Авторский блог Редакция Завтра 03:00 31 августа 1999

“ПУСТЬ ПРАВИТ ИМЯ ЕГО”

Author: Николай Устрялов
“ПУСТЬ ПРАВИТ ИМЯ ЕГО”
35(300)
Date: 01-09-99
Николай Устрялов — крупнейший деятель национал-большевистского движения, его основатель и главный теоретик. Будучи горячим русским националистом, Устрялов был в то же время убежденным в том, что именно большевики могут выполнить масштабную историческую миссию, стоящую перед Россией ХХ века. Устрялов считал при этом, что социализм станет совершенным и полным только в сочетании с национальными традициями, с русским патриотизмом, с верностью духовным и культурным корням русского народа. В своей книге "Россия (У окна вагона)" он описывает свои впечатления от посещения молодой Советской России (сам Устрялов после Революции жил в эмиграции в Шанхае) и, в частности, Мавзолея Ленина (тогда еще деревянного).
СЕГОДНЯ — О МАВЗОЛЕЕ. О том, самом, о коем сказано кем-то из нынешних одослагателей: “Пусть каждый шаг и каждый взгляд равняется на мавзолей”.
Несмотря на подобные оды, непременно хотел побывать там: мавзолей — скиния революционной Мекки. Побывал, и впечатление глубоко проникло в душу.
Большая очередь. Хвост загибает на Ильинку. Но движется вперед быстро и почти безостановочно. Тихий говор... Сзади меня какие-то учительницы из провинции, впереди молодой красноармеец. Вот с таким же, как у этого, выражением лица, помню, смотрел на гробницу Императора в Доме Инвалидов рядом со мною такой же юный французский солдат....Движемся. Сначала, предъявив какое-либо удостоверение, нужно получить билетик, затем перейти площадь и стать в черед уже у самого мавзолея. Иду. Вечереет...
Деревянный, весь прямоугольный, мавзолей и по внешности производит впечатление какой-то приятной простоты. Вокруг него, за оградою, цветы: только розы, штамбовые розы. Надпись: ЛЕНИН. Вообще, чувствуется вкус, выдержанный, строгий стиль. Ни крикливости, ни плакатности. Никаких сентенций, лозунгов, изречений. Извне — прекрасные розы и четкие контуры прямых углов, внутри— черное дерево и красная материя, оформляемые тоже прямоугольниками. Часовые. Строго, истово, благородно. Какое разительное и эстетически отрадное отличие от привычных "ленинских уголков", миллионами рябящих в глазах...
Общая обстановка "настраивает". Пока ждешь, продвигаясь в очереди, — слушаешь бой Спасских часов, так глубоко западающий в душу, смотришь на кремлевские стены, на Лобное место, на неизъяснимо чарующий храм Василия Блаженного...— и невольно охватывает возвышенное, сосредоточенно серьезное чувство. Мелькают мысли об исторической значительности нашей эпохи, о связи настоящего с прошлым, о том, что не случайна вот эта бесконечная змея странников и что никакие силы в мире не вычеркнут из русской истории этого мавзолея. Он — внешний знак русской идеи, не только русской эмпирии...
Вступаем внутрь. Прохладно. Тихо. Электрический свет. На лицах — волнение, понятное, естественное... В сознании — взволнованное ожидание: "сейчас увижу; не видел живого — взгляну на мертвого". Льва Толстого тоже видел только в гробу: на похоронах в Ясной Поляне. Вот и гробница. Лежит под стеклом, виден со всех сторон, в одном из стекол лицо отражается, в отражении своеобразно оживляясь. Лежит во френче. Лицо мертвое, восковое, знакомое по стольким фотографиям. Несколько лишь неожиданен явственно рыжеватый цвет усов. Руки маленькие, и весь миниатюрный. Характерный лысый череп. "Отсюда, мертвый, он правит Россией еще жестче и державнее, чем правил живой", — вспомнились слова какого-то иностранца. В этих словах — и правда, и ложь: теперь правит его имя, а не он сам... Проходим медленно, не останавливаясь. Все глаза, все взгляды прикованы к одной точке... Выходим... Площадь... Мальчишки пристают с жетонами, медальонами: на память. Совсем как с иконками у святых мест. C'est l'usage...
С восьми часов начинают пускать паломников, в течение часа-полутора (по будням только иногородние), и непрерывная, широкая волна — сотни, тысячи — ежевечерне льется: взглянуть на ставший прахом дух великой эпопеи...
У Спасской башни и Василия Блаженного, на старую Красную Площадь меж кремлевской стеною и памятником Пожарскому и Минину, выплеснула Революция свою душу, свою гордость, свою эмблему: гробницу Ленина. И подлинное место ей — среди великих наших национальных исторических эмблем.
1.0x