КАМО ГРЯДЕШИ?

КАМО ГРЯДЕШИ?
10(223)
Date: 10-03-98
РЕЧЬ ПОЙДЕТ по преимуществу о жертве одного дорожно-транспортного происшествия, случившегося в городе Тбилиси на исходе дня 1 июля (14 июля новым стилем) года 1922 от Рождества Христова.
Оракулы и пророки мира, в котором мы обитаем сегодня, сделали все, чтобы представить это давнее событие необходимым звеном в цепи других событий, приведших к вершине власти Иосифа Виссарионовича Сталина. Дескать, злой гений Коба уничтожил не менее злого гения Камо, как только это оказалось в его силах, буквально через три месяца после избрания генеральным секретарем ЦК РКП(б), поскольку тот участвовал во всех сталинских "эксах", то есть экспроприациях экспроприаторов, и мог знать о будущем "отце народов" что-то такое... И фантазия на тему "чего-то" — летела дальше, дальше, дальше! Тем более, что полет ее, как теперь выясняется, был вовсе не бесцелен. Но это полет по кругу: Сталин убил Камо потому, что был злодеем, цепляющимся за власть, а то, что он был злодеем, доказывается, в том числе и мнимым убийством Камо. Оракулы и пророки писали не о Сталине — они писали о себе.
На днях очередной оракул (или пророк), будучи не столько в духе, сколько в теле (визоре, само собой), со знакомым пафосом и дикцией вещал на фоне Кремля о "сталинских репрессиях", задаваясь риторическим вопросом: "Неужели мы устали помнить об этих злодеяниях?" Видимо, пророка (или оракула) эта тема до сих пор тревожит больше, чем тема полутора тысяч погибших в октябре 1993 года, десятков тысяч убитых в Чечне, сотен тысяч безвременно умерших от голода и холода, миллионов беспризорных, ничему не учащихся детей, десятков миллионов сидящих без зарплаты моих соотечественников. Его, оракула, можно понять.
Но понимать нужно Сталина — Сталина, поставленного ходом революции перед ложным, по сути, выбором: или устранить былых соратников, которые, как выяснилось, предают миллионы доверивших им власть рабочих и крестьян страны Советов,— или самому предать дело всей своей жизни, отдать на заклание не только эти миллионы людей, но и их детей, и детей их детей, и все, по сути, грядущие поколения.
Сталин был политиком, а значит, и воином высочайшего уровня, а потому твердо помнил о том, что недолжное добро хуже должного зла. И он выполнил долг перед своим народом, заплатив за него десятками миллионов жизней, в том числе жизнью старшего сына и своей собственной жизнью. Почти сорок лет мы жили, не зная, насколько тяжел искусно сделанный и разукрашенный хомут "нового мирового порядка". И не вина Сталина, но наша беда, что мы поверили лжеоракулам и лжепророкам, воспевавшим свободу личности, права человека и демократические законы. Наша беда, что мы отдали за эти миражи свободу своей сущности, людскую правду и Божью благодать.
Жить по безблагодатным законам, в страхе "ходить перед Богом", ни разу не оступившись,— доступно лишь немногим избранным, "иудеям из иудеев", по словам апостола Павла. Совершить же подвиг, возлюбив Господа Бога всем сердцем твоим и всею душою твоей, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и возлюбить ближнего твоего как самого себя, и тем спастись — после крестной жертвы Спасителя доступно всем, последнему грешнику и грешнице. "Последнему, что и первому",— сказано в Писании.
Поэтому нынешние иудеи, сами погрязшие в беззаконии, считают христианство "религией слабых", а безумные язычники-антисемиты — "жидовской провокацией", призванной ослабить природную силу того или иного языка и народа, русского в том числе. "Опиум для народа" — под этим определением Карла Маркса могут подписаться и те, и другие, хотя и с разными чувствами, очевидно.
Симон Аршакович Тер-Петросян, несмотря на давнюю принадлежность своего рода к армянской (григорианской) церкви, от этого "опиума" отказался, как о том повествует один из биографов, в раннем детстве. Причиной его безверия стала та самая "слезинка ребенка", пролитая им во время казни двух побратимов, Сандро и Григола Хубулури, застреливших грузинского князя, который проиграл на скачках второму из них и в отместку надругался над его невестой. На казни, а дело было ранней весной 1892 года — вот странное стечение обстоятельств! — присутствовал не только почти десятилетний мальчик Симон. Был там и молодой Алексей Пешков, известный позже под псевдонимом Максим Горький, и подросток Степан Шаумян, один из 26 расстрелянных "бакинских комиссаров". Гори был крошечным городком, "не больше обычной русской деревни", по описанию того же Алексея Пешкова. Но в этом полугородке-полудеревне в те годы рос и будущий Иосиф Сталин, и Серго Орджоникидзе, и множество других известных впоследствии людей. Кто собрал их всех в одном времени и пространстве, связал воедино и бросил в кипящий котел русских революций?.. Так вот, маленький армянский мальчик молил Господа: "Заступись, спаси побратимов! Сделай так, чтобы лопнула веревка... Сотвори чудо!" — видимо, как и всякий малыш, живо представляя себя на месте этих гордых, сильных и мужественных людей. Чуда не произошло. Значит, там, на небе — никого нет... Значит, земную несправедливость можно и должно исправлять исключительно собственными силами.
