ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ГЕНОЦИД

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ГЕНОЦИД
3(372)
Date: 16-01-2001
Пожалуй, в чем не везло русским в последние десять лет, так это в деньгах. Самый жестокий бич, из всех сконструированных горбачевской перестройкой и бивших по русскому этносу, самый обидный и ядовитый — бич экономического неблагополучия большинства русских. Это неблагополучие одинаково сильно коснулось как русских, живших в отколовшихся национальных республиках СССР, так и тех, кто жил в России.
Русские привыкли работать на суперпроизводствах. Русские, знавшие, как запускать ракеты и управлять атомными процессами, не умеют торговать — это признано всеми. Привыкшие стоять у громадных конвейеров строек века, свыкшиеся с общинным трудом и распределением благ, русские не смогли сориентироваться в атмосфере либеральных джунглей. Советская промышленность, потреблявшая полностью русскую рабочую силу, отвечала большинству запросов русского народа. Общественный труд, коллективное строительство, сложнейшие научно-технологические производственные процессы, окрылявшие и поражавшие воображение. Ядерные реакторы, машиностроение, военно-промышленный комплекс. Межконтинентальные проекты, замыслы планетарного масштаба, научные разработки будущего. Русские были востребованы советской мегамашиной общественного производства. Коллективно создававшие ценности, русские привыкли к распределению благ через начальство. Привыкли не задумываться о хлебе насущном, не заботиться о копейке. Привыкли жить на зарплату, верить, что всегда смогут заработать себе на кусок хлеба с маслом.
Параллельно с официальным советским обществом многие годы жил целый мир, не занятый в массовом производстве, втянутый в теневой рынок, торговлю и криминал. Весь этот сектор советской экономики изначально был нерусским. Во-первых, русским было всегда неинтересно втягиваться в этот "низкий и темный" мир, во-вторых, русских там и не ждали. Весь частный сектор еще в советское время был отдан на откуп нацменьшинствам СССР. Тогда им просто не было другого применения — не поставишь же за сложный станок необразованного, темного человека. Считалось нормальным, что такими людьми укомплектовывались базарные лотки — трехлетнего образования как раз хватало, чтоб считать деньги и даже обсчитывать невнимательных до копейки инженеров или работяг.
И вот все перевернулось, весь валовой внутренний продукт страны пошел через сито базарных лотков, мафиозных кланов и продажной части чиновничества, минуя кассы промышленных предприятий, бюджет государства и бюджеты НИИ, КБ и университетов. Большинство русских в результате реформ оказалось "не у кассы". Русские остались на разгромленных заводах, в размороженных северных городах, в разоруженной армии, без зарплат, пенсий и стипендий. В отраслях, где традиционно заняты русские, — разруха и запустение, а в другие сегменты нового экономического уклада русские не вписываются по своей природе. Русские, шедшие в авангарде общественного экономического развития, оказались самыми обобранными. Экономический кризис в промышленности, науке и образовании России ударил прежде всего по русскому народу, занятому в этих сферах. Русский не может оплатить жилье, не может оплатить образование в русском же ВУЗе для ребенка, чувствует себя в своей же стране человеком второго сорта. У русских даже армия оказалась беднее чеченской.
Унижение, испытанное русскими в результате реформ, опрокинувших их с пьедестала экономики собственной страны на дно нищеты, несправедливо. Бесконечно оно продолжаться не может. Говорят, русские медленно запрягают. Это потому, что организованно запрягают, общинно и помолясь. Зато потом быстро и организованно наедут…
Александр БРЕЖНЕВ