«НАШИ ЕЩЕ ВЕРНУТСЯ… »

«НАШИ ЕЩЕ ВЕРНУТСЯ… »

Author: Ченка Шуквани
25 (186)
Date: 24–06–97
_____
_____Владимир БОНДАРЕНКО. Когда-то, лет пятнадцать назад, мы пили с тобой чудесное грузинское вино из какого-то огромного бурдюка в твоей мастерской у кинотеатра “Победа”. Ты и тогда был легендой Петрозаводска. Из соседнего университетского общежития студентки толпами выбегали посмотреть на могучего красавца в сванской шапочке. Пластика твоих работ поражала совершенством. Я помню твою “Птичницу”. Такой изгиб шеи — не хуже Бранкуси или Модильяни. Тебе завидовали, с тобой боролись, тобой восхищались. Как оказался мастер из горной далекой Сванетии в северной холодной Карелии? Как выросла твоя сванская башня с окошками-бойницами неподалеку от вокзала? Что затянуло тебя, Ченка, в наши северные края?
_____Ченка ШУКВАНИ.Во-первых, жена у меня из Архангельска, русская поморка. Я полюбил ее, полюбил и Север. Он тоже стал моим. Во-вторых, еще на столетии Владимира Ленина, когда в Москве устроили всесоюзную выставку скульптуры, я там выставил свою двухфигурную композицию “За Власть Советов”. Там же я познакомился с карельским скульптором Лео Ланкиненом. Он меня и уговорил приехать в Карелию, страну камня. А я люблю камень. Вот посоветовался с женой и после окончания Академии художеств в Тбилиси мы приехали в Петрозаводск.
_____Я ведь еще до Академии художеств служил в армии в Архангельске, там сразу и женился. Потом уехали в Сванетию, поступил в Академию, но, видишь, в результате вернулись на Север.
_____В.Б. Ну и как приняла Карелия сванского скульптора? Никогда не чувствовал раздражения коллег? Вот, мол, приехал из Грузии — что ты понимаешь в нашей культуре? Не возникало никаких национальных проблем?
_____Ч. Ш.Нет, в те годы для нас всех общей Родиной был Советский Союз. Я гордился тем, что я жил в Советском Союзе. Для меня родиной была и Грузия, и Москва, и Карелия. Мы тогда жили дружно все вместе — сваны, армяне, русские, карелы, чеченцы. Мы только сейчас понимаем, что мы все потеряли. Я тогда не был никаким коммунистом, наоборот — вечным спорщиком, но даже спорили и власть критиковали мы вместе — и грузины, и русские, и белорусы. Мечтали о чем-то лучшем, боролись за большую справедливость, а получили нынче феодализм и разруху, а кое-где и каменный век. В любое время, когда я начинал скучать по родной Сванетии, я мог туда поехать — и ездил, писал картины, возил друзей. И ничто нам не мешало. Вот и твоя сестра, поэтесса Елена Сойни, гостила в те годы у меня в Сванетии. Все было доступно всем.
_____В. Б. А сейчас тебе удается бывать у себя на родине? Как ты относишься к политическим лидерам Грузии? Что ты сейчас встречаешь у себя в горах?
_____Ч. Ш. Сейчас ездить в Сванетию стало очень сложно. Мама у меня умерла три года назад, я еле-еле туда попал. А теперь мне даже не хочется пока туда ездить. Я не люблю нынешних политиков Грузии. Ненавижу тех, кто развалил великий Советский Союз. Я даже недавно в компартию вступил здесь в Петрозаводске, назло всем трусам и разрушителям. Я ведь как гордился нашей Державой! Но — надеюсь, что еще не все потеряно.
_____Я был однозначно против Звиада Гамсахурдиа и всегда буду против таких, как он. Народ не хотел Гамсахурдиа, но кто тогда спрашивал народ? Демократией в Грузии и не пахнет. Демократия — это должна быть высшая цивилизация. А у нас, и в Грузии, и в России, — анархия у одних и криминальная диктатура у других. И нет никакой настоящей свободы. Скажем, для художника, скульптора — что значит свобода творчества, свобода самовыражения, когда твоя скульптура никому не нужна. Скульптор работает на государство. Кому нужны большие скульптуры? Никакой богач в России никогда не купит настоящую скульптуру. А государственных заказов совсем нет. Даже камень хороший купить трудно — очень дорого. Скульптура — это очень дорогая вещь. Вылеплю я что-то в глине, потом в материал надо переводить, в бронзу, в камень. Для этого нужны очень большие деньги. Во всем мире скульптору необходима поддержка государства. Ганс Арп, Генри Мур или Джакомо Манцу тоже нуждались в поддержке своего государства. В Карелии сейчас никто нас — скульпторов — не видит и не замечает. Столько замыслов остается неосуществленными.
