Author: Наталья Ермолаева
ОКЕАН ЧЕ ГЕВАРЫ
44(413)
Date: 30-10-2001
Есть люди — как острова. Они одиноко и гордо плывут в океане бытия. Они — глыбы, айсберги, планеты среди миллионов тех, кто копошится на клочке своей маленькой незаметной жизни...
Один из них — Че Гевара, последний романтик и герой нашего времени. Когда 14 июня 1928 г. в аргентинской провинции Мисьонес родился Эрнесто Гевара де ла Серна, никто не догадался, что этот хрупкий мальчик станет "революционером № 1" ХХ века. Человеком титанической воли и силы духа, борцом и буревестником... Впрочем, эти эпитеты-символы самому Эрнесто показались бы, скорее, смешными, ибо жизнь его иногда казалась борьбой с самим собой и страданиями собственного немощного тела.
Портреты Че несли в Генуе новые борцы с мировым злом, и могучий лик героя опять взирает на нас с высоты полета орла. Но кто бы знал, что стоит за всем этим, каков личный подвиг самого человека, Эрнесто Гевары?
Наследственная болезнь матери — астма, пришла к мальчику уже в два года. В бассейне, куда молодая спортсменка-мать брала Эрнестино, его и настиг первый приступ. Дул холодный ветер; на обратном пути ребенок стал хрипеть и задыхаться. Это была бронхиальная астма, которая мучила Че до конца его дней.
По совету врачей семья переехала в гористую местность неподалеку от Кордовы. Здесь и прошло детство Эрнесто. Несмотря на чистый воздух, астма мучила его 3-4 раза в день. Ему разрешили заниматься заочно, и Че редко ходил в школу. Из-за болезни он рос застенчивым, замкнутым, отстраненным — эти черты характера сохранились и в зрелые годы. Астма цеплялась за него, из-за чего каждый день приходилось преодолевать самого себя, доказывая, что ты такой же, как все.
Друзей было немного, хотя Эрнесто был остроумным, веселым, однажды заинтересовался медициной и даже поступил в университет, однако влечение к науке быстро пропало. Вместе с другом они пожили в одном перуанском лепрозории и даже общались с больными без масок и перчаток. Че гордился, что смог без страха разговаривать с прокаженными и считал это еще одним своим испытанием.
После окончания медицинского факультета Гевара отказался от своей работы (по профилю — аллергия), считая ее болезнью обеспеченных людей, хотя на этом поприще мог быть преуспевающим доктором, с кучей клиентуры. Нет, медицина — это слишком скучно.
Еще в студенческие годы, поездив по Латинской Америке, в стране Чили Эрнесто увидел, в каких нечеловеческих условиях живут шахтеры, работая с утра до ночи, перекатывая вагонетки с углем, долбя молотками упрямые породы. Это была его первая, как сказал бы Ленин, встреча с пролетариатом. Эрнесто пострясали убожество, нищета, но и стойкость этих людей, которые, казалось, обречены на убогое существование. Его поразило, что в шахтах, словно черви, копошились индейцы, потомки великой империи инков. Что стало с ними, со всеми нами? Собственная болезнь казалась никчемной по сравнению со страданиями этих несчастных.
...Идеи революции пришли в голову сами собой. Да и какому молодому человеку не хочется изменить мир, сделать его честным и справедливым для всех? Романтический флер налетает, как легкий ветерок, покружив над головой, и так же легко уносится прочь. Одно дело мечты, иллюзии — на то они и даны, чтобы кружить и улетать. Другое — ДЕЛО и твой собственный выбор.
Странствуя по Латинской Америке, Че, казалось, плыл навстречу революции. Герой-одиночка, так и не примкнувший ни к какой партии. Ему хотелось, чтобы мир менялся быстрее, ведь жизнь, которую он видел повсюду, была жестокой и неправильной. Че Гевара мечтал об обществе, где отношения между людьми будут чистыми, честными, без материальных выгод. Он восхищался революцией в СССР, считая, что по стопам его пойдет и Латинская Америка. Революция назрела во всем мире, думал Че, ибо дальше так жить невозможно.
