ДУХОМ ОКРЕПНЕМ В БОРЬБЕ

ДУХОМ ОКРЕПНЕМ В БОРЬБЕ (С Геннадием ЗЮГАНОВЫМ беседуют главный редактор газеты “Завтра” Александр ПРОХАНОВ и главный редактор газеты “Советская Россия” Валентин ЧИКИН)
19(232)
Date: 12-05-98
После драматических думских событий в минувшем апреле редакторы патриотических изданий провели несколько встреч с председателем ЦК КПРФ и НПСР Геннадием Зюгановым. Итогом откровенных объяснений является предлагаемая читателям беседа главного редактора газеты “Завтра” Александра Проханова и главного редактора газеты “Советская Россия” Валентина Чикина с Геннадием Зюгановым. Вопросы и суждения редакторов обозначаются сокращенным ред.

РЕДАКТОР. Геннадий Андреевич, оппозиция по сей день не может избавиться от потрясения, связанного с третьим голосованием Думы по кандидатуре Кириенко. Не скроем, казалось, что оппозиционные депутаты, набравшись мужества и уверенности, сохранят свою позицию неприятия этого ельцинского ставленника, с именем которого в народе связывают самые худшие предчувствия и воспоминания о первом, “гайдаровском” периоде реформ. Два пленума ЦК компартии, несмотря на страшное давление со стороны Ельцина, несмотря на мощнейшую психологическую обработку всеми средствами массовой информации, приняли решение отвергнуть кандидатуру Кириенко. Мы надеялись, что долгожданное столкновение с режимом произойдет, что оппозиция, наконец, померяется силами с ненавистным противником. И вот группа депутатов-коммунистов, группа ваших союзников по фракции “Народовластие” и аграриев проголосовали, по существу, за Кириенко. Ельцин выиграл и эту битву, а мы, силы народно-патриотической оппозиции, с позором откатились назад. В сознании народа произошел оползень, люди разочаровываются в оппозиции, либо замыкаются, отходят от политики, либо связывают свои протестные ожидания с другими, подставными персонажами.
Именно после утверждения Кириенко на первые роли вернули одиозного в народном сознании Березовского. Именно после утверждения Кириенко Чубайс воцарился в РАО ЕЭС, одной из становых структур отечественной экономики. Именно с Кириенко правительство стало однородным, состоящим сплошь из ставленников Международного валютного фонда. Что произошло? Как вы объясняете дезертирство части депутатов с фронта политической борьбы?
Геннадий ЗЮГАНОВ. Не скрою — удар весьма чувствительный, и его последствия будут еще ощущаться как внутри партии, так и в широких народных массах. Я не считаю происшедшее рядовым событием. Отступничество случилось в тот момент, когда в результате анализа ситуации мы приняли решение отвергнуть кандидатуру Кириенко и готовы были к роспуску Думы, к развертыванию внепарламентских форм борьбы. Хотя уже озвучена версия о том, что-де неким тайным решением руководства КПРФ часть депутатских голосов была “делегирована” в пользу Кириенко. Вздор это! Наоборот, партийным организациям дана была директива, нацеливающая их на работу в условиях роспуска Думы, на разворачивание предвыборной кампании — надо было готовить выборные штабы, осваивать новые избирательные технологии. Мы пришли к общему выводу, что перевыборы Думы, выход в народные массы оздоровят всю атмосферу внутри и вокруг партии, покончат с некоторым застоем в нашей деятельности, привлекут в оппозиционное движение новые силы. Повторяю, мы были и остаемся готовы идти на перевыборы. И тем болезненнее стало для нас отступничество ряда наших депутатов.
РЕД. Но, кажется, позиция КПРФ по данному вопросу до сих пор не выражена резко и четко — речь не идет об организационных выводах, а именно о подчеркнутой позиции. Ведь в массах складывается впечатление, что либо руководство партии не владеет ситуацией в собственных рядах, либо существуют некие мотивы, заставляющие смягчать отношение к отступникам. То есть существует какая-то скрытая режиссура, распределение ролей... Эта недосказанность не может не влиять на репутацию партии, на репутацию ее руководителей.
