Как известно, одно из краеугольных положений доктрины Джина Шарпа заключается в том, что цветная революция, для того, чтобы иметь шансы на успех, не может сводиться к деятельности одних агентов; необходим реальный, обоснованный социальный протест народа против злоупотреблений власти, в который агенты могли бы встроиться. Так было всегда и везде, где цветные революции достигали успеха, будь то Египет, Украина или любая другая страна, на которую положили глаз политтехнологи из-за океана.
Обычно благоприятные условия для успеха цветной революции создаются самой правящей бюрократией, погрязающей в коррупции, роскоши, перестающей всерьез прислушиваться к мнению общества и, уверовав в свою полную безнаказанность, теряющей адекватность в восприятии себя и окружающей реальности, столь необходимую для носителя власти. Этим и пользуются те внешние силы, «операторы», и их внутренние агенты, «акторы», кто, встроившись в реальный и обоснованный, возникший в силу своих, независимых причин социальный протест, затем разворачивают его в нужную себе сторону, заставляя работать на слом существующей системы власти.
Самой вредной иллюзией и заблуждением является стремление видеть в постепенном, волна за волной, нарастании цветной революции только лишь усилия этих внешних сил либо только, так сказать, естественный, внутренний процесс; как правило, то и другое оказывается тесно переплетено и перемешано. Таким образом, пути противодействия цветным революциям лежат как в области контртехнологий, направленных на противодействие внешним и внутренним враждебным силам, так и в направлении грамотного гражданского давления на действующий субъект власти с целью коррекции его в правильную, созидательную, конструктивную сторону.
Субъект власти, однако, к сожалению, весьма часто оказывается глух к голосу благоразумия и спохватывается, когда дело уже сделано и остается лишь сожалеть о множестве упущенных возможностей спасти теперь уже проигранную ситуацию.
Рассмотрим в свете этих общепонятных истин нынешнюю ситуацию в РПЦ, в частности, набирающий обороты скандал в Симбирской митрополии, куда недавно был переброшен из Казани митрополит Анастасий, чье имя в циркулирующих в церковной и околоцерковной среде слухах упорно связывается с принадлежностью к секс-меньшинствам. Здесь необходимо аналитическое внимание к таким фактам, которые некоторым порой кажутся мелкими и незначительными и ускользают от внимания наблюдателей. Начало этому скандалу было положено в конце 2013 года, когда вдруг неожиданно было решено дать ход некоторым старым жалобам казанских семинаристов на сексуальные домогательства со стороны некоторых представителей тамошнего священноначалия, главой коего являлся, по должности, митрополит Казанский Анастасий. Для расследования ситуации в Казань была направлена комиссия Учебного комитета РПЦ (поскольку речь в жалобах шла о событиях, якобы происходивших в духовном учебном заведении) во главе с зам. председателя Учебного комитета протоиереем Максимом Козловым. При этом характерно, что представители всех сторон в разгорающемся ныне с новой силой «гей-скандале» не обратили и не обращают внимания на довольно странный факт. Если кто-то в РПЦ всерьез вознамерился разобраться с тем, что Кураев называет «голубым лобби», то почему для этого решили использовать какие-то старые жалобы, притом, что их «авторы» к тому моменту уже либо закончили Казанскую семинарию, либо отчислились из нее? Ничего более актуального и убедительного не нашлось? Если так, то все разговоры о «голубом лобби» не стоят выеденного яйца. А может, цель изначально была совсем в другом? Кроме того, неясен, казалось бы, самый очевидный вопрос: кто дал отмашку на посылку комиссии? Вряд ли инициатива такого рода могла исходить от руководства Учебного комитета или Управления делами. Зная, как устроен «византийский двор» нынешней РПЦ, такое предположение приходится отмести с самого начала. Странно было бы думать, что это сам Патриарх Кирилл начал кампанию, в конечном счете обернутую против него самого («вот, ты патриарх, и почему не борешься с “голубым лобби”»!..). Это уж точно не в его стиле! Ведь главное заключается не только в том, что кампания была начата, а в том, что она очень быстро была свернута! Причем, на лице исключительно порядочного, но при этом системного человека – отца Максима Козлова во время пресс-конференции, созванной «по итогам» работы комиссии, было написано некое понимание ситуации, которое он явно не мог озвучить! Итак, кампанию по борьбе с гипотетическими геями в рясах свернули, едва успев начать. В чем же тогда была цель?
