Авторский блог Редакция Завтра 03:00 27 декабря 1998

ИРАК, ТЫ ПОБЕДИЛ ИХ

Author: генерал Виктор Филатов
ИРАК, ТЫ ПОБЕДИЛ ИХ
52(265)
Date: 28-12-98
Доводилось ли вам видеть, как куражится какой-нибудь приблатненный шпаненок где-нибудь в автобусе или вагоне электрички, когда никто не оказывает ему противодействия? Вот так на этот раз американцы бомбились в Ираке: как хотели, сколько хотели и что хотели. Полный кураж приблатненного жулья, уверенного в собственной безнаказанности. Противодействия американцам в небе Ирака не было никакого. Гуляли они по нему, аки посуху. И когда американцы сегодня мямлят нечто про то, будто из 500 ракет, выпущенных по Ираку, 147 были сбиты иракцами — не верьте этому. Они хотят представить дурачкам всего мира, что будто в небе Ирака они столкнулись, как они и "предупреждали мировую общественность", с коварным и беспощадным врагом всего мира, будто они там вели настоящую, полную опасностей и неожиданностей, войну с высокопрофессиональным противником, иракскими летчиками, иракскими ракетчиками, иракскими электронщиками, громили гигантские базы гвардейцев Хусейна, которые спят и видят только одно — как бы поскорее водрузить свое знамя над Вашингтоном, Лондоном и Тель-Авивом, ибо вооружены они были самыми лучшими в мире ракетами, которые якобы даже сбили 147 американских крылатых ракет.
Ложь! Не сбил никто. Не сбил ни одной.
Однако есть тут и другая, как говорится, "маленькая хитрость": 147 ракет улетело неизвестно куда, каждая такая штучка стоит несколько миллионов долларов, за каждую придется отчитываться перед казной — вот и списывают эти 147 крылатых ракет на "коварных и кровожадных иракцев". Самая свежая информация: "В Иране обнаружено место взрыва еще одной американской ракеты, из числа выпущенных по Ираку". Как вам эта техника! Как вам эти профессионалы летчики-ракетчики — супермены из США! Не могут попасть в цель, которая — ракетная установка или, на худой конец, — скопление войск, не могут попасть не только в целый город, в целую столицу, они не могут попасть в площадь целого государства! Ракеты, нацеленные ими на одно государство, летят совсем в другое. Ирак сегодня разоружили до вилки и столового ножа. Ираку сегодня запрещено иметь любые колющие предметы. О каком сбивании крылатых ракет в ночном небе Багдада может идти речь применительно к сегодняшнему Ираку? После ратификации СНВ-2 с нами проделают то же самое. Через тот же механизм "спецкомиссий Батлера" — это теперь нарицательное понятие.
И все-таки, что противопоставили иракцы американским крылатым ракетам в своем ночном небе?
Во время всех ночей налета они не выключили ни одной лампочки в городе, будто каждая яркая электрическая лампочка была не иначе, как ракетой земля-воздух.
В бомбовую ночь я увидел с 13-го этажа гостиницы “Шератон”, где проживал, что купола почти всех самых главных мечетей Багдада иллюминированы, обвиты гирляндами электролампочек самого яркого накала, будто это были переброшенные неведомо откуда, может, из самой России, наши, например, замечательно модернизированные зенитно-ракетные комплексы "Тунгуска". Обещали же мы дать сербам С-330, если на их головы упадет хоть одна натовская бомба. И не упала!
На вторую ночь, когда завыли сирены воздушной тревоги, возле нашей гостиницы и гостиницы "Континенталь", что через дорогу, заиграли оркестры национальной музыки. С балкона мне были видны свадебные пары: она — вся в белом, он — весь чернофрачный. Когда начали рваться бомбы и ракеты, люди вместе с невестой и женихом бросились в пляс. Танцевали, пока не начался рассвет, пока не прекратились сыпаться на город американские бомбы и ракеты. Свадьбы играли и в третью, и в четвертую бомбовую ночь — с оркестром, музыкой, танцами. Я не знаю, как это назвать и оценить, но так было. Это были настоящие свадьбы на фронте, под бомбами и ракетами, и видятся они мне теперь победами духа над грубой смертью, победами добра, победами белого над черным, победами света над тьмой.
Ночью работало национальное ТВ, показывали либо репортажи с Азиатских игр, которые проходили в те дни в Китае, либо концерты национальных иракских коллективов и исполнителей и — ни одной американской нотки, ни одного американского и вообще с Запада не то что сюжета — ни единого плана и кадра.
Мне из гостиницы было видно, куда падала каждая ракета и каждая бомба, утром я ехал в тот район, чтобы сфотографировать для газеты. Говорил таксисту: "Туда, где ночью упали американские ракеты и бомбы", а в ответ всегда получал недоуменный взгляд, пожатие плечами и слова: "А где это конкретно?" И это была сущая правда, иракцы вообще больше ничего не хотели знать про американские бомбы и вообще — про американцев. Ни бомбы, ни американцы для иракцев больше не существовали как таковые. Они их презирали, как совершенно безоружный боец презирает вражеский танк идя на него грудью с голыми руками.
