Военная модернизация, начатая КНР во второй половине 1990-х, в 2020 году достигла важного рубежа — НОАК закончила процесс механизации и добилась значительного прогресса в информатизации и улучшении стратегических возможностей. Хотя военная составляющая китайской внешней политики не применяется столь часто, как экономический и дипломатический инструментарии, реалии китайского долгосрочного военного планирования имеют амбициозный характер: к 2035 году предполагается в основном завершить модернизацию национальной обороны и вооруженных сил (ВС) с перспективой создания к 2049-му из НОАК армии мирового класса. В связи с этим уместно выдвинуть две исследовательские проблемы. Первая — анализ того, как объективно возросшее участие Китая в делах международной безопасности отражается на способности китайских вооруженных сил действовать за пределами границ Китая, обеспечивая военную защиту расширяющихся китайских глобальных экономических и политических интересов. Вторая — изучение наиболее вероятных сценариев применения экспедиционной компоненты ВС КНР, которые можно выявить, опираясь на комплекс индикаторов оперативно-стратегического и оперативно-тактического уровней. Концептуальная модель исследования базируется на системном подходе и позволяет рассматривать экспедиционный потенциал армии как производную набора индикаторов оперативно-стратегического и оперативно-тактического уровней. Под оперативно-стратегическим звеном подразумевается сумма разнородных действий, направленных на достижение выдвинутой стратегией цели, а под оперативно-тактическим уровнем — серия мероприятий, соответствующая требованиям и методам достижения стратегической цели.
Среди индикаторов первого уровня авторы выделяют обогащение доктринальных основ НОАК, корректировку оперативно-стратегических задач каждого вида ВС КНР как категорий, обслуживающих единую стратегию, подчиненную потребности проведения интегрированных, многофункциональных операций высокоинтенсивного характера. На оперативно-тактическом уровне авторы выделяют переменные создания централизованной системы командования и управления, модификации организационно-штабной структуры тактических единиц НОАК, расширения и модернизации воздушных и военно-морских средств доставки, а также решения проблемы с логистическим обеспечением, сковывающей организационные возможности целевых групп. На основе анализа образа действия КНР (специфики невоенных операций, расширения средств доставки и апробации модели стратегических опорных пунктов) авторами исследуются сценарии экспедиционных операций и роль каждого вида ВС в их осуществлении. Эти сценарии включают военные операции, отличные от войны (MOOTW), операции против вмешательства в зоны зарубежных интересов и боевые операции за рубежом. В рамках исследования проблемы проецирования военной силы за рубеж под ≪экспедиционным потенциалом≫ авторы понимают способность оперативно развертывать общевойсковые части, формировать благоприятные условия, использовать успех и закреплять тактические достижения. При этом стоит оговориться, что в китайском политическом дискурсе и военной стратегии отсутствует детально проработанная трактовка данного термина. В отличие от США, которые обладают военным присутствием практически в каждом регионе мира, китайская стратегическая культура не тяготеет к артикуляции своей военной силы, а военная мощь отражает по своей сути политический характер, особенно с учетом давнего принципа невмешательства Китая. Дискуссии об окончательном утверждении интерпретации ≪экспедиционных возможностей≫ в Китае носят в большей степени академический и экспертный характер. Наиболее близкое определение данного термина, которое можно встретить в Словаре НОАК, звучит как ≪стратегическая доставка≫. Под этим понимается ≪всестороннее использование всех видов военного транспорта и подразделений для доставки военной силы в боевую или кризисную ситуацию в целях достижения стратегической цели≫. Стоит отметить, что экспедиционный потенциал как объект изучения имеет сложную природу: он является не столько производным материально-технического оснащения ВС, сколько результатом осмысления специфики угроз внешней среды и следующих за этим изменений в доктрине применения ВС, институциональной структуры ВС и тактических нововведениях. В целях выявления актуального состояния экспедиционного потенциала НОАК авторы проанализируют политическую обусловленность процесса наращивания потенциала проецирования военной мощи за рубеж.
