КОЛОСЬЯ ГНЕВА

КОЛОСЬЯ ГНЕВА
40(253)
Date: 06-10-98
В ближнем Подмосковье, в Лыткарине, возвел когда-то великолепное сельскохозяйственное предприятие на бросовой земле Иван Никитич Якущин. Сам был и за архитектора, и за проектировщика, и за прораба. В былые годы рабочие получали у него по 600 рублей, советскими, в месяц. Даже сейчас, в мертвые для русского замлероба времена, к нему едут на работу с Украины. Предприятие держится из последних сил. Дотянуло, дожило до времени, когда прекращается бешеный импорт продуктов с Запада. Еще немного поднатужься, крестьянин, и пойдет твое дело в гору. Рынок востребует продукты твоего труда. И ты заживешь, наконец, по-человечески. Об этом, примерно, хотел сказать Иван Никитич, когда его пригласил на телепередачу "сам Познер".
Я беседую с Иваном Никитичем вскоре после его поездки в студию "Останкино".
— Был на этой записи. Мне дали микрофон, камеры нацелили. И я высказал все, что думаю. Вчера сел перед телевизором, стал глядеть передачу. Доглядел до конца — что бы вы думали? Вырезали! Меня показали сидящим в зале, а все мои слова — вырезали. Познер дал слово только тем, кто любит не русского крестьянина, а западного.
— Что ж, придется вам повториться, Иван Никитич. Мы дадим вам возможность донести свои слова до людей.
— Повторюсь. Там, в студии, я встал и сказал: вот перед вами настоящий производитель. Сегодня положение в сельском хозяйстве России не критическое, а предсмертное. На протяжении восьми лет земля не получает никаких питательных веществ. Средства защиты не применяются. Мелиоративные сооружения разрушены. Урожайность неимоверно низкая. Я уже не говорю о состоянии техники. Если в нашем колхозе до реформ было семьдесят восемь тракторов, из них шесть мощный К-700, остальные — белорусские, волгоградские, харьковские. То сегодня осталось всего двенадцать. Пахотные площади у нас остались прежние, только сто пятьдесят гектаров ушло под дачи. Как можно их обработать двенадцатью тракторами? Абсурд! То есть крестьянина вынудили бросать землю.
Крестьянина лишили всякой помощи со стороны государства. Прекратили всякие дотации. Повергли хозяйства в первобытное состояние. Мы-то еще кое-как держимся. Но большинство других — скончалось. Да и наше благосостояние — внешнее. Внутри мы тоже — гнилые. Вот вы видели: в приемной сидят рабочие. Они сидят там каждый день. Потому что с мая мы не платим зарплату. Потому что платить нечем. Задушила нас энергетика. Когда-то затраты на энергоносители были ничтожными. И у нас было семь-восемь миллионов прибыли. Один только тепличный комбинат давал шесть миллионов. Мы регулярно платили заработную плату. Строили пионерлагеря, санатории-профилактории, дома культуры, школы — все, что хотели. И ни у кого не просили денег. Государство давало некоторые льготы в приобретении тракторов. А больше мы ни копейки у государства не брали. Каждый год мы возводили многоэтажный дом, несколько коттеджей. Все это доставалось нашим людям, крестьянам земли русской. Сегодня все это, по сути, отобрано. Опять произошло раскрестьянивание. Произошло по заказу западных политиков с целью создания благоприятных условия для тамошних фермеров. Они богатеют, а мы нищаем. И просим у них еще кредитов. А если они нам не дадут? Надо прямо сказать, что ельцинская политика превратила нас в африканцев.
— Как же нам выбраться из такого положения, Иван Никитич? Сейчас вроде бы настали дни, когда прекращаются закупки на Западе. Вроде бы настали дни, когда русскому мужику надо поднапрячься из последних сил и начать зарабатывать. Не поздно еще?
— Пока что не поздно. Только надо изменить отношение к российской деревне. Во-первых, простить все долги. Какие можно — списать совсем, а иные — отсрочить платежом на пять— шесть лет. Очистить все счета. Чтобы те рубли, которые будут зарабатывать крестьяне, были чистыми. Чтобы руководитель хозяйства мог хоть как-то ориентироваться в своем расчетном счете. Есть у него двести, триста тысяч — купит комбикорма для скота. Чуть— чуть топлива. Чтобы как-то балансировать. Я, например, сегодня вожу продукцию потребителю, но как бы в пустоту вожу. Только мне деньги перечислят — они тут же уходят в пенсионный фонд, в фонд развития, в налоги. Нам ничего не остается. Мы в тупике. Из него не выбраться своими силами. Нужна помощь государства, списание долгов. Но и этого мало. Ведь люди разбежались. Кто пошел в коммерцию, кто сидит на пособии по безработице. Однако желание работать на земле осталось. Но чтобы опять их вовлечь, они должны быть уверены, что они будут иметь зарплату регулярно, пускай и не высокую. Затем людям, работающим на земле, государство должно выделить технику в кредит. И прекратить разрушение сложившихся сельскохозяйственных предприятий любой формы собственности. Теперь даже российские фермеры, те немногие из них, кто выдержал и не сгорел, говорят о том, что надо немедленно возродить колхозы. Это самая демократическая форма труда на земле, эффективная и бесприказная. Надо воссоздать разрушенные сельхозпредприятия, и неважно как они назовут себя — колхозом или артелью. И после всего этого — установить достойную цену на сельскохозяйственную продукцию. Чтобы хотя пятнадцать-двадцать процентов от произведенной продукции доставалось крестьянину. Скорее всего, этого можно добиться за счет снижения оплаты за услуги энергетиков, расходов на горючее. Надо также прекратить различные поборы. Сейчас мы только разве за воздух не платим. Чтобы пройти техосмотр, мы должны "отстегнуть" огромные суммы. Получить лицензию, лицензию на право владения — собственной(!) техникой. Полный абсурд! А надо сделать так, как было раньше — ввести один дорожный налог. А техосмотр проводить бесплатно.
