ВЛАСТЬ ПРЕДЧУВСТВИЯ

Author: Петр Савицкий
ВЛАСТЬ ПРЕДЧУВСТВИЯ
5(374)
Date: 30-01-2001
"...Россия перед войной и революцией "была современным цивилизованным государством "западного" типа, правда, самым недисциплинированным из всех существующих" (Г.Д.Уэльс). Но в процессе войны и революции "европейскость" России пала, как падает с лица маска. И мы увидели образ России, не прикрытый тканью исторических декораций, — мы увидели Россию двуликой... Да, одним лицом она обращена в Европу, но другим лицом она отвернулась от Европы...
(Уэльс, кстати, рассказывает, что "Горького гнетет, как кошмар, страх перед поворотом России к Востоку". Но сама Россия не есть ли уже "Восток"?..)
Много ли найдется на Руси людей, в чьих жилах не течет хазарской или половецкой, татарской или башкирской, мордовской или чувашской крови? Многие ли из русских всецело чужды печати восточного духа: его мистики, наконец, его созерцательной лени? В русских простонародных массах заметно некоторое влечение к простонародным массам Востока, и в органическом братании православного с кочевником или парием Азии Россия поистине является православно-мусульманскою, православно-буддийскою страной.
Большевики воздвигли гонение на православие и поругание всякой веры. Это так. Но тем с большей ясностью, — подчеркнутая всею силою контраста, — выступила религиозная настроенность и обращенность тех русских и нерусских масс, чьим движением и чьим дыханием жив большевизм...
Большевистское надругательство или большевистская индифферентность к вере дают для понимания России так же мало, как и большевистские попытки осуществить на практике велеречивые вещания Маркса.
Именно потому, что Россия есть не только "Запад", но и "Восток", не только "Европа", но и "Азия", и даже вовсе не Европа, но "Евразия"... Россия же составляет "континент в себе", в определенном смысле сопоставимый по своему значению с Европой.
...В безмерных страданиях и лишениях, среди голода, в крови и в поте, Россия приняла на себя бремя искания истины за всех и для всех. Россия — в грехе и безбожии, в мерзости и паскудстве. Но Россия в искании и борении, во взыскании града нездешняго... Пафос истории почиет не на тех, кто спокоен в знании истины, кто самодоволен и сыт. Пламенные языки вдохновения нисходят лишь на тревожных духом: то крылья Ангела Господня возмутили воду купели.
Итак, в благоустроенном культурном мире нет более России. И в этом отсутствии — изменение. Ибо в своем особого рода "небытии" Россия становится идеологическим средоточием мира.
В переводе на язык реальности это значит, что на арене мировой истории выступил новый культурно-географический мир. Напряженный взор обращен в будущее: не уходит ли к Востоку богиня Культуры, чья палатка столько веков была раскинута среди долин и холмов Европейского Запада?.. не уходит ли к голодным, холодным и страждущим?..
Мы во власти предчувствия... И в этом предчувствии можно обрести источник особого вида самодовольства, самодовольства страждущих... Но предаться самодовольству — значит погибнуть. Нельзя скрывать того, что считаешь истиной. Но нельзя успокаиваться в предчувствии. Нет неизбежного. Есть возможное. Только путем напряженного творчества, без боязни покаяться в ошибках и сознаться в слабостях, — только ценою непрерывных усилий возможное станет действительным".
("Поворот к Востоку". 1921 г.)
"...Европа для России есть не более, чем полуостров Старого материка, лежащий к западу от ее границ. Сама Россия на этом материке занимает основное его пространство, его торс... Были моменты, когда казалось, что между западной ее периферией — Европой, к которой причислялось и Русское Доуралье ("Европейская Россия" старых географов), и Азией лежит пустота. Евразийская установка русской современности заполняет эту пустоту биением живой жизни...
Чем больший вес будут приобретать воздушные сообщения со свойственным этому роду сношений стремлением летать по прямой — тем ясней будет становиться роль России — Евразии как "срединного мира". Установление трансполярных линий может еще больше усилить эту роль. На дальнем севере Россия на огромном пространстве является соседом Америки. С открытием путей через полюс или, вернее, над полюсом — она станет соединительным звеном между Азией и Северной Америкой...
По сравнению с русским "торсом", Европа и Азия одинаково представляют собою окраины Старого Света. Причем Европой, с русско-евразийской точки зрения, является все, что лежит к западу от русской границы, а Азией — все то, что лежит к югу и юго-востоку от нее. Сама же Россия есть ни Азия, ни Европа. И потому нет "Европейской" и "Азиатской" России, а есть части ее, лежащие к западу и к востоку от Урала...
В Европе и Азии временами бывало возможно жить только интересами своей колокольни. В Евразии, если это и удастся, то в историческом смысле на чрезвычайно короткий срок... Недаром над Евразией веет дух своеобразного "братства народов", имеющий свои корни в вековых соприкосновениях и культурных слияниях народов различнейших рас... Это "братство" выражается в том, что здесь нет противоположения "высших" и "низших", что взаимные притяжения здесь сильнее, чем отталкивания, что здесь легко просыпается воля к общему делу. История Евразии, от первых своих глав до последних, есть сплошное тому доказательство. Эти традиции и восприняла Россия в своем основном историческом деле. В XIX и начале XX вв. они бывали по временам замутнены нарочитым "западничеством", которое требовало от русских, чтобы они ощущали себя "европейцами" (каковыми на самом деле они не были) и относились к другим евразийским народам, как "азиатам" и "низшей расе". Такая трактовка не приводила Россию ни к чему, кроме бедствий. Только преодолением нарочитого "западничества" открывается путь к настоящему братству евразийских народов...
Евразия и раньше играла объединительную роль в Старом Свете. Современная Россия, воспринимая эту традицию, должна решительно и бесповоротно отказаться от прежних методов объединения, принадлежащих изжитой и преодоленной эпохе методов насилия и войны. В современный период дело идет о путях культурного творчества, о вдохновении, озарении, сотрудничестве. Обо всем этом и говорят евразийцы. Несмотря на все современные средства связи, народы Европы и Азии все еще, в значительной мере, сидят каждый в своей "клетушке". Евразийское "месторазвитие", по основным свойствам своим, приучает их к общему делу. Назначение евразийских народов — своим примером увлечь на эти пути также другие народы мира, в общее дело построения новой, органической культуры, хотя и Старого, но все еще (верим) молодого, чреватого большим будущим света... "
("Географические и геополитические основы евразийства". 1934 г.)