СОЛО НА ПИСТОЛЕТЕ
Довольно часто, а перед 8 марта обязательно, мы видим репортажи из женских тюрем. Рост преступности среди женщин за последние пять лет увеличился в три раза. Убийств — в 7,2. При чем к традиционным мотивам кровопролития — ревности и мести за изнасилование, прибавились совершенно новые, невиданные, присущие только временам ельцинско-путинских реформ, отражающие их мрачную сущность. Об одном из них по материалам следствия рассказывает наш автор.
К преподавателю московского музыкального училища, щадя назовем его созвучно Пащенко, на первом же семестре залетела в постель первокурсница Наташа-пианистка, озорная девушка с ямочками на щечках: жена преподавателя с сынишкой уехали на несколько дней к бабушке во Владимир.
Они славно покувыркались в кровати. Сияла потом девочка на занятиях своим молоденьким личиком, многозначительно улыбалась ему, бурлила бабьей гордостью среди однокурсниц : "Он мой! Куда вам, курицам!" Понятные чувства. Обыкновенные.
И даже ее желание того, чтобы Пащенко стал ее мужем, тоже не вызывает больших вопросов. Нормальное желание. Тем более, что и сам преподаватель в пылу страсти брякнул что-то вроде: " Если бы не сынишка, бросил бы я ее". Супругу то есть.
— Чо, в натуре, что ли, из-за пацана не катит тебе, красотка?— как бы спрашивал пианистку некий блатной, дружески настроенный персонаж нашего коротенького повествования. Другим языком трудно выразить помыслы юной музыкантши, зная, что она предприняла для устранения препятствий к личному счастью. А предприняла она вот что.
Морозным декабрьским утром нынешней зимы эта "обыкновенная девушка" вышла из метро "Таганская" с заплечной сумкой, где лежали нотные тетради и пистолет, взятый у крутого братца — оттуда наверное возникший вдруг в нашем рассказе блатной персонаж. Братцу она талантливо наврала что-то о самозащите. Он "врубился" в сестренкины проблемы. Ссудил пушчонку на время — парней попугать, так она сказала.
В Факельном переулке зашла пианистка в подъезд дома № 42, встала в нишу у батареи, запустила руку в сумку.
С третьего этажа прокатились и осыпались по широким сталинским лестницам детские шаги. Мальчик, десятилетний сын Пащенко, прошел перед ней, не заметив ее.
Она вышла из укрытия, вытянула руку и выстрелила ему в затылок. Мальчик упал. Маленькое тельце стало биться в конвульсиях.
Полчаса спустя следователь обнаружил у него на губах "следы рвотной массы, а на затылке кровь". И до вскрытия черепа, до обнаружения там пули, было решено, что мальчик свалился в пролет и разбился насмерть.
И в те же самые полчаса пианистка, проехав на троллейбусе две остановки до училища, совсем немного опоздав, успела к звонку, села на свое место в классе и принялась записывать лекцию по теории музыки.
Так Наташенька, девушка своего времени, вступила в борьбу за свои законные женские права, за собственную семью, собственных детей.
Прошло три дня.
После похорон мальчика появился наконец в училище ее любимый мужчина и преподаватель. Садился за пианино, проигрывал студентам сюжеты, толковал о нюансах. Играл он, конечно, механически, мертвыми пальцами. И подавленное сознание не сигналило ему о странном цветении Наташеньки на первом ряду. В помутнении он не замечал, как она мило заговорщически щурилась, склоняла прелестную головку, всем видом стремясь намекнуть ему на свой подвиг во имя их любви, на скорую долгожданную свободу.
Гусар был оглушен горем. А она светилась предчувствием скорой свадьбы. Невиданная энергия клокотала в ней. Рассудок работал по прямой, просчитывая ближайший путь к цели.
Мальчика не существовало. Оставалась супруга. И ее на счетчик ставить? Да пули на нее, гадину, жалко тратить.
Наташенька сочинила записку от лица предполагаемого убийцы мальчика. Наклеила вырезанные из газеты буквы на листке бумаги в таинственном сочетании: " Я долго ждал и наконец ей, Ленке, отомстил за все".
Еленой звали мать убитого мальчика, соперницу.
