ЗАКАТ ЧЕЛОВЕКА?

ЗАКАТ ЧЕЛОВЕКА?
18(231)
Date: 05-05-98
Перспективы существования человечества и России
за “круглым столом” редакции обсуждают:
политолог Александр НАГОРНЫЙ, биофизик Спартак НИКАНОРОВ,
философ Вячеслав ПОТЕМКИН, американист Генрих ТРОФИМЕНКО
и главный редактор “Завтра” Александр ПРОХАНОВ
Александр ПРОХАНОВ. В начале нашей беседы я бы попросил вас высказаться о некоем новом устройстве человеческой цивилизации, модели которого вызревают в интеллектуальной среде, прежде всего западной. Эти модели основаны на сверхдостижениях в научно-технической сфере, прежде всего в информатике и биологии, и уже в обозримом будущем дают теоретичес- кую возможность манипулировать человечеством и его будущей историей.
Александр НАГОРНЫЙ. Наша цивилизация вступает в XXI век, который уже называют "технотронным". То, что еще несколько десятилетий назад было достоянием научной фантастики: и советской, и западной,— начинает перетекать в практическую плоскость. Совершенно ясно, что фундаментальные научные открытия, сделанные в конце нашего века, вскоре до неузнаваемости изменят весь формат и экономических, и социальных отношений. На острие этого процесса сегодня идут Соединенные Штаты Америки, которые собирают у себя ученых и идеи cо всего мира. Два месяца назад мы наблюдали совершенно неожиданное явление, когда один из самых сильных теоретических умов современности, англичанин Стив Хокинг, был привезен в Белый Дом и в течение полутора часов излагал американской политической, финансовой и научно-технической элите свое видение будущего мира. Хокинг, человек практически парализованный, который общается с миром только через компьютер благодаря движениям трех пальцев своей левой руки, заявил всем, что через 10-20-30 лет вся человеческая цивилизация исчезнет в своем нынешнем качестве и превратится в нечто совершенно иное. Он говорил о неограниченных источниках энергии, которые даст управляемая термоядерная реакция; о новой системе физических представлений. нО основной упор был сделан, действительно, на достижениях кибернетики и микроэлектроники, которые уже привели к созданию системы Интернет, когда начинает действовать нечто, напоминающее коллективный разум, "мыслящий океан" Лема; и на открытиях в сфере генной инженерии, позволяющих практически конструировать человека в духе антиутопий Замятина, Хаксли, Оруэлла и других авторов. И далее Хокинг сделал обобщение относительно того, что сращивание научно-технических возможностей в этих областях приведет к созданию нового существа, которое поставит в течение двухсот-четырехсот лет крест на биологическом существовании Homo sapiens, человека разумного как вида.
На элиту США был выплеснут настолько яркий и объемный "образ будущего", что она оказалась потрясена — прежде всего собственной неспособ- ностью воспринять всё это. Именно явление практически сросшегося с компьютером гениального мозга, вещающего о приходе "искусственного сверхчеловека", придавало его словам особую убедительность. Шок был настолько сильным, что никто из собравшихся даже не поднял вопроса о стадиальности этого процесса: через какие этапы должна пройти эволюция такого существа и какие социально-экономические последствия вызовет каждый из данных этапов.
Если современные достижения генной инженерии удастся перевести в технологическую и коммерческую плоскость, а для США — это перспектива ближайших 15-20 лет, то, во-первых, обитатели Америки станут практически бессмертными, а во-вторых, они смогут настолько увеличивать свои возможности, что американское общество станет на два-три порядка выше европейского и японского, не говоря уже о России или Африке. Значит, этим территориям будет практически присвоен статус резерваций или даже зоопарков. И если проанализировать последние документы, которые принимались в Вашингтоне, то там — впервые — можно заметить акцент на социальных проблемах развития науки и технологии. Раньше американцы делали упор на принципы либеральной демократии, а сейчас они для внутреннего употребления от этой роли "бастиона прав и свобод человека" отказываются в пользу не просто социального, а социотронного планирования, если можно так выразиться.
Генрих ТРОФИМЕНКО. Меня особенно поражает факт, что в Интернете нельзя найти текст этого выступления Хокинга. Там болтается галактика виртуальной макулатуры, но фундаментальные для современности вещи монополизируются, как это сделало в отношении Хокинга агентство Ассошиэйтед Пресс. Оно будет продавать эту информацию дозированно, а кое-что, видимо, только для "посвященных".
