МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И БУДУЩИМ (Пакистан)
17(334)
Date: 25-04-2000
О Пакистане мы всегда знали очень мало. Из всех пакистанских городов в СССР, а потом — России, чаще всего говорили только об одном — Пешаваре, где находился командный пункт афганских моджахедов, где американские и саудовские инструктора готовили боевиков, где томились попавшие в плен советские солдаты и офицеры. Пешавар был штаб-квартирой врага, против которого Советский Союз вел войну почти десять лет.
Ассоциативное поле, связанное с Пешаваром, распространялось и на весь Пакистан. На протяжение своей почти пятидесятилетней истории Пакистан никогда не был "дружественным" СССР государством, что было не редкостью среди стран третьего мира, освободившихся от колониальной зависимости. Даже периоды относительно нормальных и нейтральных отношений были недолгими. С 1955-1957 года, когда Пакистан вместе с Филиппинами и Таиландом вступил в проамериканский блок СЕАТО, а потом — вместе с Турцией и шахским Ираном — в блок СЕНТО, он рассматривался советским руководством как "американский сателлит", как враждебное государство. Это отношение не изменилось и тогда, когда с 60-х годов Пакистан заключил союз с маоистским Китаем, который был в то время для СССР таким же противником, как США. Наша страна, начиная с конца 50-х годов, после разрыва с Китаем, предпочитала дружить с Индией, создав вместе с ней нечто вроде военного союза, направленного на сдерживание Китая. Когда же при генерале Зия-уль-Хаке Пакистан снова сблизился с США, клеймо "союзника американских империалистов" окончательно утвердилось за Пакистаном. Не прибавило симпатий к Пакистану его участие в создании движения "Талибан", целый год (1995-1996гг.) удерживавшего в плену российских летчиков в Кандагаре, а также прославившегося на весь мир зверским убийством Наджибуллы и его брата во время взятия Кабула в декабре 1996 года.
Однако все эти перечисленные события произошли по воле правящей в Пакистане военно-олигархической верхушки, которая вот уже более полувека правит страной, но не может быть полностью отождествлена с ее 140-миллионым народом, у которого есть свои чаяния и надежды. Ведь возможно, что ни в одной стране мира нет такого количества людей, которые бы так последовательно и осознанно ненавидели США, “новый мировой порядок”, диктатуру мировой финансовой олигархии, как в нынешнем Пакистане. Поэтому насущные интересы большинства населения Пакистана часто находятся в полном противоречии с интересами режима, ориентированного на собственное выживание и, как сегодня уже становится очевидным, заведшего страну в геополитический тупик.
ЛОГИКА КОНФЛИКТА
После того, как в 1947 году было провозглашено создание Пакистана, основной темой его геостратегии было противостояние собственно Индии, из состава которой он и вышел после раздела британского колониального владения. За последние полвека Пакистан трижды воевал с Индией и трижды терпел поражение. Первый вооруженный конфликт начался, по сути дела, как гражданская война в небольшом северо-индийском княжестве Кашмир, населенном как мусульманами, так и индуистами. Махараджа Кашмира принял решение о вхождении своего княжества в состав Индии, однако это решение вызвало недовольство значительной части мусульманского населения Кашмира. Вооруженные столкновения переросли в крупномасштбный конфликт между только что образовавшимися Индией и Пакистаном. В итоге большая часть Кашмира осталось в составе Индии. Пакистану достались лишь труднодоступные горные районы на севере и небольшая территория на юго-западе княжества (Азад Кашмир). В 1965 году пакистанцы повторили попытку взять Кашмир под свой контроль, однако потерпели неудачу. В 1971 году против центрального руководства в Исламабаде восстала восточная провинция страны, отделенная от территориального ядра страны тысячами километров. Посланные туда пакистанские войска были разбиты превосходящими индийскими силами. На месте Восточного Пакистана образовалось независимое государство Бангладеш.
Однако поражения не останавливали военное руководство страны, планировавшее все новые и новые наступательные операции. В 1998 году пакистанские войска при поддержке кашмирских повстанцев предприняли попытку вторгнуться на контролируемую индийцами территорию, однако снова были разбиты индийскими частями и отступили.
На первый взгляд такое поведение Исламабада кажется совершенно нелогичным, поскольку Индия по своему оборонному потенциалу превосходит Пакистан на порядок. Однако многое в действиях военного руководства Пакистана становится понятным, если учесть особенности политической ситуации внутри страны.
Дело в том, что ситуация в современном Пакистане балансирует на грани социального взрыва. Во-первых, в стране существует значительная прослойка радикальной интеллигенции, переварившая за последние годы все основные достижения европейского и исламского интеллектуального нонконформизма — от Сартра до Ницше, от Хомейни до С.Кутба. Даже труды православного мистика-конспиролога Сергея Нилуса переведены на урду. Как правило, в такой среде формируется революционная контрэлита, способная оперировать современными технологиями осуществления власти и выдвигать авангардные идеологические инициативы.
Во-вторых, сегодня две трети населения Пакистана живет за гранью нищеты в совершенно невыносимых условиях. При этом в стране сохраняется полуфеодальный общественный порядок, а большая часть национального богатства сконцентрирована в руках узкой прослойки крупных землевладельцев — заминдаров. Весьма велика вероятность, что когда-нибудь оба эти фактора пересекутся — и произойдет "встреча" между поднявшимися на восстание обездоленными массами и авангардной группой радикально настроенной интеллигенции. Нечто подобное, как известно, состоялось в России в 1917 году и привело к серьезным историческим последствиям.
