РАЗЖИГАНИЕ

Я поинтересовался, что ещё изваял скульптор Франгулян, и выяснил, что среди его творений памятники Борису Ельцину и в Москве и в Екатеринбурге, Иосифу Бродскому, Булату Окуджаве и Егору Гайдару в Москве, Исааку Бабелю в Одессе и так далее. То есть политические, социальные, этнические идеалы этого скульптора совершенно очевидны. Очевидно и то, что в новом монументе он продолжает свою многочастную композицию, посвящённую воспеванию одних и клеймлению других.

Возведение этого памятника имеет, как сейчас модно говорить, множество коннотаций и посылает множество сигналов. Один из самых тревожных, на мой взгляд, сигналов — то, что называется это сооружение «Стена скорби», что является калькой с известнейшей «Стены плача». Видимо, это не может быть случайным, потому что и внешне это калька. Собственно, ничего особенно авторского Франгулян не выдумал. Что же может стоять за подобного рода подражанием? Очевидно, что иерусалимская «Стена плача» — это место скорби для всех евреев мира в память об уничтожении Иудеи, разрушении храма Соломона, массовом убийстве иудеев Римской империей. Получается, что для Франгуляна и тех, кто инициировал создание одноименного монумента в Москве, вся трагедия такого масштабного эпизода длительной гражданской войны в России, как так называемые политические репрессии — это только и единственно убиение невинных евреев. Понятно, что это бред, что это провокация. Возможно — даже экстремизм. К сооружению с названием «Стена скорби» никогда не пойдёт русский человек, который скорбит по таким людям, как поэты Клюев, Клычков, Ганин, Орешин, по жертвам злодеяний, что творили, например, в Крыму или в Одессе описанные Валентином Катаевым в повести «Уже написан Вертер» дедушки и прадедушки тех, кто аплодирует ныне монументу «Стена скорби». Но нет, новый монумент не должен напоминать о них. Поэтому подчёркивается: это первый общенациональный монумент жертвам политических репрессий 30-х — 50-х гг. То есть полностью вырезается период 20-х годов, который по накалу, несправедливости, жестокости репрессий значительно превосходил мифологизированные либералами 30-е. Помимо того, что «Стена скорби» — это провокация и экстремизм, это ещё и ложь, потому что на самом деле, конечно, никакого преднамеренного, выборочного или специального уничтожения евреев в 30-е годы в Советском Союзе близко не наблюдалось. Представители этой славной, талантливой национальности успешно трудились как на государственных должностях (Каганович или Мехлис), так и в культуре. Вспомните хотя бы только музыку Исаака Дунаевского. Он что — врал в своих ликующих солнечных гимнах, не замечая уничтожения собственных единоплеменников? Да нет, конечно, он-то не врал. Врут именно здесь и сейчас.

Этот посыл со «Стеной скорби» и намёком на геноцид одного народа в нынешнее историческое время представляется особенно недопустимым. Со всех сторон «цивилизованное» сообщество (от США, от крупных европейских держав до мелких шавок вроде Молдавии или Прибалтики) льёт грязь на Россию, притом бичует за всю русскую историю скопом. И в этой сложнейшей внешнеполитической ситуации в центре Москвы возводится нечто, что языком бронзы утверждает: Советский Союз, в том числе и эпохи Великой Отечественной войны, был страшным государством, которое уничтожало собственных сограждан, да ещё по этническому и религиозному признаку; в этом смысле оно ничем не отличалось от фашистской Германии и точно так же подлежит осуждению и вечному проклятью. Что это, как не провокационный подарок нашим недругам, которые хотят уничтожить Россию? Посмотрите, как ведут себя другие страны, которые гордо чувствуют себя и в истории, и в современности — тот же Китай, например. Он что, много кается в репрессиях? Много монументов воздвигнуто в честь жертв «кровавого» Мао Цзэдуна? Китай делает всё совершенно правильно. Даже если какая-то страна допустила какие-то негативные проявления своего исторического бытия, она ни в коем случае не должна это тиражировать, постоянно муссировать, каяться по этому поводу. Это путь в тупик. Это путь к тому, что наши недруги будут показывать на нас пальцами и говорить: вы смотрите, они сами признают, что они гнусны, подлы, что они от века убийцы. В этом ряду стоит и неумное решение с признанием вины за Катынь с опять-таки увековечиванием жертв-поляков, якобы павших от руки «преступных энкавэдэшников». Но если Катынский мемориал и биение себя в грудь по поводу Катыни зародились в другие годы, то в условиях нынешних, в условиях нескрываемо объявленной нам войны, это выглядит как-то иначе. Поэтому к прежним определениям — провокация, экстремизм и ложь — я бы добавил ещё и предательство.

