ИГОРЬ ГИОРГАДЗЕ — следующий президент грузии

ИГОРЬ ГИОРГАДЗЕ — следующий президент грузии
45(258)
Date: 10-11-98
ТОСТ ГИОРГАДЗЕ
Я поднимаю бокал за свою мечту. Я мечтаю о Грузии, которая снимет с себя траур. Я мечтаю о том времени, когда остроумный, гостеприимный, любвеобильный, словоохотливый грузин перестанет оплакивать то, что с ним произошло, и вернется к своему изначальному состоянию, когда он скучал без гостей, без друзей, без застолий, когда ему было больно, если его сосед принял больше гостей, чем он сам. Я мечтаю увидеть свою Грузию такой, какой она запомнилась моему поколению, — разной, эмоциональной, сильной, веселой, фланирующей по проспекту Руставели медленной тбилисской небрежной походкой, обнимающей друг друга, целующейся при встрече, бурно реагирующей на победы тбилисского "Динамо". Я мечтаю о том времени, когда наши женщины черные платья сменят на разноцветные, когда поездка для грузина в Гагру станет таким же обычным делом, как приезд цхинвальца в Тбилиси. Я мечтаю о том времени, когда основным делом для Грузии будет прокладка дороги, по которой, сев на машину в Риге и проехав через Москву, можно было бы приехать отдыхать в мою родную Грузию.
"ЗАВТРА". Игорь Пантелеймонович, официальный Тбилиси обвиняет вас в терактах против президента Грузии. Расскажите о первом "покушении" на Шеварднадзе.
Игорь ГИОРГАДЗЕ. Начну с обвинения. Меня обвиняют в организации покушения с целью государственного переворота. Вопрос обвиняющим: приведите в истории ХХ века пример, когда кто-то организовывал покушение на главу государства, находясь два предшествующих месяца вне пределов страны. А после того, как покушение не удалось, еще и приехал в страну на заклание.
Как же было на самом деле? 1995 год. 5 ноября должны состояться президентские выборы. Как шел к выборам Шеварднадзе? Две войны с Осетией и Абхазией, гражданская война. Полный провал его политики во всех сферах экономики, социальной, политической жизни. Его рейтинг был — 12-15%. Ваш покорный слуга имел второй-третий рейтинг. Я не говорю о том, что был бы президентом Грузии, но оттянуть голоса и особенно, помешать фальсификации выборов, я смог бы точно. Поползли разговоры: Гиоргадзе намерен баллотироваться в президенты, его поддержат левые силы. Слухи эти испускались из самого окружения Шеварднадзе.
На этом фоне происходят следующие события. В конце июня турецкая спецслужба приглашает меня на запланированный семинар по вопросам совместной борьбы с наркотиками, терроризмом и т. д. Этот визит должен был продлиться где-то в течение двух недель. Я попросил у Шеварднадзе разрешения сразу после семинара уйти на месяц в отпуск, в котором не был четыре года. Разрешил. Таким образом, на июль и начало августа приходится мое пребывание в Турции, в полном составе, вместе с семьей. Я был там на правах министра безопасности — Турция закрепила за мной автомобиль, охрану — 24 часа в сутки был под постоянным наблюдением со стороны турецких спецслужб.
Заканчивается мой отпуск, я отправляю семью в Тбилиси, сам лечу в Москву для закупки материально-технических средств для министерства. В Москве я сразу пришел в посольство Грузии, как это обычно делается. Я говорю послу: "Твой шеф подозревает меня, что я помешаю ему быть избранным на второй срок. Ты объясни ему, что я не такой глупый и могу просчитать последствия такого соперничества для себя, чтобы отказаться от подобных шагов." Посол прямо при мне звонит Шеварднадзе и пересказывает содержание беседы. Шеварднадзе одобряет посла и просит передать мне, чтобы я пока не прилетал в Грузию, — иначе из-за ажиотажа в парламенте сорвется принятие конституционных статей, выгодных Шеварднадзе.
Я сдаю билет, а через два дня, 29 августа 1995 года, посол звонит мне в гостиницу и сообщает о покушении. В ту же ночь я вылетаю в Тбилиси, но ни 30-го, ни 31-го, ни 1-го Шеварднадзе меня не принимает. Я понимаю, что вопрос дальнейшего прохождения службы предрешен. 2-го числа он меня вызывает. Меня обыскивают, мою охрану оставляют вне помещения. Разговор с Шеварднадзе длился полторы минуты: "После такого дерзкого покушения на главу государства я не могу оставить тебя на должности. Народ меня неправильно поймет". Мой ответ был столь же коротким: "Я не создавал вам проблем с назначением, не будет проблем и с моим уходом". На заседание парламента, на котором Шеварднадзе собирался публично объявить о моей отставке, меня тащили едва ли не силой. Все говорило о том, что после этого объявления последует мой арест. Тогда я еще не знал, что к той беседе уже были арестованы мой зам, мои сотрудники, которых пытали, чтобы получить показания на меня.