_____В. Б. Я всегда высоко ценил твои работы. Не ошибусь, если скажу, что ты — лучший скульптор Карелии. Помню твой шумный успех в шестидесятых-семидесятых годах. У тебя прекрасная художественная школа, руки мастера. Но сейчас — нет ни выставок, ни скульптур. Именно сейчас ты становишься в Карелии как бы чужой, тебя выталкивают на обочину. Да еще за твой откровенный советизм. Ты не сдаешься, ты вступаешь в партию, ты становишься радикалом. Ты мечтательно говоришь вслух: “Когда наши придут… ” Что тебе удалось сделать в жизни? Что ты считаешь своей удачей?
_____Ч. Ш. Для себя я считаю, что успел сделать мало. То не было мастерской, то не было заказов. Сейчас я построил здесь, на Сулажгорской, 2, свою сванскую крепость, завез камень, очень хочется работать… Последняя моя работа — Владимир Ленин. Иногда приходят иностранцы, предлагают продать эту скульптуру, но куда и зачем? Я никому из них не отдам. Уверен, придет время, когда моя работа понадобится здесь. Наши должны обязательно прийти. Как учение —социализм единственно перспективное для всего человечества. Да, было очень много ошибок понаделано, мы сами ругали советскую власть за эти ошибки, но сейчас нет этой власти, и нам стало понятно, что же мы потеряли, что же было главным в социализме. Мы все должны служить Родине, и тогда понятно — для кого ты делаешь свои работы, для кого живешь!
_____А насчет моих лучших работ ты спрашиваешь? Неплохая дипломная работа “Новая жизнь”. Она выставлялась в Москве. “Портрет свана”. Много говорилось и писалось о работе “За Власть Советов”. Даже появилось много подражателей. В Карелии я сделал серию скульптурных портретов. К сожалению, последние годы совсем не выставлялся. Почему-то в Карелии немного забыли о настоящем искусстве, упал профессионализм. Перестали понимать, что такое хорошая работа. Именно сейчас идет дешевое политизирование. Раньше, скажем, требовали конкретную тематику — Ленина или стройки, но и о качестве работ никто не забывал. Сейчас мастерство куда-то ушло. А скульптуру вообще по-настоящему понимать очень трудно. Многие живописцы признаются, что они не понимают скульптуру… Вот и появились какие-то дилетанты, любители от скульптуры — нахрапистые, имеющие влияние на городские власти, они и пробивают нынче свои работы, навязывают их городу. Очень низко упала планка качества. Скульптура должна смотреться со всех сторон. Она как бы в движении.
_____В.Б. Если ты, Ченка, заговорил о классических сюжетах, хочу задать вопрос: кого ты ценишь в русской скульптуре? Кого бы выделил из своих современников?
_____Ч. Ш.Мне активно не нравится стиль Зураба Церетели и весь шум вокруг него. Он позорит Грузию. Из грузинских скульпторов я бы назвал Мераба Бердзенишвили. Это великий скульптор. Он наверняка останется одной из вершин скульптуры ХХ века. Он живет в Тбилиси. Ему сейчас тоже трудно, но он — настоящий гений!
_____Из русских современников преклоняюсь перед Михаилом Аникушиным. Какой у него удивительный Пушкин!..
_____В. Б. Я недавно был на его могиле. Поклонился ему. Михаил Аникушин — большой друг нашей газеты “Завтра”, у нас было опубликовано и последнее его интервью. Сколько все-таки было светлых гениев в русской культуре ХХ века! В советской культуре. И как это можно сегодня не замечать! Бондарчук, Аникушин, Шукшин, Товстоногов — это же были лидеры мирового искусства! Весь Большой стиль — это грандиозная эпоха, которую будут изучать во всем мире!
