31 марта состоялся неформальный Саммит Совета сотрудничества тюркоязычных государств (Тюркский совет). Встреча проходила в режиме видеоконференции, в ней приняли участие лидеры Турции, Азербайджана, Казахстана Узбекистана, Туркмении, Киргизии а также премьер-министр Венгрии, генеральный секретарь ССТГ и первый президент Республики Казахстан Нурсултан Назарбаев. Напомним, что Тюркский совет – это интеграционный проект, инициированный при лидирующей роли Турции в 2009 году. В его состав входят, помимо Турецкой Республики, Казахстан, Киргизия, Азербайджан, а также Узбекистан. В качестве возможного члена организации, упоминается также Туркменистан. Наблюдателем в Совете является Венгрия. Ещё один кандидатом на то, чтобы стать наблюдателем в Совете, является Украина, которая ищет любые возможности для того, чтобы изменить региональный расклад сил в свою пользу, в том числе, за счет привлечения Турции на свою сторону. С известной долей условности, можно утверждать, что украинский интерес к турецким начинаниям, включая интеграционный проект Тюркского совета, имеет замаскированное «двойное дно» вбивания клина и в без того непростые российско-турецкие отношения. Достаточно любопытным является то обстоятельство, что неформальный Саммит 31 марта ознаменовался в итоге официальным заявлением с принятыми конкретными решениями. Обычно, слово «неформальный» предполагает, что стороны ведут обмен мнениями в формате «без галстуков» и «без официальных заявлений». Здесь же мы видим достаточно развернутый документ, принятый главами государств-участников Тюркского совета.
Подписанная декларация по итогам саммита:
первый пункт - касается победы Азербайджана в 44-дневной войне в Карабахе и четкой позиции всех глав государств в вопросе прекращения оккупации;
второй пункт – это развитие туризма и торговой сети в Туркестане. Казахстанский город объявлен одной из духовных столиц тюркского мира, также достигнута договоренность о присвоении в будущем подобного статуса и другим городам;
третий пункт – решение Тюркского совета обновить свое название и укрепить структуру организации, окончательное название будет подготовлено к 8-му саммиту, который пройдет в конце текущего года;
четвёртый пункт - касается важных исторических личностей тюркского мира, в память о которых будут проводиться совместные программы и мероприятия.
Обратим внимание на то, что была выражена благодарность Секретариату (Тюркского совета) за подготовку первых проектов документов «Видение Тюркского мира — 2040» и «Стратегия Тюркского совета на период 2020 – 2025 г.», дано указание соответствующим ведомствам стран-участниц по подготовке упомянутых документов, работая совместно с Секретариатом с тем, чтобы утвердить их в соответствии с национальными практиками, предположительно в ходе Саммита в Турции». Исходя из последующих заявлений турецкого президента Эрдогана следует, что проведение Саммита в Турции намечено на осень этого года. По предварительным данным, он должен состояться в Стамбуле в ноябре. В этой связи, можно процитировать недавнее высказывание главы МИД РФ Сергея Лаврова о так называемом «Великом Туране»: «Если же говорить о «Великом Туране» как наднациональном образовании в историческом смысле, не думаю, что Турция преследует такую цель. Не вижу, как в реальности страны, бывшие частью СССР и ставшие независимыми государствами, могут эту идею в каком-то виде поддерживать. Наоборот, весь пафос их внешней политики и практика их деятельности заключается в том, чтобы укреплять свои национальные государства».
Прежде чем говорить дальше, необходимо сразу определиться со следующим: совершенно точно Турция преследует интеграционные цели на широком географическом пространстве, которое в значительной степени охватывает и зону российских стратегических интересов – постсоветское пространство. Каковы интеграционные цели Турции? – На самом деле, Турция действует, используя тактику, что называется - «попробуй и посмотри», опираясь на совокупность своего потенциала, конкурентных преимуществ и внешней конъюнктуры. К примеру, возникла тема «арабской весны», за которой Турция усмотрела возможность прихода к власти в ряде аравийских монархий и диктатур близкой себе структуре «Братья-мусульмане» — Турция эту тему добросовестно отработала. Турция противопоставила свою демократию с интегрированным в неё политическим исламом традиционным монархическим режимам и военным диктатурам Ближнего Востока и Северной Африки. Был сделан расчет на то, что приход нового типа власти и новых лиц в региональную политику запустит к жизни и углубление сотрудничества новых режимов с Турцией. Просто потому, что в традиционных форматах, включая Организацию исламского сотрудничества, роль Турции, даже образовавшей стратегический союз с Катаром, все равно, остается, в лучшем случае, «прочей среди равных». То есть, прежде чем запустить что-то новое, со старым должно быть покончено.