Что было дальше? В 1898 году, в 16 лет — исключение из училища. В 1901 году, в 19 лет — вступление в Тифлисе в партию социал-демократов (кличку "Камо" дал Тер-Петросяну Сталин, поскольку тот именно так произносил русское слово "кому"). В 1903 году — участие в первомайской демонстрации, первой на Кавказе, где Камо доверили быть помощником знаменосца. И — работа, работа, работа: листовки, связи, поездки по всему Закавказью. Камо смел и удачлив: "Земля смеется — радуется, когда я по ней хожу". Первый арест — в Батуме (помните, булгаковский "Батум"?), первый побег из тюрьмы, переход на нелегальное положение. Отец давно отказался от непутевого сына, медленно спивается в Гори, зато сестры помогают брату во всех его рискованных делах.
1905 год. Расстрел Тифлисской городской думы казаками, восстание. Камо — один из его вдохновителей, сражается с казаками и драгунами, которые походным порядком, как сто лет назад (железная дорога бастует!), добрались до главного города Грузии. Раненый, пытается спастись, его находят казаки, допрашивают, пытают, решают повесить. Вот как описывает дальнейшее И. Дубинский-Мухадзе, биограф Камо: "Треск, гул падения рушат настороженную тишину. Казаки постарше годами творят крестное знамение. Все слишком похоже на вмесшательство нечистой силы. Надо же, не выдержала, лопнула веревка!" Дата — 18 декабря 1905 года.
Камо — вообще великий мастер перевоплощений — притворяется перед казаками темным крестьянином, те сохраняют ему жизнь и, сначала назвавшись другим именем, а затем выдав себя за другого заключенного, он покидает переполненную тюрьму. Чудо, о котором молил мальчик Симон почти четырнадцать лет назад, наконец свершилось с ним самим, но разве теперь он внимает подобным знакам?! Возвращения товарища Камо ждут товарищи по борьбе, ждет Революция! И он с прежней страстью отдается этому делу.
Март 1906 года — первые "эксы", а точнее, грабежи государственной казны. Удачно. Камо отвозит деньги, несколько тысяч рублей, в Военно-технический центр большевиков, встречается с Лениным. Организует контрразведывательную деятельность в партийной среде, выявляет провокаторов и лично ликвидирует их. Живет в Петербурге по документам сиятельного грузинского князя Дадиани.
13 июня 1907 года — самое громкое дело Камо. В результате точно спланированного и проведенного среди белого дня "экса" на Эриванской площади в центре Тифлиса в руки большевиков попадает 250 тысяч казенных рублей, гигантские по тем временам деньги. Несколько сопровождающих почтовую повозку солдат и казаков гибнут. Полицмейстер Тифлиса, не в силах вынести позора, кончает жизнь самоубийством. Руководитель боевой группы обласкан вождями партии и лично Лениным, вместе с Максимом Литвиновым, будущим наркомом иностранных дел СССР, участвует в закупках оружия за рубежом, пытается доставить его в Российскую империю. Камо меняет паспорта, внешность, страны пребывания. "Побывал в 19 странах Европы",— отметит он позже.
"Австрийского страхового агента Дмитрия Мирского" (он же — Камо) арестовывает по наводке провокатора германская полиция. Под угрозой выдачи властям Российской империи и неминуемой затем смертной казни Камо симулирует сумасшествие, а может быть, и действительно иногда переходит за черту. Игра его приобретает международный резонанс. Германские социал-демократы и лично Карл Либкнехт протестуют против выдачи душевнобольного революционера на верную смерть.
Ведущие психиатры не решаются вынести окончательный вердикт после двух лет пристального наблюдения. "Мирскому" загоняют в тело иглы, пропускают электрический ток так, что горит кожа. Через тридцать с небольшим лет такие же педантичные немецкие доктора будут изучать человеческий организм на заключенных в концентрационных лагерях.