Умозрительно, годам к двадцати, Гевара пришел к коммунистическим идеям и сам был полностью готов к революции во имя счастья и мира всех, однако что-то мешало двигаться вперед. Видимо, что-то должно было случиться, что-то другое. К тому времени у Че родилась дочь, но он не представлял себя в роли обычного буржуа, скучной рутины будней. Не для такой жизни он родился...
Че не ошибся. И однажды в его сердце вошла Куба. "Куба, ценный цветок, искрометный сахар, жасминовый сад" (П. Неруда). Историческая встреча Че и Фиделя Кастро, который был старше на два года, случилась в июле 1955 г. Фиделя описывали как очень высокого человека, напоминающего Христа на некоторых иконах, с черными миндалевидными глазами, всевидящего и могучего, но скромного и застенчивого, с детской улыбкой.
О Че Геваре же вспоминал один из повстанцев, Рауль Роа (впоследствии министр иностранных дел Кубы): "Аскетическая бледность, ясный ум, астматическое дыхание, выпуклый лоб, густая шевелюра, решительные суждения, энергичный подбородок, спокойные движения, чуткий проницательный взгляд, острая мысль, говорит спокойно, смеется громко"... В другой жизни, когда убивала болезнь, лицо Че становилось неузнаваемым. Ильда Гадеа, жена Эрнесто, однажды заметила, каким истерзанным был "герой всех времен и народов", когда дрожащими руками делал себе укол, сидя в ожидании возвращения жизни... Таким видели его немногие. Пронизывающий взгляд и мудрость, которые пробивают насквозь со всех известных портретов Че, делают его похожим на святого, мученика жизни, которая многим дается за просто так. Которые прожигают ее в погоне за тряпками и машинами, карьерой и золотом. "Че имел более зрелые, по сравнению со мной, революционные идеи, — писал Фидель. — В идеологическом, теоретическом плане он был более развитым. По сравнению со мной он был более передовым революционером".
Фидель собрал в США на кубинскую революцию 50 тыс. долларов. Он верил в победу, видя перед собой пример СССР. Вместе с ним было 82 человека, которые в ночь с 24 на 25 ноября 1956 г. высадились на берег Кубы с яхты "Гранма". Это была замечательная команда романтиков, молодых и ярких, на пути к великой цели освобождения человечества.
...Еще когда яхта тряслась в открытом море, у Эрнесто начался сильный и долгий приступ. Запах гнилых водорослей и рыбы душил его легкие, и Команданте лежал внизу с широко раскрытыми глазами. Было темно, а когда кто-то спустился к Че, ему показалось, что тот не подает признаков жизни. Фиделю крикнули, что аргентинец умер, на что с мостика приказали выбросить "труп" в море. Однако внезапно в каюте появилась вода, и все забыли о больном.
То же самое повторилось на берегу. Повстанцам пришлось месить грязное болото с водорослями, крабами, зарослями мангровых деревьев, чьи запахи тут же вцепились в Че спазмами и мучительным кашлем. Но революции не нужны калеки и, еле волоча ноги, в полуобморочном состоянии, шатаясь и задыхаясь, по пояс в грязи, встретил Че Гевара свою первую настоящую и единственную Революцию. Вот она — Куба, остров зари багряной...
Вспоминают, что когда у Че начинался приступ, он в изнеможении валился на вещмешок. Наконец стало ясно, что на пик туркино Эрнесто не поднимется. Его решили оставить вместе с одним солдатом, дали еду, компас. У Че было десять дней раздумий, когда он понял, что поддаться болезни — значит, потерпеть окончательно поражение. "Я заставлю работать мои хилые плечи и усталые легкие. Теперь воля, которую я так любовно отшлифовывал, поведет их вперед".
Когда Фидель Кастро с триумфом победителя вошел в Гавану, Эрнесто лежал на койке с босыми ногами в солдатских штанах. Кругом плескалась грязная морская вода с ее дурманящим запахом, что так любила его астма. Эрнесто сжимал в руках ингалятор — взгляд темных больших глаз был обращен внутрь себя, бледное лицо блестело от пота. Герой Команданте, любимец всей Латинской Америки, а потом и целого мира, опять побеждал Вечность...
Другой герой, его друг Фидель, уже приступил к обязанностям главы правительства Кубы. В первой же речи он призвал новых министров к скромности: "Революционер сумеет быть счастливым в коммунальной квартире. Ему достаточно одного блюда из картошки или маланги — они для него изысканнее манны небесной. Он может роскошно жить на 40 сентаво в день".
