ЯД

Ситуация с газовой атакой в Волоколамске универсальная, в ней как в зеркале отражается всё остальное, что у нас происходит. Дело не только в чиновничьем попустительстве действиям каких-то серых структур. Наверное, объяснимо, когда отравленные люди отрывают рукава губернатору Московской области или хлещут по щекам районных чиновников. Но это отражает в первую очередь то, что люди у нас начинают действовать лишь тогда, когда доведены до крайности — а опасность, угрожающая детям, и есть та самая крайность. Почему-то не воспринимается как крайность, например, ситуация в образовании, потому что оно отравляет сознание людей медленно, незаметно и никто сразу в больницу не попадает. Это первое.

А, во-вторых, всегда ответственным, виноватым у нас (и чем дальше, тем сильнее) видят конкретного чиновника. Я не к тому, что бюрократов необходимо защищать и оправдывать, это совершенно не так. Но у нас сегодня никто, к сожалению, особенно те, кто ударно пошел и проголосовал на недавних выборах, не воспринимает чиновников как продолжение власти капитала. Наоборот, многим кажется на абсолютном серьёзе, что у нас построен неправильный капитализм, которому мешают неправильные чиновники. Навальный сейчас эту историю активно использует в своих интересах, всячески распространяется об этом в роликах, в призывах, в Твиттере. Да, но под каким соусом — «чиновники неправильные, заменить на правильных». Тут сын такого-то поучаствовал, там родственник такого-то… Это, возможно, и правда, и это не удивительно. Но чиновника нужно воспринимать в первую очередь как продолжение, как представителя интересов капитала.

Я могу о ситуации с Ядрово судить по другим свалкам. Непосредственно рядом со мной — Истринский полигон твёрдых бытовых отходов, с которым воевала вся округа, который отравлял всё, что есть вокруг, который собирал самые жуткие отходы. И тем компаниям, тем предпринимателям, которые на этом обогащались, было абсолютно наплевать на возмущение людей. Так вот, чиновники всегда являются представителями интересов капитала во власти, которая принадлежит капиталу. Нет хорошего предпринимателя, который вместо нехорошего придёт на свалку под Волоколамском, построит мусоросжигательный или мусороперерабатывающий завод и устроит зелёную полянку для всех. И драться исключительно с чиновничьей обслугой, не ставя вопрос об основном, о самом главном — это самообман. Неспособность масс распознать в происходящем свои классовые интересы и их ущемление, неспособность распознать своего главного противника, переключение внимания масс на второстепенные предметы, канализация их гнева в направлении пустопорожнего возмущения, в конечном счёте может привести исключительно к усилению реакции и ни к чему более конструктивному, ни к какой организации. Защищать свои интересы можно только коллективно, а для этого нужно чётко осознавать, в чём эти интересы заключаются и кто является главным их попирателем.

Каждая такая свалка — это куча договорных обязательств, это куча мелких посредников, которые, как правило, ООО или ИП. За ними за всеми, за редким-редким исключением, скрываются интересы местных группировок и кланов, очень часто преступных. Нам постоянно говорят, что 90-е закончились. Да где они закончились? Если воры переоблачились, сменили красные пиджаки на костюмы Бриони, если они заседают в залах и депутатских комиссиях — это не значит, что 90-е закончились и преступники избавились от своих криминальных «погонял». Они точно так же существуют за счёт криминальных котлов, общаков и всего остального. И кормятся с той же самой паствы — бессловесной и молчащей. Вот в чём суть происходящего.

Когда некоторое время назад возмущение в моей сельской местности вдруг пошло через край, власти Московской области заговорили об обязательном подписании договоров всеми жителями области с той или иной мусоровывозящей компанией (частной — непременно, обязательно частной!). Это было прямым следствием тех самых процессов, о которых я говорю. Потому что всем было ясно, что эта компания наверняка стопроцентный монополист, она не будет немонополистом, потому что в капитализме по-другому не бывает. Потому что там, где возникает на 15 минут конкуренция, завтра непременно большие акулы будут пожирать малых по всем законам, открытым классиками марксизма давным-давно и объяснённым большевиками, такими как Владимир Ильич Ленин и Иосиф Виссарионович Сталин. Неизбежна монополизация, неизбежно укрупнение. Из двадцати конкурирующих организаций, которые утилизируют мусор, рано или поздно останется одна сверхмонополия, вся мелкая братва уступит место крупной и ты будешь иметь дело именно с ней — и ни с кем больше. И то, что у нас происходит в сфере розничной торговли, ничем не отличается от того, что происходит в сфере утилизации мусора. Это капитализм, ребята. Не надо отворачиваться от правды.

