Авторский блог Редакция Завтра 00:00 12 мая 2004

БИТВА ЗА ИЕРУСАЛИМ Борьба США с международным терроризмом привела к модернизации средневековых геополитических проектов

| | | | |
№20(547)
12-05-2004
Андрей Серенко
БИТВА ЗА ИЕРУСАЛИМ Борьба США с международным терроризмом привела к модернизации средневековых геополитических проектов
Апрельское восстание шиитов и суннитов в Ираке против американских оккупационных войск, похоже, обещает стать заключительным этапом в политическом оформлении нового глобального международного конфликта. Вряд ли генералы США, год назад покорившие Багдад, могли себе представить подобное развитие событий. Партизанскую борьбу, террористическое подполье, усиление влияния исламских фундаменталистских организаций — все это различные западные эксперты прогнозировали, к этому готовились. Легкой прогулки от иракской кампании в Соединенных Штатах и не ждали. Однако то, что борьба Вашингтона с международным терроризмом на Ближнем и Среднем Востоке обернется на практике реанимацией двух средневековых геополитических проектов, — этого, пожалуй, не ожидал никто.
ТРИ ЗОНЫ И ОДИН МИР Борьба с международным терроризмом, официально провозглашенная США после воздушной атаки арабских террористов в сентябре 2001 года на Нью-Йорк и Пентагон, на деле превратилась в идеологию нового американского гегемонизма. Международный (он же — исламский) терроризм стал долгожданным врагом для Америки, без существования которого мир, вступивший в эпоху глобализации, был бы не готов признать право США на безусловное лидерство в этой эпохе. В плоскости практической политики появление феномена "международного терроризма" означало возникновение "долгоиграющего" повода для американской экспансии на Средний и Ближний Восток — в сердце исламского мира. Без этой экспансии реализация проекта новой мировой гегемонии США была бы невозможной. Именно интересами реализацией нового гегемонистского проекта Америки и было обусловлено вторжение армии США сначала в Афганистан, а затем в Ирак.
Американский политолог Збигнев Бжезинский не раз подчеркивал, что на протяжении последних 50 лет три зоны мира имеют особую "стратегическую важность для национальных интересов Соединенных Штатов". Эти зоны — Европа, Азия и Ближний Восток. "Господство враждебной державы или крупный конфликт в любой из этих трех зон бросили бы сильный вызов способности Америки поддерживать глобальное равновесие, от которого зависит международная стабильность", — подчеркивает Бжезинский. Очевидно, что в начале 21 века из этих трех стратегически важных для эффективного американского влияния зон наиболее проблемной является Ближний Восток. Несмотря на то, что США, по оценкам Бжезинского, "стали главным гарантом мира в регионе и также стабильного доступа к его нефтяным ресурсам", Ближний Восток все еще нельзя назвать полностью подконтрольным Вашингтону. И прежде всего из-за непрекращающегося уже несколько десятилетий палестино-израильского конфликта.
ПАЛЕСТИНО-ИЗРАИЛЬСКИЙ КОНФЛИКТ — НОВАЯ ГОЛОВНАЯ БОЛЬ АМЕРИКИ Урегулирование конфликта между палестинцами и израильтянами, по мнению Збигнева Бжезинского, является одной из стратегических целей США. Только через мир на Ближнем Востоке американцы могут осуществлять контроль над этим регионом. Однако именно умиротворение как раз и является главной проблемой для Вашингтона. Американцы за десятилетия своего присутствия в зоне Ближнего Востока обеспечили особый статус американо-израильским отношениям. И это стало сегодня серьезной помехой интересам США, учитывая "интенсивность арабо-израильской враждебности". В результате длительных "особых отношений" Вашингтона и Тель-Авива, справедливо замечает г-н Бжезинский, американо-израильские отношения "неизбежно пришли в противоречие с американскими интересами по сохранению своего влияния на арабские страны". Выходом из этого противоречия как раз и является "окончательное мирное урегулирование между Израилем и палестинцами".
Однако добиться этого крайне непросто. Переговоры между палестинцами и израильтянами приносят мало проку. Поэтому Бжезинский, безусловно, прав, когда говорит о том, что "сами по себе израильтяне и палестинцы могут только начинать войну. Их подозрительность к мотивам друг друга и их взаимная ненависть слишком велики, чтобы можно было прийти к компромиссу". А раз так, то единственным выходом из ситуации является принуждение конфликтующих сторон к миру. "Соединенным Штатам, — утверждает Бжезинский, — следует дать понять, что они готовы, с согласия как Израиля, так и Палестины, развернуть в регионе миротворческие силы с целью повышения безопасности обеих сторон". При этом, считает американский политолог, США стоит разделить ответственность по наведению порядка в регионе со своими политическими союзниками: "учитывая интерес Европы к сдерживанию ближневосточного кризиса, вполне возможно, что Организация Североатлантического договора (НАТО) также захочет принять участие в миротворческой операции".
