| | | | |
№13(540)
24-03-2004
КРАСНЫЕ НА ДЫБЕ
Продолжающийся в Одессе суд по так называемому "одесско-николаевскому” делу и недавние аресты в Саратове все больше выявляют объем фальсификаций, совершаемых "правоохранительными органами" Украины и России как для оправдания существования мощных "антитеррористических" структур, созданных совместно на волне антитеррористической истерии, прокатившейся по всему миру после терактов в Нью-Йорке, так и для выполнения конкретных политических задач.
В очередной раз следует отметить: ВСЕ обвиняемые по "одесско-николаевскому" делу подвергались пыткам и издевательствам со стороны "правоохранительных органов" Украины, будь то при задержании, на этапах следствия или суда. Чтобы наши утверждения не выглядели голословными, изложим некоторые факты, известные из материалов следствия, суда и личных наблюдений во время суда.
Двадцатилетний С.Бердюгин погиб во время суда, прикованный наручниками к кровати, от внутреннего кровотечения при разрыве печени, вызванном закрытой травмой живота (см. врачебное свидетельство о смерти №2697). Прокуратура рассматривает этот факт, но уже видно, что она занялась фабрикацией фальшивых заключений для того, чтобы переложить вину на врачей, а тех слегка пожурить за "врачебную ошибку".
В обвинительном заключении о Данилове сказано, что "согласно заключению судебно-медицинской экспертизы № 101/1452, у него обнаружены сросшиеся переломы 3-9 левых ребер, плевродиафрагмальные сращения в левой плевральной области" (том 9 л.д. 213-216). Это — неполный результат пыток Данилова, у которого повреждены также пальцы рук и в момент приема в СИЗО были следы пыток электротоком и "подвешивания на дыбе" в наручниках.
В обвинительном заключении на О.Алексеева утверждается, что "по заключению судебно-медицинской экспертизы № 104/1455, у него имеется атрофия зрительного нерва правого глаза" (том 4 л.д. 237-240). Известно, что Алексеев во время допросов "с пристрастием" пытался покончить собой, проткнув ручкой глаз, но суд и следствие "не заметили" этого...
На судебном заседании 04.02.04 Романов заявил, что после задержания 07.12.02 он подвергался избиениям в Каховском РОВД, телесные повреждения подтверждены медицинским осмотром при приеме его в Херсонский СИЗО №28 и в Одесском СИЗО № 21 и потребовал запросить медицинские документы, подтверждающие телесные повреждения. Эти ходатайства удовлетворены судом.
Содержащиеся под арестом подсудимые на заседании от 10.01.04. заявили протест по поводу избиений А.И.Плево охраной.
Судебное заседание 12.02.04 не состоялось из-за болезни А.И.Плево, который помещен в тюремную больницу по поводу печеночной колики — подозрительно схожее "заболевание" с тем, которое привело к смерти во время суда С.Бердюгина.
После судебного заседаний 16.02.04, на котором судья не позволил Романову выступить с заявлением о плохом самочувствии (вплоть до галлюцинаций), вызванном, по его мнению, воздействием психотропных средств, Романов сделал очередную попытку вскрыть себе вены.
Из судебного заседания также следует, что спецслужбы Украины в ходе стряпни шумного "дела" несколько раз подбрасывали обвиняемым оружие: после штурма квартиры в Николаеве в нее были подброшены гранаты и два "ствола" (один из них потребовался для того, чтобы привлечь по делу Семенова, на которого другие улики отсутствовали; вся действительная "вина" Семенова заключалась в том, что он продавал легальные газеты, а после стрельбы Данилова по милиционерам он закричал "Бежим!"); во время ареста Романова в его сумку были подброшены патроны и взрывчатка, а когда этого показалось мало, то через день после обыска неожиданно в том же помещении маленького вагончика "нашли" его куртку с пистолетом; "нашли" взрывчатку и в квартире в Киеве.
О других фальсификациях по "одесско-николаевскому" делу можно писать тома (их много, но они мельче). Часть из этих нарушений (и не только мелких) была изложена в ходатайстве адвоката подсудимого А.И.Плево Н.К.Демиденко в судебном заседании Одесского апелляционного суда 25.11.03, текст которого был роздан участникам процесса по указанию суда. Насколько нам известно, данное ходатайство по неизвестным причинам судом не рассматривалось, а адвокат на этом больше не настаивал, возможно, из-за давления, оказываемого на него и на его подзащитного — в том числе и во время суда...