И капитализм отличается ещё не только тем, что растут свалки и захламляются лесные угодья и поля, а тем, что изменяется вся жизнь. Ядовитые свалки образуются не только от того, что их устраивают злобные предприниматели. Свалка — это ещё отражение нашего сегодняшнего бытия, нашего потребления. Как бы не клеветали сегодня на советскую эпоху, как бы не говорили о тогдашних проблемах с экологией, они не имели сегодняшних масштабов. Чем отличается социализм от капитализма? Социализм отличается наличием планирования — государственного, общенародного, народно-хозяйственного плана, по которому происходит всё: отливается чугун, катается сталь и утилизируется мусор. Этот план, действовавший в Советском Союзе, исключал производство гигантских массивов непригодного для утилизации мусора. Куда ушли стеклянные бутылки? «Ох, как плохо было сдавать стеклотару, одни алкаши занимались этим в советское время!» А что, пластиковый одноразовый пакет, на котором обогащается предприниматель, потому что он стоит доли копеек, с его периодом распада в 400 лет — выгоднее обществу? Так в том и разница между социализмом и капитализмом, что в социализме главной мотивацией при планировании являются интересы большинства, интересы общества. А в капитализме главной мотивацией является прибыль, интересы того или иного (пусть даже сверхкрупного) экономического агента.

Сейчас критики моих комментариев в Твиттере или в других соцсетях начинают кричать: «А вот же на Западе есть зелёная полянка, там же есть зелёный капитализм, который перерабатывает мусор!» На самом деле ответ очень простой. Процент перерабатывающегося Западом мусора по сравнению с процентом мусора, вывозящегося в страны третьего мира — ничтожен. Всё, что переваривают, пропускают через себя жители «первого мира», «золотой миллиард» — всё это оказывается на помойках Африки, Юго-Восточной Азии, в конце концов плавает в Тихом океане в виде гигантских пластиковых островов. Например, в фильме «Планета Вавилон» мы детально снимали и показывали в Китае, в провинции Гуанчжоу целые огромные города, живущие разборкой радиоактивного, токсичного мусора. Там дети сидят и разбирают выброшенные видео-приставки, а потом западный обыватель, ковыряясь в носу, говорит — «посмотрите, какая ужасная в Китае экология». Это экология капитализма, это экология смерти. И классики марксизма были абсолютно правы: человечество в этом режиме, в капиталистической своей ипостаси не сможет выжить, потому что ресурсов для поддержания человечества при сегодняшнем образе его потребления недостаточно для того, чтобы человечеству уцелеть — вот в чём фокус. Не перейдя на единое рациональное планирование и человечество в целом, и каждое государство в отдельности рано или поздно обречено на то, чтобы пережить катастрофу, подобную той пока небольшой трагедии, которую мы наблюдаем сейчас под Волоколамском.

По поводу экологов. Ещё советские люди с развитым экологическим сознанием, такие как Астафьев и Распутин, страшно горевали по поводу найденной в лесу консервной банки или разбитой бутылки, для леса совершенно безвредных. И таким образом невольно, видимо, но всё же топили советскую власть. В результате это привело к антисоветизму, реставрации капитализма и к Ядрово. Какими сегодня должны быть отношения патриотично и практично мыслящих людей и так называемых экологов?

Общество у нас всё больше и больше деградирует. Оно становится подверженным влиянию различных слухов, страхов, фобий. И в этом оно напоминает позднее советское общество. Помните, какая была волна борьбы с нитратами на полях? Это была одна из ключевых тем экологов той поры. Чернобыльская катастрофа, конечно, катастрофой была. Но сопоставьте медийный эффект после Чернобыля с тем, что произошло после Фукусимы, которая гораздо опаснее для человека и для всех окружающих Японию стран сегодня. А после Чернобыля началась страшная волна радиофобии в советском обществе и, конечно, все экологи из всех щелей выползли и стали на этом всячески танцевать, эксплуатировать тему, на которой всплывает разнообразная, простите, сволочь. И сегодня происходит то же самое, удивляться тут нечему. Конечно, пойдут слухи о чём угодно. Сколько было за последний год разговоров о ядовитых газах и так далее? Это совершенно не означает, что всегда нет дыма без огня, но это абсолютно точно значит, что если дым без огня появится, его непременно примут за огонь. Всегда есть целая свора, целая команда, которые будут раздувать из мухи слона. Я не применяю это сравнение к реально опасной ситуации под Волоколамском, но я говорю, что всегда есть толпа провокаторов из числа той же самой буржуазной обслуги, которая заинтересована в том, чтобы создать общественную «движуху» и чего-то успеть дорешать, чего они не успели дорешать на Украине или в 2011-м году.