Сценарий был таков: Шеварднадзе объявляет депутатам о моей отставке, и меня тут же выводят под руки. Если бы он сработал, кровища была бы в самом парламенте: мои ребята ждать не стали бы. Я все же смог уйти из парламента, еду к себе в бригаду спецназа Министерства безопасности и докладываю о случившемся. Через двадцать минут бригада готова, построена на плацу в полном вооружении, готова выступить по моему приказу. Я выхожу к ним: "Вы должны защищать Грузию. Если придется, отдайте для этого свою жизнь. Но не будет такого, чтобы Игорь Гиоргадзе повел вас проливать кровь за свою должность. Даю приказ: технику — в ангары, оружие — в пирамиды, отбой”.
3-го утром еду на работу, собираю пресс-конференцию, на которой говорю, что мое снятие не поможет раскрыть покушение. 4-го утром сажусь на самолет и улетаю в другую страну, не в Россию. Официально я был назван грузинскими властями террористом, да еще международным, 30 сентября — на следующий день после моего открытого письма Шеварднадзе в "Советской России".
Похожи ли мои действия на шаги человека, готовившего переворот? И самое главное. Спросите у любого военного специалиста: как можно находиться в пяти метрах от центра взрыва якобы пятидесяти килограммов тротила и получить лишь царапины? Я три раза получал в бою контузию, после чего две недели не мог слышать. А он через день после "покушения" даже митинг проводил. В результате "покушения" не было ни одного убитого, раненых не было! Все это спектакль, основной целью которого было склонение итогов выборов 5 ноября в пользу Шеварднадзе. Так и получилось. После "покушения" началась жесточайшая репрессивная волна арестов и устранений с политической арены, поголовная чистка и, под дулами автоматов, полная фальсификация выборов.
И еще. Я никогда не принимал близко к сердцу обвинений в терроризме, но мне всегда было до боли обидно, что меня подозревают в непрофессионализме. Я прошел Высшую школу КГБ, специальные курсы по подготовке командиров разведдиверсионных групп спецназа КГБ, прошел Афганистан и гражданскую войну, и если бы я принял такое решение, я сделал бы это на высочайшем профессиональном уровне. Но такой задачи не было, Шеварднадзе надо похоронить именно политически, предав его всенародному суду, как кровопийцу, а в ином случае он станет национальным героем. Он нам нужен живым, и, не дай Бог, в этих инсценировках с ним что-то случится!
"ЗАВТРА". Как происходило второе "покушение"?
И.Г. Это уже кровавый цирк, когда Шеварднадзе дал отмашку на стрельбу, от которой погибли люди. Сделано это было настолько примитивно, дешево, по-милицейски, кстати. Покойный Гоча Эсебуа, стоявший во главе группы, напавшей на Шеварднадзе, действительно хотел убить его, считая, что этим они освободят Грузию от сатаны, но фокус в том, что покушение было спровоцировано со стороны МВД и управления безопасности Шеварднадзе.
Схема такая: группа Эсебуа случайно выходит на "единомышленника" из близкого окружения Шеварднадзе. Этот человек говорит Гоче, что даст полный план действий, места, времени, когда можно совершить покушение. В итоге на просматриваемом шестикилометровом отрезке от рабочей резиденции Шеварднадзе до его загородной дачи залегли двадцать вооруженных до зубов человек. Начинается перестрелка. Семнадцать выстрелов из гранатомета. Получасовой бой идет в пяти минутах ходьбы от здания МВД Грузии… Надо быть последним идиотом, чтобы поверить в такое "покушение". Да, перестрелка была, да, были жертвы, но Шеварднадзе не было в кортеже — он сидел и ждал исхода этого побоища. На следующий же день находят видеозаписи "покушения" — с противоположного берега, ночные съемки, мегрельская речь, чтобы ударить по звиадистам.