Пытки-исследования продолжаются и в Метехской тюрьме Тифлиса, куда Камо все-таки попадает в 1909 году. Еще два года на грани сумасшествия. Наконец, его переводят в тюремную больницу, откуда удается установить связь с друзьями-подпольщиками. 15 августа 1911 года Камо бежит из больницы через окно больничного туалета, предварительно распилив кандалы и решетку. Веревка снова рвется! Камо падает на землю с высокой стены, но, кроме ушибов, — никаких травм.
Некоторое время он прячется в подвале дома тифлисского полицмейстера. И, немного придя в себя, снова планирует "эксы". На этот раз — неудачно. Полиция выходит на след и арестовывает опасного террориста, по современной терминологии. На дворе 1912 год.
Суд приговаривает Камо к казни через повешение — четырехкратно, с запасом! И на этот раз "веревка рвется" — по амнистии в связи с 300-летием царствования дома Романовых смертная казнь заменяется Симону Аршакову Тер-Петросову двадцатилетней каторгой, которую тот отбывает до Февральской революции 1917 года в Харьковской каторжной тюрьме. Впрочем, по дороге туда Камо в четвертый раз пытается бежать, угостив конвойных жандармов пирогами со снотворным. Но — "Бог троицу любит" — пилка, которой он распиливает кандалы, ломается.
Дальнейшее не менее интересно: революция, бои в Закавказье и на деникинском фронте, два перехода на маленькой парусной лодке из Баку в Астрахань и обратно по Каспийскому морю, самообразование,— но все это уже несколько теряется на общем фоне взбаламученной России.
Камо помнят другим: дерзким Робин Гудом революции, которого до сих пор ненавидят и боятся заплывшие жиром благонамеренные обыватели всех стран и мастей. Для них это — террорист, бандит, человекоубийца. Что ж, их суждения правдивы, но, осмелюсь предположить, не истинны. Называть бандитской шайкой революционную партию, вместе с народом (вместе, а не вопреки ему) поднявшую Россию от сохи к космическим высотам, и, вздыхая о некоторых несовершенствах "демократических реформ", признавать неоспоримые заслуги нынешнего режима в усмирении и уничтожении "быдла" — для этого нужно совсем немного "просвещенного разума" и абсолютное отсутствие совести и сочувствия.
Убивать миллионы людей "по закону", почти неслышно, незаметно, ежедневно, ежечасно, убивать голодом, нищетой, болезнями, порчеными продуктами, убивать ложью и растлением — допустимо, выгодно и почетно. Бороться с этим узаконенным убийством — безнравственно и преступно. Так учат нас сегодня нынешние оракулы и пророки.
Камо, рассказывают, в ярости однажды припер к стенке следившего за ним шпика и спросил: "Ты — богатый человек? Зачем помогаешь им? Почему ты такой подлец? Хочешь — убью?" Испугал, наверное, до смерти, но убить, конечно, не убил. Впрочем, и задуматься, скорее всего, не заставил. Торжество революции рано или поздно приводит к ее же падению, а попытка создать "нового человека" путем новых общественно-экономических условий, как и любой вид магии, сколь угодно "научной",— не имеет смысла, отличного от сатанинского "человекобожия". Так "возвращается ветер на круги своя".
Тем не менее, человек, раб Божий — свободен. Он свободен выбирать свой Путь. Воины, подобные Камо, рождаются постоянно и в достаточном количестве. Да, сегодня они сбиты с толка еще больше, чем в начале века. Они идут уже не в революционеры — они идут в "братву", совершают там свои, по сути, бессмысленные подвиги, претерпевают мучения и гибнут — как мучился в тюрьмах и погиб Камо, в час, казалось бы, расцвета и торжества своей жизни, в сорок лет (возраст "акмэ", вершины, как утверждали в древней Элладе, чьей историей он увлекался),— погиб, столкнувшись на своем велосипеде со встречным грузовиком поздним тифлисским вечером, на крутом спуске, ослепленный на мгновение светом фар...
Другое дело, что идея, способная вдохновить их, придать верное направление их душевным силам и способностям — зреет. И тогда по Пути борьбы с врагом пойдут истинные воины, победившие собственные пороки и собственные иллюзии, а потому не страшащиеся ничего, глядящие на этот мир спокойным и точным взглядом. Их подвиг будет уже осмысленным: "большей нет любви, нежели душу положить за други своя", за народ свой, за Родину свою — как это сделал, в конце концов, и бывший бессарабский бандит Григорий Котовский, и детдомовец, дважды судимый Александр Матросов. Этот момент торжества над врагом, жертвы души во имя любви к ближнему, во имя духа — воистину неизбежен. Камо — грядет!
Владимир ВИННИКОВ