ФАБРИКА СЛЕЗ (Голливудская модель всемирной истории)
42(411)
Date: 16-10-2001
Говорят, что вечером 11 сентября один известный московский режиссер, нажав пульт телевизора и увидев известные кадры, восторженно воскликнул:
— Все же талантливы, сукины дети! Ведь могут, когда захотят. Эдак мастерски подогнать массовку, раскрыть сюжет через реакцию людей… Похоже, что и в Голливуде доросли до настоящего искусства!
Естественно, через несколько минут маститому кинематографисту пришлось осмысливать увиденное с несколько иных, чем сугубо профессиональных, позиций.
Характерен в этом смысле рассказ нашей соотечественницы, оказавшейся в те дни на Западном побережье США. Ее американские друзья в течение пяти часов хохотали над "впечатлительной русской", которая, "насмотревшись ТV", всерьез уверяла, что в Нью-Йорке рухнули небоскребы.
Впрочем, все эти истории лишь частные проявления некоей общей закономерности. Проницательно обнаруживая "голливудский след" в событиях 11 сентября, мы рискуем уподобиться герою анекдотов штандартенфюреру Штирлицу, который, увидев людей в спортивных костюмах с лыжными палками в руках, "смекнул", что перед ним лыжники.
Факт поразительного (и подозрительного) сходства сентябрьских репортажей CNN с кадрами знаменитых американских блокбастеров очевиден и не подлежит сомнению. И кем бы на поверку ни оказался анонимный мастер, задумавший и организовавший столь зрелищные теракты в Нью-Йорке и Вашингтоне, несомненно, одно: он мыслил в определенных эстетических и идеокультурных категориях, весьма близких к образной системе современного Голливуда.
Кажется, Тейяру де Шардену принадлежит знаменитая фраза о том, что в силу самой специфики нынешней цивилизации все народы Земли вынуждены выражать себя в европейских терминах. Похоже, что в сентябре 2001 года человечество перешло эпохальный рубеж, после которого всемирно-исторический процесс будет явлен исключительно в голливудских образах.
Скандальчики, связанные с официальным запретом к показу в США некоторых одиозных, в свете случившегося, лент про террористов, в кругах московских культурологов вызвали разговоры о якобы наступившем кризисе идеологии Голливуда. Романтики из числа тех, кто каждый год искренне ждет "осеннего наступления трудящихся", заявили, что наконец-то реальность превзошла самые дикие выдумки творцов виртуальных миров.
Но какой это кризис и какого рода означенная реальность, если 11 сентября всемирная история побежала по накатанным рельсам до тошноты знакомых всем нам архетипических сценариев американского кинематографа конца ХХ века?
То, что вслед за крушением Манхэттена мы услышали о "сибирской язве", заставляет крепко задуматься о возможности появления в новостных лентах сообщений о "восставших мертвецах" и раскрытии "заговора вампиров".
Так или иначе, все конспирологические выкладки и политические прогнозы, связанные с катастрофой 11 сентября, лежат в русле нескольких параллельных, связанных между собой мифологем, заявленных и обкатанных в сюжетах банальных голливудских шлягеров.
Первый сюжет связан с темой рождения американского мессианизма, появлением Героя. Это когда чувство наивысочайшей ответственности за судьбы мира толкает простых, порой придурковатых американских парней, на подвиг и даже жертву. Судьба ведет их к "вынужденному" лидерству — все во имя победы идеи "простого человеческого счастья" над безумием инопланетных тварей, фанатичных террористов или космической стихии. Этот сценарий вполне соответствует практике, идеологии и духу коалиции, которую сегодня наспех сколачивают США против афганских талибов.