Получается, что начальник управления охраны президента прозевал 29 августа установку машины с тротилом на территории, куда даже министров на своем транспорте не пускали. Он же прозевал засаду на трассе передвижения кортежа Шеварднадзе двадцати вооруженных головорезов, которых, кстати, потом… отпустили домой под подписку! И после всего этого он получает повышение: сегодня он министр безопасности. Если бы во второй раз не погибли два парня из охраны, над всем этим можно было бы смеяться.
"ЗАВТРА". Когда и как вы оказались рядом с Шеварднадзе?
И.Г. Наше сближение с Шеварднадзе происходило во время гражданской войны. Я и мои единомышленники встали перед выбором между плохим и очень плохим — Шеварднадзе и звиадистами. Я и мои соратники сделали этот выбор, вы знаете, по какую сторону баррикад я оказался. Когда он заметил, что вокруг меня собираются силы, которые могут сказать весомое слово в раскладе сил, он стал приближать меня к себе. Это закончилось тем, что в октябре 93-го года он предложил мне стать министром безопасности Грузии. Я нужен был Шеварднадзе для того, чтобы он решил свои конкретные политические задачи на том конкретном этапе его укрепления у власти. Это назначение проходило не как в нормальном государстве. Достаточно сказать, что я узнал о назначении от представителя криминального мира Дато Саникидзе: "Я только что от Деда. Принято решение назначить тебя министром безопасности". На следующий день я действительно был вызван к Шеварднадзе. Я поставил два условия своего назначения: решать кадровые вопросы самостоятельно и не менять внешнеполитическую ориентацию Грузии. Шеварднадзе клятвенно заверил меня, что условия будут выполнены, на том и разошлись.
Мне эта должность нужна была для того, чтобы новыми методами продолжить борьбу уже с новым злом, которое пришло на место старому — с режимом самого Шеварднадзе. Это были не метания. С Шеварднадзе многие связывали надежду, что он принесет что-то новое, но скоро мы поняли, что выбирали между плохим и очень плохим.
Между коротким назначением и короткой отставкой у нас с Шеварднадзе и была та совместная работа, которая позволила мне хорошо его узнать. Суть нашего конфликта — в природе Шеварднадзе и Гиоргадзе. Шеварднадзе — человек, разрушивший Союз, Гиоргадзе не хочет верить, что родился в одном государстве, а умрет в другом. Шеварднадзе — ставленник Запада, Гиоргадзе считает, что Запад нам не поможет. Шеварднадзе в прямом смысле возглавляет в государстве мафию, Гиоргадзе — по ту сторону баррикад. И Шеварднадзе с самого начала знал об этом.
"ЗАВТРА". Что такое Шеварднадзе как характер, как психофизический тип?
И.Г.Разрушать стереотип образа Шеварднадзе, который складывался десятилетиями, — "титана дипломатической мысли", "белого лиса", — с позиций человека, который объективно обижен его режимом и скрывается, сложно. Но во мне не говорит больше злоба или чувство мести. Что такое Шеварднадзе? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно посадить за кучу документального материала профессиональных историков, психологов, сексопатологов, криминалистов, и даже тогда мы навряд ли получим общий портрет этого человека. Но я все же попытаюсь описать того, кого на протяжении двух лет видел двадцать четыре часа в сутки.
Шеварднадзе — это человек без настоящего образования. Восемь классов, фельдшерские курсы, комсомольская работа и заочный факультет кутаисского филиала Тбилисского пединститута. Потом ему было некогда — пленумы, съезды ЦК комсомола, беготня, инструктор пишет — он читает — вплоть до первого секретаря обкома партии, от должности которого он был отстранен. Здесь начинается карьера того Шеварднадзе, которого знаем все мы по советскому периоду: идеологического извращенца, человека без веры, без комплексов, с провинциальной наглостью в достижении целей.
Он очень четко понял основную сущность брежневской системы: человек без денег практически лишен возможности пробиться в верхние эшелоны власти. Поэтому он нашел для себя очень действенный способ — он вошел в самую настоящую милицейскую мафию, крестным отцом которой был министр внутренних дел Щелоков. И вот Шеварднадзе превращается сначала в замминистра охраны общественного порядка, а потом и в министра. Деятельность на этих должностях позволила ему укрепить материальную базу и приобрести широкий круг связей как в ЦК КПСС, так и в Грузии.