На наш взгляд, цель тех, кто организовал всю эту провокацию, была вполне очевидной. Кураев, который теперь «наивно» пишет, что Патриархия, которая, по его мнению, всегда покрывает геев в рясах, поначалу-де просто «дала слабину», начав расследование, но быстро опомнилась и свернула едва начатый процесс, на каком-то этапе, видимо, искренне поверил в то, что «процесс» будет продолжен, и подключился к нему. Затем официальное расследование прекратили, и неистовый протодиакон, казалось бы, столь удачно нашедший себя в новом качестве борца с геями среди клира, оказался оголен, без прикрытых тылов. Озлившись на церковный официоз, он в итоге пошел в полный разнос, что и требовалось операторам всего процесса. Классический пример «управления по тенденциям»!
Итак, зафиксируем, что не вполне понятно, кто изначально давал отмашку на начало официального расследования, которое затем быстро и демонстративно свернули, а также обратим внимание на достаточно странный факт, что ничего лучшего, чем какие-то старые жалобы, для этого не нашли.
Но это – то, что относится лишь к событию как таковому, вне глобального контекста. А, согласно азам аналитики, принципиальной ошибкой является попытка анализа какого-либо явления вне сопутствующего ему политического контекста. Контекст же в данном случае вполне очевиден и всем известен: начало «гейского» скандала вокруг Казани по времени совпало с киевским Майданом и с переговорами, которые вел в Польше с католиками митрополит Иларион (Алфеев). Я не собираюсь делать из этого какие-то далеко идущие конспирологические выводы, но вполне очевидно, что такие совпадения, особенно первое, не бывают случайными. Поэтому в свое время нам и пришлось высказать гипотезу о том, что целью всей кампании в тот момент было оказать давление на Патриарха Кирилла, чтобы сделать его сговорчивее по вопросу об Украине и о гипотетической автокефалии Украинской Церкви, которая усиленно навязывается церковной полноте лоббистами «майданной» идеологии в церковной среде (см.: http://www.blagogon.ru/digest/507/). Глубоко не случайно, кстати, что наш главный нынешний борец с геями – Кураев праздновать день святого равноапостольного великого князя Владимира, крестителя Руси, поехал в этом, юбилейном, году не куда-нибудь, а именно «у Кыев», в страну победившего Майдана!
Теперь же начался новый этап процесса: от изначальной, достаточно искусственной сконструированности его (когда вся история развивалась в основном в сугубо виртуальном ключе, в медиапространстве) произошел переход уже во вполне реальный план. И связано это оказалось с той частью церковной общественности, которая только и способна на активное, пассионарное действие в Церкви, то есть с собственно церковными людьми, по природе своего сознания сориентированными на отстаивание Традиции, традиционных устоев веры и Церкви. Только они смогли привнести сюда тот заряд подлинности, который делает происходящие события серьезным духовным и политическим фактором в жизни нашей Церкви. (Несколько служащих священников Симбирской митрополии призвали свою паству «не допустить на кафедру содомита», а сами верующие попытались помешать митрополиту взойти на кафедру, встретив его криками «Анаксиос!» («Недостоин!»)).
Нам уже приходилось не раз отмечать, что либералы, вдруг становящиеся гневными обличителями сексуальных меньшинств среди клира, выглядят смешно и нелепо и в конечном счете более чем лицемерно. Ведь мейнстрим современного либерализма связан как раз с воинствующей проповедью терпимости по отношению к ЛГБТ! Разве тот же Кураев не доказывал с пеной у рта просто-таки насущную необходимость терпимости со стороны Церкви по отношению к пресловутым «пуссям» (которые есть типичнейшие представители именно ЛГБТ-движения), а также то, что гомосексуалист имеет полное моральное право быть священником? И, выйдя на тропу обличительства, даже и не подумал покаяться в своей предшествующей разрушительной деятельности, выказав себя завзятым демагогом! Другое дело – искренние ревнители. Вовлечение последних в анализируемый процесс до известной степени напоминает то, как либералы, реально управлявшие киевским Майданом, использовали националистов с их пассионарной энергией в качестве главной ударной силы.