_____Ч. Ш. Да, Михаил Аникушин был великим скульптором и великим тружеником. А если говорить о своих учителях. В ранний период, в молодости, я увлекался Микельанджело, боготворил его. Мне один раз даже стало плохо, когда я долго смотрел его скульптуру, я упал в обморок. Так хотелось понять его, так хотелось творить. Я много изучал Родена, Бурделя — прекрасную французскую школу. Всегда высоко ценил итальянца Джакомо Манцу. Он вообще оказал хорошее влияние на многих советских скульпторов. Он чувствовал чистую пластику, но он и не отрекался от реального мира. Красивая линия должна выражаться в пластике. В пластике любого портрета. Я вижу эту чистую пластику и в своем портрете Владимира Ленина. Мне не надо быть абстракционистом или модернистом, чтобы стремиться постичь пластику, движение, линию. Скульптор должен творить мир человека, мир народа, мир государства. А формализм — это легкий путь. Распили мой скульптурный портрет на много частей — и восхищайся отдельной беспредметной пластикой. Но ты собери эту пластику в образ — это же неимоверно сложнее!
_____В.Б. Сегодня многие говорят, что советская цивилизация ушла в прошлое. Что она мгновенно стала как бы далекой историей. Как бы наравне с римской цивилизацией, с кельтской цивилизацией, с египетской цивилизацией. Но советская цивилизация так же, как и другие, — оставила великую советскую культуру, которую уже будут изучать веками, пока живо человечество. Что бы ты выделил в советской культуре? Какие важнейшие ее принципы?
_____Ч. Ш. Мне всегда нравилось то, что советская культура держалась на теме труда, трудового человека. Сейчас над этим смеются, но лишь труженик должен быть в центре внимания культуры. Любой культуры. Тот, кто сам по-настоящему трудится, тот поймет и другого труженика. Это не та “Девушка с веслом”, над которой мы все смеялись. Массовое искусство было везде, не оно определяло любую национальную культуру. Этот период навсегда останется в истории, как великий героический период. Даже в Петрозаводске я назову несколько блестящих работ. Из прошлого — это великолепный памятник Петру I Антокольского. Но не уступает ему и Ленин Манизера. Очень удачное решение. И сам камень чувствуется, и движение схвачено. Киров интересный стоит у здания театра. Из последних работ отмечу скульптуру Дюжева. Его Отто Куусинен — выдающийся большевик— сделан так, что город может гордиться этим новым памятником. Скульптура сделана специально для камня. Для хорошего камня. В бронзе такой бы образ не получился. Бронза всегда отличается от камня. За последнее время ничего подобного не создавалось. Для серьезного искусства сегодня нет места. Многие художники делают картинки на потребу публики и продают их в салоне. Я на потребу публике работать не хочу. Лучше уж для себя работать. Про меня говорят — вечный строитель. Вот сейчас достраиваю эту свою мастерскую. Это уже пятая мастерская, но наконец — такая, о которой я мечтал. Тут у меня и заводик по обработке камня. Станок, могу любые камни обрабатывать.
_____В. Б. Я заметил — какие у тебя руки. Как подошва ног. Впервые в жизни вижу… Понимаю, что у тебя нет “белых негров”, что с камнем работаешь сам, без помощников…
_____Ч. Ш. Я собирался еще и керамический цех здесь в мастерской открыть. Чеканку. Сил еще много, хочется просто поработать. Не могу сидеть без работы. Но главного — заказов на скульптуру — нет. Я могу лепить в глине, в гипсе, но как перевести в материал? Я еще могу работать в мраморе, в граните. А в бронзе отлить сейчас самому — невозможно. Наверное, придется на живопись и графику перейти. Я начинал учиться в Академии художеств по керамике, а потом меня перевели на скульптуру. Сам учитель сказал мне: ты, Ченка, прирожденный скульптор, что тебе делать в керамике. Мой учитель — Константин Мерабишвили, высокий профессионал, мастер скульптуры. А рисунок у меня преподавал прекрасный русский художник Шухаев. Замечательные у нас были преподаватели. Да и атмосфера в те годы была творческая. Активно работали еще Елена Ахвледиани, Ладо Гудиашвили, Давид Какабадзе — настоящие мастера, и они были открыты России, любили Россию, ценили русскую культуру. Мы все тогда были вместе. Я часто занимался у Мераба Бердзенишвили, он на всю жизнь покорил меня. Вот это скульптор от Бога!
_____В. Б. А в Карелии сегодня есть творческая атмосфера? Или вместе с общим развалом и творческим оцепенением умолкли и все карельские музы? Есть свой круг общения? Свои единомышленники, друзья?
_____Ч. Ш.Мне нравится нынешний мэр города Петрозаводска Сергей Катанандов. Хороший человек, энтузиаст. Что важно — ценит красоту. Каждый год в городе появляются или новый сквер, или фонтан.