Г. З. Я не боюсь за свою репутацию — мне бояться нечего. Но никаких “особых моментов”, никакой “скрытой режиссуры” нет. Некоторые товарищи из самых наивных или весьма умудренных посчитали после “третьего звонка”, что новый премьер в любом случае назначается и вроде бы бессмысленно жертвовать Думой, и пошли к урнам...
Мы, посовещавшись в руководстве, решили предоставить право высказаться об “отступниках” тем партийным организациям, которые выдвигали этих товарищей в Думу. Пускай объяснятся там, пусть это будет не спрос партийного руководства, а суд партийных масс. У нас не политический клуб, не дискуссионная трибуна, мы — партия единомышленников, связанных общими идеалами, общей внутренней дисциплиной, и пренебрежение общим решением не может остаться без последствий. Но поддаваться сиюминутным страстям не стоит. Верится, у многих товарищей призывы к партийным чисткам сталинского образца, призывы “открыть огонь по штабам”, как это делал Мао Цзэдун, идут от чистого сердца. Но ситуация у нас другая. Мы — не партия власти, куда постоянно устремляются все новые и новые кадры. Наша КПРФ — партия уцелевших после страшного удара 1991 года, остатки разгромленной КПСС. Сегодняшние члены партии — это люди, которые сделали свой выбор в период преследований и гонений. Мы дорожим каждым коммунистом, будь то совсем молодой, неопытный, пришедший к нам вчера человек, или мудрый, убеленный сединами боец, переживший всю катастрофу крушения Советского Союза. Мы выхватывали нашу партию буквально из-под обломков, мы спасали, по существу, каждого члена партии, которая пережила великое предательство периода Горбачева— Ельцина. Из КПСС ушли самые оснащенные, самые подготовленные деятели: руководители институтов, партийных школ, академий. Мы, по сути, в одночасье остались без теоретического обеспечения и только нащупываем новые формы своего развития, учимся на ошибках, преодолеваем иллюзии, мучительно осознаем новый экономический, политический и идеологический контекст собственной деятельности. Восстановление интеллектуального слоя партии — это серьезная проблема, на решение которой требуется время. И методами чисток партию не обогатишь.
РЕД. Помнится, с формулой “системной оппозиции” впервые вышел на экраны Егор Яковлев после разгрома СССР в 1991 году, когда не согласных с “демократами” попытались вышвырнуть из всех сфер общественной жизни страны. Именно тогда Яковлев сказал: “Нам, демократам, нужна оппозиция, и у нас будет оппозиция. Но это будет конструктивная, системная оппозиция, которая будет с нами сотрудничать”. Похоже, что теоретики-интеллектуалы КПРФ откликнулись именно на этот социальный заказ властей. О “системной оппозиции”, насколько мне известно, ничего не говорится ни в программе КПРФ, ни в уставе, ни в решениях съездов и пленумов ЦК, ни в других общепартийных документах. Откуда же она взялась в думской фракции коммунистов? Почему вытеснила другие возможные формы политической борьбы? Ведь все, очень небольшие, ресурсы партии уходили на создание сложной системы контактов, взаимодействий с властью в центре и на местах. Партия, похоже, упускала из виду протестующие площади, стачкомы, бушующие недовольством шахтерские и дальневосточные регионы. Вы говорите, что КПРФ решила пересмотреть концепцию “системной оппозиции”, взвесить еще раз ее положительные и отрицательные последствия. Что впереди?
Г. З. В самой концепции системной оппозиции нет ничего противоестественного и противоречивого. Мы — легальная политическая партия, которая встроена в социальную жизнь как элемент авторитарной президентской республики, как партия парламентского типа. Это — очень узкий правовой зазор, в котором мы существуем и в котором вынуждены взаимодействовать с властью, с квазидемократическим режимом, не оставившим народу реального пространства для политической деятельности.