Затем необходимо реанимировать перерабатывающую промышленность. Расконсервировать маслозаводы, сахарные предприятия.
Не обойтись и без решения проблемы защищенных грунтов. Только в одной Московской области тепличные комбинаты занимают более 400 тысяч гектаров. Благодаря продукции этих предприятий люди круглый год подпитываются витаминами. Она в прямом смысле сберегает здоровье нации. Но сейчас дело обстоит так, что 15 гектаров теплиц в нашем колхозе в прошлом году дали 10 миллионов убытку. Как я могу их содержать, если квадратный метр стекла стоит 25 рублей, а килограмм выращенного в теплицах — 5 рублей. Я говорю о паритете цен. Если политика правительства будет прежней, то Россию ожидает голод. Реформы должны работать на человека, а не против. Пока что пользу от реформ получило меньшинство народа. А должно быть все наоборот.
Я — за частную собственность. Но за какую? Если человек умеет хорошо шить одежду или умеет быть хорошим поваром и кулинаром — пожалуйста, пусть он открывает ателье или ресторан. Государство только освободится от мелочных пут. Обязанностью государства должна стать и защита этих предпринимателей от рэкетиров, и снижение налогового бремени. А что происходит кругом?. .
Режим, созданный сейчас в России, я ненавижу днем и ночью. Верю, что доживу до тех времен, когда русский народ полюбит себя, зауважает и сумеет защитить. Конечно, по мере сил стараюсь разбудить это самоуважение и помочь нуждающимся. Недавно узнал, что в доме ребенка дети голодают. Стало не по себе. И хоть колхоз теперь сам нищий, но решили помогать им. Делим последний кусок.
Начинаются холода. Душа теперь особенно болит за отдаленные деревни, такие, как Беспятово, например, куда так и не успели мы провести газ. Мы начали вновь отстраивать деревню пятнадцать лет назад. Возвели сорок шесть коттеджей, многоквартирные дома, создали всю инфраструктуру. Но до сих пор нет там одного — тепла. Котельная не работает, и не знаю, сможем ли ее запустить. Нужна солярка для котлов. Она дорогая, нам не по карману. Людям придется замерзать, обогреваться с помощью электрических нагревателей.
Полный упадок кругом. И нынешние власти оправдывают такое положение дел общей неспособностью России, русских делать что-то хорошее. Хотя совсем не так давно был у меня один немецкий предприниматель. Просил заключить договор на производство из яблок пиктина — ароматных веществ на базе нашего колхозного перерабатывающего комплекса. Естественно, я задал ему вопрос: зачем вам из благополучнейшего региона Европы ехать в Россию за пиктином. Он сказал: "Господин Якушин! В вашем российском яблоке червяк живет! В плохом яблоке червяк жить не будет. У нас яблоки только на вид лучше ваших. Для души — лучше русских яблок нет".
Я вспоминаю демократов, когда они нападали на колхозы в самом начале девяностых годов. Обвиняли нас, что мы перенасыщаем продукцию нитратами. Они лгали. Все было и есть как раз наоборот. Если в Голландии норма нитратов 1200 единиц, то у нас в России — только 330.
— Осень. Сезон закончился. В вашей приемной, Иван Никитич, я слышал украинский говор. Много украинцев у вас трудится? Довольны они?
— Думаю, что обижаться им не на что. Мы их бесплатно кормили. Все сорок человек. Бесплатно они у нас жили. Сейчас мы им должны выплатить остатки зарплаты — примерно по три-четыре тысячи на человека. Деньги в кассе у нас бывают не каждый день. Рассчитываю по группам. Сегодня еще пятеро получат свое кровно заработанное и поедут домой. Мы берем украинцев на работу, потому что наши кинулись за большими деньгами. Москва рядом. К богатым! Хоть полы мыть. И вот я недавно встречаю одного такого богатого. У него фирма по соседству. Как раз доллар прыгнул в те дни. Спрашиваю: ну как? Он отвечает, что уволил двенадцать человек. Среди них и те, кто когда-то убежал из колхоза за большой копейкой. Как только фирмач стал терпеть убытки — пошли вон! А наш колхоз, даже нищий сегодня, пытается помочь своим работникам.
Вот обо всем этом я и говорил на записи телепередачи Познера. Ни слова не пустили в эфир.
— Ну а "Завтра" всегда рада предоставить вам слово, Иван Никитич. Надеюсь, в следующий раз наша с вами беседа пройдет в более светлых тонах. Как говорится, доживем до весны.
Беседу вел Александр СИНЦОВ