КНЯЗЬ ВЛАДИМИР ЛУНА

КНЯЗЬ ВЛАДИМИР ЛУНА
Author: Александр Росляков
19(180)
Date: 13-05-97
_____
Что за реформа: выводить болванов из богатых барчуков?
_____
_____Сперва позволю себе небольшое отступление от темы. Не так давно мне пришлось летать из Москвы в Екатеринбург и обратно рейсами компании “Трансаэро”. Компания считается у нас чуть ли не самой первоклассной, во всяком случае билеты там раза в полтора дороже, чем в “Аэрофлоте”.
_____Чего действительно с лихвой, аж до неловкости какой-то, было — это любезности и обходительности всего обслуживающего персонала, начиная уже с касс. Стюарды, молодые и лощеные, из кожи лезли, чтобы подать от всей души стакан. Хотелось сказать даже: ребята, ну не надо так уж гнуться, мужики вы — а не какие-нибудь гейши все же! Но и невольно вкрадывалась подозрительность: коли уж так без удержу сластят — не будет ли какого надувательства?
_____Надули, разумеется, сейчас же. Вылет туда задержали часа на четыре, и оттуда — часов на семь. А так как мне из Екатеринбурга еще надо было ехать поездом, который убыл без меня, то я, конечно, проклинал весь этот лицемерный сервис на чем свет. А опоздания, как выяснилось, были заданы принципиально: там, где полагалось, скажем, 12 “бортов”, летали всего 10 — и всегда опаздывали. Но черта ль мне тогда со всех их мелким бесом поданых стаканов! Мне, как таксисты раньше говорили, ехать надо, а не шашечки.
_____Самолет же был американским “Боингом”, но, думаю, довольно старым, впрочем, могу и ошибаться. Но при подъеме и снижении я, несомненно, испытал такую резь в ушах, какой сроду не ведал в наших тоже далеко не новых “ту” и “илах”. У меня же еще была легкая простуда, а это в таком лайнере совсем беда, и приземлился я в Екатеринбурге полностью больным. Да еще пришлось больше полусуток ждать в промерзшем, как тюремный карцер, здании железнодорожного вокзала. Короче, под манок этих реформ просто обезобразили всю транспортную отрасль донельзя. И прохвостов, это сделавших, самих загнать бы в тот вокзальный карцер, как они в него народ.
_____Теперь подхожу к теме. Уже потом я еду в поезде совсем в другую сторону, попутчик — парень молодой. Слегка разговорились, он недавно окончил институт, работает таксистом, а иначе не прожить. А институт какой? Авиационный, специальность — инженер по микроклимату в салоне: тепло, давление.
_____И я, вспомнив о давешнем полете, его и спроси: “Слушай, самолет же герметичный, правильно? А почему тогда при перемене высоты в ушах закладывает?” Он думал, думал, наконец, сказал: “Нет, это я не знаю”. Я говорю: “Какой же ты тогда к чертям специалист, тебе в таксисты и дорога!” Он все-таки смутился, стал оправдываться: “Да знаешь, как теперь в вузах учат: лаборатории закрыты все, одни ларьки кругом”.
_____Да, эта картина уже до оскомины известна всем. Реформа в просвещении прошла в таком же точно роде, как и в остальном. Под беспардонную лапшу, как бабе врут, про белку и свисток. Все то, на чем должен стоять завтрашний день, из-под него выбили, как табурет, одновременно затянув на шее настоящего петлю. Но что это тогда за реформаторы, за власть? Из-под близирной, как в “Трансаэро”, пыли, что они пускают публике в глаза, все явственней прет одна суть: мы для себя и для своих детей нахапали, а после — хоть потоп. Другого ничего в реальности, хоть тресни, не просматривается.
_____Но, кстати, о загадке ломоты в ушах. Ее мне разъяснил, случайно тоже, один матерый, еще старой школы корифей по расследованию авиакатастроф. На самом деле, самолет не герметичен, и примерно до 3 тысяч метров высоты давление в нем падает, как за бортом, выше только начинает компенсироваться. Отсюда и ушной эффект. Можно держать давление и строже, но тогда, чтобы им не расперло самолет при резких перепадах за бортом, нужна прочнее конструкция. Нам же, когда вокзалы промерзают, не до прочности. Живем лишь-лишь одним сегодня, на последнем волоске.