Однако, развитие событий с 2011 года, по сути, на обозримую перспективу, закрыло тему турецкого доминирования в исламском мире и каких-либо интеграционных проектов при лидирующей турецкой роли. Исходя из целого ряда культурно-исторических особенностей, сегодня Турция в этом мире воспринимается как чужак, да ещё и бывшая метрополия, от которой государства Ближнего Востока и Северной Африки в прошлом освободились. И на каком бы подъеме в Турции не находилась бы тема религии, никакого родства или даже симпатии ни арабы у турок не вызывают, и наоборот. Может показаться, что эмоциональным фактором можно пренебречь, однако, любая интеграция начинается с идеи, которая окажется привлекательной для тех, кто интегрируется. На одной же идее об «исламофобии» на Западе и, особенно, в ЕС далеко не уйдешь – хотя, опять же, эта идея Турцией активно продвигается. И Анкара является одним из главных в мире активистов, мобилизующих исламский мир бороться за права мусульман. Однако, можно сказать, что идея об «исламофобии» имеет больший разрушительный эффект для Западной цивилизации, чем интеграционный для исламского мира. Это немного напоминает антисемитизм Ближнего Востока – попытаться разрушить Израиль (безуспешно, впрочем) можно, но интегрироваться вокруг этой идее во что-то полноценное не получится. Случившийся разрыв доселе достаточно прочных и плодотворных отношений между Турцией с Израилем – это из той серии, защита Турцией Палестины и статуса Иерусалима – тоже. Однако, заметим, что этого оказывается недостаточно – для полноценной интеграции, хотя бы, для начала экономической, нужны серьезные основания и что, кто и когда, в итоге от интеграции получит?
Также, в общем контексте хочется отметить не только Организацию тюркских государств, но и ЕАЭС. По той простой причине, что эти две структуры являются, как минимум, пересекающимися по линии состава своих участников. Те же Казахстан и Киргизия являются членами обоих организаций. Узбекистан же является членом Тюркского совета, и наблюдателем (с 2020 года) в ЕАЭС. Вообще, идея евразийства изначально шире чем идея тюркского мира. Это видно и из того, что членами ЕАЭС являются Беларусь и Армения, наблюдателями – Молдова и даже Куба. Однако, такой широкий охват означает и то, что членство некоторых государств – допустим, той же Кубы – смотрится лишь только в качестве стремления искусственно «накачать» ее статус за счет новых участников.
Подводя итог, можно отметить, что мы наблюдаем конкуренцию двух идей: евразийства и тюркизма. Центрами которых пытаются стать ЕАЭС и Тюркский совет, которые хотят привлечь к участию у себя, в общем и целом, сильно пересекающийся состав участников. Понятно, что постсоветские государства Центральной Азии будут стремиться к тому, чтобы извлечь для себя максимум выгод из своего членства в ЕАЭС и Тюркском совете. Это, в частности, потребует «изворотливости» от тех же Казахстана и Киргизии, которым потребуется гармонизировать свое нахождение в едином экономическом пространстве ЕАЭС и желание находиться в едином тюркском пространстве. При этом заметим, что ЕАЭС и Тюркский совет – являются прямым конкурентами только по экономической линии. ЕЭАС на общую внешнюю политику пока не претендует, а вот Турция попробует предпринять все возможное, чтобы политическое измерение в Тюркском совете было. В этом смысле, стоит дождаться момента, когда «Видение – 2040» Тюркского совета станет достоянием общественности.
