие семьи…" При этом растет экспорт технологий из "виртуализованных" стран в "реальные", которые становятся сырьевыми придатками "виртуализованных". Учитывая глобальное разделение труда в мире (богатый "Север" — бедный "Юг"), можно говорить о странах-пролетариях как о реальных странах — на реальность же "странам-виртуалам" глубоко плевать. При этом компрадорский аппарат не может быть ничем иным, как пятой колонной.
Снятие Ялтинско-Потсдамской системы международных отношений, раздувшее в головах "ветер перемен", и "новое мышление" на первых порах не воспринимались как реальная угроза миру. Пример с Югославией хорошо характеризует эту наивность. В конце 2003 года на парламентских выборах в Сербии и Черногории победили националисты — Сербская радикальная партия, возглавляемая Воиславом Шешелем, который сейчас находится под Трибуналом ООН по военным преступлениям для бывшей Югославии (также немало голосов и у Социалистической партии — партии Слободана Милошевича). Но перед началом боснийской войны сербское общественное мнение было куда менее радикальным. В 1991 году председатель Президиума Югославии Борис Йович был вынужден констатировать: "Ключевым условием и для ведения мирных переговоров, и для ведения войны — этих двух параллельных процессов — является исполнение в стране воинской повинности. Мы хотели для начала призвать около пяти тысяч. Но ответ был ужасающим: призыв оказался выполненным на 25%". Увеличилась эмиграция сербской молодежи, как из Боснии, так и из Сербии. Как бы это цинично ни звучало, но после 72 дней бомбардировок НАТО, после боснийской войны, сербы наконец-то вернулись в реальность и по-новому увидели свои интересы.
Вряд ли интересы русских сотрудников западных транснациональных корпораций разойдутся с интересами работодателей.
Новосибирск
1.0x