Последующие скачки мы знаем: первый секретарь Тбилисского горкома партии, известное постановление горкома о взяточничестве и тому подобное и — первый секретарь ЦК КП Грузии. За пять первых лет своего правления на этой должности он умудрился посадить в тюрьмы 35 тысяч человек! Это в основном за обсчеты в ресторанах, обвесы в магазинах и т. д. — за рубль, за два люди получали сроки. При нем в тюрьмы было посажено около 18 тысяч комсомольских и партийных работников. Это должно было свидетельствовать о принципиальности позиции Шеварднадзе. На этом фоне настоящая коррупция приобрела масштабы национального бедствия. В Грузии не было ни одной должности — в милиции, прокуратуре, суде и, что самое главное, в комсомоле, партии, ЦК, — которая бы ни продавалась. Создался порочный круг, замкнутый на самой вершине власти Грузии. И вот мы дожили до того момента, когда вступление в партию, установка телефона и покупка "жигулей" стоили одинаково — пять тысяч рублей. Вот он, борец с коррупцией, Шеварднадзе.
Потом пошла борьба за Политбюро, во время которой Шеварднадзе погубил не одну жизнь. Самым реальным конкурентом Шеварднадзе на определенном этапе был председатель Совмина Грузии Потаридзе — умница, энергичный человек. Он погиб в четыре утра на трассе, “врезавшись” в грузовик.
А когда Шеварднадзе пришел в Москву, его встречали с распростертыми объятиями во всем мире за его "новое мышление" во внешней политике. Про эту "новизну" — только один факт. Шеварднадзе и Горбачев впрямую торговались с Колем, на каких условиях СССР должен вывести войска из Германии. Коль приехал подготовленный: мы согласны дать в качестве отступного 160 миллиардов марок. Горбачев взял тайм-аут, вышел с Шеварднадзе, они посовещались, вернулись и сказали: "Мы согласны на 14 миллиардов долларов". Это исторический факт, его можно проверить. И потом спрашивают: богатый ли человек Шеварднадзе?..
"ЗАВТРА". В каких сферах грузинской экономики Шеварднадзе имеет интересы?
И.Г. Этот вопрос неправилен по сути, потому что вся экономика Грузии замкнута на семейный клан Шеварднадзе, и об этом вслух говорят даже в Грузии. Его семья полностью контролирует нефтяной, сигаретный, виноводочный — все бизнесы Грузии. Всем известны последние события вокруг Нугзара Шеварднадзе, родного племянника президента.
Противоречия с Иоселиани и Кетовани строились вокруг нежелания допустить передачи им властных полномочий. Но присутствовали в этом и экономические интересы. Кетовани был заинтересован в Маднаульском обогатительном комбинате по добыче золота — Шеварднадзе сделал все, чтобы отстранить его оттуда. У Иоселиани были интересы к нефтедобыче в Грузии: Джаба хотел использовать ее для поддержания "Мхедриони" — Шеварднадзе не дал, не поделился. В этом одна из причин преследования этих лиц. Трудно вообразить высшей степени лицемерия, когда советская пропаганда представляла Шеварднадзе неутомимым борцом с коррупцией. Как можно бороться с самим собой?
"ЗАВТРА". Что сдетонировало разгон демонстрации в Тбилиси 9 апреля 1990 года?
И.Г. Это была спланированная трагедия, в которую были втянуты грузинские граждане, поверившие своим лидерам, и советские воины, выполнявшие приказ. И сегодня даже ленивому понятно, что сценарий той трагедии писался в Москве, в кремлевских кабинетах Горбачева и Шеварднадзе. Даже когда Шеварднадзе был переведен в Москву, в МИД, все вопросы по Грузии решались только через него. И люди, которые знают механизм принятия решений Политбюро, скажут вам, что такие вещи не принимаются на уровне Родионова или, тем более, Патиашвили. Они обсуждались в кабинетах на Старой площади. И там Шеварднадзе предложил прекратить "разгул неуправляемых масс" и разогнать демонстрацию. На следующий день он уже лил крокодиловы слезы, ходил на панихиду — высшего цинизма представить трудно.
Шеварднадзе гордится тем, что он разрушил империю — Советский Союз. Но как он его разрушил? Карабах, Сумгаит, Вильнюс, Осетия, Абхазия, — все это звенья одной глобальной задачи — растащить Союз. И разгон демонстрации был совершен с той же целью — сделать еще один шаг к развалу Союза. Разгон посеял в Грузии зерна отвращения к русским, к России, к СССР, и это именно то, чего добивался Шеварднадзе. Но на разрушении СССР он не остановился, а перевел свою разрушительную политику на Грузию. Шеварднадзе сделал все, чтобы в маленькой Грузии стравить всех со всеми, чтобы грузины воевали друг с другом.
