МЕДВЕДЬ

Какой-то сознательной провокации со стороны Петра Толстого в словах о черте оседлости, на мой взгляд, не было. Это просто связано с довольно обывательскими представлениями о том, что вообще происходило в годы революции, в том числе и по отношению к РПЦ.

Так называемая черта оседлости для иудеев (подчёркиваю, не для евреев, а именно для иудеев, то есть людей, которые исповедовали иудаизм), была введена в Российской Империи в 1791 году. С присоединением польских территорий в составе Российской империи оказались довольно крупные анклавы на территории Белоруссии и Малороссии, которые были заселены этническими евреями. Но при этом надо помнить, что в царской России этническая принадлежность никогда не являлась таким определяющим факторов. Определяющим факторов всегда являлась конфессиональная принадлежность. То есть люди, которые исповедовали, например, православие, католицизм, протестантизм и так далее, не жили в так называемой черте оседлости, а вполне спокойно могли жить в любых уголках империи. В том числе в Петербурге и Москве. Достаточно вспомнить, что, например, руководителями крупнейших банков Российской Империи были, например, Адольф Юльевич Ротштейн или Борис Абрамович Каменка, которые были этническими евреями, но давным-давно вышли из иудейского вероисповедания. Поэтому у Толстого здесь явная, так сказать, недоработка с точки зрения его образования.

Что касается содержательной части реплики Петра Олеговича, то я думаю, что и здесь он попался в ловушку, поскольку разрушение храмов РПЦ (никонианской церкви)шло повсеместно не силами так называемых инородцев в кожанках и с «левольверами», а во многом силами самого русского народа. Не забывайте, что с середины XVII века в России произошёл раскол. Фактически всё русское православное население поделилось на две никониан и старообрядцев. Разрушение православных никонианских храмов было связано с деятельностью, прежде всего, старообрядческих общин, в основном беспоповского толка, которые таким образом мстили официальной русской церкви за десятилетия, а то и столетия своего унижения, своего оскорбления.

Как ни странно, выступление Толстого, которое уже, конечно, по всему миру называют антисемитским, можно воспринимать и как русофобское во многом. Великая Октябрьская социалистическая революция, по мнению Толстого, была сделана кучкой инородцев. А где же здесь роль русского и других народов Российской Империи? Это что же получается: мы были всего-навсего какой-то тряпичной куклой, которая повиновалась манипуляциям кукловодов?

Дело в том, что у людей, которые не обладают достаточными познаниями в истории Отечества, в том числе и событий 1917 года, существует довольно превратное представление о том, что революция в России совершила какая-то кучка большевистской партии, которая во многом состояла из инородного элемента. Не только, кстати, евреев, но и грузин, армян, латышей... Да, действительно, в руководстве партии в тот период было довольно много людей, которых в Российской империи называли инородцами, то есть не представителями титульной русской нации – великороссов, белорусов и малороссов. Но большевистская партия на момент Октября насчитывали уже сотни тысяч членов. И, конечно, костяк этой партии составляли именно великороссы, то есть представители титульной, коренной, основной массы населения Российской Империи.

Другое дело, что, естественно, политику партии во многом определяла её верхушка. Но глубокое заблуждение заключается в том, что Ленин и другие вожди большевизма опускались до каких-то пещерных представлений. Ведь в основе большевистской идеологии лежала прежде всего классовая составляющая. Члены РСДРП(б) ведь выступали под лозунгом освобождения трудящихся от гнёта капитала. И основной угнетённой массой населения Российской империи были именно русские: русский пролетариат, русское крестьянство, составлявшее тогда 80% населения страны. Поэтому по своей сути Октябрьская революция была, конечно, прежде всего русской революцией – революция десятков миллионов униженных и оскорблённых, которые столетиями находились под гнётом капитала, а до этого под гнётом помещичьих кругов.