У нашего взаимодействия есть свои видные со стороны и скрытые технологии, свои приемы и методы, благодаря которым мы добились положения самой крупной, доминирующей в Думе фракции. Мы сегодня, используя возможности парламента, его кадровый и информационный потенциал, можем воздействовать на общественное сознание всей России. Нам удалось в сложнейшей политической борьбе, балансируя буквально на лезвии бритвы, при массовых подлогах со стороны “партии власти”, при постоянной демонизации компартии — выиграть выборы в десятках крупнейших регионов России. Мы, лишенные доступа к телеэфиру, не имеющие сколько-нибудь значительных финансовых средств, преодолевая информационные барьеры, обеспечиваем себе постоянный диалог с российским обществом. Мы восстановили устойчивую сеть областных организаций, оснащенных самым необходимым для активной работы. Мы обрели вполне солидный облик общероссийской политической партии, с которой вынуждены считаться не только ельцинские ставленники в центре и на местах, но и все мировое сообщество. “Похоронить коммунизм” в России Ельцину не удалось. И наше присутствие на всех европейских и мировых форумах именно как Коммунистической партии Российской Федерации, в том числе и в составе парламентских делегаций, об этом свидетельствует со всей очевидностью.
Конечно, наряду с этими бесспорными достижениями практика системной оппозиции несет в себе и серьезные минусы. Действительно, мы использовали практически все свои ресурсы на восстановление организационной сети, разрушенной в 1991 году. Однако я считаю справедливыми замечания наших товарищей, которые указывают на определенный разрыв, образовавшийся между нашей партией и протестными слоями населения. Этот разрыв надо немедленно устранить, поскольку партия — это не вещь в себе и не вещь для себя, а орудие политической борьбы в интересах трудящихся.
Баланс результатов “системной оппозиции” к марту 1998 года, по нашему убеждению, оказался смещен в отрицательную сторону. “Круглые столы” и “четверки” превратились в ширму ельцинского самовластия и произвола. Именно поэтому мы пришли к выводу, что данная тактика себя исчерпала, взяли курс на создание широкой коалиции народно-освободительных сил, решили идти в массы, активнее привлекать их на свою сторону. Еще раз скажу, что не все, особенно из идеологов “системной оппозиции”, смогли пережить смену ориентиров безболезненно. Это и проявилось при голосовании по Кириенко.
РЕД. Вы не могли не чувствовать растущее напряжение внутри оппозиции. Это проявлялось и в расслоении ее рядов, выделении требовательных, радикальных, непримиримых слоев — и формировании устойчивого конформистского, умеренного крыла. Подходы к политике, принципы действия оппозиции в нынешних, непростых условиях — все это обсуждалось в рамках дискуссии, которая временами предельно обострялась. Кульминацией стали события ноября прошлого года, когда лидеры оппозиции и вы, Геннадий Андреевич, в том числе, громогласно, с высоких трибун и на многолюдных митингах заявляли, что никогда не поддержите премьер-министра Черномырдина, никогда не отдадите свои голоса в поддержку преступного и продажного политического курса. И вдруг после всех этих заявлений мы оказались свидетелями того, как фракция КПРФ отказалась от вотума недоверия правительству Черномырдина. И, получив от оппозиции “карт-бланш”, Черномырдин продолжил свою разрушительную, антинародную политику. Именно тогда и друзья ваши, и враги заговорили о расколе в рядах оппозиции. В конце концов дело кончилось тем, что Черномырдина и его кабинет устранил сам Ельцин, разумеется, в корыстных интересах. Именно он сделал то, чего мы ожидали от политического руководства народно-патриотических сил в Госдуме, он выступил избавителем народа от опостылевшего всем, разбухшего на своем посту Черномырдина.
Г. З. Естественно, мы в партии остро чувствовали неизбежные издержки своей позиции. Может быть, недооценили их качественную значимость. Но мы исходили из того, что нынешняя власть в России все-таки неоднородна, она состоит из нескольких группировок, соперничающих друг с другом. Конечно, было нерасчетливо не использовать эти противоречия между нашими политическими противниками.