Я несколько раз был в Ираке, знаю его разным, в том числе и во времена "Бури в пустыни". Но никогда по утрам я не видел в Ираке столько людей, которые наводили блеск и чистоту на своих улицах, перед своими домами — огромное количество людей ранним утром подметали и поливали улицы, площади, надраивали до сияния витрины магазинов и окна домов. После ночной бомбежки Ирак сиял, как Москва, помытая десятками поливальных машин, после того, как в ней провели однажды весенним днем 1944 года колонну фашистских горе-завоевателей по Садовому кольцу. Мне кажется, что если бы можно было, то иракцы влезли бы на небо, которое над Ираком, и весь день отчищали бы его от зловонных следов пребывания там ночью американских и английских стервятников. Такие они, иракцы. Кстати, я бывал на Кубе, могу сказать — таковы же и кубинцы. Я бывал в КНДР, могу сказать — таковы же и корейцы. Сегодня таким, как иракцы, — ненавидящим американского международного шерифа, несть числа.
В дни после ночных бомбежек я не видел на улицах людей с подавленным выражением лица, не видел в их глазах страха и растерянности, но я видел, что одеты все они, как в дни торжеств и праздников — в самое новое, в самое чистое, в самое отглаженное. И это тоже была форма ведения боя с американцами, для которых боевой, несгибаемый дух иракцев — сущий кошмар с 1991 года, времен бойни с кодовым названием "Буря в пустыне".
Я много раз бывал в Багдаде. Из западных СМИ знал, что в Багдаде портреты президента Хусейна не то через каждые 5, не то через каждые 10 метров, хотя я всегда помнил только один — возле гостинцы Рашид. Приблизительно так же было и в этот приезд — возле гостиницы Рашид красовался обновленный портрет президента Хусейна. Но все резко изменилось после первой бомбовой ночи — портреты президента Хусейна можно было обнаружить наутро едва ли не в каждом окне, едва ли не на каждой двери. И я понимал, что это тоже форма боя иракцев с американцами и англичанами. И вот самое последнее сообщение — оказывается: "В стратегические планы США (уже) не входит отстранение от власти Саддама Хусейна военным путем", — так заявил Сэмюель Бергер. А перед бомбежками тот же Сема орал: "Иракцы, сбросьте Хусейна, и мы вас простим и полюбим, сразу снимем всякую блокаду..." Такая вот война. Иракцы умеют защищать своего лидера, потому что он — вождь национальный...
Первую мировую войну называли войной артиллерии. Вторую мировую войну называли войной моторов. Третью мировую войну теперь можно называть кнопочной войной. Такую войну, кнопочную, и ведут сегодня американцы против всего мира, на всех континентах. Сидящий за пультом над кнопками видит только экран и символы на нем, он не видит ничего живого. А живое — цель для уничтожения, которое всего лишь символ на далеком экране, предчувствуя опасность и даже скорую и мгновенную гибель от чьего-то нажатия на кнопку — также начинает мыслить символами. А всякий символ — это всегда концентрация какой-то конкретной силы... Черная точка на белом экране — это сила. Белое платье невесты на фоне горящего черного неба — это сила. Другая сила. Вот эти две силы и есть противоборствующие в кнопочной войне. Иракцы снова выстояли. В который раз сумели защитить своего национального лидера, вожака, у власти осталась та же партия — БААС, ни пяди своей земли врагу они не отдали. Что еще надо для того, чтобы говорить о Победе света над тьмой?
И последнее. После разбоя, который учинили американцы в Ираке в 1991 году своей "Бурей в пустыне", мне в Багдаде прямо в лицо говорили иракцы: "Вы, русские — больше никто. Вы нас предали".
После третьей ночи бомбежек утром я вышел из гостиницы и сел в такси. Таксист почему-то сразу признал во мне русского. Когда мы приехали и я полез в карман за деньгами для расчета за проезд, араб заулыбался и сказал: "Русский — карашо, карашо...", отвел руку с деньгами, хлопнул дружески по плечу и собрался было уехать, но потом нашел в бардачке бумажку, написал на ней что-то и протянул мне написанное — там был номер телефона, я кое-как понял: он хочет, чтобы в случае чего я позвонил ему — и проблем с транспортом у меня не будет.
На улице Корадо стоял запах свежего хлеба — его пекли прямо на улице. Я подошел, соблазнившись горячими, прямо с пылу-жару, лепешками. В пекарне работали пять мужчин. Тот, который брал деньги с покупателей, протянул мне три лепешки, а мою руку с деньгами тоже отвел в сторону и все улыбался и что-то говорил, а я понимал только, что русский — очень карашо... И я почувствовал себя моим старшим братом Владимиром, который в 1945 году входил со своей танковой ротой в Субботицу, что в Югославии, освобождая ее от немцев.
Сегодня в Ираке больше никто не говорит: "Русские — вы ничто..."
1.0x