ШОУ

Моё отношение к музыкальной деятельности иеромонаха Фотия резко отрицательное. Хотел бы начать не с тех вопросов, которые сейчас обсуждают очень многие русские православные люди, не с того, насколько уместно вообще быть шоуменом для священнослужителя (особенно для монаха), а с явлений чисто музыкальных.

Великий композитор и мыслитель Георгий Васильевич Свиридов постоянно сетовал: «Если люди знают, что существуют национальные словесные языки, то они совершенно забыли – а, может быть, никогда и не знали, – что точно также существуют и музыкальные национальные языки». Русский национальный музыкальный язык – не какая-то виртуальная вещь, искусственная, придуманная музыковедами, а абсолютно реальная. Он состоит из двух источников. Один из них – родной древний крестьянский фольклор, которому даже не сотни, а тысячи лет, а другой источник – это именно русское – не византийское, не западноевропейское, а русское – церковное пение. Фольклорный и церковный слои в русском музыкальном языке сближаются. Это объяснимо, потому что наш церковный музыкальный язык произошёл из народного, а вместе они породили классический музыкальный язык.

Тут не обойтись без музыковедческого, но такого значимого и в других смыслах сакрального слова «лад». Напомню, что в дохристианское время почиталось богиня Лада, устроительница гармоничных связей на Руси. Её образ перешёл на русское понимание Богородицы. И русские музыкальные лады очень похожи, кстати, на эти образы. Как русская икона отличается от западноевропейской религиозной живописи, так и русские музыкальные лады отличают от ладов как западноевропейских, так и семитских и прочих. Они родились в глубокой древности и сохранили несколько диковатую для современного уха, но чудесную, поистине божественную сложность. Если в современной попсе используется один-единственный лад – гармонический минор, то, что в просторечие называется «три блатных аккорда» (изредка пять аккордов), то русское и народное, и церковное искусство использует множество ладов. Отсюда многоцветие, переливчатость русского музыкального языка, который, таким образом, становится абсолютно узнаваем. Хотя сегодня он уже сложен для русского же уха.

Гармонический минор, который используется в попсе, явление совершенно не русское. Народные его истоки – цыганские и еврейские. Вся так называемая «одесская песня» – это гармонический минор. Оперетта с её чёткими этническим корнями – тоже сплошь гармонический минор. И всё это въехало в современную эстраду и стало там единственным музыкальным языком.

И вот здесь у меня вопрос: почему иеромонах РПЦ поёт не по-русски? Все песни, которые он исполнял на конкурсе, собирается петь, видимо, на гастролях и записывать на диски, как раз звучат в этом самом отвратительном для продвинутого русского уха гармоническом миноре. «По дороге в Загорск» – нерусский музыкальный язык; «Спокойной ночи, господа» тоже ничего не имеет общего с родной традицией. Плюс просто отвратительные с поэтической точки зрения тексты. Можно даже сказать, что тексты и музыка находятся в гармоническом единстве – в этих песнях (как я понимаю, сочинения самого иеромонаха) они крайне пошлые. Из того, что исполняет Фотий, в лучшую сторону выделяется песня на слова Марины Цветаевой «Монолог», которая сейчас в интернете приписывается Алле Пугачёвой, а на самом деле сочинена советским композитором Марком Минковым. Но тут возникает вопрос уже религиозного свойства. Марина Цветаева – прямая сатанистка. Как иеромонах может исполнять музыкально достойную песню, но всё же на текст такого автора?

Вообще, как мне представляется, в РПЦ по отношению к музыке, а иногда и текстам творится что-то непонятное. Митрополит-композитор Иларион (Алфеев) сочинят музыку откровенно нерусскую, кальку с западноевропейского барокко. На радио «Вера», контролируемом Легойдой, постоянно звучат песни Гребенщикова и Макаревича – и по текстам, и по музыкальному языку, и по всей жизненной, политической, художественной позиции их авторов, казалось бы, не имеющие права присутствовать на православных волнах. Весь спектр так называемых православных бардов опять-таки сочиняет в одесском стиле.

Кстати, я не имел бы ничего против того, если бы иеромонах Фотий пел рок-музыку, но в классическом, «дип-пёрпловском» варианте. Она-то как раз имеет гораздо больше ладовой связи с русской музыкой. Но в России нет настоящего рока. Видимо, и он стал сложен для нашего уха и поэтому не популярен.

К тому же иеромонах Фотий просто плохо поёт. С певческой точки зрения ему, скажем очень мягко, рано было выходить на концертную сцену. Ему следовало бы поучиться. Звукоизвлечение просто неграмотно и даже вредно для здоровья певца – верхние ноты поются на связках, нет представления о певческих формантах. Певец ещё и фальшивит. Обидно, что при этом в недрах РПЦ есть действительно выдающиеся музыкальные явления. Чего стоит тоже иеромонах Герман (Рябцев) и его, не побоюсь этого слова, гениальный хор. Есть и множество других примеров, но это за чертой общенародного внимания.

Исходя из всех этих соображений, я считаю, что проект «Фотий» – это продолжение таких проектов, как «Пусси Райт» по дискредитации Русской Православной Церкви и ослаблению её влияния на общество. Хотя эти проекты внешне совсем не похожи и даже противоположны, но, на мой взгляд, они направляются из одного центра и делают общее дело.

Безусловно, странно, что монах участвовал в телешоу, которое ко всему прочему происходило в пост. С другой стороны, кто я такой, чтобы судить его, тем более, насколько понимаю, Фотий получил благословение. Однако же когда я читаю, что он занимается дизайном и версткой в монастырском издательстве, а в свободное время - фотографией, видеомонтажом, изучением иностранных языков, и, разумеется, поёт, опять-таки возникает вопрос – а где же здесь главный монашеский – и очень непростой - труд - молитва?

Очевидно, что наш зритель, проголосовав за иеромонаха Фотия, дал понять, что засилье на телеэкранах кривляющихся «вокалистов» и безликих певичек с убогим репертуаром ему откровенно надоело. Хотя стоит оспорить и выбор песен, и исполнение самого Фотия.

Можно продолжать этот парад оппозиций, но, пожалуй, не удержусь я только от одного наблюдения. Кинематограф всё сильнее довлеет над нами и не щадит даже религиозных людей. Весёлый дьякон Кураев объясняет проблемы современного человека, используя образы фильма «Матрица». Боевик Дмитрий Энтео ни по лексике, ни по поведению не похож на исконных православных фундаменталистов – это буйный протестантский проповедник из американского кино, легко представляю его, например, в картинах Кевина Смита. И история с Фотием напоминает новеллу «Священник-танцор» из итальянского фильма 1980 года «Вот рука». Персонаж Адриано Челентано, достойный приходской священник из небольшого городка, имеет одну тайную страсть – танцы. И однажды ему приходится выступить в телевизионном конкурсе танцоров, главным призом которого являются деревья. А в этом селении прогресс дошёл уже до того, что там не осталось ни одного деревца

Может, и иеромонах Фотий имеет некую тайную миссию?