Сегодня Владимир Путин подписал указ о создании Управления по вопросам противодействия коррупции Администрации Президента РФ. Его возглавил бывший замначальника управления президента по вопросам госслужбы и кадров Олег Плохой.
Как говорится в президентском указе, среди основных задач новой структуры значатся: «участие в обеспечении реализации Президентом его полномочий по проведению государственной политики в области противодействия коррупции», контроль за исполнением законодательных актов по вопросам противодействия коррупции, подготовка предложений Президенту в этой области.
Кроме того, новое управление будет обеспечивать деятельность Совета при Президенте РФ по противодействию коррупции и обеспечивать взаимодействие с президентским полпредами на местах. В компетенции управления и ведение т.н. финансовой разведки, что позволит выявлять коррупционные схемы среди чиновников.
Таким образом, новое управление стало двадцатым по счету в Администрации Президента. Его создание обусловлено тем, что прежде функции по борьбе с коррупцией оказались размытыми между тремя управлениями – внутренней политики, государственно-правовым и контрольным, что создавало определенные сложности. Отныне борьба с коррупцией будет аккумулирована в одном специфическом управлении АП, которое займется не только непосредственно чисткой в рядах чиновников всех уровней, но и станет генератором законодательных актов и проектов по предотвращению коррупции и хищению бюджетных средств.
Формируя кадровый состав в высших органах власти, Администрация Президента целенаправленно берется за искоренение коррупции именно в этом эшелоне, где, как известно, существуют серьезные проблемы в этом плане.
Новый тренд уже поддержан генпрокуратурой РФ, глава которой Юрий Чайка на днях заявил о «разрушении стереотипа о неприкосновенности высокопоставленных чиновников».
Данные Генпрокуратуры объясняют, почему бьют тревогу в Кремле – только за девять месяцев 2013 года к дисциплинарной и административной ответственности в России привлечены почти 60 тысяч чиновников. Правда, осуждено из этой когорты было всего лишь 3,6 тысяч. При этом размер ущерба, причиненного государству в результате коррупционных схем, по сравнению с прошлым годом в России вырос в 7 с лишним раз. Однако из 21 млрд. ущерба по уголовным делам о коррупции в казну вернуть удалось меньше десятой части – 2 млрд. рублей.
Экспертные оценки
Управление по противодействию коррупции в Администрации президента может стать прообразом матрицы новой опричнины, о которой давно говорят все патриоты. Эта структура призвана выступить не просто в борьбе с чиновными казнокрадами, для которых национальные и личные интересы – вещи противоположные. Здесь, прежде всего, обращает на себя политический момент, потому что коррупция достигла таких масштабов, что уже является не социальным явлением, а именно политическим.
Коррупция тормозит развитие страны, коррупция рушит все перспективные проекты, выжимаем все соки из государственного тела, из народного организма. Поэтому такое подразделение должно носить элитарный характер. Это подразделение должно быть орден меченосцев, опричниной, НКВД, которые будут вершить государев суд и по сути сражаться с изменниками Родины. Потому что коррупция сегодня – это измена родине. В нынешней ситуации каждый украденный у государства и народа рубль – это рубль, отданный врагу.
Понятно, что победить коррупцию тотально, едва ли возможно, алчность – чувство сильное. Но привести коррупцию к какому-то более вменяемому состоянию, перевести ее из политического поля в зону действия уголовного законодательства – вполне реально. Нужно и можно внушить людям, что вор – это плохо. В идеале – ввести смертную казнь для особо крупных коррупционеров, чтобы каждый вор понимал: если его рука тянется к национальному достоянию, то он рискует потерять голову. Я думаю, что такие идеи и должны воплощаться в структурах, подобных Управлению по противодействию коррупции.
Символически начальником антикоррупционного управления стал человек по фамилии Плохой. Весь вопрос заключается в том, для кого он будет плохой? Если для коррупционеров – это замечательно, но если он окажется плохим по отношению к выполнению своих обязанностей, то это будет печально.
Если же говорить всерьёз, то понятно, зачем это делается. Существующая на сегодняшний день элита настолько проворовалась, настолько прогнила, настолько оторвалась от современного русского общества, что с помощью этой элиты сделать что-либо конструктивное невозможно. У неё руки заточены на то, чтобы воровать и разрушать, а строить и созидать она не способна. Поскольку президенту в целях просто личного политического выживания необходимо каким-то образом Россию обустраивать, ему нужен инструмент. Таким инструментом является элита, а наша элита является инструментом разрушения. Значит нужно провести революцию сверху, поменять элиту, и чем быстрее, тем лучше.
Встаёт вопрос -каким образом. Сначала был создан Следственный комитет под руководством Бастрыкина. Но то ли потому что, там слишком много старых кадров, то ли по каким-то иным причинам, дело идёт очень медленно. Господина Сердюкова этот Следственный комитет заглатывает уже второй год и всё никак не может заглотить. Вообще не понятно, кто кого в результате победит: то ли Комитет Сердюкова, то ли Сердюков победит всех следователей вместе взятых.
Очевидно, президент нуждается в создании подконтрольной лично ему структуры. Причём я так полагаю, что они не будут заниматься борьбой с коррупцией где-то на местном уровне в Сахалине. Скорее всего, управление создано, чтобы иметь возможность контролировать пресловутую вертикаль власти, сделать её эффективной. Получится это или не получится? Поживём – увидим.
С моей точки зрения до тех пор, пока не будет озвучена внятная государственная идеология русского возрождения, сколько контор не создавай, сколько чиновников не бросай в прорыв на фронт борьбы с коррупцией, ничего не получится. Потому что человек, особенно наш русский человек, должен понимать смысл своей деятельности. Перед ним должна быть какая-то идея, идеал, святыня. Он должен понимать ради чего проливает кровь, пот и слёзы. Поэтому до тех пор, пока не будет на государственном уровне не будет сформулирована идеология русского державного возрождения, пока она не станет официальной идеологией государства, до тех пор любая бюрократическая деятельность не будет иметь точки приложения.