Зарубежные интересы Китая в контексте изменения военной стратегии
Если оттолкнуться от сентенции классика военной мысли Карла фон Клаузевица ≪Война — это продолжение политических отношений при вмешательстве иных средств≫, то безусловным становится посыл, что любое применение вооруженных сил является продолжением политического курса государства. Соответственно, при изучении комплекса оперативно-тактических мероприятий НОАК необходимо определить, какие явления политической действительности военно-политическое руководство КНР интерпретирует как угрозы безопасности, а также какие цели оно ставит перед функциональными элементами национальной армии. Следует отметить, что в целом наибольшее количество угроз с точки зрения КНР исходит из сопредельных регионов (Южно-Китайского моря, Восточно-Китайского моря, Корейского полуострова) и эти угрозы имеют историческую обусловленность. Традиционными для Китая можно считать проблему национального единства (вопрос независимости Тайваня) и наращивание военного развертывания и укрепления американоцентричных военных союзов в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Однако при фокусировании на региональном уровне, где проблемы национальной безопасности КНР обостряются в связи с начавшейся турбулентностью мирополитической системы, целесообразно выявить ряд новых угроз, которые выступают вызовом для развития военной стратегии. Для этого авторы обратились к Белым книгам КНР по национальной обороне, которые издаются с 1998 года по настоящее время (табл. 1). Данный источник выступает открытой версией китайской военной доктрины. В силу того что различные варианты Белых книг затрагивают неодинаковую тематическую повестку, авторы сравнили один из самых статичных параграфов ≪Ситуация в области международной безопасности≫ на предмет интерпретации тех или иных явлений международной действительности в качестве угрозы национальной безопасности.
двойной клик - редактировать изображение
Анализируя степень важности угроз, стоит отметить, что примечательным выглядит частое упоминание Китаем проблемы военной модернизации. Под ней подразумевается дисбаланс в военной мощи, который продуцируется, с одной стороны, появлением высокоточного оружия, применением в военной области искусственного интеллекта, больших данных, облачных вычислений и других современных технологий, а с другой — экстенсивным компонентом расширения функций и сфер деятельности вооруженных сил отдельных стран. В качестве актуального состояния в данной области КНР видит появление национальных армий с вооружением, пригодным для войны в пяти сферах: на суше, воде, в воздухе, космосе и киберпространстве. Однако наибольшее значение в качестве детерминанты развития экспедиционного потенциала представляет собой осмысление китайским руководством угроз в зонах зарубежных интересов. Значимость зарубежных интересов для национальной безопасности Китая начала возрастать с конца 1990-х годов, когда Председатель Цзян Цзэминь положил начало стратегии ≪выхода вовне≫, которая поощряла китайские предприятия осваивать международные рынки. Это изменило внешне - экономическую модель — с опоры на экспорт она стала переходить к увеличению активов в транснациональных компаниях, через которые идет вывоз капитала для получения доступа к зарубежным природным ресурсам, и вложениям в непроизводительные отрасли экономики (в первую очередь в инфраструктуру). Вместе с этим спрос со стороны быстро развивающегося промышленного сектора вскоре превысил внутренние источники энергии и сырья. Для стимулирования роста китайским компаниям требовался надежный, безопасный импорт энергии и природных ресурсов. Углубление участия Китая в мировой экономике также привело к постоянно растущему числу граждан, выезжающих за границу и проживающих там. Впоследствии китайское правительство в 2000-х годах предоставило механизмы финансирования для содействия внешним инвестициям, отправки большего числа китайских граждан за границу и диверсификации энергетических ресурсов Китая по всему миру. Интеграция Китая в глобальные производственные сети усилила его зависимость от международных морских путей. В 2004 году Председатель КНР Ху Цзиньтао объявил о ≪Новых исторических миссиях≫, в которых впервые официально была сформулирована необходимость армии Китая развивать возможности для защиты зарубежных интересов и которые привели к первым шагам НОАК по развитию экспедиционных возможностей для поддержки военных операций за пределами Восточной Азии. А уже в Белой книге по обороне 2013 года ≪зарубежные интересы стали неотъемлемой составляющей национальных интересов Китая≫, что справедливо и до настоящего момента. Провозглашение инициативы ≪Один пояс, один путь≫ в известной степени усилило экономическое