ОРБИТА

Оценивая данное мероприятие как согласованную попытку четырёх держав продвинуться по пути сирийского урегулирования, мы тем не менее должны обратить внимание, прежде всего, на глобальный аспект встречи Владимира Путина, Реджепа Эрдогана, Ангелы Меркель и Эммануэля Макрона, поскольку данный формат, во-первых, является абсолютно новым для современной дипломатической практики, а во-вторых, в нём не участвовали представители официального Вашингтона.

Параллели между "нормандским" и "стамбульским" форматами вполне приемлемы по внешним признакам и абсолютно неприемлемы по существу. "Нормандский формат", как и Минские соглашения, возникли по той причине, что Германия и Франция (вместе с Польшей) выступали гарантами соглашений между президентом Украины Виктором Януковичем и представителями оппозиции, подписанных 20 февраля 2014 года. Эти соглашения были фактически уничтожены государственным переворотом, организованным при поддержке США в течение двух последующих дней. Американцы по ряду причин не считали нужным для себя ни о чём-то договариваться по Украине с Россией, ни брать на себя хоть какую-то ответственность за происходящие события, то есть стремились максимально "спрятать уши, лапы и хвост", выдвинув на первый план свою "европехоту". Правда, впоследствии официальному Вашингтону всё равно пришлось пойти на "украинские" контакты с Москвой, но это была уже совсем другая история.

В Сирии же США изначально претендовали не только на участие, но и на ведущую роль в решении развязанного с их же подачи конфликта, создавали коалиции, "воевали против ИГИЛ", требовали ухода Башара Асада, до сих пор держат под контролем часть сирийской территории, заявляя о том, что останутся там до ухода Ирана (а может быть, и после того), и так далее. Поэтому их отсутствие в Стамбуле нельзя рассматривать иначе, нежели политическое поражение, победу путинской дипломатии и очередное звено в цепи событий, связанных с крушением "однополярного мира".

Конечно, можно сказать, что США в определённом смысле представлял спецпредставитель генерального секретаря ООН по Сирии Стаффан де Мистура, а их позицию транслировала "евросвязка" в лице канцлера ФРГ и президента Франции, но, как гласит старая английская пословица, "если два человека говорят одно и то же — это далеко не одно и то же". Тем более, следует учесть достаточно серьёзные и растущие "конфликтные зоны" в отношениях между США и ЕС, "ядром" которого является как раз германо-французский альянс, а также между США и ООН.

Кроме того, понятно, что одной Сирией саммит вряд ли ограничился: в отношениях между Москвой, Стамбулом и Берлином/Парижем существует множество "узлов", которые необходимо если не разрубить или развязать, то хотя бы, по возможности, ослабить. Это и миграционные процессы, и санкционный режим, и Украина, и Закавказье, и отношения с Ираном, и сопряжение двух одновременно реализуемых масштабных газопроводных проектов из России в Европу, и угрозы "новой волны" финансово-экономического кризиса, и последствия выхода США из договора РСМД, и трансформация Евросоюза в связи с Брекзитом, и многое другое, включая конфликт между Московским и Константинопольским патриархатами по вопросу об автокефальной православной церкви на Украине. Вряд ли все эти темы обсуждались напрямую в длившемся три часа четырёхстороннем формате, "под присмотром" упомянутого выше "шведо-итальянца" Стаффана де Мистуры. Но "на полях" стамбульской встречи они неизбежно присутствовали. Так что сирийская проблематика была, похоже, не столько причиной, сколько поводом для обкатки новой внешнеполитической структуры.

И уже сегодня ясно, что Россия после Стамбула, например, не только сохранила за собой нужную степень "свободы рук" в Сирии, но и выступила в качестве доверенного представителя интересов Ирана в контактах с представителями "коллективного Запада". То есть де-факто было подтверждено — благодаря "санкциям имени Трампа" — создание мощнейшей геостратегической связки между Москвой и Тегераном, что приведёт ко многим фундаментальным последствиям, включая, например, реализацию заявленного в Дели Владимиром Путиным и Нарендрой Моди проекта сухопутного "коридора" между Россией и Индией через Иран и Пакистан. Но самым важным "здесь и сейчас" оказывается "затягивание" в орбиту российского влияния "эрдогановской" Турции.

Ловко манипулируя угрозой расширения потока беженцев и убийством саудовского журналиста Джамаля Хашокджи (Хашогги) в консульстве КСА в Стамбуле, турецкий лидер фактически смял европейское сопротивление ему лично и всей Турции, заставив Париж и Берлин подписаться под разделом Сирии на "зоны влияния", включая и собственно турецкую, а также под проведением военных операций турецкой армии против отрядов курдской самообороны.

Что касается двух флагманов Евросоюза, то они, с одной стороны, продемонстрировали растущую независимость своей линии по отношению к США, а с другой — поддержали все российские предложения в отношении урегулирования сирийского кризиса.

Разумеется, унылая ритуальная мантра "Асад должен уйти", в разных её вариациях, из уст Меркель, Макрона, да и самого Эрдогана, звучала постоянно. Хотя, если легитимный президент Сирии кому-то что-то и должен, то явно не его "друзьям" из Германии, Франции и Турции. Решающую роль в спасении официального Дамаска от военно-политического разгрома сыграли Россия и Иран, которые сегодня вовсе не "диктуют правила игры" на территории Сирии, но препятствуют делать это врагам Асада и, выиграв войну, стремятся "выиграть мир", придя к взаимоприемлемому компромиссу с другими заинтересованными сторонами. Отсюда — и решение по Идлибу, в котором была заинтересована Турция, но с резервацией за Россией права полномасштабного применения силы в случае враждебных действий боевиков, и расширение помощи беженцам, и распространение "членских взносов в клуб восстановителей Сирии" на Евросоюз, и стимуляция начала работы сирийского Конституционного комитета в Женеве до конца текущего года (что, по сути, означает проведение новых выборов в Сирии не раньше 2020 года, а до тех пор Башар Асад будет оставаться руководителем страны).

Итак, налицо большой позитив для России. Но его не стоит переоценивать. Прежде всего, решающего прорыва к урегулированию кризиса на российских условиях не произошло. Во-вторых, силы, ориентирующиеся на США и действующие против РФ в ближневосточном регионе, остаются чрезвычайно мощными, включая и Израиль, и Саудовскую Аравию, и ОАЭ. В-третьих, участники стамбульской встречи имеют слишком много встроенных противоречий в отношениях между собой, чтобы выработать сколько-нибудь общую позицию по решению сирийского кризиса, не говоря уже о том, чтобы перейти к совместному решению связанных с ним проблем. Наконец, в-четвёртых, США всё еще обладают широким набором средств, включая операции спецслужб, при помощи которых можно разрушить новорожденный "стамбульский формат".