28 мая в Санкт-Петербурге, в банкетном зале отеля "Астория" в четвертый раз были оглашены итоги литературной премии "Национальный бестселлер", будоражащей общественное сознание своей (не)преднамеренной скандальностью и интригующей критиков попыткой создать интегральную премию, объединяющую различных авторов вне зависимости от их корпоративной и партийной принадлежности. Во всяком случае, учредители и организаторы премии исходили из того, что в России бестселлер — это больше чем бестселлер. Скажем, роман "Бесы", будь он написан в наши дни, вполне мог бы быть включен в шорт-лист премии, придав процедуре голосования необходимый драматизм.
В этом смысле выдвижение и победа в 2002 году прохановского "Господина Гексогена" неслучайны.
"Нацбест" циничные литтусовщики обвиняли в пристрастности и "продажности" — в течение первых трех лет побеждали книги, выпущенные в "Лимбус-пресс" или в "Ad Marginem" — однако злопыхатели оказались посрамлены — книги вышеупомянутых издательств в этом году вообще не вошли в шорт-лист.
В прошлом году победу одержали рижане Гаррос и Евдокимов, написавшие энергичный и пустой, на мой взгляд, роман "" (произведение из числа тех, что пишут "на спор", для разминки и самоутверждения).
В этом году шорт-лист переливался как знакомыми, так и не вполне знакомыми широкому читателю именами. Лидировал в списке роман "Месяц Аркашон" некоего А.Тургенева (псевдоним известного критика Вячеслава Курицына). Затем следовали Виктор Пелевин с книгой "ДПП (NN)", Александр Червинский с "Шишкиным лесом", Вера Галактионова со сборником "Крылатый дом", Илья Масодов с своими "Чертями" и, что весьма примечательно, Валентин Распутин с повестью "Дочь Ивана, мать Ивана".
В жюри вошли обладатель Букера-2003 Рубен Гальего, прошлогодние лауреаты "Нацбеста" Александр Гаррос и Алексей Евдокимов (с одним голосом на двоих), издатель, глава "Ad Marginem" Александр Иванов, телеведущая Тина Канделаки, питерская актриса Ксения Раппопорт и арт-критик, обозреватель "Коммерсанта" Алексей Тарханов.
Интрига нынешнего года была проста. С самого начала было ясно, что талантливая и яркая Галактионова и эксцентричный Илья Масодов (этакий гибрид Мамлеева и Сорокина) пролетят мимо кассы. Среди членов жюри они не могли рассчитывать на достаточную поддержку. Галактионова — из-за яростной патриотичности, а загадочный и полумифический Масодов — из-за явной и чрезмерной провокационности. Курицын в этом году играл роль прошлогоднего Дмитрия Быкова — его шансы были значительны, но равны нулю, пардон за парадокс. То бишь он был несомненным фаворитом — и именно в качестве фаворита несомненно обречен на поражение. "Нацбест" — это вам не "Букер"!
Перед церемонией я побился об заклад, что роман эмигранта Червинского, выдвинутый питерским писателем Павлом Крусановым, незаметно проскользнет в лидеры, покуда внимание всех будет отвлечено главной интригой сего форума. Но в результате реализовалась основная оппозиция конкурса — Распутин — Пелевин.
На премию выдвигались произведения живого классика советской литературы, писателя мирового уровня Валентина Распутина и одного из самых известных российских литераторов нового времени и новой волны Виктора Пелевина. В таком ракурсе абсурдная, на первый взгляд, постановка вопроса "Пелевин — это Распутин сегодня?" представляется весьма корректной. Отказ Распутина в последний момент от участия — критик Виктор Топоров, идеолог "Нацбеста", отклонил. Было заявлено, что опубликованное произведение живет жизнью отдельной от жизни автора. В этом Топоров, несомненно, прав.
Единственный голос, отданный за повесть Распутина, принадлежал директору "Ad Marginem"… Александр Иванов объяснил свой выбор тем, что повесть Распутина — не текст для потребления на досуге "уставшим менеджером" (главным читателем с-понтом -интеллектуальной литературы), но суть крики народной боли. На нападки либералов Иванов невозмутимо реагировал: "От повести я удовольствия не получил, такая литература не ставит задачу понравиться — она придавливает…"
Победа "настоящего" бестселлера, выпущенной гигантским тиражом книги Пелевина "ДПП (NN)", или "Диалектика переходного периода. Из ниоткуда никуда" была как раз той неожиданностью, которую по традиции каждый год преподносит нам "Нацбест". Здесь следует вспомнить, что литературные критики полгода зубами рвали на части новый пелевинский труд… Между тем многие внимательные читатели видели в вошедшем в книгу романе "Числа" появление "другого Пелевина", который желчно, но с искренней горечью повествует о временах мерзости и продажности, о крахе государства, о бездарности и бессмысленности власти, наконец — о пресловутых национальных проблемах, что делает книгу неприемлемой для большинства московских и питерских критиков, весьма похожих на пелевинских персонажей.
"Англофилия казалась Степе почтенным и даже в некотором смысле патриотичным культурным изыском — она как бы устанавливала родство между ним и Набоковыми петербургского периода, которые весело плескались в надувных резиновых ваннах в своем гранитном особняке на Морской, обсуждая на оксфордском диалекте связь между подростковой эрекцией и смертью графа Толстого".
