КИТАЙ: ЛЕВЫЙ МАРШ

Author: Борис Занегин
КИТАЙ: ЛЕВЫЙ МАРШ (К 50-летию Китайской Народной Республики)
40(305)
Date: 5-10-99
Уходящий в прошлое ХХ век останется в истории прежде всего веком грандиозных социальных экспериментов, высвободивших огромные энергии человечества во всех сферах жизни.
Одним из важнейших событий такого рода является китайская революция. Последняя по времени из числа великих революций, она завершилась победой в 1949 году, вырвав из кабалы зависимого развития четвертую часть человечества. За полвека сложного, зигзагообразного развития Китай, в недавнем прошлом полуколониальная страна, унижавшаяся даже мелкими хищниками-колонизаторами, поднялся на уровень структурообразующей величины современного миропорядка.
СВЕРХДЕРЖАВА ТРЕТЬЕГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ
В первой половине ХХ века Китай, будучи одним из крупнейших и древнейших государств мира, занимал, вместе с тем, одно из последних мест в мировом хозяйстве. В 1937 г., накануне заключительной стадии борьбы за освобождение страны от иностранной зависимости и внутренней реакции, на долю Китая, население которого составляло тогда одну четвертую часть населения Земли, приходилось лишь 0,6% добычи угля, 0,5% добычи железной руды и менее 0,4% производства фабрично-заводского типа.
Расчлененная враждующими между собой кликами милитаристов на уделы, страна была лишена возможности оказывать эффективное сопротивление колониальной экспансии и вооруженной агрессии извне. Используя внутреннюю междоусобицу, иностранные державы поделили Китай на сферы влияния. Япония отторгла северо-восточные провинции (Маньчжурию), а затем развязала широкую войну, стремясь предупредить захват Китая Соединенными Штатами, которые держали под контролем центральное правительство и бюрократический капитал, составлявший экономическую основу гоминьдановского режима.
Китай оказался на краю расчленения и гибели. Спасти его могла только революция, которая развертывалась в стране под руководством компартии. Был образован единый антияпонский фронт, вобравший в себя все здоровые силы нации. На заключительном этапе Второй мировой войны Китай освободился от японской оккупации, а западные державы были вынуждены отказаться от прав экстерриториальности. Казалось, полуколониальное положение Китая уходит в прошлое. Однако лидеры Гоминьдана попытались присвоить себе плоды победы над Японией и окончательно подавить революционное движение, что означало бы сохранение зависимости от США. Режим Чан Кайши отклонил предложения КПК о совместных мерах по демократизации страны, разорвал единый фронт и развязал гражданскую войну, уповая на прямую помощь, экономическую и военную, со стороны Вашингтона. Но гражданская война закончилась разгромом гоминьдановских армий, поражением американской интервенции и бегством правительства Чан Кайши на Тайвань. 1 октября 1949 г. в Пекине была провозглашена Китайская Народная Республика.
Эта победа коренным образом изменила положение Китая. Внутри страны взамен развалившейся власти, основанной на диктатуре Гоминьдана и чем-то напоминающей нынешнюю “властную вертикаль” РФ, была создана сильная, эффективная, централизованная государственность, которая поставила задачу восстановления народного хозяйства и перехода от демократических преобразований к строительству основ социализма. Народно-демократическая власть пресекла дезинтеграционные процессы, устранила из политической жизни милитаризм и местничество, отменила все привилегии колониальных держав, закрепила консолидацию нации, достигнутую в ходе антияпонской и гражданской войн.
На международную арену КНР вышла как самостоятельное, единое унитарное государство с эффективным правительством, готовым к международному сотрудничеству и способным защищать интересы страны. Вместе с тем, исторические последствия китайской революции оказались более глубокими, чем вступление Китая на более высокий уровень в иерархии международных величин.
Прежде всего поворот Китая к социалистическому пути развития нанес мощнейший удар по мировой колониальной системе империализма. Опыт победы национально-патриотических сил в Китае послужил мощным стимулом для борьбы народов Азии, Африки и Латинской Америки со своими “метрополиями”. В ходе этой борьбы образовался так называемый “третий мир” — группа освободившихся стран, вставших на путь самостоятельного развития.
По мере укрепления народно-демократической государственности и успехов в экономическом строительстве возрастал вес Китая в мировой политике. Уже в 1971 году США, Великобритания и Франция были вынуждены согласиться с тем, что постоянное место в Совете Безопасности ООН должны занимать не представители “гоминьдановского” Тайваня, а миллиардного “красного” Китая. Это признание предшествовало визиту президента США в КНР и было, по сути, первым и необходимым условием на пути к принципам “разрядки”, впоследствии принятым на встрече Л.И.Брежнева и Р.Никсона во Владивостоке (сентябрь 1973 г.) и закрепленным соглашением в Хельсинки (1975 г.).