Спартак НИКАНОРОВ. И этот момент крайне важен, поскольку Америки не существует как некоей целостности. Американское общество дробится и разрывается в условиях быстрого научно-технического развития, как разрывается на капли текущая из крана струйка воды. Это происходит из-за того, что более низкие части движутся со все большим и большим ускорением. Отрыв "технотронной" капли, этой субкультуры американского общества, становится абсолютно неизбежным. Но вопросы взаимодействия подобных субкультур — настолько сложный предмет для исследования, что за него, применительно к современности, никто по-настоящему не брался.
Вячеслав ПОТЕМКИН. Добавлю, что в прошлом такие попытки были откровенно мифологичными — назову, например, "Протестантскую этику" Макса Вебера. Но здесь необходимо выделить еще одну проблему. За последние 50-100 лет западная наука вообще отказалась от попыток универсального описания мира. Пиком этой тенденции стала космологическая гипотеза "Большого Взрыва", то есть происхождения нашей Вселенной из какой-то иной невероятно плотной материальной точки. А раз так, то развитие абсолютно, прогресс абсолютен, в любой данный момент он ограничен только материальными условиями, а в области духа — полная свобода, полный произвол. То есть как они захотят — так и будет. Если мир един, если он универсален, тогда он иерархичен. В рамках иерархии есть приоритеты, есть целеполагание. А вне этих рамок получается энциклопедическая мозаика, имеющая только видимость внутренней связи. Так строится на Западе все: от школьных учебников до концепций ведущих публичных теоретиков.
Александр НАГОРНЫЙ. Да, идеологическая проблема здесь существует, но, похоже, совершенно в иной плоскости, чем решение практических задач, где достигнуты казавшиеся невероятными результаты. За последние 10-15 лет заложенная в политическую систему Америки неограниченная свобода и пресловутое "равенство возможностей" медленно трансформировались в очень жесткую социальную структуру, основанную на взаимодействии человеческого мозга с компьютером, куда подверстаны и достижения трансплантологии. Эта тема пропагандируется всеми возможными способами: от фантастики голливудских кинобоевиков типа "Звездных войн" и "Робокопа" до метафизических рассуждений интеллектуалов типа Хокинга, который буквально сросся с компьютером. С этих позиций иначе выглядят и поединки Каспарова с "Глубоко голубой" шахматной программой, и Чубайс, не отрывающий глаз от экрана, а пальцы от пульта своего переносного компьютера.
Если мы нынче посмотрим на телевизионную или иную пропаганду, то увидим, что внимание человека намеренно или ненамеренно концентрируется на местных явлениях, на местных бытовых проблемах. Его действительно стремятся лишить неба и впихнуть в собственную клетку, где он будет вести то ли животное, то ли растительное существование.
И сегодня все другие общества, будь то Западная Европа, Китай или Япония повторяют — в той или иной мере — путь социального конструирования, обозначенный США. Да, Восточная, буддистская по сути своей, Азия с ее традиционными ценностями является довольно мощным противовесом американскому или, как еще говорят, атлантическому типу цивилизации, но Америка берет на вооружение науку и "высокие технологии" как инструмент глобального силового воздействия и на экономику, и на политику, так что развитие ситуации в ближайшие 10-15-20 лет все-таки будет идти под знаком доминирования США.
Александр ПРОХАНОВ. "Новый мировой порядок", о котором мы уже не раз писали, в разных странах вызывает растущее отторжение у многих социальных групп, которые, тем не менее, неуклонно оттесняются на обочину идейной, политической, экономической жизни. Здесь идет война на уничтожение. Так, может быть, мир и не может развиваться хаотично при ограниченности земных ресурсов, при склонности современных государств к национальному эгоизму? Может быть, наш мир и нуждается в таком централизованном управлении? И, когда исчез Советский Союз, основанный на социально-экономической модели управления и создания "нового человека", то на сцену выступила иная, биологически- информационная модель, которую начали реализовывать США. Нельзя же бросать мир на откуп стихии, хаосу — и, не исключено, что новый, американский, глобальный централизм как раз является попыткой организации мира, что в этой последней капле отражается лик не только "князя мира сего"?