Во-первых, усилиями МВФ в России сформирован чисто спекулятивный сектор экономики, который обескровил все производящие отрасли народного хозяйства, который ежегодно высасывает из страны огромные средства как материального характера, так и наш интеллектуальный потенциал. Этот сектор, представленный прежде всего Чубайсом и “большой семеркой” банкиров, действует не в интересах России. Они вообще не рассматривают ее как свою Родину, как что-то имеющее самостоятельную ценность, помимо нефти, газа, никеля, рабочей силы, а также пространства для сброса импортной продукции и отходов, разница между которыми, поверьте, не слишком велика.
Наряду с этим существовали и существуют так называемые естественные монополии, самая мощная среди них — это Газпром, олицетворенный Черномырдиным. Черномырдин, как идеолог и хозяин Газпрома проводил так называемый сырьевой вариант развития, ориентированный не на США, а на объединенную Европу и Германию, прежде всего.
Наконец, третьим фрагментом власти, самым обделенным и униженным, являлись те отрасли, которые жизненно необходимы для развития России: отрасли обрабатывающей промышленности, прежде всего ВПК, и сельское хозяйство. Эти отрасли умирают от хронического безденежья, от развала экономических связей, от деградации государства в целом.
Взаимодействуя с Черномырдиным, ориентируя его на помощь обрабатывающей промышленности и сельскому хозяйству, мы поддерживали и усиливали положительные стороны существования Газпрома и РАО ЕЭС, которые сохраняли целостность России, хрупкую целостность нашего экономического пространства, стягивая его линиями трубопроводов и электропередач. Те же трубы, проходя сквозь Украину, Белоруссию, Кавказ, поддерживали реальную основу для интеграционных процессов. Никто не говорит о том, что Газпром, ничего не получая взамен за поставленное топливо, был мощным донором для множества наших заводов и городов. Пользуясь его даровыми ресурсами, продолжала жить наша задыхающаяся экономика, продолжала сохранять некие остаточные биения пульса. Именно эти обстоятельства заставляли нас взаимодействовать с правительством Черномырдина. Теперь же, после прихода Кириенко, над российскими естественными монополиями нависла огромная опасность. Скоро мы станем свидетелями новых попыток уничтожения этими ставленниками международного капитала естественных монополий — последних структур, скрепляющих российское государства. Допустить этого никак нельзя, ибо это означает распад страны.
РЕД. Однако все эти тонкости обычному человеку не видны, тем более, что с подобными разъяснениями вы раньше никогда не выступали. Народ видит одно: оппозиция в Думе поддерживает правительство, поддерживает губительный “курс реформ”. Народ видит, что лидеры оппозиции встречаются с главными представителями режима, с главными виновниками катастрофы за прямоугольными и круглыми столами, принимают из рук ордена и благодарности. Народу показывают оппозицию респектабельную, довольную, с бокалами шампанского в руках. Народу внушают, что оппозицию режим прикармливает украденными у народа же деньгами. И симпатии разочарованного избирателя отворачиваются от народно-патриотических сил, начинают перемещаться куда-нибудь к Лебедю. Успех его в Красноярске — важный симптом этого поворота. Народ поворачивается к Лебедю не потому, что генерал привлекает своей внешностью или программой. Он слышит рык Лебедя, хрип Лебедя, видит его поднятый кулак, угрозы в адрес Москвы, в адрес режима — и наивно верит в его искренность, связывает с ним свои ожидания. Не кажется ли вам, что игры оппозиции с властью перешли из позиционных в пассивные, что это пренебрежение к народной психологии, что бы ни говорили — народа-воина и победителя, само возводит Лебедя на вершину российской политики?