То есть внутри нашей буржуазной системы, внутри нашего компрадорского класса всегда существуют силы, которые готовы этот класс, условно говоря, перешебуршить, переворошить так, чтобы оказаться сверху самим, устроить буржуазную «движуху», заменить шило на мыло. У нас и мыла много, и у многих имеются шила в одном месте. Нужно просто понимать, чем мотивированы эти экологи, нужно понимать, чьи интересы нередко и даже всегда защищает тот же Гринпис, что нет ничего бесплатного в этом мире. И поговорка, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, абсолютно применима и к экологическому движению. Очень мало таких людей, которые выходят защищать что-то по зову сердца, при этом рационально мысля, обладая чётким, научным пониманием того, с чем они борются и что пытаются отстаивать.

Только коммунист, представитель тех самых адекватных левых сил способен объяснить людям, что в науке, в инженерии, в научно-техническом прогрессе нет ничего страшного, если эта наука опирается на чёткое представление об окружающем, на доказательную базу. Если наука служит интересам общества, то тогда нет ничего страшного в генетике, нет ничего страшного в новых технологиях. Но если эти технологии являются каналами проникновения на ваш сельско-хозяйственный рынок или продовольственный рынок иностранных корпораций, от которых наша страна в зависимости, то тогда это безусловный вред, это опасность. И то же самое касается проблемы с мусором и всех остальных проблем. Рациональное мышление, способность чётно осознавать, откуда взялась проблема, кто её породил и как с этой проблемой можно бороться — это должно отличать левые силы от тех, кто сегодня пытается выдавать себя за левых. Коммунистической партии Российской Федерации необходимо всё-таки вспомнить, что это партия научного материалистического мировоззрения, и отнять экологическую проблематику у таких, как Навальный и Собчак. Но отнять так, чтобы не пытаться переплюнуть Навального и Собчак в истеричности и в развешивании бирок. Нужно людей просвещать, объяснять, каким образом им бороться и с кем. Не достаточно охаять или забросать снежками того или другого чиновника. Чиновник в данном случае — это посредник между капиталом, настоящим хозяином проблемы, и человеком, который является пострадавшим. Если бить только по верхам, не борясь с хозяином проблемы, невозможно решить ни одну проблему. Можно только создать видимость борьбы, плодами которой воспользуются разнообразные проходимцы.

О мусорной свалке во многих из нас. Общественное бытие определяет (и уже в значительной степени определило) наше общественное сознание. Почти каждый человек, несмотря на то, что он очень сильно возмущается, когда обдирают его, готов ободрать соседа. Человек, несмотря на возмущение тем, что у него под окнами разгрузилась помойка, готов выбросить что-нибудь где-нибудь, если его за это не накажут, если никто не увидит этого. С 80-х годов, вплоть до триумфального хозрасчёта, гласности, перестройки, последовавших рыночных реформ — вытравлено, уничтожено ощущение каждого человека как «одного за всех», ощущение коллективизма, общей судьбы, не только связывающее людей между собой, но и связывающее людей и природу, то ощущение, которое было у советского человека. Теперь каждый мечтает преуспеть за счёт другого, если ему ничего за это не будет. И очень многие, к сожалению (не хочу конкретно ни в кого кидать камень), с радостью бы заняли место человека, который владеет той или иной золотоносной свалкой, просто потому, что это поможет пробиться в дамки и наплевать на того, по чьей голове пришлось бы пройти по направлению к этой цели. Вот что страшно. И каждый человек должен честно спросить себя — не думает ли он так, не ведёт ли он себя так? И если это не так, то откуда, действительно, взялись горы мусора? Я хожу по лесам каждый год и снимаю об этом иногда ролики. То, что я вижу там — ужасно. Абсолютно не понимаю, как можно принести с собой мешок мусора и оставить его в диком лесу для того, чтобы какой-нибудь ребёнок через полдня после тебя прошёл и пропорол себе ногу? Как-то же в человеческом мозгу поселяется такое — «умри ты сегодня, а я завтра»? Это тоже отражение уже упомянутой нами сегодня капиталистической системы ценностей.