МНЕ ТОЖЕ СМЕШНО...

МНЕ ТОЖЕ СМЕШНО...
52(421)
Date: 25-12-2001
Нина Силина - двадцатидвухлетняя девушка из старинного русского города Коврова. Когда Эдуард Лимонов решил баллотироваться на пост губернатора Нижегородской области и одновременно начал работу над новой книгой - «Книгой Воды», Нина, бросив престижную работу, стала его секретарем, переложив львиную долю забот писателя на свои хрупкие плечи. Практически одновременно с арестом «мятежного Лимонова», в Саратове была арестована и Нина Силина, по фантазийному обвинению в попытке приобретения крупной партии автоматического оружия, наверное, для вооружения той самой разрекламированной следствием Народно-Революционной Армии Освобождения Северного Казахстана, попытка создания которой инкриминируется Эдуарду Лимонову. Сейчас Нина находится в Лефортовском следственном изоляторе и ждет приговора, который, надеемся, насколько это вообще возможно, будет объективным. Отрывки из писем, приведенные ниже, написаны Ниной в период с сентября по октябрь этого года и адресованы одному ее партийному товарищу. Хотя переписка эта личная - публикация ее раскрывает такой тщательно замалчиваемый аспект нашей теперешней жизни, как наличие политических заключенных в РФ. Нина сидит за свои убеждения, и полугодовое заключение нисколько их не изменило. Читая эти фрагменты, не стоит забывать известную русскую пословицу: «От тюрьмы и от сумы не зарекайся».
«Образ, созданный ФСБ, приводит меня в экстаз: террорист, организатор незаконных вооруженных формирований, на вид милая безобидная девочка. Анфан-террибль. Прелесть! Мечта моего детства».
«Одна из соседок - отличная тетка в два раза старше меня. Мы с ней вместе бегаем на прогулке и обсуждаем литературные пристрастия. Только что прочли на пару Белля «Бильярд в половине десятого». Великолепная вещь! Мы с ней только в оценке методов политической борьбы и подходов к международному положению не сходимся категорически».
«У меня отобрали тетрадку с набросками к будущим мемуарам... Черти. Я так старалась. Ну, ничего, напишу еще к следующему шмону.
Две недели домогалась до руководства, чтобы постригли. В результате не вытерпела, в субботу схватила станок и самостоятельно откромсала все лишнее на башке. Да так славно вышло, что конвоиры, увидев мою новую стрижку, пищат от восторга. Я тоже с удовольствием в зеркало на себя любуюсь».
«Зря ФСБ засадило меня в Лефортово. Просчитались. Ну правильно! До этого они имели дело только с чеченскими террористами, которые высовываются из захваченного автобуса на шум холостого взрыва. Я-то скорее их заставлю засунуть голову в свой автобус».
«В субботу мы в камере решили почистить батарею. Отопительную, конечно. Весь фокус в том, что она находится в нише и по плоскость стены забрана стальной сеткой. А внутри пыль. Много пыли. Очень много. Просто ужас. И вот мы давай зубной щеткой эту пыль доставать. Где-то с час колупались. Надоставали половину мусорной корзинки (годовой, может, запас пыли в камере извели!). Стали дальше из чайника поливать, но не эффективно - дальность струи недостаточна. Я предложила из ручки водой плеваться, как в школе, но сокамерница, имеющая высшее образование, раскритиковала меня в пух и прах, взяла кружку и стала из нее плескать сквозь решетку. Мне дико понравился столь радикальный подход. Вода с грязью стекала на пол, там я ее вытирала. Знаешь, как классно поразвлеклись! Представляю, с какими мыслями за этим наблюдал дежурный в глазок».
«Во втором сне, когда вели на прогулку, оказалось, что я в форме камуфляжной и при погонах, а конвоир - в гражданке. И он грустно остался сидеть во дворике, а я стала на двери кататься. Доверяй мне после этого тюрьмы охранять - все двери поломаю к черту».
«Недавно спросили, ругаюсь ли я матом. И предложили изобразить, а я не могу. Матом на бумаге умею. Или при нацболах. А при людях никак».
«Экие хохлы крутые: и закрылки у самолетов в Бен-Гурионе щупать не стали, и к мировому сообществу апеллировать, как янки. Взяли, молча, безо всяких предисловий потопили жиденят. И снова сало давай горилкой запивать. Вот это я понимаю. Ход конем по голове. Загадочная Родина Вождя».
«Ты, наверное, уже знаешь, что нам продлили следствие. Все изворачиваются, как бы подольше Вождя посидеть оставить. Хрен угадали, собаки. Я на эту тему придумала партийную поговорку: сидеть - не мешки ворочать. Думаю, всем должно понравиться».
«А позавчера случилось страшное несчастье: у нас с утра не забрали мусор. Впервые за полгода! Я не знала, чему приписать такое головотяпство и весь день мучилась. Не в силах думать ни о чем ином. Я была в шоке и долго не могла уснуть, все читала, как большевики царскую семью расстреливают».
«... Там, в антифашистской организации «Красная Капелла», разгромленной гестапо в 1944 году, была одна девушка, и звали ее Эрика. Она смеялась, когда ее арестовывали. И во время следствия «угорала». Когда ей сказали, что сидеть ей 8 лет, то она, радуясь, заявила, что отсидит их на одной половине задницы. А потом ее приговорили к смертной казни, и она еще «угорала». У виселицы она смеялась над теми, кто присутствовал при казни. Все потому, что Эрика знала страшную тайну национал-большевизма.
Ей было смешно глядеть на потуги глупых Untermenschen. Мне тоже смешно...».
«Да, смерть! Нина»
сентябрь - октябрь 2001 года
Подготовил Петр Камушкин