Ой-вей, писательницу Улицкую обвинили в плагиате

Что ж такое творится?! Кошмар!

Безумно совестливую, рукопожатную до невозможности Людмилу Евгеньевну Улицкую (писательница, общественная деятельница, соучредитель Конгресса интеллигенции "Против войны, против самоизоляции России, против реставрации тоталитаризма" и Лиги избирателей, офицер французского ордена Почётного легиона, бывший завлит Камерного еврейского музыкального театра, внучка троцкиста Якова Шмильевича Улицкого, курсирующая между Италией, РФ и Израилем, считающая русских "грязными, больными дикарями", а Россию - "страной, находящейся в состоянии войны с культурой, больной агрессивным невежеством, национализмом и имперской манией величия") заподозрили в прямом воровстве.

Причём обвиняют свои! Столь же светлоликие единоплеменники, коллеги, не испытывающие большой любви к нашей стране. "Предъяву кинула" писательница Наталья Яковлевна Рапопорт, более тридцати лет живущая в США. Доктор химических наук, почётный профессор кафедры биоинженерии Университета штата Юта, дочь известного патологоанатома Якова Львовича/Лейбовича Рапопорта (один из главных фигурантов "Дела врачей").

По словам Рапопорт, Улицкая использовала чужой сценарий в своей книге, не указав авторства.

Об этом Наталья Яковлевна написала в Facebook:

"В 1987-м году, по рекомендации Юлия Даниэля, я доверчиво вступила «в творческий контакт» с Людмилой Улицкой. Кончилось это тогда очень грустно, а некоторое время назад меня неожиданно пребольно ударили те же самые грабли. Речь идёт о сценарии, связанном со вспышкой лёгочной чумы в Москве в морозном декабре 1939-го года. Я прочитала об этих событиях в папиной рукописи. Папа был патологоанатом с мировой известностью. По заданию Наркомздрава он вскрывал умершего в Новоекатерининской больнице от чумы доктора Симона Горелика: необходимо было подтвердить или опровергнуть страшный диагноз. Диагноз, к сожалению, подтвердился, но вспышка чумы не стала эпидемией, а может быть и пандемией, благодаря героизму и высочайшему профессиональному мастерству врачей, в особенности доктора Горелика, погибшего в этой схватке. В Москву чума приехала с профессором Берлиным, заведующим лабораторией противочумной вакцины в Саратовском институте «Микроб». Это было лабораторное заражение. Берлин был вызван в Москву с докладом на заседание Коллегии Наркомздрава и остановился в гостинице «Националь». Уже больной, но ещё не подозревая об этом, он общался с коллегами, с персоналом гостиницы, с врачами. Так его трагическая судьба оказалась переплетённой с судьбами десятков знакомых и незнакомых ему людей. После доклада Берлину стало очень плохо и его отвезли назад в гостиницу. Вызванный к нему участковый доктор Россельс поставил диагноз крупозная пневмония и направил больного в Новоекатерининскую больницу. Там его принял дежурный врач Симон Горелик и поставил правильный диагноз, приговорив тем самым к смерти и больного, и себя... Чтобы предотвратить эпидемию, необходимо было выявить и изолировать в карантин всех, кто контактировал с доктором Берлиным в последние сутки его жизни. Их выявлением и изоляцией занимался НКВД и, возможно, это был единственный случай в истории, когда эта организация занималась спасением, а не истреблением человеческих жизней. Чтобы избежать паники в городе и стране, слово «чума» не произносили, и изоляции в карантин были замаскированы под «банальные» аресты, которые в 1939-м году никого удивить не могли... Ночью в Новоекатерининскую больницу привезли старого доктора Россельса; как и в остальных