"ЗАВТРА". Как началась война в Абхазии?
И.Г. К началу войны я работал еще в структуре МО. Подоплека войны — стремление Шеварднадзе любой ценой удержаться у власти. Каков предшествующий фон абхазской войны? Идет гражданская война после военного переворота 92-го года, спланированного Шеварднадзе из Москвы. С одной стороны — звиадисты, отстаивавшие законно избранную власть, а с другой стороны — мы, кто поддерживал на том этапе Шеварднадзе. И на фоне серьезных успехов звиадистов, когда власть Шеварднадзе в Тбилиси оказалась под угрозой, он принимает решение о вводе войск в Абхазию под предлогом охраны транспортных коммуникаций. Фактически это было начало войны. Все стрелки перевели на Абхазию, появился враг, на фоне которого действия звиадистов выглядели предательством Грузии. В этом суть абхазской войны.
На личном же уровне для меня это было дико. Август 92-го. Ночной звонок от Кетовани, "бати". Я приезжаю, захожу в кабинет. Уйма народу в форме — все в разной. Перегар, полупьяные лица. В основном — полевые командиры гражданской войны, коменданты — ни одного профессионала. И Кетовани. "О, Игорек! Собирай своих людей!" "Куда, батя?" "Как куда! В Абхазию идем, война, прямо завтра!"
Для кадрового офицера, полковника КГБ СССР — это бред. Какие планы, какие утверждения! Шеварднадзе в полупьяном угаре въехал в Абхазию. В результате погибло около 50000 моих соотечественников — и абхазов, и грузин; 300000 беженцев. В результате Грузия потеряла Абхазию. И сегодня абхазы просто не могут договариваться с "князем на крови". Как залечить последствия войны без ущерба для себя — Шеварднадзе не знает. Это одна из тех составляющих, которые позволят сместить его с грузинского престола.
"ЗАВТРА". Каково отношение Тбилиси к российским миротворцам в Абхазии?
И.Г. Здесь ничего нового. Это продолжение политики Шеварднадзе по выдавливанию России из Грузии и целиком с Кавказа. Что такое миротворцы? Это те, кто должен остановить войну. А их хотят заставить решать проблемы, которые должен решать сам Шеварднадзе как политик. Это исключено. Поэтому все эти постоянные подрывы на минах, проводимая дискредитация российской миротворческой миссии — направлены на интернационализацию конфликта. Мол, видите, русские не справляются, давайте введем войска НАТО, которые наведут порядок, как в Боснии. О миллионе боснийских беженцев при этом умалчивают. Боснийский вариант решения абхазской проблемы — это видимость стабилизации.
Шеварднадзе, вытесняя Россию из региона, цепляется за любую возможность; в тех же целях он хочет использовать и прокладку нефтяного маршрута Баку-Тбилиси-Джейхан, которая приведет к тому, что путепровод будут охранять западные военные структуры. Благодаря этой трубе Шеварднадзе хочет продержаться у власти на западных штыках. Но он забывает о главном — о переполненной чаше ненависти к режиму. И решение о заморозке Западом этого проекта свидетельствует о том, что там видят всю бесперспективность вложения денег и средств в режим Шеварднадзе. Президент же, узнав об этом решении, тут же спровоцировал мятеж Элиаве, чтобы показать: видите, мол, из-за нашей нестабильности Запад отказывает нам в кредитах, так что надо ужесточать обстановку.
Все мы помним, как Шеварднадзе заявлял на весь мир: "Как я могу управлять ситуацией, у меня там партизаны!" Действительно, доведенные до отчаяния люди могут взяться за оружие. Но сегодня это целиком игра Шеварднадзе, и она расшифрована в цифрах и деталях. На организацию так называемой "партизанской войны" Шеварднадзе выделил 12 миллионов лари, это где-то 10 миллионов долларов, и дал эти деньги МВД. Именно МВД организовывает эти "партизанские" рейды и прочее. У МВД за всем этим стоит желание попросту списать деньги. 2 взрыва, одна стычка, бумага на стол Шеварднадзе — списано 200 тысяч лари. Куда они идут — понятно, явно не беженцам.
"ЗАВТРА". Есть ли опасность расчленения Грузии?
