ФЕЙЕРВЕРК В ПУСТОТЕ (К ЗАКРЫТИЮ ХХ МОСКОВСКОГО КИНОФЕСТИВАЛЯ)
Author: ТИТ
30(191)
Date: 29-07-97
_____
_____Напрасно бывший прораб киноперестройки председатель Союза кинематографистов Сергей Соловьев жалуется на невнимание прессы и общества к его новому детищу — ХХ Московскому кинофестивалю. Как раз все наоборот. С самого начала вокруг фестиваля бушевали страсти, а потом и вовсе разразился настоящий скандал, который, почему-то “не заметили” демократические СМИ. Впрочем, на это “почему-то” легко найти ответ. Ведь речь идет о нелицеприятном обращении шестидесяти деятелей кино к федеральным и московским властям. Суть обращения сводится к тому, что в стране, где кино почти не снимается, а большинство кинематографистов сидят без работы, влача при этом полуголодное существование, устраивать грандиозный кинопраздник — есть издевательство и преступление. В обращении, которое составлено в остром ироническом ключе, имеются, например, такие строки:
_____“На средства, потраченные два года тому назад при сотворении ХIX МКФ, и на те, что будут израсходованы теперь на осуществление ХХ МКФ, можно было снять не менее 40 художественных кинокартин, создавая тысячи рабочих мест, предоставляя возможность творческого раскрытия новым именам, новым замыслам и в конечном итоге всего того, из чего состоит полноценная отечественная кинопрограмма на полноценном международном фестивале”.
_____О полноценности и неполноценных чуть позже. Что же касается прошлого МКФ, то напомню, что дело действительно вылилось в сущее, как сказал бы поэт, “сизое в сметане” безобразие. Прошлый фестиваль пришелся на лето перед парламентскими выборами 1995 года, и правительство, похоже, не жалело денег на подкуп деятелей культуры. Тогда Черномырдин купеческим жестом кинул на проведение Московского кинофестиваля 10 000 000 долларов (что вдвое(!) больше, чем затрачивается на проведение знаменитого фестиваля в Каннах). От избытка средств организаторы Московского фестиваля кинулись в гедонизм — сняли белую шхуну, выписали из-за границы за большие деньги кинозвезд и — айда на волжские просторы, забыв при этом собственно о кино...
_____Это и имели в виду авторы Обращения, когда написали следующее: “Даже сегодня, спустя два года, мы не имеем счастья услышать гласного отчета авторов XIX МКФ, как творческого, так и финансового, хотя средства массовой информации давно готовы удовлетворить эту насущную потребность любопытствующей публики. Что это было: победа, провал или проба пера, на что ушли миллионы долларов? Россия заслуживает подобного анализа. Фестиваль проводят от ее имени...”
_____Также в “письме шестидесяти” обращается внимание на возникшее вдруг монопольное право Соловьева решать все вопросы в деле организации и управления праздником. Имеется в виду засилье местничества, когда на директорство фестиваля Соловьев проталкивает “своих” людей.
_____“Мы понимаем, — пишется в Обращении, — что в стране кадровый голод, но не до такой же степени! Близость к г-ну С.Соловьеву, получается, гарантирует путь наверх, а подконтрольная ему территория в мире кино напоминает лучшие дни Наполеона Бонапарта”.
_____Надо сказать, уморительное сравнение Соловьева с Бонапартом отсылает нас в недалекое прошлое, когда Соловьев, потерявший свой ниспровергательский лоск, оказался у разбитого корыта отечественной киноиндустрии и стал потрясать кулачком, требуя возрождения сталинской культурной политики, которая в его понимании заключалась в безграничном и бескорыстном протекционизме государства по отношению к искусству, его жрецам и жрицам. Нет, Сергей Александрович, так не бывает. Сначала обхаять, предать, уничтожить родное государство, наплясаться вдоволь на портрете Брежнева, а потом судорожно искать “государственную титьку”, требовать разливанного моря субсидий, домов отдыха и госзаказов... — Тут можно перефразировать С. Джонсона: “Сталинизм — последнее прибежище для Соловьева”.
_____На днях в “Общей газете” еще один разоблачитель “темного советского прошлого” Алексей Герман, который за десять лет еле-еле дополз до монтажа своего нового, запоздало-разоблачительского фильма, горестно сетует, что его ученики не могут снимать фильмы. Он как будто делает открытие: “...Пропало кино. Фестивали проходят, а фильмы стоят”.
_____Кстати, свой фильм Герман “патриотично” припас до фестиваля в Каннах. Следует отметить, что шестьдесят кинематографистов, подписавших Обращение, не встали в позу ущемленных элитариев-одиночек, они не стали отделять свои профессиональные интересы от интересов своего страждущего народа: “...Прекратим это патологическое увлечение фестивалями, превратившее страну в сплошное Гуляй-Поле, — за два-три года, глядишь, и с пенсиями вопрос решится, и зарплату начнут выдавать вовремя, и мода на голодовки малость пройдет, и кинематограф в России расцветет так, что не НАТО расширится на Восток, а слава российского кино на Запад!.. И не будет мучительно стыдно за хрустальные бокалы с шампанским, которые вскоре предстоит поднять, потому что это, в сущности, похоже на предательство той половины страны, которая думает сегодня о хлебе насущном!...”