вовлечение китайского капитала в зарубежные проекты. В проекты по данной инициативе с 2013 по 2020 год было направлено свыше 819 млрд долл. США прямых инвестиций из Китая. Прямые иностранные инвестиции (ПИИ) были направлены в более чем 30 тыс. фирм, осуществляющих деятельность в 164 странах. Среди них 43,1 % ПИИ приходятся на проекты, находящиеся за пределами макрорегиона Большой Восточной Азии. Кроме капиталовложений основные образовательные профессиональные программы также стимулируют миграцию трудовой силы из Китая в страны — партнеры по инициативе. На 2019 год количество граждан КНР, работающих за рубежом, составило 5,5 млн человек. Данная тенденция в государствах с нестабильной политической ситуацией и слабо проработанной этноконфессиональной политикой приводит к негативным инцидентам. Согласно Базе данных о местоположении и инцидентах вооруженных конфликтов (ACLED) за последнее десятилетие в странах Африки к югу от Сахары произошло более 150 инцидентов с применением насилия, в которых пострадали китайские граждане. Наряду с торгово-инвестиционным пулом зарубежных интересов особую значимость имеет фактор энергетической безопасности. С поступательным ростом китайской экономики пропорционально растет и зависимость Китая от импорта энергоносителей. По данным Управления энергетической информации США, в 2020 году Китай импортировал рекордные 542,4 млн т сырой нефти, или 10,85 млн баррелей в сутки (более 69 % всей потребляемой нефти). Примерно 85 % импорта нефти и 90 % торговли в КНР проходит морским путем через Индийский океан, что делает Китай зависимым от стабильности на данных морских торговых линиях (SLOC), безопасность которых обеспечивается ВМС других государств. В условиях нарастающей конкуренции между США и КНР данный риск приобретает новое осмысление.
Оперативно-стратегический уровень экспедиционного потенциала НОАК
Защита зарубежных интересов Китая является лишь одним из официально заявленных поводов наращивания способности проецировать вовне силу государства, но постановка такой цели приводит к серьезным стратегическим последствиям. Однако невозможно проанализировать степень военной мощи Китая без учета изменений в доктринальных основах. Тремя столпами китайской общевойсковой доктрины выступают доктрина активной обороны, концепция локальной войны в условиях информатизации и концепция народной войны. Стратегия активной обороны сочетает стратегическую оборону с оперативным и тактическим наступлением с захватом оперативной инициативы. В политическом дискурсе в этой связи утвердилось образное обозначение данного принципа: [≪мы не будем атаковать, если на нас не нападут, но если нападение произойдет, мы в долгу не останемся≫]. Этот аспект подчеркивает эффективное использование наступательных действий на оперативном и тактическом уровнях, избегая сильных сторон противника и концентрируясь на создании асимметричных преимуществ, чтобы ≪превратить то, что уступает, в то, что превосходит≫. К 2002 году Центральный военный совет (ЦВС) официально заменил ≪локальную войну в условиях высоких технологий≫ на ≪локальную войну в условиях информатизации≫, чтобы справиться с меняющимися характеристиками ведения боевых действий в настоящем и будущем. Концепция локальной войны имеет два измерения. С одной стороны, она указывает на возросшую материальную и технологическую основу войны. С другой, акцентирует внимание на том, что война контролируется в пределах локального диапазона, где пространство боевых действий, средства ведения войны, а также время ограничены. Концепция локальных войн, через призму которых военная кампания представляется амальгамой небольших сражений, имплицитно содержит в себе посыл на повышение мобильности задействованных в них соединений, а также их комплексности и многофункциональности. Это нашло отражение в нововведениях оперативного управления боевыми подразделениями. Так, в 1993 году военная стратегия рассматривала наиболее релевантными для изменяющегося характера войны совместные операции. Начиная с 2004 года в концептуальных документах было уточнено, что предпочтительной формой ответа на военные вызовы со стороны НОАК выступают комплексные совместные операции, что означает усиление координации между видами вооруженных сил. Вслед за адмиралом флота СССР С.Г. Горшковым считаем необходимым подчеркнуть необходимость рассмотрения стратегического использования видов вооруженных сил, обусловленного их специфическими особенностями и сферой применения, в рамках единой военной стратегии. Комплексная совместная операция была принята в качестве основной формы активной обороны в локальных войнах, перед видами ВС были поставлены оперативно-стратегические установки, соответствующие их роли в возможных боевых действиях.