_____И корифей последние два года тоже занимается фуфлом: семья категорически отказалась за шишовую оплату за его бесценный опыт трескать одну вермишель. И человек под пятьдесят выучил английский и ушел “на фирму”: продавать все то, что знает, за рубеж. Но в результате такого вытеснения мозгов аварийность в той же авиации у нас выросла чуть не на порядок. На столько же упало число рейсов — и по абсолютным цифрам сохранилось статус кво. Но завтра, мнение специалиста, из-за их исхода нас ждет в воздухе полный каюк. Впрочем, это и неспециалисту ясно.
_____Но вернусь к теме. Тут я провел несколько дней в одном пансионате под Москвой. Там же отдыхал большой косяк студентов новомодного и пышно процветающего, на костях прочих вузов, колледжа по менеджменту. Будущие банковские, торговые и государственные дельцы — а нынче просто мальчики и девочки, одетые с иголочки и прикатившие на собственных “жигулях” и “хондах”, которые засаживали спьяну по обочинам аллей.
_____Играл я с одной девочкой из них в пинг-понг. Ну и поинтересовался, как и чему такую отборную элиту в их отборном заведении учат. Девочка ответила: ну, специальные предметы и обычные, в эту сессию сдавали математику, историю и философию. “О!” — сказал я, припомнив тут же авиавыпускника, не вынесшего из его ликбеза ни аза. И любопытно стало, каковы у этих чердаки и потолки? Ведь это как раз те, о ком сейчас поют: пусть нынешний народ и ветераны сдохнут от воров и прощелыг, которые их водят за нос, как евреев по пустыне Моисей; зато на их могилах вырастут не лопухи — а подлинно свободное, толковое и просвещенное потомство. Я вообще с таким посылом не согласен — но хоть знать, ради кого действительно сегодня вымирает нищий люд?
_____И то, что я узнал, признаюсь, потрясло меня до глубины души. Чтобы не лазить в дебри, я поставил девочке и еще полдюжине ее дружков по трем только что сданным ими предметам три вопроса. Математика: о чем вкратце теорема Вейерштрасса? История (они прошли отечественную): в каком году и при ком крестили Русь? Философия: кто был учителем Платона?
_____Ну, теорему Вейерштрасса, основополагающую в матанализе, из этой легкой викторины пришлось сразу исключить. Догадок не было. Дату крещения тоже быстро отмели: не то что 988 год, и века не назвали даже близко. Зато возникли версии по князю-крестителю. Назвали имя Владимир и почему-то еще Алексей — не иначе как по действующему патриарху. Но я сказал, что среди великих киевских князей Алексея вовсе не было. Владимир — правильно, но у него еще была кликуха — а какая? Кто-то, подумав, ляпнул: Мономах.
_____Нет, сказал я — и перестроил конкурс на сообразительность. Подсказываю: в его прозвище входили два слова, одно — небесное светило, другое — цвет. Тужились, тужились — не получается. Тогда я, сделав жест в сторону окна со стоявшей там полной луной, говорю: ну какие вообще бывают светила? И тут девчонку осенило: Владимир Луна! Тут уже я как-то даже потерялся. Ну нет же, говорю, луна бывает тусклая, ущербная, князя прозвали другим светилом, уменьшительно-ласкательно. Короче, добрались в конце концов: Владимир Красное Солнышко.
_____В последнюю шараду с философией уже играли все. Опять же после обсуждения нашлись два варианта: Аристотель и Гегель. Гегеля, впрочем, они сами отмели, не подошел и Аристотель, и я снова стал подсказывать. Тот, кто учил Платона, был большой оригинал. Ходил босой. Любил поддать. Жена была очень сварливой, звали Ксантиппой... Без просвета. Ну, говорю, вот вам еще подсказка, тут уже ребенок отгадает. Афинский суд приговорил его к смерти, и он испил чашу цикуты. Молчание, и кто-то только отпустил: а не пора ль и нам испить?