_____Надо отметить, что под Обращением подписались в числе прочих такие известные кинодеятели, как Василий ЛИВАНОВ, Юрий НАЗАРОВ, Лев ДУРОВ, Станислав ЛЮБШИН, Василий ЛАНОВОЙ, Людмила ЗАЙЦЕВА, Олег ЕФРЕМОВ, Евгений ДОГА, Александр ЗГУРИДИ, Александр ПАНКРАТОВ-ЧЕРНЫЙ, Геннадий ГЛАДКОВ, Михаил НОЖКИН, Елена ГЕККЕР...
_____Александр Абдулов — генеральный (гениальный?) директор ХХ МКФ, выступая по шестому каналу ТВ, не моргнув глазом, заявил на всю страну о том, что подписанты в массе своей не имеют отношения к настоящему кинематографу, что, мол, они и раньше сидели без работы, и сейчас...
_____А сам Соловьев самодовольно, как настоящий отец мафии, откомментировал ситуацию так: “Пусть подписанты не рубят сучку, на которой сами сидят!”
_____Впрочем, Сергей Соловьев еще недавно стоял на позиции авторов обращения... Хотя возможно, что он проникновенно лгал: “Давайте хоть в 1997 году ничего не праздновать, не выпивать и не закусывать, а снимать кино на те гроши, которые нам, возможно, дадут”.
_____Видимо, лгал, потому что дали ему, прямо скажем, не гроши, а 29 миллиардов 998 миллионов рублей, которые пошли вовсе не на “снимать кино”, а фигурально выражаясь на жратву, на “выпивку и закуску”, то есть на ХХ МКФ. Говорят, Соловьев, впрочем, просил у Черномырдина денег больше — миллиардов шестьдесят...
_____Вообще феномен фестивально-тусовочного движения в современной распадающейся, искореженной, полуголодной России — этот феномен должен быть рассмотрен не только с позиции экономической и морально-нравственной, но прежде всего с психологической. Дело даже не в том, что либеральные реформы отделили т. н. “элитариев” от рабочего “быдла”. Дело не в том, что одним выпала доля прозябать в неотапливаемых помещениях школ, библиотек и пустынных студий, а другим греться в лучах софитов, участвовать в роскошных банкетах и пестовать своих нахальных птенцов — будущих клипмейкеров и шоу-менов. Скорее всего, потребность пировать во время чумы связана с работой так называемой первой сигнальной системы человека. Это темный и глубинный, почти животный рефлекс: насладиться оставшимися деньками и постараться не смотреть в глаза судьбе... Следуя этой логике — чем хуже, мрачнее, безнадежнее будет ситуация в государстве, тем больше будет грандиозных юбилеев, фестивалей, викторин, игр, презентаций и ток-шоу... Не случайно ведь, что в период жесточайшего экономического и морального кризиса отечественного кино число одних только премий и фестивалей перевалило за 20. Я предлагаю осмыслить данный факт метафизически, при этом, правда, не забывая, что каждый из таких праздников на 90 процентов оплачивается нашим, российским бюджетом, который Чубайс и Немцов, кажется, собрались секвестировать.
_____Кстати, а Соловьева никто не предлагал секвестировать?
_____Исследуя феномен ХХ МКФ, не хочется скатываться до банального злопыхательства, в стиле демжурналистики: кондиционеры-де —не включили, аппараты синхронного перевода — забыли выдать, пиво — разбавили мочой, очки разбили, из бороды выдрали клок... Некий образ некоей певицы снова-де матерился при большом стечении публики и, проклиная “жуиров гребаных”, улетел в проход, волоча за собой рыдающего двойника лучшего вице-премьера. А у призовой статуэтки “Святой Георгий”, врученной Джине Лоллобриджиде (статуэтки, спроектированной грузинским не юным гением Зурабом Церетели), так вот у этой статуэтки, отлетела, значит, головная часть... Ведь все это частности.
_____Гораздо интереснее художественно взглянуть на разномастную и разноцветную ликующую Большую Тусовку, собравшуюся на банкет в честь открытия ХХ Московского кинофестиваля. На этот своего рода бал призраков и привидений советского прошлого. Мордюкова — как бледный призрак колхозницы 50-х. Кикабидзе — тень любимого народом Мимино. Борис Гребенщиков — слабо, впрочем, напоминающий нонконформиста семидесятых годов. И конечно, кукольный уже, свадебный генерал Коржаков, еще вчера настоящий, а ныне перешедший в разряд виртуальных созданий. Престарелые звезды европейского кино — тоже лишь напоминали о чем-то подлинном и давно ушедшем. Только розовый блестящий бильярдный шар головы мэра позитивно смотрелся рядом с не розовым, не блестящим и не бильярдным шаром Ролана Быкова — первейшего специалиста по детству и детскому тоже, кстати, несуществующему в реальности кино (киностудия имени Горького давно акционирована).