Интересно, что начало возведения «Стены скорби» день в день совпало с месячной давности публикацией данных ВЦИОМ об отношении россиян к «сталинским репрессиям». И хотя мы прекрасно понимаем, что это исследование для ВЦИОМ было неким госзаказом, который по идее должен был продемонстрировать осуждение большинством россиян репрессий — этого не получилось. Данные таковы: 43% считают, что без репрессий нельзя было сохранить порядок в стране, 49% убеждены, что репрессии ничем нельзя оправдать. И тогда возникает такое предложение: если общество по этому вопросу расколото пополам, если половина общества считает, что работники НКВД — это герои, которые спасали страну, уничтожая пятую колонну перед войной, выявляя предателей, диверсантов и вредителей, то почему бы тогда в Москве не поставить памятник Герою — работнику НКВД? Однако нельзя такой памятник не то что ставить, но в глазах очень многих «рукопожатных людей с хорошими лицами» такой вопрос даже задавать неприлично. А мне прилично, потому что я знаю, что среди так называемых «невинно репрессированных» огромна часть реальных действительных предателей и негодяев, начиная от широко известного Тухачевского, который затевал антисоветский заговор (это доказано историками), заканчивая безымянными бандеровцами и власовцами. Что, Сталин должен был по головке их погладить? Получается, что в нашей стране можно ставить памятники людям, среди которых, безусловно, огромное количество предателей (просто по факту, по документам, которые сохранены, читайте, изучайте). Но нельзя ставить памятники тем людям, которые боролись с предательством внутри страны и выжигали его.

И ещё один момент. Всё это происходит в год столетия Великой Октябрьской социалистической революции. Нам несколько раз докладывалось с самых высоких трибун, что этот год должен стать годом осмысления событий столетней давности и это осмысление должно привести к окончательному прекращению Гражданской войны, к примирению и согласию. Так неужели возведение «Стены скорби», оскорбляющей половину народа — это акт примирения и согласия? Да нет, совершенно очевидно, что дело обстоит ровно наоборот. Кстати, сам скульптор Франгулян прекрасно отдаёт себе в этом отчёт. Недавно он давал интервью по поводу «Стены скорби», в котором корреспондент задал вопрос: «Судьба памятника, наверное, будет непростой, найдутся митингующие?» Ответ Франгуляна: «Возможно, но кто знает, может быть, он будет принят, а люди со временем многое поймут. Допускаю, что кто-то станет противиться. Тут уж ничего не могу гарантировать, да и не касается это меня». Как это «не касается»? Если монумент начнут обливать краской, в чём я практически не сомневаюсь, это полбеды. А если там начнут взрываться бомбы, если там будут устраиваться провокации террористического рода? Если кто-то пострадает? Это что, не должно касаться автора антисоветского изделия? Если скульптор этого не понимает, то он не умён. Итак к своим предыдущим определением — провокация, экстремизм, ложь и предательство — я добавляю ещё и скудоумие.

А на будущее мне хотелось бы, чтобы в дальнейшем по поводу возведения такого рода объектов наша власть, которая рукой президента подписала ещё два года назад указ о возведении этой «Стены скорби», советовалась бы всё-таки с народом. В конце концов по Конституции у нас источник власти — народ. Существует такой механизм народного волеизъявления, как референдум по значимым вопросам, а вопрос, подобный возведению «Стены скорби», я считаю вопросом значимым. Только так власть сможет избежать подозрений в том, что её часть (и значительная часть, и влиятельная часть) намеренно занимается провокациями, разжиганием конфликтов, намеренно повышает градус ненависти в обществе.