Сухопутные войска НОАК нацелены на переход от региональной обороны к межрегиональной мобильности, что должно сопровождаться улучшением возможностей в области воздушно-наземных комплексных операций, маневров на большие расстояния, быстрых атак и специальных операций. Вектором развития ВМС НОАК служит отход от доктрины обороны в ближних морях в сторону комбинации обороны в ближних морях и защиты дальних морей при создании комбинированной, многофункциональной и эффективной системы морских боевых сил и улучшения морских мобильных операций, морских совместных операций и комплексных возможностей поддержки. ВВС НОАК стремятся ускорить переход от территориальной противовоздушной обороны к наступательным и оборонительным операциям, в которых особую важность будут иметь система сил воздушно-космической обороны, которая адаптируется к потребностям информационных операций, и упор на оттачивание навыков планирования и проведения воздушно-десантных операций, а также улучшения возможностей стратегической доставки и комплексной поддержки. Отдельная роль отводится Службе материально-технической поддержки, на которую возлагается ответственность за создание логистики для победы в современных войнах. Среди задач, которые возлагаются на тыловые подразделения, значатся материально-техническое обеспечение координированных операций в зонах военных действий, формирование быстрого реагирования, полномасштабного участия в войне и точечных возможностей поддержки. Материальное обеспечение и транспортно-логистическое сопровождение деятельности армии возлагаются также на гражданский сектор. В связи с этим была реанимирована концепция ≪народной войны≫, которая при Мао Цзэдуне являлась основным подходом к ведению боевых действий, подразумевающим использование широких масс населения для истощения противника в затяжной войне на собственной территории. При Дэн Сяопине от нее отказались, как от не отвечающей реалиям и характеру войны. В современной военной стратегии данная концепция получила второе дыхание и была облечена в новые аналитические рамки: посыл всеобщей мобилизации уступил место курсу на военно-гражданскую интеграцию. Китайский исследователь военно-стратегической мысли современного Китая Лю Вей, подчеркивая эволюционную преемственность этих двух концепций, предложил интерпретировать концепцию военно-гражданской интеграции как новый тип народной войны. Нынешнюю форму концепции ≪народной войны≫ предложил Председатель Цзян Цзэминь. Основная ее цель состоит в том, чтобы гражданский и военный секторы усиливали себя при взаимодействии, используя друг друга в качестве рычагов для содействия модернизации и научному развитию технологий и отраслей двойного назначения. На практике это легитимизирует использование гражданских материальных средств и персонала для вспомогательных и логистических функций НОАК. Данный подход имеет большой потенциал для усиления экспедиционных возможностей НОАК с учетом принятого в 2016 году Закона ≪О коммуникациях оборонного назначения≫, в соответствии с которым планирование, строительство, управление и использование ресурсов в транспортном секторе должны координироваться с военными властями. Также он предписывает гражданским предприятиям оказывать помощь в обслуживании техники и восстановлении экипажей ВМС и ВВС НОАК, а также в транспортировке грузов и персонала. Расширение интересов КНР, которые теперь охватывают отдаленные от нее районы, повлекло за собой новые требования к НОАК как военно-политическому инструменту обеспечения внешней политики государства. В связи с этим доктринальные основы получили новое прочтение, а стратегические установки к видам ВС НОАК обогатились новым содержанием. Лейтмотивом данных изменений стала необходимость достижения интеграции между видами ВС, а также между армией и обществом с упором на расширение возможностей проводить комплексные совместные операции. Специфика данного рода операций требует от армии приобретения экспедиционного потенциала в плане многофункциональности, мобильности и слаженности на всех уровнях командования и управления. В данной связи целесообразно проанализировать основные компоненты современной НОАК, предоставляющие возможности развертывать собственные силы за пределами национальных границ. Для этого исследуются модификации на оперативном уровне, т. е. в командно-административной и организационно-штатной структуре ВС КНР.