И.Г. Это очень актуально, особенно для будущей власти в Грузии, перед которой первым вопросом будет стоять объединение страны. Сегодня режим Шеварднадзе не контролирует ситуацию в Абхазии, Осетии, Аджарии и в семи больших районах, компактно населенных армянами и азербайджанцами. Вместе это больше трети территории Грузии. А если учесть очень слабую юрисдикцию режима в Сванетии, Западной Грузии, особенно в Мегрелии, то это очень серьезно сказывается на перспективе целостности Грузии. И чтобы ее избежать, нужно, в том числе, строить пророссийскую политику, которая сейчас отсутствует. Неужели не понятно, что если в нашем регионе будет злая, рассерженная Россия, то никакой стабильности не будет? Конечно, понятно. Но Шеварднадзе проводит антироссийскую политику, он ненавидит Россию за то, что с самого начала своей комсомольской карьеры он должен был унижаться, выклянчивать должности, звезды, бюджет, доказывать свою необходимость, иначе он не смог бы пробиться на самый верх.
"ЗАВТРА". Что собой представляет правящая партия, "Союз граждан"? Кто вообще из политиков имеет сегодня вес в Грузии, на кого вы можете опереться?
И.Г. Никакой партии нет, это типичный образец комсомольско-партийного актива, приближенного к Шеварднадзе. Есть лица, назначаемые на ключевые посты и проводящие их политику. Эти люди очень будут бояться даже предстоящих выборов, которые будут абсолютно сфальсифицированными.
Политические силы Грузии можно сгруппировать в два лагеря. Первые — те, кто ни при каких условиях не приемлет сегодняшний режим Шеварднадзе, вторые — те, кто пытается преподнести обществу модернизированную форму нынешней узурпации власти. Тактически мы все — одна команда, от беженцев до звиадистов. Никто не в силах выдерживать дальше тот шабаш и безобразие, которые творятся в Грузии. И в этом смысле даже те, кто вчера стоял по разные стороны баррикад, сегодня объединились против общего врага — Эдуарда-разрушителя. Из тех, кого я могу назвать союзниками, — народно-патриотические, левые силы Грузии, огромная масса беженцев, часть звиадистов и, конечно же, такая мощная политическая сила, как Союз "Возрождение" Аслана Абашидзе, главы Аджарии.
Но вообще, сегодня политиков в Грузии, как полковников и генералов: куда ни посмотри — всюду политик. И никто из них не имеет морального права заявлять о своих претензиях на власть, если он гарантированно не может решить абхазский и осетинский вопросы. Если подойти с этих критериев, то из ныне действующих грузинских политиков таким является только Абашидзе.
"ЗАВТРА". Что это за явление — Абашидзе в Аджарии?
И.Г. Это отдельная страница грузинской истории конца ХХ века. Абашидзе удалось сохранить на одном конкретном клочке грузинской земли мир и стабильность. Он смог умно пролавировать между всем тем, что происходило в Грузии, и не запятнать себя ни абхазской, ни осетинской кровью. С политической точки зрения, это выгодно отличает его от Шеварднадзе. В желании Шеварднадзе сместить, а если возможно, и физически устранить Абашидзе, четко просматриваются экономические интересы. Аджария — это пограничный переход, таможня, морской порт, нефтеперерабатывающий завод и, предположительно, богатый черноморский шельф, — никем не тронутый лакомый кусочек, на котором можно нажить не один миллион долларов. Клан Шеварднадзе правит в Грузии и владеет всеми экономическими и теневыми рычагами, поэтому дорваться до этой земли — их мечта. Но у Абашидзе довольно сильные позиции, он четко оградил себя от ударов Шеварднадзе, и я думаю, что в этой схватке победа — не за Шеварднадзе.
"ЗАВТРА". В состоянии ли Абашидзе претендовать на общегрузинскую роль?
И.Г. Вслух он нигде этого не заявлял. Но, судя по тому, как развиваются последние события в Грузии, предположить, что Абашидзе имеет такие планы, — можно.
"ЗАВТРА". Разве может аджарец стать президентом Грузии?
И.Г. Безусловно! В Грузии не так, как в России. Грузия состоит из этнических уголков: Гурия, Мегрелия, Аджария, Сванетия и т. д. Аджарец ничем принципиально не отличается от, скажем, гурийца Шеварднадзе. И только сам Шеварднадзе пытается сегодня разыграть карту "кардинального отличия" Абашидзе, не давшего ему тронуть Аджарию.
"ЗАВТРА". До какой степени Абашидзе ваш партнер или конкурент?
И.Г. Сегодня очевидно одно — мы по одну сторону баррикад. Во многом наши позиции схожи. Вопрос стоит не о конкуренции, а о том, насколько эффективна будет наша совместная борьба против нынешнего режима и как быстро нам удастся отстранить от власти Шеварднадзе.