Г. З. Лебедь — это еще одна беда России, а возможно, и война. Если Ельцин был первым тектоническим, подземным толчком, расколовшим единство Советского Союза, то Лебедь — второй толчок, способный расколоть на части нынешнюю Россию. Вы, Александр Андреевич, правильно писали в газете, что к 1991 году у Ельцина был сформирован параллельный центр власти, куда из-за рубежа и из России накачивались ресурсы, куда перебегали кадры, вокруг которого создавались политические группировки, и в урочный час, в момент, когда Горбачев выронил остатки своей власти, Ельцин тут же перехватил их, и союзный центр перестал существовать. Получив власть в России, Ельцин тотчас пожертвовал Советским Союзом, рассыпал наше государство на множество полузависимых образований. Это была обусловленная плата за поддержку могущественным силам Запада. Да, признаться, лично для него Союз был непомерно велик. Сегодня параллельный центр может возникнуть, уже возникает у Лебедя в Красноярске. Достаточно одного неверного движения в конституционном поле — и август 1991 года повторится в России. Результатом будет ее распад на несколько десятков мелких полугосударств — то, о чем мечтают американцы и их слуги-”демократы”. Эта прогнозируемая ситуация стимулирует нас перейти к более радикальным приемам борьбы. Мы сохраним свою думскую активность, но при этом будем основное внимание уделять работе в забоях шахт и цехах заводов, в студенческих аудиториях и на площадях. Наша программа действий не претерпела изменений после утверждения Кириенко. Мы ориентируемся на хорошо организованную решительную политическую схватку с режимом.
РЕД. Что это будет за схватка? Чем она будет отличаться от схватки 1991 года, когда коммунисты потеряли власть в Советском Союзе? Чем она будет отличаться от схватки сентября-октября 1993 года, когда был расстрелян Верховный Совет? Чем она будет отличаться от схватки 1996 года, когда Ельцин совершил невозможное — победил на президентских выборах, и когда вы слишком легко смирились со своим надуманным поражением?
Г. З. Сегодня мы можем сказать, что в России сложился небывалый, не имеющий мировых аналогов режим, сверхэффективный политический и экономический механизм разрушения нашей страны, ее потенциала, созданного не только за советский период, но и за всю тысячелетнюю ее историю. Выкачивание русских богатств намного превышает то, чему подвергалась Россия ранее, чему подвергались оккупированные фашистами территории СССР, когда от нас ввозили рабов, вывозили чернозем, вывозили музейные ценности, оставляя выжженную землю. Сегодня по чертежам МВФ в России построена и работает драга, до дна вычерпывающая наши жизненные ресурсы, оставляющая без средств к существованию основные массы населения. Получая от международных финансовых организаций сущие крохи, Россия выбрасывает в мир, в Америку, в Европу все ценное, что было создано здесь за века нашей истории. Население просто физически вымирает. За 7 лет ельцинского правления Россия лишилась около 8 миллионов человек. Это больше, чем в годы гражданской войны.
Для перспектив нашей страны это серьезнее, чем потери Великой Отечественной. Можно сказать, что в России сегодня целенаправленно проводится геноцид. Не через плахи, на которых рубят головы бунтующего населения. Не через ГУЛАГ, где за колючей проволокой умирают лишенные свободы люди. Это не “красный террор” и не массовые расстрелы. Это геноцид тихий, почти невидимый, когда тысячами разных способов повышают детскую смертность, сокращают срок жизни старшего поколения, приводят к тому, что распадаются семьи, распространяются болезни, не рождаются дети. Люди гибнут от дистрофии, от голода, от бандитизма, от тоски, стреляются в своих лабораториях и казармах. Вокруг этого молоха сосредоточена вся инфраструктура смерти, в нее затянута ничтожная прослойка людей, которые пытаются построить свое собственное благополучие на костях соотечественников. Это невиданное преступление перед человечеством. Любая попытка народа сопротивляться этой машине смерти вызывает жесточайшее подавление. Если нужно — это танки, если нужно — прекращение денежных “траншей” ненадежными губерниями, если нужно — клевета на лидеров оппозиции.
Особое место в программе подавления занимает проблема ликвидации русского фактора. Русская культура, русский дух, русский космос, русская цивилизация, проявления русской традиции — все, что связано с русской идеей мощной державы, великой культуры, стремления к красоте, к благу, к братству, к содружеству людей, к царству справедливости на этой земле — вот что уничтожается прежде всего. Русские вытесняются из власти, вытесняются из науки, из медицины, из культуры, русские вытесняются из дипломатии. Создается ощущение, что Россию превращают в огромный бантустан, в зону сегрегации, куда сгоняются и где уничтожаются основные массы русского населения. Все это, вместе взятое, ставит перед народами, населяющими Россию, и в первую очередь перед русским народом, проблему выживания. Методы, которые наш народ может использовать в этом сопротивлении геноциду, гарантированы ему международными хартиями.