Однако раскрытие потенциала китайской революции в полной мере начало проявляться лишь на пороге XXI века. В 1978 году политическим руководством Китая были разработаны и обнародованы планы модернизации страны с акцентом на развитие общественных производительных сил, повышение материального и культурного уровня жизни населения. Как и на предшествующем этапе, правящая компартия связывала будущее страны с социализмом, подчеркивая, однако, специфику концепций его строительства в условиях Китая. В 1979 году Дэн Сяопин сформулировал четыре принципа китайской государственности: социализм, демократическая диктатура народа, руководящая роль партии, марксизм-ленинизм и идеи Мао Цзэдуна, которые были в 1982 году включены в Конституцию КНР.
В дальнейшем общий план модернизации воплотился в программу всесторонних реформ, включивших создание благоприятных условий для привлечения иностранных инвестиций (политика “открытости”). Реализация этой программы вывела экономику КНР на качественно новый уровень, обеспечивший широкий фронт для роста важнейших геополитических параметров (культурный, научно-технологический и производственный потенциал, обороноспособность), определяющих способность государства влиять на международный мир. Знаковым в этом отношении стало восстановление суверенитета КНР над территорией Сянгана (Гонконга) в 1997 году.
Сегодня Китай не просто входит в пятерку ведущих держав мира, но и занимает среди них первое место по темпам развития. За первое десятилетие реформ (1980-90 гг.) ВНП КНР возрастал в среднем на 9 % в год. В 90-х гг. эти темпы сохраняются и, судя по всему, намеченное к 2000 году удвоение ВНП будет достигнуто. Отдав на первом этапе реформ приоритет сельскому хозяйству, Китай покончил с хроническим недоеданием населения и вспышками голода. Имея лишь 7% обрабатываемых земель мира, он кормит свой народ, численность которого составляет 22% человечества, и экспортирует излишки продовольствия. За первое десятилетие реформ доходы населения в среднем возрастали на 8,4 % в деревне и на 5,4 % в городах. Китайская статистика свидетельствует о дальнейшем росте благосостояния народа. По данным ЦРУ (1995) и оценкам Мирового банка, КНР к 2020 году выйдет на первое место в мире по совокупному объему ВНП: 20,004 млрд. долл (в 1995 году — 3,205). Соответственно: США — 13,470 (6,920); Япония — 5,052 (2,595); Индия — 4,802 (1,320).
КИТАЙ И АМЕРИКА
Последние события, в особенности агрессия НАТО против Югославии, “акция устрашения”, предпринятая против Китая (бомбардировка посольства КНР в Белграде американской авиацией), свидетельствуют не только об идеологическом, но, в первую очередь — о геополитическом происхождении напряженности в американо-китайских отношениях.
Для оценки ситуации важно принять во внимание, что успехи в экономическом строительстве позволяют Китаю без перенапряжения экономики и финансов модернизировать свои вооруженные силы, которые уже сейчас способны адекватным образом реагировать на военные угрозы современного типа. При этом китайский военно-промышленный комплекс, который финансируется в обеме 2 % ВНП, обеспечивает поисковые исследования в области вооружений, конструирование, испытание и производство современных средств вооруженной борьбы — ракетного оружия различного назначения (“второй артиллерии”), ядерного оружия различных типов, военно-морских сил, космической техники. Из открытых источников информации можно сделать вывод, что Китай обладает нейтронным оружием, лазерными системами поражения искусственных спутников Земли, а также межконтинентальными баллистическими ракетами, способными поражать цели на территории США. Осваиваются новейшие технологии информационной войны, подготовлен к запуску пилотируемый космический корабль. В конструировании и изготовлении некоторых видов искусственных спутников Земли Китай опережает и США, и Россию. В дополнение к собственному военному производству Китай закупает вооружение и технологии у иностранных государств, в том числе у России. Есть все основания утверждать, что КНР уже сегодня является одной из ведущих военных держав мира.
Движение Китая к статусу “второй сверхдержавы” происходит на фоне перегруппировки международных сил, вызванных потребностью в воссоздании геополитического равновесия, нарушенного распадом коалиции социалистических стран, дезинтеграцией Советского Союза и затянувшимся кризисом российской государственности. В этих условиях присущую России роль “противовеса” для поддержания геополитического равновесия и стратегической стабильности начинает играть КНР. В результате и по своему геополитическому весу, и по уровню военной мощи (наличие сдерживающего стратегического арсенала), и по международному статусу (постоянный член Совета Безопасности ООН), и по социальной притягательности для большой группы стран “третьего мира” Китай превращается в фактор ограничения агрессивных тенденций, набирающих силу во внешней политике США и Запада в целом,— независимо от понимания или непонимания этого процесса в самом Пекине.