Поэтому говорить и представлять дело таким образом, что Октябрьская революция – это какой-то государственный переворот, совершённый кучкой евреев – это, по меньшей мере, безграмотно, а по большей мере это в чистом виде провокация. Дмитрий Пучков (Гоблин), мой хороший товарищ, в своё время совершенно правильно сказал, что антисоветизм по сути дела равен русофобии. Так оно и есть. Ведь ни для кого не секрет, что в императорской России ключевые финансовые структуры, в частности 9 из 10-ти крупнейших банков Российской империи, находились под контролем иностранного финансового капитала. Ни для кого не секрет, что самые передовые отрасли тогдашнего промышленного производства, в частности Юзовский угольный бассейн, то есть современный Донбасс, или Бакинские нефтяные промыслы находились под тотальным контролем иностранного капитала. Если брать, например, нефтяную промышленность, то там была тотальная монополия «Нобель-Мазут». То есть это вот корпорация братьев Нобелей, которые напрямую были связаны со всеми крупнейшими транснациональными нефтяными корпорациями, теми же Ротшильдами. И когда Сталин в своё время в кратком курсе истории ВКП(б) писал о том, что Октябрьская революция по сути дел вырвала Россию из лап иностранного капитала и её фактического превращения в полуколонию – так на самом деле оно и было. То есть Россия в тогдашнем разделении труда, несмотря на гигантские темпы промышленного роста, несмотря на довольно серьёзные темпы монополизации финансового и промышленного капитала, несмотря на то, что она входила в пятёрку промышленно развитых стран мира, по факту была полуколонией западных стран – и с точки зрения финансов, и с точки зрения контроля над основными и передовыми отраслями промышленного производства.

Моё личное представление состоит в том, что Пётр Олегович в данном случае забыл, что он уже перестал быть журналистом, а стал государственным деятелем, причём довольно высокого ранга. Всё-таки, как ни крути, он заместитель председателя Государственной Думы. Поэтому, когда ты выступаешь в публичном пространстве, здесь надо, что называется, фильтровать базар, то есть понимать, на какой должности ты находишься, и не всем свою дурь показывать. Это с одной стороны. С другой стороны, до этого Пётр Олегович не был замечен ни в чём подобном, поэтому я думаю, что эта его фраза во многом была вызвана какими-то эмоциональными порывами, и он, по-русски говоря, сдуру ляпнул, а теперь ему приходится за это, что называется, отдуваться.

Это лишний раз говорит о том, что прежде, чем ты открываешь рот, ты вообще подумай, что ты хочешь сказать? Каковы будут последствия твоих высказываний? Если бы об этом сказал бы какой-то обыватель, рядовой гражданин, который не имеет доступа к СМИ – да на это бы никто не обратил внимания. А в данном случае сказал об этом вице-спикер Госдумы, тем более – известный журналист Толстой, которого знают миллионы и миллионы наших сограждан и многие за рубежом. Вот это отсюда и такой резонанс. Это ему хороший урок. Я надеюсь, в следующий раз он будет умнее.

Я, кстати, Петру Олеговичу дарил свой пятитомник по истории России, когда принимал участие в одной из его программ на Первом канале. Я хочу пожелать Петру Олеговичу всё-таки сесть, найти время и почитать этот пятитомник, чтобы потом не выглядеть несолидно, когда ты отвечаешь на какие-то вопросы, связанные с историей собственного Отечества.

Повредит ли высказывание Толстого налаживанию партнёрских отношений России с Америкой в русле того, что Трамп, в том числе, опирается и будет опираться на определённую часть еврейской общины и рассчитывает, видимо, на налаживание отношений с государством Израиль? Я не думаю, что слова про черту оседлости могут каким-то образом негативно повлиять на это. Пётр Олегович – политик не такого масштаба и не такая важная птица в российском политикуме, которая может каким-то образом определять политику нашей страны, а уж тем более отношение к России со стороны американских государственных деятелей, политиков и дипломатов.

О реакции разного рода еврейских религиозных организаций и общин, мировых СМИ, общественных и политических деятелей на слова Толстого. Этим ребятам только дай повод – они сразу возбуждаются. Более того, они даже сами ищут подобного рода информационные поводы, чтобы лишний раз напомнить о себе. И тем самым, кстати, возбудить новую волну антисемитизма. Если бы они были поумнее или посовестливее, они вообще бы на такие вещи не обращали бы внимания. Обратите внимание: ведь, по сути дела, своим выступлением Толстой по большей части плюнул-то не как в таковых евреев или иудеев, а в год столетия революции помянул недобрым словом именно саму революцию. Но это почему-то их не возбудило. Поэтому я думаю, что нам реагировать на подобного рода реакцию хорошо известных кругов не стоит, потому что мы таким образом льём воду на их мельницу.