Генрих ТРОФИМЕНКО. Надо сказать, что семь восьмых человечества вообще об этом не думает — они просто хотят выжить и занимаются этим каждый день, ни на что другое сил у них не остается. У американцев, которые вообще не имеют собственных политических, государственных традиций — и откуда тем взяться за 200 лет независимости? — сейчас проблема выбора необычайно остра, и опереться им при этом не на что. С одной стороны, Клинтон образовал специальную комиссию, которая обязана думать о новой цивилизации (то же самое, что и Ельцин, смешно сказать,— о новой государственной идее России). То есть тут и Хокинг, и Бжезинский, и Киссинджер, и Хаттингтон, и Сорос, и Рокфеллер, и Бог весть кто еще. С другой — целый месяц вся страна обсуждает любовные похождения того же Клинтона, и больше ни о чем не говорят. Расслоение колоссальное. В самих США множество детей в возрасте 8-9 лет просто не могут читать, поэтому никакой опоры внутри государства у элиты нет, поэтому они вынуждены, подчеркиваю — вынуждены, собирать ученых со всего мира у себя. Поэтому они идут на космополитизм крайний, вплоть до концепции Жака Аттали о "новом кочевничестве", а это уже воспоминание о временах ветхозаветных патриархов-номадов. И, чтобы хоть как-то держать все вместе, придумана "политическая корректность". Вот такой штрих — некоторые проблемы, затронутые Хокингом, комментировал доктор Гейтс, бывший председатель общества чернокожих физиков. Это мне и бросилось в глаза: при чем тут вообще чернокожие физики? А такая политика: всем сестрам по серьгам. Американцы любят говорить о своей богобоязненности, но это — абсолютное лицемерие. В церковь по воскресеньям ходят все, но в Бога почти никто не верит. Это такая же обязанность, как у нас для члена КПСС было обязанностью на партсобрания ходить. И мораль, нравственность исчезла вовсе. В истории с любовницами Клинтона это проявилось в полной мере. Там мораль подменяется законом, и скоро закон начнет регулировать, как муж должен с женой в постели спать. И если что-то не так, того по закону осудят как преступника. Зато "сексуальным меньшинствам" — раздолье, поскольку их столько-то лет преследовали, как теперь выясняется — из-за "мужского шовинизма". Матрица действий очень знакомая.
И вот теперь такая больная голова у мира должна быть — а там себя рассматривают именно как главу и голову всей Земли. И из куколки американской вылезает бабочка совсем другой расцветки, которая будет порхать по миру уже на правах его хозяина. Это к вопросу о "князе мира". Государственные формы сброшены, интернациональный или, еще вернее, транснациональный капитал готов диктовать свою волю. С помощью не столько военной силы, сколько экономического и информационного давления. Создается ситуация, когда будет существовать группа суперолигархов, избранные из избранных; будут высокообразованные слуги всех рас и племен — и серая скотоподобная масса, жующая жвачку. Свобода выбора жвачки огромная: "Орбит" или "Дабл минт", ОРТ или НТВ, "Чикаго буллс" или Михаэль Шумахер, "Интернет" или "Виндоус-97". В этом и весь ужас "новой реальности",— той самой схемы, которую предчувствовали и Оруэлл, и Хаксли, и Замятин.
Спартак НИКАНОРОВ. Вопрос заключается, по-видимому, в том, продолжается ли эволюция человека, и в каких формах она идет. Привычный вульгарный “диамат” стоял на точке зрения, что биологическая эволюция человека была “выключена” с появлением Homo sapiens, заменившись эволюцией социальной. Но в этом сегодня у меня очень большие сомнения. Исследования профессора А.Любищева показали, что, помимо эволюционных скачков и внутри них идет непрерывный процесс микроэволюции, что живые существа находятся в постоянном взаимодействии с природой в целом, которую никак нельзя рассматривать в качестве “окружающей среды”. Даже наши так называемые болезни являются на деле механизмом микроэволюции, приспособления человека к природе, с одной стороны, и управления человеком со стороны природы — с другой. Эти маленькие изменения очень трудно установить в процессе физиологической жизни одного человека, но, например, эпидемии, в том числе и СПИДа, их динамика — говорят об очень серьезных сдвигах в планетарной системе взаимодействия. Лично мне кажется, что процесс эволюции сейчас в первую очередь затрагивает человека. Меняется его кровеносная система, меняется иммунитет. Серьезные изменения, связанные с новыми функциями мышления и познания, идут в коре головного мозга. Открытый несколько десятилетий назад феномен функциональной асимметрии полушарий, одно из которых отвечает за понятийное, а другое — за образное познание мира,— дополняется их внутрен- ней асимметрией. Образно говоря, формируется система уже не из двух, а из четырех полу- или, вернее, четвертьшарий, если можно так выразиться. Раньше человек познавал мир — сейчас он познает прежде всего механизмы собственного познания. Это — совсем другие функции, которые в состоянии выполнять только соответствующие специализированные органы.