Революционное правительство сразу снизило тарифы на электроэнергию, телефон, вдвое уменьшило квартплату для бедных, закрыло публичные дома и казино, что сократило валютные поступления. Не в деньгах счастье — начиналась новая жизнь, не менее трудная, чем раньше, но свободная, как думали они все.
"Социалистический рай" под боком до сих пор не дает покоя США. Недавно, когда Фидель выступил в Гаване по случаю 40-летия провозглашения социалистического характера кубинской революции (1961 г.), он еще раз подтвердил, что "тем, кто попытается овладеть Кубой, не достанется сегодня даже ее пыли, пропитанной кровью, потому что их не ждет ничего иного, как гибель в бою". Кубинская Революция, как сказал Фидель Кастро, была совершена простыми людьми и для простых людей, и ее будут защищать всегда, до последней капли крови.
Одним из "простых людей" той Революции был Че. Голод, лишения, два года революционных битв сказались и на без того жалком здоровье Гевары. В одном из легком развился туберкулез, и по настоянию врачей Эрнесто перебрался в хороший дом, о чем тут же раструбили газеты. Вот вам революционер, живущий на 40 сентаво в день, вот и коммуналка. Удивительно, но Че решил "оправдаться", написав в газету "Революсьон" (1959 г.), что тяжело болен, а свою болезнь приобрел не в игорных домах и кабаре, а работая на пределе физических сил во имя Революции. Он пообещал оставить роскошную виллу сразу после выздоровления.
В 1961 г. его назначили министром промышленности Кубы, и он заявил, что "необходимо со всей решительностью ликвидировать рынок, деньги, как очаг материального интереса. Личный интерес и личный доход должны исчезнуть". Он выступал на конференциях, ездил по миру, продолжая произносить радикальные, пугающие людей речи. Но никто повсюду, замечал Команданте, не собирался отказываться от денег, прибыли, бизнеса — наоборот. Продолжались войны, империализм, который он так ненавидел, бряцал ядерным оружием, а за доллары тебе могли достать луну с неба.
Такую жизнь Эрнесто не понимал. Будучи министром, в конце недели он трудился на фабриках или рубил тростник, или разгружал корабли в порту, естественно, бесплатно, за что получил грамоту ударника коммунистического труда. Он понимал одно — лучше ДЕЛАТЬ революции, нежели болтать о них и счастье человечества. Только личным примером можно показать дорогу вперед.
Через некоторое время Команданте понял: пора уходить. Он написал матери, что едет на рубку сахарного тростника, затем хочет поработать на фабрике, чтобы узнать жизнь народа изнутри. И — исчез.
В 1965 г. Гевара прислал письмо Фиделю, где навсегда прощался с кубинцами, отказывался от всех постов, воинского звания Команданте, кубинского гражданства. Он также снимал ответственность с Кубы за все свои действия в любом уголке мира. По этому поводу Ф. Кастро заметил, что Команданте находится там, где он нужен революции.
В следующем году Че написал обращение к народам мира, призывая в великой схватке разгромить главного врага человечества — американский империализм. В те дни в кубинских газетах одновременно появились несколько фотографий Че, что потрясло Латинскую Америку. Прекрасный и великий герой был подобен Богу, призывающему с небес к объединению всех людей-братьев к последней, решительной битве за свободу.
...Его видели в Конго, Китае, Уругвае, Аргентине — Эрнесто искал место для следующего бунта. Его по-прежнему терзала астма, и несколько приступов казались смертельными. Наконец, выбор пал на Боливию, однако и она была "не готовой" к войне против угнетателей. Че взялся помочь несчастным боливийским индейцам, задавленным ужасами цивилизации, но они сторонились странного аргентинца.
Здесь, в Боливии, Гевару поймали, его ждала казнь. Скорее всего, он искал конца как избавления от собственных иллюзий, не видя смысла в продолжении жизни. 9 октября 1967 г. унтер-офицер никак не решался стрелять в легендарного героя. Че крикнул ему: "Ну, убивай же меня, сукин сын!"
Наконец-то смерть свалила его. Но не победила. Он все равно сделал то, что должен был сделать на земле... А мы?
1.0x