случаях, его изоляция в карантин была замаскирована под арест. Дома он оставил старушку-жену в полном отчаянии. Россельс упросил коменданта больницы доктора Лукомского разрешить ему позвонить жене. Звенящим от радости голосом он кричал ей буквально следующее: «Дорогая! Это я! Я звоню из Новоекатерининской больницы. Подозревают, что я мог заразиться чумой от пациента. Это не то страшное, о чём мы с тобой думали! Это только чума!». История, которую я прочитала в папиной рукописи, захватила меня на много лет. Она потрясла меня не только совершенно фантасмагорическим фактическим материалом, но и исключительной кинематографичностью. Я придумала сценарий, который условно называла «Это только чума» или «Пустяки, дорогая»: пять семей, в которых главу семьи «арестовывают» в карантин, и через десять дней ни один из них не возвращается в ситуацию, которую оставил дома до «ареста». Я жила со своими героями, сочиняла им внешность, возраст и судьбы. Когда началась Перестройка, я стала думать о сценарии всерьёз. Расспросила дополнительно папу о деталях, встретилась с дочерью доктора Берлина Генриэттой Абрамовной, тоже доктором, прочитала по её рекомендации книгу А. Шарова о чумологах, побывала в Новоекатерининской больнице, где ещё работали люди, помнившие эту историю. На этой основе написала несколько вариантов заявки на сценарий и небольшую повесть (варианты заявки и фрагменты повести у меня сохранились). Но столкнулась с проблемой: я хотела написать сценарий, но соответствующего опыта у меня не было, и получилась повесть. Я пожаловалась моему другу Юлию Даниэлю, и по его совету предложила сотрудничество Людмиле Улицкой, посещавшей семинар сценаристов. «Она учёный-генетик, — сказал Юлий, — но не хочет работать по специальности, а хочет в литературу. Она сейчас свободна и думаю, она этим заинтересуется. Для неё это тоже будет полезный опыт. Попробуйте работать вместе». Так я начала работать с Людмилой Улицкой. После своей работы в Институте химической физики я мчалась к ней на Аэропортовскую. Это было интересно, мы обсуждали сцену за сценой (они были у меня в целом разработаны), сочиняли диалоги; Люся записывала. А потом меня неожиданно отпустили на два месяца в научную командировку в Венгрию — мою первую заграничную командировку. И я на два месяца прервала работу над сценарием. А когда вернулась домой, оказалось, что сценарий уже в работе с режиссёром Андреем Разумовским, но в авторах сценария нет моей фамилии. Это был мой первый в жизни сердечный приступ и первое предательство человека, которого я числила в друзьях. Улицкая предложила мне две тысячи рублей «отступного» — довольно большие деньги по тем временам — чтобы «выкупить» сценарий. Я сочла это оскорбительным не только для меня, но и для папы. Я написала письмо Элему Климову — он был в те годы Председателем Союза кинематографистов – и режиссёру Андрею Разумовскому. Сценарий сняли с производства, и на этом история тогда закончилась. А недавно Улицкая опубликовала этот сценарий — опять без моей фамилии как соавтора — на аудиодиске и в своей книге, в издательстве Елены Шубиной. В обеих публикациях ошибочно указана начальная дата создания сценария — 1978-й год. На самом деле я познакомилась с Улицкой, поделилась с ней своей повестью и сотрудничала с ней в 1987-м году. Она кстати в своих многочисленных интервью не отрицает, что «узнала эту историю от дочери патологоанатома, принимавшего участие в тех событиях», но вся остальная история создания сценария в её изложении — сплошной вымысел. Истинная история изложена выше".