"ЗАВТРА". Как складываются ваши отношения с отцом, генералом, руководителем Компартии Грузии Пантелеймоном Гиоргадзе?
И.Г. На заре моей чекистской юности генеральство моего отца мне только мешало. Я получил за короткое время два никчемных выговора, которые поставили крест на моей заграничной работе, — правда, это не помешало находиться мне в Афганистане. Если же брать тот период, когда я стал министром, — у нас с отцом состоялась одна-единственная встреча, на которой он прямо меня спросил: "Сын, что ты думаешь о том, как надо вести себя мне, руководителю Компартии, стоящей в оппозиции тому режиму, который ты защищаешь?" Я ему ответил, что, пока я министр, никакого вмешательства в деятельность партий со стороны спецслужб не будет. И при самом прямом указании Шеварднадзе взять под контроль все оппозиционные партии, я никогда не оказывал им ни поддержки, ни препятствий.
Сегодня, конечно, отец в определенной степени расплачивается за то, что со мной произошло, получая удары от режима в прямом и переносном смысле: последняя акция коммунистов в поддержку беженцев была разогнана, а мой отец избит дубинками. Все, что отрицательного происходит в Грузии, Шеварднадзе пытается навесить на моего отца, на народно-патриотические силы, все время обвиняя их в поддержке меня. Да, они считают, что я могу вместе с другими изменить ситуацию в Грузии, но они не могут мне ничем помочь.
Конечно, отец пострадал… Но народ, видя целую цепочку гонений на него, понимает, что такое сегодняшняя власть в Грузии. Единственное, что я могу ему сейчас сказать: "Крепись, отец, победа будет за нами! Она не так далека!"
"ЗАВТРА". Вы чувствуете за собой погоню, слежку спецслужб, грузинских или международных?
И.Г. В свое время я сам работал в контрразведке и занимался розыском особо опасных государственных преступников, поэтому я был бы очень слабым профессионалом, если бы на моем хвосте постоянно, три года, висела погоня. Конечно, на первом этапе было очень сложно, потому что все эти события очень подействовали на мою семью. Сам я с первых же ударов выработал в себе защитную функцию, но внутри меня все кипело оттого, что я вынужден был спасать психику раненой семьи. Что касается Интерпола и различных спецслужб, то, безусловно, это очень серьезная опасность, но на то мы и профессионалы, чтобы уходить из-под удара. Но это не главное, есть такое понятие — солидарность. У меня оказалось очень много друзей — как в Грузии, в России, так и в других странах.
"ЗАВТРА". Как вы думаете, ваши бывшие коллеги, которые сегодня вас разыскивают, верят в то, что вы — международный террорист?
И.Г. Коллега-профессионал не может быть ни коллегой, ни профессионалом, если он в это верит — настолько очевидна натяжка моей причастности ко всему, что Шеварднадзе хочет навесить на меня. Но здесь есть один нюанс. Я с большой осторожностью отношусь к понятию мужской дружбы. Я ни разу не создавал проблем своим друзьям в разных странах, не ставил их под удар своими действиями, например, находясь в их стране. В ту или иную страну я пребываю только с разрешения ее первого лица. Тем самым я не вынуждаю коллегу обманывать свое руководство. Если такого разрешения нет, я просто туда не въезжаю.
"ЗАВТРА". Что происходит с миросознанием грузинской интеллигенции? Изменилось ли отношение к России у грузинской элиты и населения в целом?
И.Г. Если бы у нас был писатель толстовского уровня, он показал бы трагедию, через которую прошла интеллигенция Грузии от советского периода до сегодняшних дней. Ее сильно покалечило все, что происходило. Часть интеллигенции, той самой, что на советском фоне была наиболее сытой, отдалась сначала тому ветру, который подул с приходом Гамсахурдиа, с той же легкостью она пристала к лагерю Шеварднадзе, его ярого врага, и сегодня она раздроблена. Жировавшие всегда — и при СССР, и сейчас — подпевают Шеварднадзе, стелятся под него, а глашатаи народных чаяний сейчас затерты, их мало, и они под жесточайшей репрессией. Но даже та часть интеллигенции, которая сидит сейчас на подкормке Шеварднадзе, не пойдет против народной ненависти, не встанет на защиту Эдуарда-разрушителя. Может быть, лишь два-три визга. Для будущей политической власти здесь нет никаких проблем.