Оперативно-тактический уровень экспедиционного потенциала НОАК
Стратегические нововведения привели к изменению командно-административной структуры НОАК, которая подчинена процессу реформирования армии. Так, Китай приблизился к важному рубежу в процессе строительства своей армии: в 2020 году в целом завершил механизацию НОАК и добился значительного прогресса в направлении информатизации и улучшения стратегических возможностей. Это связано не столько с технической стороной вопроса, зависящей от ассигнований в военный бюджет и развития НИОКР, сколько в первую очередь с реформированием системы руководства и системы совместного боевого командования. На настоящем этапе реформ об усилении экспедиционного потенциала НОАК в оперативной плоскости (т. е. с точки зрения создания административно-командных и организационных условий для проведения эффективных операций за рубежом) говорят следующие нововведения: создание Объединенного штаба ЦВС Коммунистической партии Китая (КПК), Сил стратегической поддержки (ССП), Объединенных сил материально-технической поддержки и переход на бригаду в качестве основной тактической единицы. Реформа НОАК в 2015—2016 годах проходила в духе достижения принципа [общее управление ЦВС], что дает основания российскому исследователю военной составляющей национальной безопасности КНР В.Б. Кашину зафиксировать беспрецедентный уровень централизации нынешней китайской системы командования и управления. На практике это привело к созданию двухуровневой совместной системы оперативного командования. Нижний уровень командования представляет собой пять оперативно-стратегических районов [дословно: ≪районов войны≫ —, которые заменили собой семь военных округов. Они ответственны за межвидовое управление войсками в зоне собственной ответственности. Ввиду того, что всем оперативно-стратегическим районам приписаны сухопутные и военно-воздушные части, а Восточному, Северному и Южному оперативно-стратегическому району приписаны также флоты, то и зона их ответственности распространяется на все три пространства в пределах территориальной юрисдикции КНР. При этом проработка механизма совместного командования и управления зарубежными операциями является нововведением (рис. 1).
двойной клик - редактировать изображение
Ключевым звеном данного механизма выступает Объединенный штаб ЦВС КПК, который состоит из руководителей всех видов ВС. На этот орган возложены задачи осуществлять на межвидовой основе оперативное (боевое) планирование и управление войсками; разрабатывать военную стратегию и анализировать потребности войск; организовывать оценку оперативных (боевых) возможностей войск; организовывать единую систему подготовки личного состава и управлять ею. Позднее, в марте 2016 года при Оперативном управлении ОШ ЦВС КПК появился Отдел зарубежных операций. Его основные функции включают координацию военных операций за рубежом, среди которых пресс-секретарь Министерства национальной обороны Ян Юйцзюнь выделил следующие: миротворческие миссии, операции сопровождения за рубежом, спасательные операции, эвакуация китайских граждан, координация в области многосторонних военных учений и т. д. Появление данного органа сигнализирует о том, что Китай сконцентрировал руководство операциями НОАК за рубежом в ответственности одного органа, сфокусировав полномочия оперативно-стратегических районов на обороне государства в зонах его территориальной юрисдикции. Формально функциональная система оперативного командования зарубежными операциями не изменилась, они по-прежнему курируются штабами видов ВС КНР. В частности, штаб СВ НОАК сохраняет ответственность за пограничную и береговую оборону; штаб ВМС контролирует операции патрулирования в Аденском заливе; штаб ВВС сохраняет централизованный контроль над бомбардировочными, транспортными и воздушно-десантными операциями. Однако создание интегрированного органа и узкоориентированного отдела говорит об устранении межведомственных бюрократических препон для осуществления зарубежных акций, требующих интегрального, скоординированного руководства и оперативного управления. Экспедиционный потенциал китайской армии был усилен созданием организационных структур, предназначенных для удовлетворения специфических потребностей, которые привносят особенности зарубежных операций. В 2016 году был создан отдельный вид вооруженных сил, интегрировавший в себя функционал 29 отделов 3-го и 4-го департаментов упраздненного Генерального штаба. Данные отделы осуществляли функции оперативного командования, технической разведки и рекогносцировки, информационной и радиоэлектронной борьбы и др.