Необходимо прежде всего напомнить, что «антигейская» кампания не просто осуществляется не вполне чистыми руками того, кто еще недавно был среди пассивных защитников секс-меньшинств, а вовсе не среди ревнителей православной веры и неотделимой от нее святоотеческой традиции. Подобного рода процесс на Западе (когда накат на Римско-католическую церковь развивался по линии финансовых скандалов и скандалов, связанных именно с проблемой «нетрадиционных» сексуальных отношений в среде клира) привел, как известно, отнюдь не к ужесточению политики официального Ватикана в отношении этой действительно реальной и весьма болезненной проблемы, а, напротив, к сносу папы Бенедикта XVI, бывшего умеренным консерватором (впервые за 660 лет живой и вполне дееспособный папа «добровольно» ушел в отставку) и к приходу на его место папы-либерала Франциска, который начал свою деятельность со знаменитого высказывания «Кто я такой, чтобы осуждать гомосексуалистов?» Более того, вопрос о толерантности по отношению к секс-меньшинствам был поставлен на заседании синода РКЦ (который там собирается раз в десять лет и представляет собой весьма многочисленное собрание епископов и кардиналов), и лишь с большим трудом еще оставшимся в Ватикане консерваторам удалось заблокировать наиболее одиозные формулировки в итоговом документе, в результате чего «судьбоносное» решение о терпимости по отношению к ЛГБТ не было принято! А теперь уже сам папа Франциск доламывает систему управления Ватиканом, заявляя даже о том, что само папство является «должностью», а не сугубо харизматическим служением «наместника святого Петра». Для католицизма это настоящая революция! Такая черта крайне характерна для всех цветных революций: то зло, борьба с которым заявлялась как главная цель всего движения, в результате победы «прогрессивных сил» как раз усиливается, но старая система управления при этом подвергается целенаправленному обрушению! Так, позиции так называемых «олигархов» на Украине (борьба с которыми была одним из главных лозунгов Майдана) в результате свержения режима Януковича не ослабли, а усилились, а главная цель, заявленная в качестве позитива («вхождение в Европу» на правах равноправного партнера) сейчас далека и недостижима как никогда.
Так что когда православные ревнители выходят кричать «Анаксиос!» митрополиту (даже если допустить, что тот и в самом деле не вполне достоин), им следовало бы помнить об этом. Как и не забывать о том, что самые одиозные представители пресловутого «голубого лобби» в нашем епископате (как, например, одиозный коррупционер и идеолог Майдана в УПЦ митрополит Александр Драбинко) Кураевым и его добровольными сподвижниками и информационной обслугой из числа либеральных СМИ старательно выводятся из-под удара (о них вообще не упоминается!).
Что же касается самих симбирских событий, то здесь вполне очевидно, что конфликт, периодически затухающий и возобновляющийся с новой силой, развивается по известной схеме «качелей», когда ни одна из сторон не желает уступать, постепенно радикализируя свои позиции и обвиняя противоположную сторону в неуступчивости, возлагая на нее всю вину за разгорающийся конфликт и, стало быть, церковные нестроения. Совершенно понятно, что независимо от того, справедливы ли обвинения в адрес митрополита Анастасия, сторонам следовало бы проявить большую гибкость. Вряд ли решение Синода о «переброске» 70-летнего иерарха с тянущимся за ним шлейфом весьма специфических обвинений во вполне крепкую и, прямо скажем, не самую плохую в нашей Церкви Симбирскую митрополию следует признать удачным управленческим решением. При том, что во всем мире во всех системах права действует незыблемый принцип презумпции невиновности, вышедшие на тропу войны ревнители ссылаются на один из древних канонов, предписывающий для епископа в подобных случаях либо временный добровольный уход от власти с целью оправдать свое доброе имя, либо вообще уход на покой. При этом не вполне ясно, как мог бы оправдываться митрополит Анастасий в случае согласия на это без привлечения светских следственных органов, что, в свою очередь, означало бы нарушение другого краеугольного принципа Церкви: «Не судитесь перед внешними». Оправдываться престарелому митрополиту перед лицом не точных фактов, могущих быть признанных судом, а неких старых жалоб семинаристов, причем даже не на него самого, а на подчиненного ему в прошлом ректора Казанской семинарии, ныне уже также переведенного в другое место – такая идея выглядит слишком вычурной и не проработанной по сути теми, кто в общих выражениях требует «суда», что позволяет предположить, что те, кто инициировал «анаксиос», вряд ли надеялись на формальный успех своего дела. И опять же, не забудем, что вытащены на Божий свет эти старые жалобы были не снизу, но сверху – тем таинственным лицом (или лицами), кто дал отмашку на официальное церковное расследование, а затем демонстративно остановил это расследование, возбудив страсти и не погасив их. Как классическая цветная революция, нынешнее «антигейское» движение в РПЦ инициировано в конечном счете кем-то наверху, причем этот кто-то остается за кадром!