Каков был замысел в одной из хорошеньких головок поколения пепси? А таков, что, мол, перед каким-то мужиком крупно провинилась Ленка. И он решил отомстить ей, застрелив сынишку.
Записка была брошена в почтовый ящик осиротевшего семейства Пащенко. Она должна была поссорить супругов насмерть. Муж должен был бросить жену, повинную в гибели сына. И как созревший плод, упасть прямо в руки юной пианистки.
Дура! Он сразу заподозрил, что это она убила мальчика. И тянул с признаниями только потому, что теперь сам чувствовал себя главным виновником гибели сына.
Он шарахался от нее. А она спешила заполучить его. Через неделю счастливая, возбужденная лично передала ему вторую записку, объяснив, что, мол, нашла ее на стекле под дворником его машины. Вырезанные из газеты буквы составляли теперь такой не менее загадочный текст: "Не ищите, только зря потеряете время".
Эту записку Пащенко принес наконец следователю Таганской прокуратуры и поведал о своих подозрениях.
Девчонку вызвали на допрос.
Она что-то бойко врала про то, почему задержалась, опоздала на урок в утро убийства мальчика. Но по глупости, из чувства женской солидарности и бабьего тщеславия не смогла удержаться, чтобы не сознаться в "близких отношениях" с несчастным отцом семейства. Самолюбивая дура на весь мир кричала: "Хотя мы и не расписаны, но он мой! Только мой!"
Этого оказалось достаточно для того, чтобы выписать ордер на арест.
Пришли с понятыми домой к милой, талантливой девочке. Нашли пузырек силикатного клея, какой есть в любой семье. Никаких стоящих улик не оказалось. "Интимная связь" с преподавателем перевозбужденной студентки стала казаться следователю надуманной: бывает такое у молодых и охочих. Тем более, что сам Пащенко напрочь отказывался подтвердить эту связь.
— Мы с ней просто дружили,— утверждал он.
Узнав о запирательстве "друга", об отказе от нее, Наташенька обрушивает на предателя всю ярость обманутой самки.
Она говорит следователю, где у нее в комнате хранится толстый том романов Тургенева, простреленный в двух местах. Следователю она объясняет, что это Пащенко, увезши ее в лес и заставив держать книгу над головой, стрелял, запугивая, склоняя к сожительству. Хотя она сама, для тренировки, стреляла в эту книгу, включив на полную мощность музыкальный центр. В другой книге по наводке девушки нашли еще одну заготовленную записку из вырезанных букв: "Если побежишь на Таганку — убью". (На Таганке находилась прокуратура). Будто бы это Пащенко ей угрожал.
Все эти вещдоки потянули на повторный обыск у молодой музыкантши.
Но опять нашли сущие пустяки — поддельные медицинские справки, которыми она, будучи ленивой и хитрой, отмазывалась от занятий. Нашли поддельные штампы поликлиники, бланки с вытравленным текстом.
И с какой же радостью она признавалась в фальсификации справок! С каким восторгом согласилась с обвинением по статье "О многократной подделке государственных документов". Рада была на полную катушку отсидеть по этой статье, лишь бы не раскрыли убийство.
В изоляторе она расслабилась, шутила, пела, просила гитару. Думала, что облапошила тетку в погонах.
А тетка на следующем допросе возьми да и обвини ее в убийстве мальчика.
Было немного истерики. Немного клятв и уверений в невинности. Были взыскания к женской солидарности и понимании "души". Но старший советник юстиции быстро дожала ее.
Эта суховатая, сдержанная женщина так рассказывала мне о "приемах и методах" своей работы с подследственной:
— Я постаралась убедить ее, что признание вины необходимо для нее самой. По тому, как она слушала, я поняла, что взяла правильный тон и мои слова доходят до нее...
И хотя пистолета найти не удалось (брат убийцы сказал, что выбросил его в Москву-реку), но путем косвенных улик "факт наличия у подозреваемой оружия считается доказанным".
Дали ей тринадцать лет.
Учителя музыки отстранили от преподавательской работы.
А на могилке Ленечки Пащенко на далеком Митинском кладбище поставили памятник из нержавеющей стали.
Геннадий САВЕЛЬЕВ
1.0x