Мы в нашей политической борьбе исходим из следующих трех положений.
Первое: в России применяется экономическое и информационное оружие нового типа, направленное на истребление русской государственности, русской экономики и, более того, русского генотипа.
Второе: реальность, в которой оказался наш народ, есть реальность геноцида.
Третье: форма, в которой будет протекать борьба народов России за свое выживание, за свое освобождение, — суть формы национально-освободительной борьбы, включая и восстание, как это не раз бывало в истории других народов. Наша партия, наша патриотическая оппозиция должна возглавить эту борьбу, провозгласить основные теоретические и тактические принципы этой борьбы.
РЕД. Национально-освободительные войны, которые велись в Индии Махатмой Ганди, в США Мартином Лютером Кингом, в Никарагуа Аугусто Сандино — это особый тип сопротивления, который требует постоянного самопожертвования, непрерывной проповеди, мессианства, ну и романтизма. Согласитесь, все это очень далеко от того, что мы сегодня наблюдаем в нашей оппозиционной элите, где респектабельность, умеренность, умение завязать галстук и высидеть в конференц-зале до конца совещания значат гораздо больше, чем заряженность на борьбу, на победу. Как будет изменяться стиль вашего политического поведения, как будет выглядеть политический лидер будущего? Национально-освободительная борьба — это стихия, это баррикады, куда затягивает все слои общества: от люмпенов и бомжей до высоких интеллектуалов, ибо на карте стоит не состояние отдельной семьи, отдельной корпорации, не жизнь одного города или региона — а историческая судьба всего народа, судьба наших детей, судьба еще не родившихся поколений. Как будет меняться образ партии?
Г. З. Когда говорят, что КПРФ — партия пенсионеров и функционеров, то сильно искажают реальное положение вещей. Даже замечательные наши старики, прожившие долгую, трудную, драматическую жизнь, прошедшие войну и послевоенные стройки,— они устали. Вряд ли у кого-нибудь, у меня в первую очередь, поднимется рука посылать их в бой. Они свое отвоевали троекратно. Это они из последних сил, руководствуясь только верой в идеалы партии, отправлялись на последних выборах голосовать за своих кандидатов. Это они стоят в пикетах, несут на демонстрациях сшитые собственными руками знамена и транспаранты, поют песни великой войны. Однако для новых политических сражений нужен новый, молодой контингент. Рост нашей партии идет медленнее, чем того хотелось бы. Радикальные настроения в народе пока не нашли себе адекватного политического, партийного выражения.
Поэтому нам предстоит создать привлекательный для молодежи образ партии, изменить стиль работы партийных организаций, отказаться от многих, унаследованных от советской эпохи, приемов и средств, которые в новых условиях уже не приносят желаемого результата. Обновление стиля и образа партии — очень деликатная работа, которая ни в коем случае не должна как-то задевать наших ветеранов. Кстати, именно от ветеранов чаще всего приходится слышать о необходимости омоложения партии. Ставка на молодые силы не должна означать отказа от мудрости и опыта. В какой-то мере это будет напоминать китайскую модель, когда в государственный монолит под контролем коммунистической партии пересаживают ростки нового уклада, новой экономики, новой культуры, нового стиля таким образом, чтобы каждый этап этой прививки не разрушил целого, не уносил силы и энергии.
Мы должны и будем по-новому относиться к молодежи, к молодежной субкультуре, которая господствует в сегодняшних городах, — не отрицать с порога ее не воспринимаемые старшим поколением проявления, но разбираться в истоках, видоизменять систему молодежных ценностей на базе единой национальной культуры. Мы должны в нашей работе опираться на традиционные русские ценности и на достижения современной, авангардной культуры, поскольку в их взаимодействии рождаются новые ценности, которые быстро становятся достоянием масс, особенно молодежных. И, конечно, наш научный партийный фундамент не должен препятствовать диалогу с великой православной церковью, истоком русской духовности, с другими религиозными конфессиями.