Следует напомнить, что ссылка на древние каноны вне исторического контекста – это вовсе не консервативно-ревнительский, а типично реформаторский лозунг. Любая церковная реформация практически всегда начинается с подобных апелляций к «традиции». Так и здесь, симбирские ревнители, еще вчера на дух не переносившие Кураева, вдруг взяли на вооружение его нападки на полумифическое «голубое лобби» в епископате, словно забыв его же, Кураева, знаменитую фразу о том, что «каноны нужно поцеловать и поставить на полочку». Теперь по факту подрывающий нынешнюю, пусть и весьма несовершенную, систему синодального управления разгорающийся церковный Майдан, с подачи ловких политтехнологов, принял вид консервативно-ревнительского движения, а церковный официоз, перед лицом либерального наката в последнее время вынужденно и демонстративно опиравшийся на консервативное большинство Церкви, предстает в роли гонителей этого большинства, будучи вновь загоняем на либеральное поле! На это могут возразить, что ему, церковному официозу, следовало бы вести себя умнее и не поддаваться на столь шаблонную политтехнологическую «разводку», до совершенства отработанную в соответствующих зарубежных и внутренних центрах и хорошо известную спецслужбам всего мира. Однако технология, лежащая в основе цветных революций, как раз и рассчитана на «упертость» и неповоротливость правящей бюрократии. Если бы бюрократия была способна на столь необходимую в реальной политике гибкость и компромисс, то никакая цветная революция была бы невозможна по определению. Если нет повода для реального и обоснованного социального протеста, то что могут сделать агенты? Ничего, ибо, как мы уже сказали, в этом случае им было бы некуда внедряться и не на чем паразитировать. Однако эти столь необходимые условия, к сожалению, наличествуют всегда. Как говаривал один киллер, «я никогда не останусь без работы, ибо во мне всегда возникает нужда, когда кто-то решает, что выше него только небо, а круче только яйца».
Таким образом, в ситуации сегодняшнего Симбирска, революционно-«оранжевые» нестроения вносятся в одну из лучших митрополий РПЦ. Представители высшей правящей бюрократии Церкви, дабы «не потерять лицо», «вынужденно» начали кампанию прессинга и выкручивания рук в отношении не худших, а, по всем признакам, как раз лучших, наиболее ревностных, искренних и пассионарных клириков. Это усиливает противоречие между церковным официозом и ревнительско-консервативными массами Церкви, одновременно загоняя официоз на то самое либеральное поле, с которого по факту как раз и наносятся все более болезненные медийные удары по церковной институции. Одновременно происходит подмена реального дискурса, который мог бы стать основой конструктивной внутрицерковной дискуссии. Вместо внимания к проблемам все усиливающегося экуменизма, подготовки апостасийного «всеправославного собора» (который, по наиболее обоснованным предположениям, призван узаконить апостасийную практику, стихийно сложившуюся в ряде поместных православных Церквей), ложных путей миссии, проникновения мiрского духа внутрь Церкви (что сказывается в сокращении и упрощении богослужения, ползучей русификации его, понижении планки аскетических требований и проч.) и обсуждения этих проблем ревнители перенацеливаются на борьбу с полумифическим «голубым лобби» в епископате, что как ни парадоксально, является практически неизменной составляющей информационной войны против Церкви, ведущейся как раз либералами. Повторяем еще раз: как непреложно убеждает опыт Запада, в частности, римо-католиков, «антигейское» движение, нацеленное на обличение церковного клира и высших иерархов, в конечном счете приводит не к победе над секс-меньшинствами внутри клерикальной корпорации, а, напротив, к их усилению. Такова уж природа цветных революций, этого любимого детища современной постмодернистской политики: заявленные цели всегда оказываются совсем иными, прямо обратными, а либеральные, разрушительные цели весьма часто достигаются руками убежденных традиционалистов! И если уж говорить о «голубых» епископах и вообще монашествующих клириках, то именно приспособление Церкви к мiру, внесение мiрского духа внутрь церковной ограды, чему всегда активно способствовал Кураев и иже с ним – есть совершенно необходимая питательная почва, благоприятная среда для все большего укоренения этого порока среди людей в рясах.
