| | | | |
№20(547)
12-05-2004
ИСЛАМСКАЯ МОЗАИКА
Много сотен лет тому назад Вергилий написал о Сахарской пустыне: "Здесь даже птица не пролетит, все мертво вокруг". У древних, испытывавших поистине первобытный страх к этим местам и старательно избегавших их, великая пустыня ассоциировалась с "последним ужасом" и называлась "морем смерти". У наших же современников, очевидно, о ней совсем иные представления: по дорогам, ведущим из тунисской столицы на юг, движется множество самых разнообразных машин и джипов, наполненных теми, кто, может быть, стремится хоть на короткий срок убежать от своей обычной, повседневной жизни.
Что притягивает европейцев, а их подавляющее большинство среди туристов, направляющихся в Сахару, в безжизненном и бесконечном пейзаже? Наверное, кое-кто едет просто за экзотикой, хочет лично ощутить ни с чем не сравнимую атмосферу пустыни с ее миражами и фантастическими закатами. Но, вероятно, имеются и иные, более глубокие причины, о которых, в частности, так хорошо писал Альберто Моравиа: "Европейцы едут сюда, скорее всего, подсознательно, также и для того, чтобы посмотреть на место, похожее на то, где зародилась их религия. Любопытно, что монотеистический бог, явившийся в бронзовый век пастухам в ужасном одиночестве пустыни, был впоследствии признан и принят той частью человечества, которая почти не занималась скотоводством, никогда не видела пустыни...
Почему же вновь устремляются в пустыню с нашего дождливого, плодородного и столь небогатого метафизическими Палестинами континента европейцы, снова ставшие язычниками и философами? Моя гипотеза, признаю, рискованная и весьма субъективная. И все же я убежден: в нашу не слишком счастливую эпоху мода на пустыню, где жизнь проявлялась лишь в виде божественного откровения, говорит о том, что человек испытывает атавистическую тоску по древности..."
Можно соглашаться или не соглашаться с гипотезой знаменитого итальянского писателя, но, несомненно, одно: пустыня была и остается местом метафизическим, где исчезает все лишнее и человек оказывается один на один с бесконечностью, один на один со своим Создателем.
Местные жители говорят, что больше всего иностранцев берет курс на Сахару в конце декабря. В это время в одном из ее оазисов — Дузе, расположенном у Ворот пустыни, проводится старейший фестиваль в Тунисе. Еще в начале XX века, примерно в 1910 году, сюда приходили со всех четырех углов Сахары исключительно с одной целью, чтобы посмотреть на традиционные бега дромадеров — одногорбых африканских верблюдов. Этот вид развлечений пользуется особой популярностью среди берберских племен, проживающих, в основном, на юге Туниса. Но надо сказать, что дромадеры для берберов не только средство передвижения или развлечения, а и подлинные, незаменимые помощники, без которых, пожалуй, не выжить в жестоких условиях Сахары. Прекрасно перенося жару, многодневные переходы через безводные пески, и отличаясь почти безграничной выносливостью и неприхотливостью, эти верблюды сыграли большую роль в завоевании новых территорий и торговле между племенами этой пустыни.
С 1980 года дузский фестиваль обрел статус международного, и на него приезжают участники не только из Туниса, но и из других стран. В 2003 году, например, автору этих строк, посетившему сей оазис с группой российских журналистов, довелось увидеть здесь наездников из Алжира, Египта, Катара, Ливии и Франции, принимавших участие в соревнованиях, уже прозванных верблюжьей "Формула 1". Наряду с забегами дромадеров и замечательно красивых арабских скакунов, проводились верблюжьи бои и демонстрировались другие развлечения, дающие возможность зрителям приобщиться к чужим обычаям и почувствовать стиль жизни обитателей пустыни во всем его своеобразии.
Однако было бы ошибочным полагать, что очередной фестиваль в Дузе, проводившийся с 27-го по 30-е декабря 2003 года, сводился лишь к верблюдо-лошадиному шоу и лицезрению экзотических берберских бурнусов. Этот зимний праздник в Сахаре был также весьма насыщен и разнообразными культурными мероприятиями: выступлениями фольклорных ансамблей, конкурсами арабской и французской поэзии, выставками работ художников, фотографов и народных умельцев, соревнованиями вышивальщиц. Не обошлось и без серьезных интеллектуальных дискуссий: в дни фестиваля состоялись международные семинары — "Диалог цивилизаций" и "Человек и Сахара". Одновременно со всем этим в Дузе проходила и чрезвычайно красочная ярмарка, на которой можно было приобрести не только дешевые сувениры, но и подлинно музейные экспонаты. Короче говоря, каждому нашлось свое дело, и скучать на краю Сахары не пришлось никому...
А самое же главное, конечно, было то, что нам, прибывшим в Африку с совсем другого континента, удалось вырваться (пусть и всего лишь на несколько дней!), из покрытого белым саваном московского муравейника и погрузиться в мир ярких красок и ослепительного солнца, — в мир абсолютно иных забот и иных измерений. Удалось, в конце концов набраться новых и необычных впечатлений, являющихся, как известно, основной и необходимой пищей для души.
Валентин Пруссаков
1.0x