Что же касается антироссийских настроений, возникших на волне последних лет перестройки, то сегодня они возведены в ранг государственной политики Грузии. Официальные круги говорят о России всегда с оговоркой: "реваншистские силы России". Единственно, кто хороший — Ельцин. Кстати, Шеварднадзе пытается представить грузинских коммунистов как… пятую колонну Москвы.
Фраза "агент Кремля" еще кое-чего стоит в грузинских коридорах власти. Стало манерой, докладывая Шеварднадзе о чем-то, обязательно подчеркнуть свое неприятие российской позиции по тому или иному вопросу — тогда ты свой. Вылечить это нелегко, но можно, и мы вылечим это. Начать надо хотя бы с того, что перестать в грузинских СМИ преподносить Россию как злейшего врага. Народ сам разберется, кто враг, а кто друг. Вы не представляете, как легко и быстро восстановятся тогда не просто дружеские, но братские отношения между русскими и грузинами. Многое будет зависеть, в том числе, и от мудрости российских политиков, и от российских же журналистов.
"ЗАВТРА". Как эволюционировали отношения Шеварднадзе с Ельциным, ведь свою власть он получил, по существу, от Ельцина?
И.Г. Ельцина как человека он ненавидит — по многим причинам, и политбюровским в том числе. И Ельцин, естественно, отвечает ему тем же, ведь Шеварднадзе в свое время голосовал за отстранение Ельцина от власти. Если бы Ельцин знал, какими словами называет его Шеварднадзе, то не только о стратегическом партнерстве, но и о государственных отношениях речи не было. Но здесь опять в ходу та большая политика, которая остается за пределами человеческого понимания, когда один нужен другому, другой нужен третьему и т. д. Чтобы показать свою "пророссийскую" линию, Шеварднадзе в начале своего президентства назначил на силовые посты людей, симпатизировавших России, понимавших, что присутствие России на Кавказе — полностью в интересах Грузии. Где теперь эти люди?
"ЗАВТРА". Не настала ли пора устанавливать контакты с близкими движениями в России, ведь наши идеологии и наши трагедии одинаковы?
И.Г. К сожалению, я лишен возможности устанавливать широкие контакты для достижения своих целей с теми или иными политическими силами, особенно в России. Потому что наибольшая опасность для меня исходит именно от России — не от народа, а от ее официальных структур, связанных обязательствами с Грузией. Поэтому я не даю повода никому из тех, кого я считаю своими друзьями, страдать за меня, и еще раз повторяю, что с октября 95-го года я не был в России.
"ЗАВТРА". Как вы представляете дальнейшее развитие ситуации в Грузии, что будете делать вы?
И.Г. Было бы наивно рассказывать возможные сценарии и механизмы отстранения Шеварднадзе от власти, но одно я могу сказать с уверенностью. Режим настолько деградировал, прогнил, что вопрос его свержения — вопрос ближайшего времени. Но Шеварднадзе никогда не уйдет сам. Вынести его вперед ногами сможет только взбунтовавшийся, доведенный до отчаяния народ. Народ после всех шараханий — от звиадизма до шеварднадзизма, после ужасов осетинской и абхазской войн, бойни в Западной Грузии, — наш мудрый и прозревший народ скинет этот режим и больше не будет допускать ошибок в выборе своих лидеров, своей перспективы, своих союзников.
Я ощущаю, что у меня накопилось достаточно сил, знаний и опыта, чтобы объединить вокруг себя сильную здоровую команду единомышленников и вместе с другими политическими силами в Грузии довести дело до логического конца — убрать с политической арены Грузии Шеварднадзе, его мафию и все, что связано с этой вакханалией. Мы будем делать это в максимально сжатые сроки — с точки зрения истории современной Грузии. Я не говорю, что это произойдет завтра или послезавтра, но освобождение не за горами. Сегодня у Шеварднадзе нет ни одного подразделения, которое может на профессиональном государственном уровне предотвратить угрозу свержения режима.
Среди моих единомышленников есть такой термин: кто из тех, кто помогал нам в эти трудные минуты, достоин присутствовать за Столом Победы. Критерий оценки — преданность нашему делу, беззаветное желание изменить ситуацию в Грузии к лучшему. К Столу Победы будут допущены те, кто внес существенный моральный, психологический, в некоторой части — ощутимый материальный вклад в то, что называется устранением режима Шеварднадзе из Грузии. Такой Стол Победы будет обязательно, и он будет очень большим, даже по грузинским меркам, и тамадой за этим столом буду, конечно, я.