РЕД. Однако КПРФ по своим традициям, по своей программе остается классовой партией, партией обездоленного большинства, она хранит в себе ген Советского Союза, ген коммунизма. И с этой идеологией, с этой традицией очень трудно работать в том новом укладе, где важную роль играют мелкие торговцы, “челноки”, бизнесмены — они создают свое микрохозяйство, разоряются, снова карабкаются наверх и опять срываются в пропасть. Этот капиталистический, мелкобуржуазный по сути уклад совершенно противоположен по своим устремлениям вектору коммунизма, идеологии “общего дела”. Недаром на этом противоречии сыграли архитекторы прошлой предвыборной кампании Ельцина, превратив коммунистов в пугало, в синоним ГУЛАГа. Сможет ли КПРФ поднять знамя общей национально-освободительной борьбы.
Г. З. Мы создали Народно-патриотический союз России, который охватывает очень широкий спектр идеологий, движений, взглядов, мы привлекли в него людей, казалось бы, совершенно аполитичных. Именно НПСР является прообразом той широкой общественной организации, которая возглавит процесс национального освобождения. Мы в самое ближайшее время намерены активизировать работу этой организации, привлечь к ней “красных губернаторов”, чтобы они в свою очередь вовлекли в нашу орбиту весь тот многоукладный мир, который существует в их регионах. Именно на базе НПСР мы создадим “теневое” правительство, которое станет школой управления для наших кадров, полигоном их обкатки в регионах.
РЕД. Теперь, когда партия намерена пойти более радикальным курсом, не кажется ли вам, что возникает новая возможность кооперации с движениями и силами, ранее стоявшими несколько в стороне от КПРФ или критиковавшими ее “слева”, вплоть до прямой конфронтации? Не настала ли пора пересмотреть формат вашего взаимодействия с Бабуриным, Рохлиным, Анпиловым, Тюлькиным, даже с Лимоновым? Не создает ли новая политическая и социально-психологическая ситуация необходимости усилить компартию за счет множества других движений и партий более радикального толка?
Г. З. Я полагаю, что настало время провести расширенный форум всех оппозиционных движений России. Национально-освободительная борьба, сопротивление геноциду — тот лозунг, то знамя, под которым соберутся все здоровые силы нашего Отечества. Целостность России, которой грозит разрушительная политика федерального Центра и восходящее “созвездие Лебедя”, на поле которого сделали ставки те же силы, что ставили недавно на Ельцина. Русская идея, позволявшая нашей стране выжить на протяжении тысячелетий. Наша цивилизация, тот особый мир открытий, изобретений, научных и социальных идей, способных преобразовать землю, направить силы природы, всего космоса на служение человеку и обществу. Все эти ценности и стратегические задачи их сохранения и развития способны объединить подавляющее большинство народа вне зависимости от идеологий и классовых интересов. Мы начали и продолжаем разработку концепции русского социализма, который соединит в себе древнюю культуру православия и технотронный порыв советский эпохи.
РЕД. Не слишком ли крутой поворот предлагаете товарищам по партии? Не возникнет ли жесткая дискуссия на ближайшем партийном съезде через пару недель, хотя он и созывается для протокольных целей?
Г. З. Политическое движение, партия — это живой организм, похожий на многолетнее растение. Какие-то части его развиваются, шумят листвой, цветут и плодоносят, другие — отсыхают, уходят в почву. История коммунистической партии наполнена колоссальными событиями, свершениями, победами и катастрофами, взлетами и падениями. На последнем отрезке времени история нашей компартии совпадает с русской историей, с самой жизнью России. И на каждом из пройденных этапов партия, оставаясь сама собой, вырабатывала внутри себя новый стиль, новую форму действия. По существу, каждый раз она становилась партией нового типа.
Сегодня настал момент, когда внутренние резервы и противоречия, а также колоссальные внешние задачи, требуют от нас перехода к новой политической доктрине. Партия, которую мы сохранили, вырастили как общенациональную политическую силу — наша партия, уверен в этом, обретет новые качества. И мы, коммунисты, ставя проблему взятия власти в ходе национально-освободительной борьбы, снова сможем повторить России и миру: “Есть такая партия!”