ТУПИК

ТУПИК (Еще о “Деле Тамары Рохлиной”)
40(305)
Date: 5-10-99
ДЕЛО ТАМАРЫ РОХЛИНОЙ зашло в очередной тупик. Так считает ее адвокат Михаил Бурмистров. Напомним, вдове генерала, уже второй год скитающейся по следственным изоляторам, руководитель следственной бригады Николай Индюков предъявил обвинение по ст. 105, п.2 (в): "убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии". По версии сыщиков, несчастная женщина застрелила супруга, когда он мирно спал в своей комнате.
Как известно, расследование убийства Льва Яковлевича началось со скандала. Сначала телезрителям на всю страну продемонстрировали две дактокарты, и голос за кадром вещал: на одной — отпечатки пальцев Тамары Рохлиной, на другой — ее же отпечатки, снятые с наградного пистолета генерала. Они идентичны, так что прочь все сомнения. Но потом выяснилось, что на оружии смерти вообще не было никаких следов, оно даже оказалось вымыто с моющим порошком. Опростоволосившегося руководителя следственной бригады Емельянова от дела с позором отстранили. А новый бригадир сыщиков Н.Индюков решил "копнуть поглубже".
Вначале упрямую узницу отвезли в подмосковную Капотню и поместили в переполненную камеру изолятора, где в тесноте и духоте томились 49 женщин. Кровати не дали, так что пришлось спать на полу. А вместо надлежащего медицинского ухода и лекарств — усмешки и грубость следователей. И хотя первая амбулаторная экспертиза показала полное душевное здоровье подследственной, Николай Индюков упек ее на месяц в "психушку", то есть Центр психиатрической экспертизы им. Сербского.
Если бы врачи установили, что на "испытуемую Рохлину" может находить временное умопомрачение, они бы оказали г-ну Индюкову огромную услугу. Тогда можно было бы списать убийство на "умопомрачение" и закрыть дело. Но врачи не стали валять дурочку и признали Тамару Павловну психически здоровой. В "Лефортово" узницу перевели только тогда, когда у нее обострились хронические болячки и начались приступы удушья...
Еще в начале следствия Тамара Павловна заявила, что не убивала супруга. По ее словам, это сделали три киллера в масках, которые под угрозой расправы с детьми приказали ей оговорить себя.
Месяца два назад с делом как "потерпевшая" ознакомилась дочь Рохлиных — Елена.
— Там нет никаких доказательств причастности мамы к убийству отца, — поделилась она. — Сплошные домыслы и собрание сплетен да слухов на тему, как жили между собой супруги Рохлины. Не ссорились ли?
Сама Тамара Павловна тоже больше месяца назад закончила изучение "собрания сплетен и слухов" и с тех пор ждет не дождется, когда же оно будет направлено в суд. С этого вопроса начинает каждую встречу с адвокатом. Тот же и сам пребывает в недоумении. Ему просто непонятно, зачем нужно было столь долго содержать эту женщину под стражей, если следователям с самого начала "все было ясно"? Все ходатайства Михаила Бурмистрова об изменении ей меры пресечения и самим Н. Индюковым, и Люблинским межмуниципальным райнарсудом, и Мосгорсудом всякий раз без особых объяснений отклонялись. Не помогла просьба председателя Комитета по безопасности Виктора Илюхина и зам.руководителя группы "Российские регионы" Геннадия Райкова изменить подследственной меру пресечения под их личное поручительство. Не тронуло сердца пинкертонов и специальное обращение Госдумы к Ю.Скуратову. Депутаты подчеркивали: дома у арестованной 15-летний сын, страдающий необратимым психическим заболеванием. А разлука с матерью привела к обострению болезни.
И вот совершенно необъяснимая пауза. Михаил Бурмистров давненько не припомнит случая, когда уже законченное следствием и прочитанное обвиняемым дело осело в долгом ящике высшей надзорной инстанции. По его информации, затянувшаяся пауза связана с известными кадровыми перетрясками в Генпрокуратуре РФ. Похоже, новые начальники крепко задумались: надо ли направлять скроенный на живую нитку материал в суд, который может с порога вернуть его обратно, даже не преступив к рассмотрению? Ведь сыщикам так и не удалось установить причины, по которым жена после безоблачного 30-летнего супружества вдруг схватилась за пистолет. А раз нет мотивов, говорит Михаил Бурмистров, то нет и состава преступления.
В этом предположении его укрепляет и "чистосердечное признание", которое в сердцах сделал арестованной один из членов следственной бригады. Он высказался в том смысле, что "мы дуриком это дело начали, дуриком и закончили". Для томящейся больше года в тюремном изоляторе узницы это, конечно, слабое утешение. Она уже высказала свое требование: поскольку ей вменена статья, предусматривающая высшую меру наказания, то она настаивает, чтобы ее дело рассматривал суд присяжных. Считается, что присяжные заседатели независимы, объективны и неподвластны ведомственным соображениям "раскрываемости" и "осуждаемости" и со спокойной душой могут произнести: "Невиновна!"
Александр ГОЛОВЕНКО