По окончании воздушной войны на Балканах и Россия, и Китай восстановили свои отношения с США и Североатлантическим альянсом (Россия). Все вроде бы вернулось на круги своя. Но крупная вооруженная акция западной коалиции, предпринятая под надуманным предлогом в обход ООН,— оказала глубокое и далеко идущее влияние на международный климат и внешнеполитическую позицию Китая. Действия Вашингтона, развязавшего агрессию, продемонстрировали переход Соединенных Штатов к новой и более агрессивной борьбе за доминирующее положение в мире. В КНР, где существуют сходные с Югославией проблемы сепаратизма на национальных окраинах (Тибет, Синьцзян-уйгурский автономный район), агрессия НАТО на Балканах была воспринята как предупреждение о возможности применения силы в любой части мира на стороне сепаратистов против законных правительств под предлогом защиты прав человека. Удар американской авиации по посольству КНР в Белграде, оцененный в Пекине как преднамеренная провокация, похоже, вынудил китайское руководство осознать, что в нынешней международной ситуации более невозможно продолжать политику нейтралитета и невмешательства. Жесткие дипломатические заявления с требованием прекратить военные действия в Югославии были дополнены стихийными антиамериканскими выступлениями китайской молодежи, а также рядом практических шагов. Оказались приостановленными американо-китайские консультации по правам человека и нераспространению военных технологий, американским военным кораблям запретили посещение Сянгана (Гонконга), были отложены визит министра обороны США в Пекин и поездка в Лондон командующего ВМС КНР вице-адмирала Ши Юншена. Одновременно расширилась база взаимопонимания и взаимодействия КНР со странами — противниками американского гегемонизма. Пекин принял в начале июня 1999 г. высокопоставленную делегацию КНДР в составе заместителя Ким Чен Ира по партии Ким Ён Нама в сопровождении премьер-министра, министров обороны и иностранных дел, что означает возвращение Китая и Северной Кореи к активному взаимодействию. Заметны признаки укрепления отношений с Индией. В научных кругах КНР выражается уверенность, что Пекин откажется от поддержки позиции США по созданию ракетно-ядерного арсенала странами Южной Азии (Индия, Пакистан). События на Балканах побудили Китай активизировать контакты с Россией, особенно по военной линии, а встреча Б.Н.Ельцина и Цзян Цзэминя в рамках “шанхайской группы” (Бишкек, август 1999 г.) показала обеспокоенность Китая выходом проамериканских сил на границы КНР и подтвердила заинтересованность Пекина в политическом и военно-техническом сотрудничестве с Россией.
На почве новых реалий в Китае готовится обоснование для перехода к развитию союзнических военно-политических отношений с другими странами. Экономический прагматизм, возведенный в абсолют, вряд ли сохранит свое место во внешней политике Пекина. Китай как мировая держава переходит от забот о проблемах азиатско-тихоокеанского региона (АТР) к новому уровню международной ответственности, соответствующему масштабам его современного влияния в мире.
РОССИЯ: КАМО ГРЯДЕШИ
Обретение Китаем статуса мировой державы открывает перед ним новые возможности, ставит новые задачи, создает новые угрозы. В частности, Россия, на протяжении последнего десятилетия стремящаяся внедриться в западный (капиталистический) мир, должна понимать, что при подобных обстоятельствах КНР вряд ли сможет и захочет удержаться где-то между Соединенными Штатами и Россией — каждая из этих держав в их современном состоянии воспринимается Китаем с его системой национальных и социальных ценностей как потенциальная угроза. Новое геополитическое качество Китая, тем не менее, в большей мере будет зависеть от России, чем от США. Значительная часть нашей страны лежит к востоку от озера Байкал и принадлежит к тихоокеанскому геополитическому театру. Перспективы развития этой части страны будут в основном определяться степенью интеграции России в единое азиатско-тихоокеанское экономическое пространство.
