КИНО

Хочу похвалить фестиваль в целом, он прекрасен! Особенно удивил Годар и программы "Дикие ночи" и "Анима латина".

Но, как никогда ранее, награды ММКФ вызывают обширные недоумения. Программу явно сформировали так, чтоб побеждали не японо-турецкие депрессухи прошлого года, а что-нибудь свеженькое. Прелесть - Гай Германика - лучшая режиссура, ага. Девушка переквалифицируется в сказочницу, движется к Оле-Лукойе. Но зачем же отмечать проходной эскиз, который ни людям, ни творцам ни о жизни, ни о профессии, никому, ни о чём. А так, что б приколоться на тему "истока художественного творчества" мерцающего на дне бутылки.

Ах-ах. Это еще не стыдоба. Весь ужас заключается в словах "Наталка Половинка". Унылое существо, застрявшее в гуцульской экранизации шведского романа про пару отчаянных хуторских дураков, сожрало приз за лучшую женскую роль. Это "ист жинки у гуцульских силиньях" - как ни крути, полытычное решение. То есть жест, разрушающий контекст "художники вне политики", на котором настаивали тут же, не сходя со сцены, уважаемые по-совместительству кинематографисты.

Но есть и приятная новость: так и не показали стыдный, подлый, русофобский «Левиафан» - фильм-зомби, фильм-людоед и франкенштейн. Пошлость в рафинированном смысле слова.

Был и приятный парадокс. Достойная (в смысле снятая с чувством собственного и природного, человеческого достоинства) картина "Белый ягель" получила приз зрительских симпатий. Возможно, если бы жюри исповедовало принцип симпатий, оно бы отметило ее за достоинство или еще что-нибудь художественное. А не за то, что Глеб Панфилов, предлагая приз отсутствующему японцу, обозначил как "поиск отсутствующего решения неразрешимой проблемы" (если не путаю). Имея ввиду сексуальную глубину "Моего мужчины".

Нормальные люди ходят на кинофестивали с разными целями. К примеру, за время проведения форума просмотришь такое количество киношлака, что поневоле получаешь подтверждение собственной гениальности. ММКФ подходит для разрастания мании величия как нельзя лучше, причём тут дело не только в качестве фильмов, но и в качестве обозревателей.

Журналисты, которым нечего писать, придумывали байку, что министр культуры Мединский на открытии не справился с прочтением латинских цифр. Видимо, некоторые СМИ даже не в курсе, что цифры в нумерации фестиваля – давно уже арабские.

Для более опытных посетителей ММКФ интереснее другое. Сразу замечаешь появление - исчезновение новых спонсоров или арендаторов площадей. Немногие забегаловки пережили «антитабачный» закон, снова манкировал мероприятием «Л’Ореаль», около стенда которого было забавно говорить комплименты девушкам, поэтому «Октябрь» стал неинтересным.

Ещё одно развлечение от организаторов – «увеличение» количества залов показа – отсекло зрителей от просмотра классики. Тащиться через пол-Москвы ради одного мероприятия – сомнительное удовольствие.
Зато у ещё одной локации, «Дома Политкаторжан», именуемым несознательными лицами «Театром Скиноактёра» появился памятник Сергею Михалкову и скамейки при нём. Место легендарное, как-никак - рядом пристрелили «Деда Хасана», можно культурно отдохнуть. Заходить внутрь Театра желательно только для просмотра фильмов и поцелуев рук девочкам из пресс-службы. В остальном контингент радости не доставляет. Организаторы, вероятно, за «ватнические» взгляды, снизили уровень аккредитации Денису Горелову, поэтому подавляющее большинство замшелых обитателей Театра – либералы с довоенным стажем, как бы сошедшие с полотен Льва Натановича Щаранского.

В этой ситуации было бы глупо упустить возможность ненавязчиво потроллить кинокритиков, восхищающихся не эстетическими достоинствами фильмов, а вышиванками режиссёрш. Один день корреспонденты «Завтра» ходили в футболках с символами Донецкой Народной Республики и Крыма, чем углубили пропасть между мирами. Мы знали, на что шли, поэтому печали от «отчуждения» не испытали.

Печально другое. Качество фильмов, демонстрируемых на ММКФ, из года в год снижается, концепции у фестиваля как не было, так и нет, и что делать в этой ситуации мало кому понятно. Впрочем, это уже совсем другой сценарий.

ММКФ, увы, давно уже не тот международный скорый, уносивший любителей кино в светлую даль радости и новых познаний. Фестиваль неуклонно превращается в местечковый междусобойчик, интересный узкому кругу лиц киношников и избранных критиков. Их негласное лобби решает все. Дать приз фильму «нашей Леры», где активно звучит мат, пьют мочу и бухают по чёрному – значит, в очередной раз высказать протест против путинского режима.

Наградить картину из Украины, где героиня ради куска сала легко соглашается на адюльтер – проявить свое политическое отношение к происходящему. Теми же причинами объясняется отсутствие звёзд – мол, санкции, никто не хочет ехать, опять Путин виноват. Кино как искусство отступает на дальний план. Буржуазный средний класс упивается левацкими, но отнюдь не радикальными идеями братьев Дарденнов.

Фестиваль под завязку, за исключением редких вспышек действительно прекрасного, уплотняется намеренно усреднённым кино, неспособным вызвать сильный эмоциональный отклик. Журналист большую часть времени блуждает между показами в надежде, что вот сейчас ему повезет, и это бессмысленное кружение жертвы будет оправдано. Везет редко. Усталость растет. Досада крепнет.

В результате главной сенсацией закрытия фестиваля становится не спорные во всех смыслах итоги награждения картин, а обсуждение присоединения голоса Никиты Михалкова к сонму защитников арестованного режиссера Олега Сенцова. Политическое ангажирование околокиношной тусовки становится нормой. О самой причине данного ежегодного собрания – непосредственно о кино - забывают все. Не ошибается лишь простой зритель - достойный российский фильм «Белый ягель» получил приз зрительских симпатий вполне заслуженно.