Публикация Рапопорт спровоцировала мощное бурление в той специфической среде. Гевалт на весь штетл.

Переводчица, доцент Литинститута им. А. М. Горького, участница Конгресса интеллигенции Наталия Мавлевич: "На подлость ЛУ не способна. Многолетнее знакомство с Людмилой Улицкой позволяет мне сказать, что на воровство, обман, плагиат она не способна". Участница Конгресса интеллигенции Наталия Шлейфер: "С ЛУ, как неуважительно её многие называют, встречалась много раз. Достаточно посмотреть в глаза человеку и тут же станет ясно, с кем говоришь. Людмила Улицкая большой талант, человек самодостаточный, не боится высказывать свою позицию и взгляд на всё происходящее. Совершенно не нуждается в советах адвокатов. Вся эта затея мышиная возня!". Пианистка, психолог, продюсер Марина Еврейсон: "Что хочет Рапопорт сейчас? Улицкая положила жизнь на то, чтобы стать писателем, каждая новая книга которой становится бестселлером. Выпущенная под её именем, каждая её новая книга обречена на успех". Живущая в Италии художница, писательница Екатерина Марголис: "Почему не предположить просто аберрацию памяти? Почему не поговорить с Улицкой прежде, чем прилюдно её обвинять в воровстве?". Живущий в Израиле поэт Игорь Иртеньев (Рабинович): "О чём говорить. У ЛУ примеров вольного обращения с фактами хватает. Но до прямого воровства дело пока не доходило. Теперь и этот пробел восполнен. Ай да Люся Улицкая, ай да икона нашего либерализма! Глубоко сочувствую нашим многочисленным общим друзьям". Активист-навальнист Игорь Смеркис: "А причём тут либерализм? Либеральные идеи дискредитированы поступком Улицкой?". Канадская навальнистка Ольга Вольдман: "Некрасивая и неприятная история. Только для меня неудивительная. Сплошь и рядом. Вот и Улицкая в этой же когорте людей оказалась". Филолог Марина Птушкина: "Многое прояснится, если ЛУ ответит на рассказанное НР. Что-то подсказывает мне, что отвечать она не станет. Рада буду ошибиться. Её молчание тоже будет ответом, и лично я понимаю, что такое молчание будет значить". Экс-журналистка Русской службы BBC Наталья Рубинштейн: "Мне жаль ЛУ. Она же точно знает, как было. И ей с этим знанием жить". Психолог Анжела Зильберг: "Верю почему-то, что так и было". Блогер Анна Леппик: "Те, кто заступился за Улицкую — такие же ворюги, как и оная". Фотограф Илья Гинзбург: "Печально". Психолог Александра Кужевская: "Тошно просто...". Сценарист Михаил Липскеров: "Ох. Вот и черви в сыре. Как же неприятно...". Израильский программист Лев Урицкий: "Очень неприятная история". Израильский сценарист Игорь Шприц: "Кстати, сама по себе эта история тоже основа для хорошего сценария". Американская журналистка Евгения Лещинская: "Наташа, вы большая молодец, что не замалчиваете всю эту недостойную историю. Вот уж поистине, не сотвори себе кумира!". Германская журналистка Майя Беленькая: "Ох, как я расстроилась... И как надеюсь, что это горькое, очень обидное, но всё-таки недоразумение...". Германский культуролог Лариса Бельцер-Лисюткина: "Круг людей, близко знавших Наталью Раппопорт, хорошо знает эту истории по её устным рассказам. Выражение «Это всего лишь чума!» стало среди нас мемом с незапамятных времён. Где-то с 70-х годов, когда я впервые услышала эту историю в пересказе моей подруги, а потом и из уст самой Наташи, для меня и для всех, кто лично общался с Наташей — это её и только её история. Она — часть истории её семьи. Никакого соавторства тут нет. Если Л.У. написала самостоятельный текст сценария по этому сюжету, то как минимум Наташа должна быть названа как автор идеи. Проблема в том, что в России не существует суда как института разрешения конфликтов. Разрешать такие конфликты в ситуации полного бесправия можно только путём их огласки, мне кажется. Так поступали в СССР бесправные диссиденты". Американский математик Лев Левитин: "Я инстинктивно чувствовал в Л.У. некую фальшь (м.б., из-за «православия»). Да уж, это так по-христиански!". Австралийский филолог Татьяна Бонч-Осмоловская: "Человек меняется. В том числе, а) растёт и развивается и нарабатывает высокое качество работ, б) забывает старое. Сегодня Прощёное воскресенье, повод признать, просить прощения и простить".

Супруга Иртеньева-Рабиновича, писательница, поэтесса, журналистка Алла Боссарт: "Происходит очень болезненная для меня история. Хотя я лично к ней непосредственного отношения не имею. Людмила Улицкая, о которой идёт речь и которую я давно (хотя и не близко) знаю, никогда не давала мне повода усомниться в её порядочности. Автор поста Наталья Рапопорт — мой близкий и давний друг, известный американский микробиолог. Не только учёный с международным именем, но и писатель, классный мемуарист, автор многих книг. Её человеческие качества — кристальная честность, абсолютная порядочность, ум, талант, блестящий юмор — обеспечили ей дружбу многих наших замечательных современников. Её друзья и герои — Окуджава, Давид Самойлов, Юлий Даниэль, Губерман, Юлий Ким, Зиновий Гердт, множество выдающихся ученых и так далее. Так что ей есть что рассказать и о чём вспомнить. Кроме того, Наташа — из семьи известного доктора Якова Рапопорта, который попал под раздачу в деле "врачей-вредителей", отсидел, реабилитирован, к счастью, не посмертно. Было кому воспитать её в самых лучших либеральных традициях. Если бы я не знала Наталья Яковлевну настолько хорошо, я не стала бы ввязываться в это дело. Но у меня нет сомнений, что все, рассказанное ею, правда. Тем более, что она владеет совершенно неопровержимыми доказательствами своей честности. Хочу, чтобы прежде, чем спускать на Наталью Рапопорт (как мы любим и умеем) хорошо натренированных собак за покушение на доброе имя совести нации, вы попытались бы разобраться, что к чему. У Людмилы Улицкой — репутация. Но у меня, по-моему, тоже. Есть репутация, и вполне высокая — у Наташи. Я знаю, что меня спросят — зачем, мол, Алла, тебе-то вся эта свара. Легко отвечу. Наталья — мой друг, это раз. Я ненавижу любые проявления творческого шулерства, это два. И я прекрасно понимаю, что Наташа одна прёт с лабораторным шприцем на тяжёлую технику, на всю либеральную тусовку, к которой и я отношусь, безусловно. И знаю поэтому наш горячечный энтузиазм и непреклонность. Это три".

Наиболее экзальтированные поклонники Улицкой обвинили Рапопорт в причастности к "заговору Путина и ФСБ против Улицкой". Не шутим.

Продолжаем наблюдать со стороны за данной тусовкой. Запасы попкорна неисчислимы.