Если проводить параллель между динамикой биоценозов, то есть объединенных трофическими, пищевыми цепями сообществ живых организмов, — и человеческими обществами, объединенными информационными, в широком смысле, цепями, то эволюция и тех, и других должна дойти до критического пункта. Эволюция биоценозов привела к возникновению человека. Эволюция человеческих обществ привела к возникновению таких социальных форм, которые еще не имеют ни самоназвания, ни — тем более — названия. Эти формы будут относиться к обычным людям, видимо, так же, как первобытные люди — к животным. Кое-кто разделит участь мамонтов, кое-кто — бизонов, кое-кто — собак или кошек. Конечно, пещерные медведи были куда сильнее человека и занимали определенную, как принято говорить, экологическую нишу, но ни один медведь не мог вырыть ловушку и загонять туда людей при помощи огня. То же касается и неандертальского человека, выбитого кроманьонцами. Так что перспективы развития обществ, нашего в частности, пессимистичны, несмотря на неизбежность широкого протестного движения. Уже сегодня с этих позиций можно рассматривать и так называемый международный терроризм, и региональные конфликты, и "хакерство", и самоубийства русских, и религиозное "возрождение", прежде всего исламское, и ряд иных, нетрадиционных проявлений протеста.
Александр НАГОРНЫЙ. Да, ряд регионов становится ненужным в этой системе и должен как бы сам собой отмереть. Если это так, то мы сталкиваемся с уникальной ситуацией, когда наиболее демократическая, как утверждают, буржуазная система превращается в свою противоположность, в фашистское общество, становится квинтэссенцией тоталитарного этатизма. Они начинают материальное и политическое конструирование, не сообразуясь с моральными преградами, только удовлетворяя импульсы, которые считают своими. Отрицание Бога, отрицание духовного, морального начала неизбежно порождает сопротивление обществ, созданных на иных принципах.
Что касается нас, то высококвалифицированные и высокообразованные группы стоят перед выбором: или подчинение американскому образцу в форме эмиграции, работы по “грантам” и т.п. — или сбрасывание в пропасть без дна, до полного, всеохватывающего одичания. Если сравнить те социокультурные уклады, которые существовали на территории СССР, скажем, в Чечне, Казахстане или Узбекистане, то увидим, что произошел массированный сброс этих укладов в полуфеодальное состояние, где образовались свои полуэлиты, целью которых и является управление местным населением в интересах “нового мирового порядка”. Их положение, их статус ярче всего проявляется в таких, уже обыденных, вещах, как обучение и проживание детей в Америке, зарубежные валютные счета, там же и недвижимость. Типичный “вахтовый метод”, которым во времена СССР осваивали труднодоступные месторождения. Те же схемы вербовки, те же импульсы материальной заинтересованности. Только объект несколько иной.
Александр ПРОХАНОВ. Но все-таки, бомбардировки Ирака сверхточным оружием четвертого поколения, которым никто не обладает, кроме американцев. Или подавление сербов и прекращение балканской войны таким страшным образом. Или сбрасывание России, второй державы мира в первобытность, лишение ее всех силовых компонентов: армии, идеологии, науки, элит, традиционных ценностей. Или спекуляции Сороса, который одним ударом уничтожает целые финансовые системы огромных регионов мира. Что это? Это и есть встреча наступающего будущего с уходящим настоящим, это и есть те стадии наступления “нового мирового порядка”, те формы борьбы биоценозов, о которых мы здесь говорили?
Генрих ТРОФИМЕНКО. Эта электронно-технотронно-кибернетическая цивилизация, во всяком случае, в своем американском исполнении, явно считает, что она, говоря по-русски, “взяла Бога за бороду”. Но даже здесь возможны зигзаги. Скажем, те же самые бомбардировки Ирака не привели к необходимому результату. А сейчас американцы начали делать своим военнослужащим прививки от сибирской язвы. Отчасти это блеф, а отчасти — осознание возможности асимметричного ответа, который сделает ненужными все эти астрономические траты на “звездные войны” и “умные бомбы”. Зачем нужно тратить сто миллиардов на систему СОИ, если от пробирок со спорами бацилл сибирской язвы они все равно не защитят?