В связи с потерей важных, в частности теплых, портов в морях Атлантики и полосой не слишком дружелюбных государств, отделяющих сегодня Россию от Западной Европы, резко возрастает значение для нашей страны приморских районов Дальнего Востока — Приморья, Приамурья — с удобными гаванями, обеспечивающими выход в Тихий океан. Логично предположить, что российской стратегии придется со временем основное внимание уделять тихоокеанскому направлению, если, разумеется, история позволит России развиваться соответственно своему положению мировой державы, связывающей пространства Атлантики и Тихого океана, Европу и Азию, Запад и Восток. Не следовало бы при этом забывать, что в естественном геополитическом движении Москвы на Восток Россия встречала, встречает и, вероятно, будет встречать сопротивление и помехи со стороны морских тихоокеанских держав, прежде всего США, не заинтересованных в появлении на Тихом океане нового стратегического конкурента.
Казалось бы, в этих условиях значение Китая и добрососедских с ним отношений, а возможно, и совместных действий против общей угрозы (очевидной в свете событий на Балканах), не должно вызывать сомнений. Протянувшаяся на тысячи километров сухопутная граница отделяет густо населенные, быстро развивающиеся районы Китая от пустынных и отсталых районов России. Более чем миллиардное население, ищущее точки приложения своим силам, достаточно сильное общество, сильное государство, готовое защищать свои ценности и располагающее необходимыми для этого инструментами, — с таким Китаем придется России иметь в XXI веке дело в условиях неизбежной утраты иллюзий в отношении Запада и весьма серьезной вероятностью развития противоречий с США.
Между тем, внешняя политика России носит противоречивый характер и способна до опасной степени осложнить отношения с КНР. Признавая неправомерность нынешнего внешнеполитического курса США, недопустимость применения силы, диктата в международных отношениях, игнорирования ООН, принимая предложенную китайской стороной концепцию многополярного мира, направленную против американского гегемонизма, и зная о неустойчивости отношений между США и КНР и их постоянной близости к конфликту, Россия, тем не менее, развивает и оберегает российско-американские отношения, придает им такое содержание, которое идет вразрез с российско-китайскими, официально зафиксированными договоренностями, и в перспективе может трансформироваться в существенную угрозу военной безопасности КНР.
Уже сейчас пренебрежение интересами дальневосточного партнера приводит к тому, что некоторые дипломатические акции Москвы неаккуратно прикасаются к уязвимым точкам военно-политической ситуации на границах Китая. Последний пример — переговоры о расширении военного сотрудничества, включая поставки вооружения (подводных лодок, танков, боевых машин пехоты), с южнокорейским правительством, находящимся, совместно с США, в состоянии юридически незавершенной войны с КНДР, которая, в свою очередь, связана союзническими отношениями с КНР. Обращает на себя внимание, что министру обороны маршалу И.Сергееву, который в начале сентября 1999 г. вел в Сеуле переговоры, пришлось выслушать ряд политических условий, которыми южнокорейские партнеры пытались обставить сделку о поставках оружия, требуя, в частности, чтобы Россия взяла на себя задачу препятствовать тем или иным способом увеличению военных возможностей КНДР. Трудно поверить, что при подобных обстоятельствах у Москвы могут закрепиться с Пекином доверительные отношения: двусмысленность российской политики делает двусмысленными и российско-китайские отношения, заставляет Китай готовить запасные стратегические позиции.
Между тем, появление в лице КНР глобального геополитического соперника беспокоит Соединенные Штаты. Это проявляется и в заметной внешнеполитической активности Вашингтона на периферии Китая: Вашингтон ищет геополитические рычаги сдерживания китайского коммунизма, и основную тяжесть этой задачи, судя по всему, рассчитывает возложить на Россию, где, по мнению американских стратегов, найдутся зависимые силы, готовые содействовать ослаблению и уничтожению социалистического строя в Китае, и направить развитие страны по восточно-европейской или российской модели (в Китае эти планы называют, в отличие от военных приготовлений, “мирным наступлением”).
С другой стороны, если эти планы провалятся, России, граничащей с Китаем, придется сковывать китайские силы, а в случае войны, которая может принять форму вооруженного конфликта между западной коалицией и “третьим”, теперь имеющим на вооружении ракетно-ядерное оружие, миром,— толкнуть своих солдат в войну за чужие интересы. При этом сами США, отделенные от азиатского континента океанскими пространствами, где они располагают решающим превосходством в военно-морских силах, оказались бы в стороне от кровопролития. Напрашивается аналогия: так же, как в начале 70-х гг., американская сторона, пытаясь получить эффективные рычаги влияния на Советский Союз, разыгрывала “китайскую карту”, точно так же в наше время разыгрывается комбинация, на этот раз с Россией в качестве козырной карты, призванная лишить Китай плодов социальной революции, которая уже преобразовала эту некогда отсталую страну в глобальный “центр силы”.