_____Тогда зашли с другого бока. Его имя, говорю, начиналось на ту же букву, что и имя царицы, у которой были знаменитые висячие сады. И это вдруг породило всплеск — не иначе как по телеку что-то такое, связанное с ней, было. Стали гадать: Нимирамида, Фирамида, и наконец, искомое — Семирамида — прозвучало, но без уверенности, и пошли дальше. Но я остановил их: да, Семирамида. И тогда, наконец, сказали правильно: Сократ. Хотя, скорей всего, лишь потому, что больше ни одного философа на “С” просто не знали.
_____Да, я — всего лишь бывший троечник в еще советской школе и в советском ВУЗе — после контакта с этим племенем зеленым, незнакомым, открывшим мне, по сути, куда больше, чем я им, на миг почувствовал себя чуть не каким-то академиком. Но миг прошел, и осталось чувство, как будто ненароком открыл дверь, дверь в будущее — а за ней, как в обвале взорванного в Солнечногорске дома, пусто, ничего. Поскольку это — не детишки и не двоечники просто. А та питаемая со всех сил элита, которая, когда довымрет нынешняя, выживет наверняка, заняв все ключевые точки в завтрашней державе. И тогда в ней, так дико реформированной, уже, похоже, грянет полный мрак.
_____И даже не мрак средневековья, когда школяры как раз весьма немало знали и сочинили свой гимн“Гаудеамус игитур”. А что-то совсем уж первобытное, дикарское, когда за ожерелье из блестящих цацек можно будет скупить на корню и с потрохами все.
_____И эту жуткую эпоху, уже без инженеров, математиков, конструкторов, просто образованных людей, если вдруг страна ее переживет, то будет вспоминать, как, может, самый страшный за все долголетье сон. Были у нас времена тяжкие, когда лучшие люди заблуждались дико и губили, как сегодня, без числа других людей. Но при этом не гиб какой-то главный, созидательный и победоносный дух. И потому таких чудовищных откатов, как сегодня, в области культуры, производства, государственной, военной и территориальной мощи Русь со времен Дмитрия Донского еще не знала никогда.
_____Но такая и сейчас еще огромная страна, как наша, не сможет выжить кучкой эгоистов, не взявших ни бельмеса из мирового и отечественного опыта. Знания, культурный кругозор — отнюдь не цацки, без которых можно как-нибудь прожить. Утилитарно — не построишь самолет, не зная теорем и отчего колеблется давление в салоне. Но дело шире: муравьи, которые, только в свои животики уткнувшись, перестанут смыслить в общем плане муравейника, лишатся его во что бы то ни стало и погибнут — если только не примажутся к еще какому-нибудь муравейнику.
_____Так же и у людей. Сколько веревочке невежества ни виться, она закончится национальным крахом непременно. И как ни далеки от нас Сократ, крещение Руси и прочее, что человек культурный должен знать, между забвением этих вещей и одичанием и деградацией в текущем дне лежит, хоть и не сразу видная, но жесткая цепная связь.
_____И она уже просматривается. В окрестностях пансионата для невежественной знати уже такая панорама, как Мамай прошел. Домишки деревянные, словно задавленные виллами воров, ветшают; пустые, почти без товаров и покупателей проммагазины; общественные бани, где помывка ценой в 8 тысяч уже не по карману большинству; кирпичные многоквартирные дома с вылезшими из окон трубами буржуек: централизованное отопление отходит в разряд неправдоподобных баек прошлого. Осталось еще только шерстью обрасти. И разговор в пустынной бане: “Ну куда сейчас молодежи идти? Или в коммерческий ларек, или в бандиты. Ларьков уже больше не нужно, и те закрываются, значит — только в бандитье”.
_____Все это уж не новость, и все это было бы не так страшно, если бы впереди маячил хоть какой-то луч надежды. Но когда я от милой, во все рекламное и модное одетой девочки, студентки привелигированного и безбедного колледжа, купившего путевки всей своей элите в дорогой пансионат, услышал: “Владимир Луна”, — этот луч, и без того довольно смутный, смерк вконец.
_____А вечером по телевизору сказали, что Америка, кормилица, довольна продвижением вперед наших реформ. И всячески обласканный ею Черномырдин улыбался, как блин в масле.