Спартак НИКАНОРОВ. Необходимо предвосхищать события, усиливать прогностическую функцию науки. Уничтожение социальности, то есть уничтожение способности образовывать организованные сообщества, действующие как целое, является гораздо более серьезным поражением, гораздо более серьезной потерей, чем выбор между либералами, демократами, коммунистами и т.п., которые все в равной степени предполагают наличие социальности, наличие способности образовывать общество. Подобно этому, война, направленная на уничтожение традиционной культуры как таковой, а не война, направленная на военное превосходство или территориальные приобретения, является гораздо более опасной, и мы все видим, все понимаем, что ведется война на уничтожение традиционной русской культуры. Но масштабы и значение этой войны, механизмы, которые связаны с этой войной, нам остаются неизвестными, как и способы ответной войны. Таких примеров можно массу привести. Достаточно создать социальный механизм, который будет предотвращать деторождение — и нация в одно-два поколения просто исчезнет.
Вячеслав ПОТЕМКИН. Существует такое понятие, как “удвоение знания” или “удвоение информации”. В сороковые годы нашего столетия он равнялся 45 годам, в пятидесятые — 20, в восьмидесятые — 10, к началу XXI века будет 5 лет. То есть информации становится вдвое больше за 5 лет. Может ли такими темпами расти истинное знание. Ответ очевиден — не может. Значит, наше знание во многом является ложным, мы только считаем его истинным, как в XIV-XV веках считали наукой алхимию и астрологию.
Как можно выйти из этого бесконечного зеркального тупика? В США недавно ввели такой показатель: количество ученых на 100 работающих. Под учеными здесь понимают людей, которые занимаются наукой, даже не имея ученой степени и званий. Так вот, в США этот показатель равен сегодня 1,1%. ОРоссии в 1998 году ничего сказать нельзя, потому что кто-то торгует сигаретами, кто-то эмигрировал, кто-то копается на огороде. Но в СССР в 1990 году показатель был около 0,7%. При том, что средний мировой уровень — 0,2%. У нас сегодня, по-видимому, 0,1-0,15%.
И здесь наблюдается очень интересная тенденция. В 50-х— 60-х годах шел бурный рост этого показателя: от менее чем 0,1% до 0,5% в 1975 году. А затем началось окукливание этих групп ученых, их самозамыкание, рост прекратился. Произошло постарение науки, и это был самый страшный, по-моему, для советского общества процесс. Мы сегодня просто не понимаем, что такое — Америка, неправильно оцениваем ее. Ну, вот как для японца или китайца самолет — это наука. Мы-то отличаем разницу в самолете между наукой и техникой, а они — нет. Я занимался новыми типами летательных аппаратов и хорошо знаю, как за счет утечки информации из СССР американцы экономили на своих собственных разработках, как использовали наши материалы и получалось такое взаимостимулирование. Это прекрасно понимал Сталин, который говорил: “Не надо мне никаких новых самолетов, дайте мне пятьсот, тысячу, десять тысяч штук такого-то типа”.
Зато у японцев на одну иену, затраченную на ученых и науку, получается десять иен дохода, а у нас на вложенный рубль — десять рублей убытка. Как пример, можно привести деятельность Гайдара и ему подобных “экономистов”. Ученые-то они ученые, но чему-то другому ученые... И в нынешней ситуации, катастрофической во многих отношениях, есть один очень положительный, на мой взгляд, момент. У нас 100 человек считались учеными, а работал, по существу, один. Сейчас японцы тратят на зарплату одному ученому около 200 тысяч долларов в год, американцы — 120-140 тысяч, а в Росии — сами знаете. Но этот вот отток из науки — он приводит одновременно к тому, что ею остаются заниматься не чиновники, не карьеристы, а люди, стоящие на высоком уровне духовной свободы, что позволяет нам развивать принципиально новые направления.