Несмотря на все художественные образы, которые мы так любим, коррупция – это всё-таки не онкология, с ней никогда не поздно бороться и искоренять. Мы видели государства, поражённые коррупцией, которые в значительной степени от неё излечились. Даже там, где казалось, что коррупция является неотъемлемой частью национальной культуры. Возьмём, к примеру, Китай, Сингапур - коррупция там очень серьёзно ограничена. В континентальном Китае хорошо известны немного показушные действия. В Сингапуре - это происходит более успешно действия в силу наложения британской управленческой культуры.
Другое дело, что в современном государстве управление по борьбе с коррупцией производит впечатление управления по борьбе с основами государственного строя. По крайней мере, особо странно это выглядит в нынешнем государстве Российском. Потому что коррупция производит впечатление основы государственного строя, а не какого-то отклонения от нормы. Поэтому само употребление этого слова не вполне корректно, ибо коррупция подразумевает отклонение от нормы. И уж совершенно точно коррупция является основой благосостояния правящей партии. Безусловно, несистемными мерами здесь ничего сделать нельзя.
Создание управления производит впечатление демонстрации. С одной стороны, практически все фигуранты последних громких антикоррупционных скандалов в той или иной степени избежали ответственности. Сердюкова сделали обвиняемым просто в угоду общественному мнению, чтобы немедленно выпустить, потому что новое уголовное дело заведено специально с истечением срока давности. С другой стороны, по другим делам вообще не слышно ничего: ни по ГЛОНАСС, ни по «Росагролизингу», и так далее. И создание этого управления производит впечатление такой пропагандистской завесы. Мы прекрасно помним, как Сергей Борисович Иванов чуть ли не с пеной у рта отстаивал честность российских чиновников, имеющих и замки, и ставших долларовыми миллионерами, и даже больше, находясь на государственной службе. Всё это вызывает сомнения в успешности нынешней борьбы с коррупцией.
Если же говорить о том, что необходимо, то это четыре меры. Две категорически необходимые, две – вспомогательные. Категорически необходимые меры – это изменение само системы нынешней практики правоприменения. Необходима имплантация в неё двух значимых элементов.
Первое, из итальянского опыта. Взяткодатель, сотрудничающий со следствием, автоматически освобождается от ответственности. Не снижается его уровень наказания по произволу следователя и судьи. Нет, он просто освобождается, если следователь говорит, что человек добросовестно сотрудничал со следствием и к нему претензий нет. Это разрушает круговую поруку между жертвой коррупции и её организатором-чиновником.
Вторая необходимая вещь – нечто вроде американского закона РИКО. По нему мафия перестала быть значимой политической силой. Понятно, что коррупция в органах власти – это всегда организованная преступность. Это вам не нянечка в детском саду, это всегда организация. Принцип очень простой: если член преступной группировки, в том числе коррупционер, не сотрудничает со следствием, то у его семьи конфискуются все активы, включая добросовестно приобретённые, то есть легализованные в переводе на русский язык. Принципиально важно, что именно «все» и именно «добросовестно приобретённые», потому что легализовать можно что угодно, даже в странах с хорошей и с эффективной правоохранительной системой. Здесь из-под мафии вырубается её экономическая база. С другой стороны, эта система достаточно продумана. Семья не превращается в нищих, им оставляют достаточно для скромной жизни. То есть не советский вариант, когда человек, выходя из тюрьмы, иногда имел только то, что на нём надето. И у него был выбор: или вербоваться на север, или подыхать с голоду, или возвращаться к преступной деятельности. Нет, для очень скромной жизни то, что нужно – оставляют, но не более того. Таким образом, уничтожается экономический фундамент коррупции.
Эти две вещи абсолютно необходимы. Есть и вспомогательные. Это, во-первых, наказание очевидных коррупционеров. Грубо говоря, залезаете в блог Навального и идёте по списку. При этом крайне желательно принять международные нормативы, по которым чиновник должен доказывать законность происхождения своих активов. Я бы ввёл вообще более жёсткую форму, что любой человек, находящийся на госслужбе выше условно замначальника департамента федерального министерства, должен объяснить, откуда у него взялось имущество стоимостью более одного миллиона долларов на момент приобретения. Если не может этого доказать, его нахождение на госслужбе исключено. Более того он не может никуда избираться, заниматься юридической деятельностью, заниматься преподавательской деятельностью в сфере общественных дисциплин. Математикой – пожалуйста, юриспруденцией – никогда. Но это – жёсткая вещь, а мягкая – принятие международных стандартов, которые в этом отношении вполне удовлетворительны.
Вторая вспомогательная мера – введение электронной системы принятия решений, которая кардинально ускоряет принятие решений. То есть с точки зрения нынешней системы управления делает практически мгновенной. И уже одним этим резко ограничивает возможности коррупции. То есть - я не могу отложить письмо на две недели, на месяц, я не могу безнаказанно протянуть время – всё это сразу фиксируется и передаётся в контрольный орган. С другой стороны, эта система позволяет осуществлять невидимый контроль. Сейчас, когда приходит комиссия, первое, что происходит – это пожар в архиве. А в этой системе я не буду знать, что кто-то получил ключ ко всей моей деловой переписке и анализирует: адекватно ли я принимаю решения или они потенциально коррупционные. Это достаточно серьёзная угроза. Но я хочу подчеркнуть, что при всей своей эффективности, это только вспомогательные меры.