При этом следует отметить, что наиболее "раскручиваемый" следствием и судом эпизод с нападением на магазин "Филин" в любом случае выявляет преступление "правоохранительных органов", так как за несколько месяцев до арестов обвиняемых по "одесско-николаевскому" делу, дело по этому нападению уже было направлено в суд (и в нем фигурировали совсем другие обвиняемые, там были свои свидетели, очные ставки и пр.). То есть по этому деянию либо раньше, либо сейчас совершена очевидная фальсификация.
Не отстают от украинских коллег и российские спецслужбы. Мы не будем говорить о тех нарушениях, которые происходят давно и повсеместно в Чечне — о них хорошо известно. Но натренированные в Чечне "специалисты" не остаются без дела и в коренной России. Например, политические преследования происходят сейчас в Саратове, где задерживались по политическим мотивам несколько членов легальной ВКПБ, которым во время задержаний подбрасывались наркотики, они избивались, у них незаконно изымались документы — в том числе извещение о разрешенном мэрий митинге и шествии, а также легальные газеты. При этом сотрудники милиции в Саратове угрожали убийством в случае, если информация о их противоправных действиях попадёт в СМИ.
Для последних действий политической полиции в России и Украине характерна их явная направленность против демократических свобод, в первую очередь — свободы слова. Очевидной целью полицейской провокации в Саратове было предотвращение митинга и шествия, направленных "против антидемократической системы выборов".
Но следует особо отметить, что политполицаи во время арестов и досмотров без всяких оснований изымали легальные оппозиционные газеты ("За большевизм". "Революция", "Рабоче-крестьянская правда" — у А.Касса в Саратове; "Совет рабочих депутатов" — в Одессе, Николаеве, Киеве — у фигурантов по делу № 144; "Молодогвардеец" — в Днепропетровске у А.Козака; "Досвитны огни" — у Е.Варфоломеевой в Харькове, в поезде "Днепропетровск-Москва") якобы в качестве вещественных доказательств — или вообще без всяких объяснений. Не случайно, что даже прокурор в Днепропетровске был вынужден ходатайствовать о доследовании дела А.Козака, и по этому ходатайству суд прямо указал на то, чтобы следствие обосновало, сколько газет и других изъятых изданий требуется в качества вещественных доказательств и на каком основании.
И самое важное — на факте распространения легальных газет в Одессе построено обвинение по самой "террористической" статье: "Действия, направленные на насильственное изменение, свержение конституционного строя и на захват государственной власти". При этом органы политической полиции и в России и в Украине не делали никаких попыток легальным путем, через регистрирующие органы и суд, приостановить выпуск инкриминированных изданий или привлечь к ответственности должностных лиц в редакциях газет, причастных к публикациям противозаконных статей. Вместо этого, например, в Днепропетровске, был затеян суд над А.Козаком, который перепечатал через полгода и год после первой публикации из газет "Совет рабочих депутатов", "Рада работничих депутатив" в малотиражной газете "Молодогвардеец". Кстати, в случае, если эти публикации действительно являются противоправными деяниями, то такое бездействие органов политической полиции само по себе является попустительством терроризму и преступлением.
Кроме того, даже в ходе судебного следствия в Одессе видно, что ряд обвиняемых, например, А.Смирнов, И.Романов, Е.Семенов, либо вовсе не виновны, либо их вина не настолько значительна, чтобы продолжать их содержание в заключении, ибо они находятся в заключении уже больше года. Например, доказанная "вина" Смирнова — это распространение легальной газеты "Совет рабочих депутатов" на Украине (что входило в его служебные обязанности экспедитора) и отправка сообщения в СМИ о хулиганском деянии — взрыве мусорной урны; обвинение в приобретении и хранении А.Смирновым в составе группы из пяти человек трех гранат и взрывного устройства не доказано ничем, так как задолго до обнаружения этих предметов на квартире в Николаеве Смирнов был задержан в Одессе; присутствовавшие при штурме квартиры обвиняемые утверждают, что у них не было этих гранат, которые были подброшены милицией или политической полицией во время штурма; естественно, что СБУ, отследившая распространение чуть ли не каждой газеты, даже не смогла найти лиц, у которых обвиняемые якобы приобрели эти взрывные устройства.
Следует отметить мелкий, но характерный штрих для морального облика милиции и политической полиции по указанному делу: при задержании обвиняемых в протокол не внесены часть личных вещей (например, такие не слишком ценные вещи, как часы) и денежных средств обвиняемых, которые были расхищены чинами милиции и политической полиции — вплоть до случайно оказавшихся на квартире эротических журналов. Аналогичная картина сложилась и во время содержания арестованных в СИЗО №21, где передачи политзаключенным и личные вещи систематически разворовывались, в том числе — даже лекарства. Только голодовкой Смирнова и Романова обвиняемые добились права встречи с родственниками и право на переписку (да и то в ограниченном объеме).
Алексей Приходько
1.0x