Здесь выходят на первый план особенности именно русского мышления, причем особенности фундаментальные, связанные с самим языком. Ведь русский язык, в отличие от английского или немецкого, очень гибкий, он позволяет использовать такую модель мира, которую после гибели латыни и койне (древнегреческого) ни один язык использовать не может. А язык — он гораздо умнее человека, как это ни странно звучит. Именно язык задает структуру того универсума, в котором люди существуют. С этих позиций перевод, скажем, Библии с латыни на немецкий означал такой слом всей духовной структуры немецкого народа, что вся Реформация и Тридцатилетняя война выглядят просто как реализация этого слома в политической сфере. Я поэтому смотрю на будущее России очень оптимистично и очень хорошо понимаю гимн, который пропел русскому языку Иван Сергеевич Тургенев.
Александр ПРОХАНОВ. И все же никто не станет возражать, что Советский Союз и Россия продолжают переживать катастрофу. Есть ли в сегодняшней России слои, круги, субкультуры, хранящие с каких-то времен заложенную и существующую тайну, которые могут осуществить интеллектуальный отпор этой непонятной агрессии и воссоздать политический субъект хотя бы уровня СССР? Или сегодня весь этот хаотический фон не обеспечивает для нас даже элементарного выживания?
Александр НАГОРНЫЙ. Моя точка зрения заключается в том, что этот технотронный век создается, во-первых, большими научными коллективами и, во-вторых, близостью научного и технического прогресса к прогрессу экономическому. Именно и только при соблюдении этих двух условий вызревает совершенно новый тип социальной среды, имеющий перспективы на будущее. Шансы России здесь очень маленькие, но они есть. И дело здесь не только в асимметрии ответа — ее даже Горбачев заявлял. Дело прежде всего в воле к ответу такого качества, воле к выживанию. Мы заехали в культуру компромисса, соблюдения каких-то правил игры, которых не можем нарушить. Этот микроб, о них многое было сказано, эта зараза компромисса проникла в политическую и в интеллектуальную среду очень глубоко. Никто уже не смотрит на принципиальные позиции — главное избежать столкновения, избежать конфликта. А выживание нации, государства, общества требует даже в самых неблагоприятных условиях идти до конца, до победы, а не до компромисса, который другая сторона всякий раз, когда ей выгодно, нарушает. Здесь можно тысячи примеров привести: от Жанны д`Арк до гражданской войны, когда умирающая Россия смогла, тем не менее, восстановиться. У нас сейчас налицо такая же ситуация. Если будет проявлена политическая воля, если будет сделан выход за рамки позорной, самоубийственной культуры компромиссов, то организуется и политический субъект, который выработает стратегию и тактику выхода из катастрофы. Когда режут под наркозом — почти не больно. Но смертельно. От наркоза компромисса, от наркоза “общественного согласия” надо отказаться. Будет очень больно, но только в этом — спасение.
Спартак НИКАНОРОВ. Хочу добавить, что в мире ничего не исчезает бесследно, и провал советского социализма — свидетельство его огромного значения для всего человечества в целом. Потому что веник бытия мы ломаем по прутику, и обломки могут поранить руку очень крепко. Знания наши очень фрагментарны, прорыв следует за прорывом почти не связанно друг с другом. И если мы, например, знаем, как построить трактор, то совсем не знаем, как он будет работать в контексте всего общества, с какими последствиями здесь придется столкнуться. Это все познается на практике. Вне принципов социализма ни СССР, ни Россия существовать не могут. Капитализма для нас уже нет, и попытка вынуть социализм из советского общества как раз обернулась тем крахом, той катастрофой, которую мы наблюдаем сегодня. И во всем мире, от Китая до США, пытаются понять, где мы перегнули палку, какие последствия и черты социализма привели к его краху, чтобы подобное не повторилось с ними.
Александр ПРОХАНОВ. Наша беседа становится своего рода интеллектуальным призывом к тем слоям, к тем субкультурам, которые помнят и понимают величие СССР, которые обеспечивали это величие, которые работали на социальную и интеллектуальную альтернативу “новому мировому порядку” и которые сейчас под обломками советской цивилизации переживают период разочарований и депрессии. Мы видим, что шансов у нас очень мало, но они есть. И, чтобы использовать их, надо понять, что все эти псевдополитические разговоры о выборах и правительствах не должны заслонять собой серьезные мировоззренческие проблемы. К сожалению, в наших патриотических кругах, больше озабоченных проблемой собственного политического и физического выживания, разговоры такого уровня ведутся крайне редко. Но они, повторю, более чем необходимы.
Коллаж В. АЛЕКСАНДРОВА