_____Сам Соловьев, получивший кличку Приап от кинематографа, — напоминал мифического гнома, героя скандинавского эпоса. Все подходили к нему, раскланивались... Женщины гладили его лицо и повторяли: “Страстотерпец вы наш, подвижник... Как же вы все это вынесли, всю эту гро-омаду... как выбили деньги из казны?”
_____Уникальность, странность, переломленность и мистицизм нынешнего ХХ кинофестиваля заключается именно в том, что этот фестиваль декларировал: для подобных тусовок и праздников снимать кино не нужно. Нужны только деньги на... показы мод, концерты, оперу и прочий фейерверк.
_____Да, это был фестиваль нового типа. Соловьев уже вышел на тот уровень понимания проблемы, на котором ему не страшна никакая критика. Когда осенью соберется съезд кинематографистов, чтобы свергать разбойников, Соловьев резонно возразит: “Вон мы какой роскошный фестиваль забабахали, с фейерверком”. Тогда у него спросят: “А как же кино?” “Кино — искусство синтетическое. Кино состоит из шампанского, икры, джаза и нас — представителей “элиты”, светских и культурных людей”. Действительно, при том, что во время фестиваля залы кинотеатров были полупусты, на конкурс был представлен единственный, на мой взгляд, довольно пресный российский фильм (“Мать и сын” Сокурова), при том, что в год крупнейшие киностудии страны выпускают по одной-две ленте, — при всем при этом такой ведь славный получился праздничек, такое изысканное общество собралось. И вправду, не нуждается этот фестиваль в кинематографе!
_____Подобные, приходящие буквально всем на ум соображения вылились даже в дискуссию, организованную в рамках ХХ МКФ. Дискуссия имела на первый взгляд маразматическое название: “Кино для фестивалей или фестивали для кино?” Но это только на первый взгляд...
_____Каскад ретроспекций, представленных в ходе праздника, постоянные реминисценции из прошлого и кусочки песен из старых фильмов — все это только подчеркивало ностальгию по величию нашего “вчера”, обнажая с непреложной ясностью факт, что РОССИЙСКОГО КИНЕМАТОГРАФА КАК МИРОВОГО ЯВЛЕНИЯ НЕ СУЩЕСТВУЕТ. Его просто нет. Есть отдельные фильмы, в основном невысокого качества. Существуют бывшие советские актеры и режиссеры, которые без конца оправдываются за собственную непреложимость и увещевают себя и других: кинематограф жив, жив, жив!
_____— Да, жив. Но только в сердцах людей... СОВЕТСКИЙ КИНЕМАТОГРАФ. Это вынуждены признавать даже “апологеты новой жизни” и ненавистники СССР.
_____По общему, интегральному мнению спецов, конкурсная программа ХХ МКФ была невысокого качества. Открытий и сенсаций не случилось. Поэтому кинокритики затеяли даже спор, к какому все же классу принадлежал этот кинофестиваль. Формально фестиваль организовывался как фестиваль класса А, однако большинство кинокритиков склоняется к тому, что фестиваль получился класса где-то так — Г(гэ).
_____Кустарный постмодернизм поляков и французов (“Жить как короли”) не перекрывал усилий киношников из Гонконга, которые привезли “лучший фильм” “Последняя попытка”. Случившееся присоединение Гонконга к Китаю вселяет в ценителей мирового кино надежду, что подобную лабуду там перестанут производить. О фильме “Мать и сын” мы поговорим отдельно. В следующих номерах “Завтра” появится очерк о творчестве печально известного протеже семьи Ельцина режиссера Сокурова.
_____Конкурс дебютов на фестивале вообще не проводился, что само по себе скверно, но, пожалуй, в контексте сказанного не имеет значения. Смысл праздника, повторяю, был вне кино...
_____Таинственная “фестивальная” атмосфера, царящая на площади Пушкина, сооруженная здесь эстрада, похожая на эшафот, толпы праздной молодежи, нисколько не стремящейся в кинотеатр и вообще имеющей слабое представление о кино, — все это создавало незабываемый колорит индейского праздника. Московская резервация наслаждалась жаркими дымными вечерами. С эстрады неслось вкрадчивое слово:
Опасные наркотики —
Как морские котики.
Была у меня учительница,
Звали ее Марья Ивановна.
Марья Ивановна курила марихуанну
И преподавала геометрию Лобачевского
Геометрия Лобачевского в каждой тетрадке...
_____
_____Возможно, мистический смысл цифры ХХ заключается в том, что это был последний Московский кинофестиваль в ХХ веке.
_____Какой-то хорошо одетый старик, подошедший вплотную к рекламному плакату, на котором отчетливо выделялись две латинские фестивальные десятки, тихо произнес:
_____— Вот-с. На Московском фестивале поставили крест.
_____— Целых два...
ТИТ
1.0x