Итак, как представляется, симбирские события обладают всеми типичными признаками начала цветной революции, когда умело возбужденный и спровоцированный народ начинает вполне искреннее и обоснованное движение в сторону социального протеста, а правящая бюрократия не чувствует стремительно нарастающей опасности, надеясь, как обычно, решить проблему административно-силовыми средствами. Далее, так сказать, «естественный» протест умело канализируется и загоняется в деструктивное русло. При этом всегда имеет место апелляция к реальным социальным проблемам, максимально гипертрофированным при помощи всего арсенала информационных средств: подконтрольных либо частично встроенных в процесс медиа, соцсетей, «сарафанного радио» и проч. Нарастание протестного движения, в которое уже, как правило, бывают внедрены политтехнологи-провокаторы, как бы «вынуждает» правящую бюрократию к усилению административно-силового давления (поскольку к умному политическому маневру она обычно оказывается неспособной и неготовой). В итоге начальный этап процесса заканчивается, и протест затихает (как вроде бы уже происходит сейчас в Симбирске). Это должно окончательно усыпить бдительность правящей бюрократии и убедить ее в правильности взятой на вооружение административно-силовой линии поведения («нечего всерьез считаться со всякими маргиналами и отморозками»). Однако вскоре, на первый взгляд, стихийный процесс вспыхивает вновь с удесятеренной силой, нанося по системе власти нарастающие, как снежный ком, все более неожиданные и чувствительные удары. В итоге либо наступает фаза сугубо силового противостояния, что окончательно дискредитирует «власть» в глазах «неожиданно» возбудившейся мировой общественности, либо начинается период неоправданных принципиальных уступок, далеко выходящих за пределы первоначально обозначенной «темы» протеста и сводящихся в конечном счете к качественному ослаблению самой властной системы. Так первоначальная «упертость» рано или поздно, с теми или иными модификациями, под внешним воздействием приводит к слому.
Неслучайно, Кураев и его группа поддержки сейчас все упорнее навязывают типично революционный дискурс, ставя вопрос о социальном расслоении внутри РПЦ (что, к сожалению, во многом верно), пытаясь внести разлом не по линии «модернисты – консерваторы», или «сторонники неообновленческих реформ в Церкви – противники таких реформ», а практически уже напрямую стравливая народ с епископатом. Церковь, таким образом, ставится перед лицом ложного выбора, в котором оба варианта хуже: либо максимально забюрократизированная система церковной организации, которая выстроена ныне (и которую мы не раз, как представляется, вполне обоснованно критиковали) либо неообновленческая революция, план которой изложен «группой Белковского» (см.: http://old.russiaforall.ru/material.jsp?matid=351). Для правильной ориентации в событиях необычайно важно понимать, что целью этой революции является снос Патриарха Кирилла и его команды не потому, что они бюрократы и «антисоборники», а потому, что, по мнению закулисных операторов процесса, они, во-первых, слишком усердно поддерживают государственную политику российского Президента, а во-вторых, слишком медленно и неудовлетворительно проводят в Церкви модернистские реформы, будучи плохими, «не оправдавшими надежд» реформаторами.
Проклятый русский вопрос: «Что делать?» в применении к нынешним событиям в РПЦ обсудим в следующей статье.
На фото: Митрополит Анастасий. Недавние защитники ЛГБТ ныне обвиняют его в том, что он гей, взяв себе в союзники православных ревнитетелей