Второй сюжет, вероятно, знакомый отечественным конспирологам, упирается в проблему так называемого "заговора ястребов". Внутри истеблишмента формируется группа с явно фашистскими замашками. Искалеченные войной отставники, ненавидящие евреев и цветных, выходцы с Юга, раздираемые честолюбием конгрессмены во имя "патриотизма" идут на различного рода провокации, хотят навсегда "завязать" с "демократическим бардаком", ведут дело к войне (как правило, ядерной) и установлению жесткой власти. Сегодняшняя, достаточно правдоподобная версия, упирающая на причастность к терактам в США местных спецслужб, участие в заговоре техасских милиционеров, а также миллионеров, отсылает именно к этому голливудскому штампу.
Третий тип сценария можно было бы назвать словосочетанием "Америке — кирдык". Около сотни голливудских фильмов большого и малого бюджета мазохистски живописуют картину полнейшей деградации американского социума, повествуют о превращении цветущих городов в груды развалин, благовоспитанных семейных граждан в полудиких и оголодавших ублюдков. Все это, однако, перекликается с достаточно реалистическими прогнозами о скором крахе Соединенных Штатов! Серьезные и вполне обоснованные выкладки специалистов предсказывают падение доллара, обрушение американской экономики, напоминают о непрочности американского благополучия.
Следующий род сценариев, подчас более оптимистических для Америки, опирается также на реальные факты. Бурное развитие суперсовременных электронных и информационных технологий в этой стране родили в Голливуде особый жанр. Компьютерная техноутопия повествует о применении новейших достижениях технического прогресса в ходе широкомасштабных войн, мафиозных разборок и бытовых конфликтов. Порой тонкая техника выступает катализатором создания качественно новой реальности не только в грубом, сугубо материальном смысле, но также на уровне человеческой психики. Она абсолютно изменяет общество и отдельные индивидуумы. Как не вспомнить здесь пресловутое высокоточное оружие, изобретение которого открыло эру "гуманитарных войн"?
Разве этих примеров недостаточно для того, чтобы понять следующее: Голливуд кодирует существующую реальность (или во всяком случае ее творцов и интерпретаторов). Самая совершенная машина перековки сознания постепенно начинает играть роль генератора исторического процесса.
Когда второй "боинг" просвистел над Манхэттеном и, развернув крыло, вошел как в масло в стеклянистую поверхность здания Всемирного торгового центра, над планетой отчетливо зазвучал реквием по тому периоду, который историки обозначили, как Новое время.
"Европейские термины", научное мышление уступили место грандиозному присутствию в мировой истории бесспорной "картинки", глобальному доминированию недосягаемой для критики разума вселенскому "экшен".
Как из разрозненных маленьких отрядов мюнхенских рабочих и беспризорных кобургских барабанщиков возник стальной вермахт, так из пошленьких мелодрам, кукольных триллеров вознесся к тучам чудовищный колосс, повелевающий человечеством, когда история постепенно переваривается в вид одного большого сценария, где даже Апокалипсис — есть лишь разновидность "хэппи энда".
Ряд примеров свидетельствуют: классическое европейское сознание демонстрирует бессилие перед магией движущихся картинок, неспособно преодолеть обаяние универсальных штампов.
Среднему европейцу нравится урезанная картина мира, где араб есть джинн, находящийся в бутылке, а бен Ладен — Али-Баба, сидящий в окружении разбойников-талибов.
Один раз попав в построенный для нужд миллионов хромированный желоб, можно до самой смерти мчатся по крутым изгибам голливудского аттракциона…
Но что же Россия? Наш реальный выбор состоит не в том, чтобы решить: принимать ли нам участие в "гуманитарной акции возмездия", затеянной США и их союзниками. Речь идет о выборе модели мышления, способа восприятия и прочтения мироздания. Либо мы останемся русскими, то есть центром и осью человеческой и материковой истории (в самом ее бесприютном, обостренном и эсхатологическом значении), либо превратимся в вечного Брата №2, в бегающую виртуальную частицу, заверстанную в сатанинскую Матрицу, пожирающую смыслы, пространства и культуры. Неужели мы станем частью этого мертвого, громоздкого и уродливого механизма, точащего у живых народов кровь, вызывающую гнев, слезы и проклятия непокоренных?
Тит
1.0x