Свой тезис о необходимости ввода американских (или натовских) войск — под видом "миротворцев" — в зону палестино-израильского конфликта Бжезинский высказал еще до начала военной операции в Ираке. Очевидно, что именно это — прямое военное присутствие под стенами Иерусалима — как раз и является стратегической целью США. Миротворческая лексика используется в данном случае лишь постольку, поскольку является политически наиболее выгодной для Вашингтона, она помогает более успешно манипулировать общественным мнением.
ПУТЬ К ИЕРУСАЛИМУ ЛЕЖИТ ЧЕРЕЗ КАБУЛ И БАГДАД Понимание этой стратегической задачи американцев объясняет и подлинные причины военной экспедиции США в Афганистан и Ирак. Прямое военное вторжение американцев, пускай и под видом "миротворцев", в Палестину неизбежно привело бы к созданию "исламского Сопротивления", коалиции исламских организаций, которые бы начали масштабную партизанскую войну с "миротворцами", прежде всего террористическими методами. Режим талибов в Афганистане, равно как и режим Саддама Хусейна, наверняка стали бы своеобразным тылом для этого исламского Сопротивления. Поддержка со стороны талибского Кабула и саддамского Багдада сделала бы палестинцев, да и остальных арабов, менее сговорчивыми, а значит, стратегическую миссию американцев — невыполнимой. Именно поэтому, прежде чем направить американский воинский контингент в Иерусалим, Белому дому нужно было подорвать стратегические возможности потенциального "исламского Сопротивления" — взять под контроль Афганистан и Ирак. Уничтожение режима талибов, а затем диктатуры Саддама Хусейна — все это является первой частью стратегического проекта Вашингтона по подготовке успешного прямого вторжения в зону палестино-израильского конфликта. Поход на Иерусалим стал бы второй частью американского плана по "умиротворению" палестинцев и израильтян и, соответственно, по взятию под контроль США всего Ближнего Востока.
Однако после восстания в апреле иракских шиитов и суннитов этот второй этап реализации американской ближневосточной стратегии откладывается. Причем на неопределенный период. Если американскому оккупационному контингенту в Ираке не удастся подавить религиозный мятеж и восстановить свой контроль над страной, то Вашингтону предстоит столкнуться с новым геополитическим противником. Этот противник является таким же порождением эпохи глобализации, как и новый американский ближневосточный геополитический проект. Парадоксально, но как и американский проект, его нынешний ближневосточный конкурент, является итогом реанимации двух геополитических проектов эпохи Средневековья.
ВОЗРОЖДЕНИЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ: НОВЫЙ ХАЛИФАТ И КРЕСТОНОСЦЫ Американский ближневосточный геополитический проект, озвученный Бжезинским и ориентированный на прямое военное вторжение США в район Иерусалима (зона палестино-израильского конфликта), по сути, полностью повторяет геополитический проект крестовых походов. В Средние века рыцари-крестоносцы, создав абсолютно сверхнациональную подвижную военную "империю" под лозунгами "освобождения Гроба Господня", предприняли попытку захвата Иерусалима. Уже тогда существовало понимание особой роли этого города и ближневосточного региона в целом для контроля над миром. Крестовые походы стали формой экспансии средневековой версии "глобализации" (донациональной политической системы Запада) на Восток. Американская версия ближневосточной экспансии является уже продуктом постнациональной глобализации. Со Средневековьем ее сближает сверхнациональный (интернациональный) масштаб обоих геополитических проектов. Ну и, разумеется, общая конечная цель — стены Иерусалима.
Однако эпоха глобализации, реанимировавшая один из средневековых геополитических проектов — "крестоносный", — одновременно готова реанимировать и второй геополитический проект, бывший конкурентом западному. Этот проект можно назвать "халифатским". Как известно, в Средние века арабская религиозно-государственная общность существовала в виде халифата. Огромная исламская империя с центром в Багдаде (!) протянулась от Испании на западе до Памира и Индии на востоке. Халифат возник во многом как реакция арабского исламского мира на существование огромной и враждебной западной цивилизации и в конкурентной борьбе с этой цивилизацией провел все время своего существования. Сегодня есть все основания полагать, что реакцией на реанимацию средневекового "крестоносного проекта" станет возрождение идеи нового арабского халифата.
На наш взгляд, одними из симптомов возрождения этого "неохалифатского проекта" можно считать недавние, почти синхронные взрывы в Мадриде и Ташкенте. Эти террористические акты, унесшие жизни десятков людей, были совершены как раз на западной и восточной границах средневекового Багдадского халифата. Взрывы в Испании и Узбекистане обозначили контуры нового "халифатского проекта", в границах которого, очевидно, и будет теперь вестись борьба с адептами нового "крестоносного проекта" — за Иерусалим, за контроль над Ближним Востоком. Терроризм, несомненно, станет одним из главных инструментов борьбы за новый халифат. И можно предположить, что борьба за этот новый исламский геополитический проект станет еще и средством политического "отмыва" терроризма и исламских террористических организаций на Ближнем Востоке и в остальном мире — у исламского терроризма появляется шанс превратиться из криминального инструмента протеста исламских бедняков в орудие построения глобальной исламской империи, в инструмент геополитики эпохи глобализации. Ничего не скажешь — это весьма причудливый итог нескольких лет борьбы международного сообщества и США, прежде всего с "международным терроризмом"…
Реанимация архаических средневековых геополитических проектов, которая, помимо всего прочего, способна привести к политической реабилитации терроризма — через включение его в новый геополитический проект — является, на наш взгляд, реакцией постиндустриальных обществ на новые вызовы эпохи глобализации. Глобализация, отрицающая национальную замкнутость, и побуждающая к созданию транснациональных политических и экономических проектов, обернулась возвращением к донациональным (докапиталистическим) формам реагирования на вызовы времени, геополитической реабилитацией Средневековья.