Тут надо смотреть всё-таки вглубь и понимать то, что, чем ближе будут события Великого Октября, тем больше будет нападок на эти события, тем больше будут объединяться общественные и политические силы, которые видят в событиях Октябрьской революции трагедию нашего народа и нашего государства. В этом случае, конечно, всем здравым силам, всем объективным историкам, всем объективным гуманитариям надо объединяться в отстаивании идеалов Октября. В отстаивании того, что Октябрьская революции действительно стала всемирным историческим явлением, положившая начало и кризису колониальной системы империализма, и освобождению человека труда от гнёта капитала, и созданию первого в мире общества социальной справедливости. Когда советское государство дало образование всем десяткам миллионов людей. Когда все люди были обеспечены работой. Когда не было такого гигантского имущественного расслоения. Когда у нас было бесплатное образование, бесплатная медицина, бесплатное жильё, стабильные цены. Мы вообще понятия не имели, что такое инфляция! У нас не было нищих, рваных, голодных. Люди ощущали себя единой семьёй. Все национальности великого Советского Союза жили в мире и дружбе. Причём жили на территории своих республик, на территории свои областей, краёв, трудились на благо этих республик, областей, краёв, не ездили пачками в Петербург и Москву и пополняли здесь ряды пауперизированных рабочих или какой-то обслуги.

Политикам неудобно это говорить. Это не в тренде. У нас лучше лишний раз представить советский период некой чёрной дырой в тысячелетней истории России, опять рассказать нам лживые байки про Сталина-тирана и про прочие «ужасы» советской власти, а походя и побудировать национальные вопросы, внести совершенно ненужные, опасные в нашей стране мотивы межнациональной, межрелигиозной розни.

Также Толстой оказал медвежью услугу руководству РПЦ. «Зачем медведь пришёл на бал»? И так передача Исаакиевского собора стала очередным расколом внутри нашего общества. Причём не только традиционным, между патриотами и либералами, а внутри вполне адекватного патриотического лагеря. То есть не ура-патриотов, а людей, которые искренне любят свою страну, искренне желают того, чтобы наша страна развивалась, чтобы люди гордились тем, что они живут в такой великой стране, в том, чтобы вместе, в одной упряжке работать. У нас церковь отделена от государства, поэтому я категорически против того, чтобы, во-первых, политики лезли в дела церкви и каким-то образом комментировали всё это. И, во-вторых, я также выступаю против того, чтобы и церковные иерархи лезли в политику и разжигали страсти. Все эти вопросы, связанные с передачей Исаакиевской церкви, могли бы решаться не таким топорным образом, не через использование административного ресурса, не с какими-то политическими подоплёками. Ведь есть прекрасные примеры того, когда РПЦ и музеи сотрудничают, находятся в соработе и одно не мешает другому. Например, те же богослужения по значимым датам в Успенском соборе московского Кремля.

На мой взгляд, после присоединения Крыма, когда наши заокеанские «партнёры» увидели, что подавляющее большинство наших сограждан, 90 с лишним процентов, поддержали путь собирания наших исконных земель, они решили, что надо внести раскол в патриотический лагерь. И быть по всем, что называется, векторам. Отсюда эти все очередные вбросы по поводу перезахоронения тела Ленина, установка доски Маннергейму, установки памятников Колчаку или Врангелю. Теперь – передача Исаакиевского собора РПЦ. Все эти вопросы можно решать на вполне спокойной, консенсусной основе. Но, к сожалению, видимо, этого делать не хочется. А задача поставлена какая? Очередной развал страны. То есть развалили Советский Союз, теперь будем разваливать Российскую Федерацию. Отсюда и всплески местного сепаратизма в Сибири, на Урале, в национальных республиках. Да что далеко ходить – в том же Петербурге есть целая группа, довольно крикливая, довольно визгливая, которая выступает за отделение так называемой Ингерманландии (или Ижорской земли) и выход её из состава РФ.

Это вещи очень тонкие. Эти вещи чрезвычайно опасные. И не видеть этого – абсолютно неверно. Надо чётко себе понимать, что некоторыми «дискуссиями» мы не укрепляем единство нашей нации, а, наоборот, вносим очередной раскол, начинаем заводить людей, начинаем создавать новые противостоящие группировки. Понятно, какие силы остаются «в интересе» – силы глобализма, финансовые тузы, которые спят и видят, чтобы уничтожить национальное государство, уничтожить суверенитеты свободных наций и народов. И, в конечном итоге, управлять миром, расставляя по столицам европейских, азиатских, латиноамериканских и прочих континентов своих марионеток, которые будут от их имени якобы выражать волю и мнение народов, населяющих эти страны. Вот и всё.