ССП ЦВС ориентированы на выполнение масштабной задачи — поддерживать обстановку на поле боя. Это включает оперативный сбор информации, техническую разведку, получение информации со спутников, осуществление электронного противодействия, ведение сетевых и психологических войн. ССП также будут интегрировать операции в космосе, кибернетической и радиоэлектронной средах для оперативной связи с командованием и с другими подразделениями, а также для противодействия противнику в высокотехнологичной среде. Сведение таких родов войск в единую структуру, наделенную статусом самостоятельного вида ВС, облегчает выполнение задач информационного обеспечения, ведь, как указывает сотрудник РАН А.В. Шитов, информацию, добытую оперативным путем, всегда необходимо комплексно анализировать и сопоставлять с данными технической разведки. Желаемым результатом деятельности ССП в условиях межвидовой операции выступает создание автоматизированной системы управления, связи, наблюдения, сбора информации и разведки (C4ISR)40. Это необходимый компонент для поддержки данных типов удаленных операций. Дополняют организационную структуру пореформенной НОАК, оптимизированную под защиту зарубежных интересов,
Объединенные силы материально-технической поддержки ЦВС, созданные в сентябре 2016 года. Они напрямую подотчетны ЦВС и представляют собой самостоятельный вид вооруженных сил, что подчеркивает их значимость. Данный вид ВС отвечает за капитальное строительство и закупки топлива, строительных материалов, продовольствия и т.д. Соответственно, интегрированная целевая группа, на уровне которой замыкаются различные модульные оперативные элементы, такие как командование и управление, маневр, огневая поддержка, разведка, а также комплексная поддержка, позволяет проводить независимые операции. При проведении операции за рубежом целевая группа будет равносильна общевойсковой армии, в то время как тактическая единица будет представлять собой подразделение или силы численностью в несколько бригад в зависимости от оперативных требований. Целевые группы и тактические единицы представляют собой оперативную систему систем, что подчеркивает приобретение принципиально новых возможностей от интеграции. В дополнение к способности проводить независимые операции, ключевой характеристикой операционной системы систем является способность рекомбинировать модульные компоненты для оптимального соответствия изменяющейся боевой обстановке. С точки зрения специалиста по доктрине военной кампании НОАК К. Макколи, на систему систем оказала влияние сетецентрическая теория войны и система вооруженных сил США.
Изменения в командно-административном механизме не могли бы считаться эффективными при сохранении структуры боевых подразделений, ориентированной на крупномасштабный конфликт. В ходе военной реформы произошел частичный отказ от дивизий советского типа и началось внедрение системы ≪армия—бригада—батальон≫, что было зафиксировано в Военной стратегии КНР 2015 года как составляющая курса на миниатюризацию, многофункциональную и модульную разработку боевых подразделений. Общевойсковая бригада в качестве основного тактического звена позволяет экспедиционному корпусу действовать в условиях ограниченного времени и пространства, сохраняя многофункциональность. Новшеством данного подхода выступает отказ от громоздкой организационной структуры дивизии в сторону более мобильной и гибкой по своей структуре бригады. НОАК намерена планировать военную кампанию как комплекс мелких, тактических операций, за которые будут ответственны командиры общевойсковых бригад. В отличие от дивизий бригада в целом не предназначена для самостоятельных действий в отрыве от армии, но более эффективна в условиях локальных войн, на которые рассчитана китайская доктрина. Экстраполируя опыт армии США, китайское руководство стремится уменьшить военное присутствие в зоне боевых действий для повышения стратегической и оперативной мобильности, а также сократить сроки развертывания. Наряду с этим Китай ставит в приоритет развитие воздушно-наземных бригад морской пехоты, воздушно-десантных войск и сил специального назначения для проведения глубоких разведывательных и диверсионных операций в интересах общевойсковой армии или интегрированной целевой группы. Военные реформы 2015—2016 годов качественно улучшили экспедиционный потенциал НОАК, приведя оперативно-тактический уровень к единству с оперативно-стратегическими задачами, поставленными Партией перед армией. При этом анализ двух уровней позволяет говорить лишь о потенциале изменения образа действия через наращивание экспедиционных возможностей, ввиду этого необходимо выделить типовую тактику КНР, т. е. основные миссии по защите зарубежных интересов, которые требуют наращивания сил проецирования мощи.
Продолжение следует
И.Р. Дубровский, М.А. Никулин
Источник: журнал «Военная мысль» № 5 2022