УГРОЗА РАЗРУШЕНИЯ НАТО, ООН И АМЕРИКАНСКОГО ЛИДЕРСТВА Реанимация политической архаики не может ни привести к новым конфликтам в мире, в том числе и среди бывших геополитических союзников. Вторжение американцев в Ирак уже привело к осложнению отношений Вашингтона со "старой" Европой — той самой, которая неизбежно больше других будет страдать от реанимации "неохалифатского" террористического проекта. Под большим сомнением эффективность и перспективы таких международных организаций как ООН и НАТО. 19 февраля 2003 года в своей статье в "Вашингтон Пост" Бжезинский констатировал, что "по обе стороны Атлантики копится злоба, беспрецедентная в своем безобразии, и сегодня единству Организации Североатлантического договора (НАТО) угрожает реальная опасность". Некоторые европейцы, по словам Бжезинского, уверены, что американцы фактически "планируют великое стратегическое переустройство союзов". Атлантический альянс, как предполагали некоторые европейские политики, может быть заменен "коалицией неевропейских государств, таких, как Россия, Индия и Израиль, каждое из которых проявляет особую враждебность к различным частям мусульманского мира".
В статье "Иракский эндшпиль" Бжезинский, говоря о политической значимости иракского кризиса, утверждает, что "на кону стоят законность американского глобального лидерства и эволюция безопасности международной системы… Глобальная война против терроризма может быть осложнена региональным конфликтом. Что может угрожать прочности антитеррористической коалиции, и, в конечном счете, ставит под сомнение международное лидерство США".
Бжезинский также обращает внимание на важность проблемы соответствия силовых действий США позиции ООН и других международных организаций. "Для Соединенных Штатов наказание Ирака за его вызывающее поведение по отношению к ООН, в то время как они сами бросают ООН вызов, может стать пирровой победой", — подчеркивает Бжезинский.
РОССИЯ И ЕВРОПА: ВЫЖИВАТЬ ВМЕСТЕ? Не менее сложным оказывается сегодня положение России. Задачей Москвы сегодня является дистанцирование от участия в каком бы то ни было средневековом геополитическом проекте (будь он "крестносным" или "халифатским"). Ни один из них не принесет русским счастья. Как, впрочем, и европейцам. Столкновение "новых крестоносцев" из Вашингтона и их союзников из "новой" Европы (Польша, Чехия, Болгария, Прибалтика и пр.) со сторонниками нового "халифатского проекта" (пока в Ираке, а там будет видно!) неизбежно поставит на повестку дня вопрос о российско-европейской консолидации и, прежде всего, пересмотра отношений Москвы с Германией и Францией. Создание новой геополитической оси Москва — Берлин — Париж может стать не только условием выживания этих государств в эпоху новой битвы за Иерусалим, но и прологом к формированию нового геополитического альянса, по сути своей, являющегося альтернативой реанимации средневековой геополитической архаики. Если бы новому тройственному русско-германо-французскому союзу удалось сформировать (скорее всего, через Москву) позитивные союзнические коммуникации с Пекином и Тегераном, то политическое дезавуирование модернизированного средневековья США и исламского мира стало бы делом времени. Формирование альтернативной евро-азиатской коалиции стало бы, по сути, новой "осью истории", дав шанс России — как главного коммуникативного посредника в этой коалиции — на возвращение в число мировых держав.
Сегодня по некоторым косвенным признакам можно наблюдать, как "старая" Европа пытается строить свое новое будущее, вытесняя американцев из "проблемных" европейских регионов и, прежде всего с Балкан. Примечательным в этом смысле является интервью председателя Военного комитета НАТО немецкого генерала Гарольда Куята, опубликованное 2 апреля 2004 года в "Ди Вельт". В нем немецкий генерал открыто говорит о необходимости "дать европейцам шанс взять на себя большую ответственность" на Балканах. Вытеснение Америки с Балкан давно являлось целью немецкой внешней политики. Очевидно, Берлин намерен воспользоваться осложнением ситуации в Ираке, чтобы, "подогнав" дорогому союзнику новых натовских волонтеров из бывшего Варшавского Договора, начать строить систему европейской безопасности уже на немецкий лад.
И это только первые итоги стратегии реанимации средневековых геополитических проектов на Ближнем Востоке.
1.0x