_____В. Б. А какая за эти годы появилась набережная из карельского гранита? Это одна из лучших набережных мира. Я каждый раз, приезжая в Петрозаводск, иду на набережную, и каждый раз нахожу что-то новое, еще одну скульптурную композицию, еще одну уютную беседку.
_____Ч. Ш. К сожалению, все эти скульптурные сооружения не из камня, не из бронзы. Все эти легкие трубы — не вечные, размываются временем, как песок.
_____Я понимаю, что на серьезные работы у города нет денег, а жаль. Но в целом, конечно, наша набережная — это уже сам по себе — памятник архитектуры и памятник ландшафта…
_____Есть в Петрозаводске и интересные мастера. Хороший скульптор — Эдуард Акулов. В живописи ценю Бориса Поморцева и Виктора Чекмасова. Всегда интересна Тамара Юфа. Читаю Елену Сойни, Юрия Линника. Конечно, сегодня всем трудно. Многие растерялись — зачем жить, зачем творить? Кому это все нужно? Во мне пессимизма нет. Все надеюсь на будущее. И потому надо работать и работать. Лепить, рисовать. В этом мне близок кинорежиссер Станислав Говорухин — не унывает, борется, утверждает свое. Побольше бы таких. И, конечно, надо вслушиваться в народ. Чувствовать народ. Иначе ты не художник. Сейчас любят говорить о полной свободе. Свободен может быть только скот. Куда хочу, туда иду. Человек нормальный, не сумасшедший — не может быть свободным. У человека есть долг, ответственность, сострадание, мужество, любовь, идеалы, верность, доброта, религиозность. Как от всего этого освободиться? И что мы тогда получим? Свобода порождает чудовищ. Вот Чикатилло чувствовал себя свободным. Или Звиад Гамсахурдиа, приказывая убивать людей. Мне не надо такой свободы! У меня трое детей. Как я могу быть свободен от них? Сын мне помогает, блестящие руки, так чувствует пластику, но не хочет идти по моему пути, мечтает стать хирургом. Делать пластические операции. Это сродни работе скульптора. Я учу его не свободе, а работе.
_____В.Б. Ты — сван Ченка Шуквани. Кто такие сваны? Это какой-то независимый горный народ, живущий вместе с грузинами, или это просто часть грузин, как у нас поморы, казаки или сибиряки?
_____Ч. Ш.Сваны — это самые коренные грузины. Да, у нас язык немножко отличается от нынешнего грузинского языка. В период Шота Руставели в XII веке грузинский язык и сванский язык намного ближе были друг к другу. Потом мы продолжали жить высоко в горах, а Грузия общалась с другими народами Кавказа, воевала, смешивалась, наши языки разошлись. Так же, как у вас, украинский и русский. Но ни один сван, в отличие от украинцев, не скажет, что он не грузин. Раньше мы все назывались — Иберия, иберцы. Было Колхидское царство. Но все мы — сваны, менгрелы — всегда считаем себя одним народом. Другие грузинские языки смешались, сванский язык остался, — очевидно, потому, что мы живем обособленно, высоко в горах. Удивительно, что мы похожи на испанских басков. И по языку, и по традициям, и те тоже называли себя Иберией. Очевидно, они, баски, когда-то вышли из наших мест.
_____В.Б. Для тебя близки и “Калевала”, и Шота Руставели, и Пушкин, на тему сказок которого у тебя тоже есть барельефы. Ты гордишься тем, что ты — сван, но ты мечтаешь, чтобы твоя Сванетия вновь была вместе с Россией. Ты уверен, что неизбежна месть тем, кто разрушил нашу великую многовековую Державу. Ты уверен, что и Шеварднадзе, и Горбачев. и Ельцин получат свое за грехи свои. Что бы ты пожелал читателям газеты “Завтра”?
_____Ч. Ш. Я пожелал бы объединения нашей великой стране, нашим дружеским народам. Чтобы все люди от мала до велика стремились к этому объединению. Я рад первым шагам — союзу с Белоруссией. Белорусы и русские — это однозначно один славянский народ. Как это может быть, чтобы они были в разных государствах? Может, и сванам с менгрелами быть в разных государствах. Чушь какая-то. Я думаю, это какая-то временная болезнь. Дурман какой-то наркотический. Я смотрю по телевизору и ясно вижу, кто против. Вижу, кому это не нужно. Не надо считать нас дураками. Телевизор разоблачает всех врагов нашей страны. Но мы будем вновь великой страной. Наши на самом деле вернутся. Грузия будет вместе с Россией. И мы выпьем с тобой хорошего грузинского вина, присланного мне из родной Сванетии. Так будет!