Естественно, что правящая верхушка имеет на вооружении целый набор различных сценариев удержания власти, среди которых важнейшую роль играет перенос протестного потенциала обездоленных низов на "внешнего врага", роль которого должна играть Индия. Важная функция в этом процессе принадлежит крупнейшей пакистанской политической силе — партии "Джамиат-и-ислами", основанной еще в 40-х годах А.А.Маудуди, крупным исламским политическим мыслителем, которому, в отличие от Хомейни, не удалось реализовать свои концепции на практике.
Возможно, это не случилось в силу того, что многие положения, выдвигаемые Маудуди (например, о воссоздании Халифата), были откровенно утопичны. До 1979 года “Джамиат-и-Ислами” находилась в оппозиции как гражданским, так и военным режимам, находившимся у власти в Пакистане, и выдвигала лозунг создания теократического государства. Однако после ввода советских войск в Афганистан и прихода к власти генерала Зия-уль-Хака, сделавшего несколько "шагов навстречу" пакистанским исламистам, эта партия стала активно поддерживать режим, по своей социальной природе мало чем отличавшийся от предыдущих. В ответ Зия-уль-Хак учредил Федеральный шариатский суд и провел частичную реформу правовой системы страны, при которой теологам, представляющим “Джамиат-и-ислами”, была предоставлена возможность высказаться на предмет соответствия нормам шариата тех или иных положений пакистанского законодательства. Другим важным шагом Зия-уль-Хака было установление тесных контактов с Саудовской Аравией, завершившееся уже в 90-м году фактическим переходом Пакистана под патронаж саудовского монархического режима, с которым американцы всегда поддерживали очень почтительные и дружественные отношения. При Зия-уль-Хаке пакистанцы даже служили в саудовской армии, а немногим ранее один из крупнейших городов Пакистана, Лайалпур, был переименован в Фейсалабад, в честь одного из саудовских королей.
Все эти шаги привели в восторг основную массу пакистанских клерикалов, которые за годы неудачной борьбы фактически исчерпали свой пассионарный заряд, однако сохранили политический контроль над десятками миллионами верующих. Этот политический ресурс, а вместе с ним и сами пакистанские клерикалы, оказались в конце концов востребованы правящей военно-феодальной верхушкой, напуганной событиями в Иране. С тех пор "симбиоз" военного руководства Пакистана и клерикалов из “Джамиат-и-ислами” является "несущей конструкцией" для серьезно подточенной коррупцией системы власти в стране. Военные обеспечивают клерикалам видимость политического влияния, а последние стараются умело повернуть протестные настроения масс в русло "борьбы за Кашмир", "джихада против Индии" и т.д. Под эту программу они собирают миллионные митинги, шествия, марши, которые служат прекрасным механизмом для "выпускания пара" из котла социальной напряженности. В свою очередь, каждая акция военных против "внешнего врага" (вроде вторжения в сектор Каргил в 1998 году) преподносится функционерами “Джамиат-и-ислами” как доказательство своего могущества и влияния, как триумф своей политической линии.
Анализ такой "несущей конструкции" представляет сегодня особый интерес в России, поскольку выстраивание похожего механизма может стать грандиозной политической ловушкой, в которую может попасть левая оппозиция. Сотрудничество с властью в обмен на "косметический ремонт" системы превращает оппозицию в обыкновенный придаток режима.
АМЕРИКАНЦЫ "СДАЮТ" СОЮЗНИКА
В то же время установление "шариатской законности" в Пакистане не мешало самому тесному сотрудничеству с США, которое пакистанские клерикалы воспринимали как данность. Однако со временем идиллия американо-пакистанских отношений начала омрачаться объективными изменениями внешнеполитической ситуации на Ближнем и Среднем Востоке. И в изменившейся ситуации полностью сработала известная закономерность, согласно которой американцы немедленно сдают своих союзников, как только пропадает необходимость в них. После распада СССР Афганистан переставал интересовать США как фактор ослабления своего главного геополитического соперника, а вместе с Афганистаном уходила в прошлое и американская заинтересованность в Пакистане. Эта тенденция плавно развивалась на всем протяжении 90-х годов, пока, наконец, в марте текущего года президент США не посетил Исламабад с явным намерением сказать своему бывшему союзнику — "гуд бай". Военному администратору Пакистана генералу Мушарафу дали понять, что в случае военного конфликта с Индией он может рассчитывать только сам на себя, и не стоит надеяться на дипломатическую и военную поддержку Запада. Американцы поставили своей задачей во что бы то ни стало установить тесные отношения с Индией, которая нужна США (так же, как в свое время и СССР) как противовес усиливающемуся Китаю. И в качестве жеста доброй воли Вашингтон решил "сдать" ставший ненужной обузой Пакистан.
Этот пример наглядно доказывает, что не очень-то и хорошо быть в современном мире американским союзником.
Уже в ближайшие годы попытка стать проводником интересов Саудовской Аравии на Среднем Востоке и в Средней Азии и, в частности, военная и экономическая опека просаудовского режима в Афганистане может бумерангом ударить по самому существованию пакистанской государственности.
Поддержка талибов неизбежно закончится выходом пуштунской Северо-Западной провинции из состава Пакистана, что приведет к распаду страны на несколько враждующих этногосударств. Наличие атомной бомбы в Пакистане делает такой сценарий особенно опасным. Впрочем, возможно, именно такой исход имеют в виду в Вашингтоне, для которого крайне важно создать прецедент вмешательства во внутренние дела суверенного государства под предлогом "предотвращения ядерной опасности".
Если смотреть на вещи объективно, у Пакистана сегодня нет иного выбора, кроме полного выхода из фарватера проамериканской и просаудовской политики и форсированной переориентации на Иран и, возможно, Россию. Если это случится в ближайшее время, у Пакистана могут остаться шансы на стратегическое выживание. При ином раскладе это государство будет обречено на длительную геополитическую агонию…
Александр Сергеев
1.0x
