В современной геополитической обстановке в Северо-Восточной Азии (СВА) военные стратегии и практические шаги, предпринимаемые крупными державами, создают сложную обстановку, которая включает в себя как союзнические отношения, так и соперничество, создающее вызовы в области безопасности. Регион также характеризуется территориальными спорами, в том числе в Японском, Восточно-Китайском, Желтом и Филиппинском морях. Нельзя забывать и о вопросе суверенитета над рядом островов Курильской гряды, которые оспаривают Россия и Япония. Маловероятно, что эти споры перерастут в крупные конфликты, однако они способны вызвать острые кризисы. После окончания холодной войны в регионе произошли значительные изменения в военной сфере, вызванные новыми угрозами, технологическим прогрессом и изменением стратегических целей акторов. Одной из основных движущих сил этих изменений является так называемый стратегический разворот США в сторону Азии, в рамках которого произошло укрепление и расширение военного присутствия, углубление военного сотрудничества с Японией, Южной Кореей и Тайванем, проведение масштабных военных учений, направленных на сдерживание потенциальных противников.
СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ РАЗВИТИЯ ВОЕННО-МОРСКОГО ПОТЕНЦИАЛА СТРАН РЕГИОНА
Критически важным аспектом американского военного присутствия является создание и поддержание функционирования военных баз и личного состава в стратегически важных районах. Решение усилить бессрочное присутствие в регионе 100 тыс. американских военных, принятое в 1995 г., было обусловлено угрозой конфликта на Корейском полуострове, вызовами со стороны Китая и общей необходимостью демонстрации решимости отстаивать американские интересы в регионе. Этот шаг был частью более широкой стратегии, направленной на обеспечение быстрого реагирования и установление сдерживающего фактора для потенциальных противников в Азии. Базы США в Японии и Корее – важные компоненты этой стратегии. Военный альянс США и Японии значительно углубился после утверждения новых оборонных инициатив в 1999 г., согласно которым последняя расширяла для Соединенных Штатов доступ к военным и транспортным объектам на ее территории. Кроме того, она соглашалась участвовать в совместных военных операциях “в прилегающих районах” за ее пределами, что расширило японскую поддержку США в регионе и за его пределами, например, во время иракской кампании.
После окончания холодной войны Соединенные Штаты продолжают проводить в регионе крупные военные учения, в том числе с участием Японии и Южной Кореи (такие как Keen Sword и Foal Eagle)*. Кроме того, американские союзники в СВА принимают участие в крупнейших военно-морских учениях в мире – RIMPAC (Rim of the Pacific). Эти учения организуются ВМС США каждые два года, в них принимают участие десятки стран. В ходе учений отрабатывается целый ряд сценариев совместных операций. Особое внимание в рамках учений уделяется использованию таких современных технологий, как системы управления боем и системы разведки и наблюдения. За счет этого осуществляется интеграция, в частности, высокоточных ракетных систем, разведывательных спутников и беспилотных летательных аппаратов. Эффективность взаимодействия различных видов вооруженных сил также стала приоритетом во время учений Northern Edge, проходивших в 2023 г. в северной части Тихого океана. В процессе учений были отработаны элементы перспективной системы JADC-2 (Joint All-Domain Command and Control) – межвидовой всесферной системы управления, разработанной компаниями Raytheon Technologies, Collins Aerospace и Lockheed Martin. Она предназначена для оперативного обмена информацией и координации действий всех видов ВС в рамках единой сети.
*Foal Eagle – ежегодные военные учения, проводимые ВС США и Южной Кореи; Keen Sword – военные учения, которые проводятся каждые два года ВС США и Японии.
Соединенные Штаты проводят в регионе “операции по защите свободы судоходства” (Freedom of Navigation Program, FONOP), в том числе и оспаривая территориальные претензии своих союзников, например Японии. Они осуществляют также наблюдение и разведку в международных водах и воздушном пространстве над ним, иногда заходя и в воздушное пространство Китая с целью отслеживания ракетных испытаний Северной Кореи и мониторинга военной деятельности КНР.
Российский Тихоокеанский флот заметно снизил свой потенциал после распада СССР, особенно в 1990-е и 2000-е годы. Многие корабли были сняты с вооружения, а новые в строй не вводились. Ситуация стала меняться только в начале 2010-х годов. В качестве примера развития ТОФ РФ можно привести включение в его состав новых баллистических ракетных подводных лодок класса Проект 955 “Борей”. Эти подлодки, оснащенные современными межконтинентальными баллистическими ракетами, усиливают потенциал ядерного сдерживания России в Тихом океане. Несмотря на проблемы, включая финансовые ограничения и технологические сложности, особенно с программой ракет “Булава”, флот продолжает модернизацию своего состава. Заказ новых неядерных подводных лодок класса “Варшавянка” призван усилить подводные возможности флота и защитить стратегические баллистические ракетные подводные лодки. Однако стареющие надводные боевые корабли, в своем большинстве советской постройки, по-прежнему остаются основой российского военно-морского присутствия в Тихом океане, несмотря на программу по замене этих судов, включающую принятие на вооружение фрегатов, таких как “Адмирал Горшков”, и корветов “Гремящий” и “Стерегущий”.
Еще одним фактором стратегической обстановки в регионе является продолжающийся спор о Курильских островах. Острова обладают потенциально экономической (прежде всего за счет рыбных ресурсов) и военной ценностью для России. Поддержание военного присутствия на этих островах позволяет РФ защищать стратегические подводные лодки, базирующиеся в Охотском море. С этим связано, в частности, размещение на островах береговых ракетных комплексов “Бастион” и “Бал”, а также зенитных ракетных комплексов “Тор-М1-2У”. Однако следует отметить, что российский ТОФ остается наиболее эффективным лишь в прибрежной зоне. Отсутствие авианесущих кораблей, недостаточное количество авиации, надводных кораблей с современным противолодочным вооружением, малое число больших десантных кораблей в сочетании с недостаточно развитой инфраструктурой базирования осложняют возможности проецирования его сил на расстояние. Ключевыми задачами Тихоокеанского флота в настоящее время является защита подводного компонента стратегических сил ядерного сдерживания.
Япония активно работает над закупкой ракет большой дальности, таких как крылатые ракеты Tomahawk американского производства. В структуре ее военных закупок просматривается очевидный упор на собственное технологическое развитие, которое предусматривает выделение значительных ресурсов на оборонные НИОКР. Страна уделяет особое внимание укреплению своих систем противоракетной обороны. Это включает в себя развертывание эсминцев, оснащенных боевой информационно-управляющей системой (БИУС) Aegis, и усовершенствование иных систем защиты от баллистических ракет. Кроме того, Япония расширяет свое военное присутствие, в частности, на островах Рюкю вблизи островов Сенкаку (Дяоюйдао), чтобы сдерживать военную деятельность Китая в регионе. Эти базы оснащены батареями противокорабельных ракет и современными системами наблюдения, что повышает способность Японии отслеживать происходящее в Восточно-Китайском море. В частности, Токио планирует приобрести усовершенствованные ракеты Type-12, ракеты Joint Strike для истребителей-бомбардировщиков F-35A и высокоточные крылатые ракеты класса “воздух–поверхность” AGM-158 JASSM, а также собирается обеспечить разработку собственных гиперзвуковых ракет и сверхскоростных снарядов. В планах значится закупка пусковых установок для ракет Tomahawk на кораблях Морских сил самообороны.
Следует подчеркнуть, что японские Военно-морские силы особенно сосредоточены на противолодочной борьбе. Эта тенденция свойственна им еще со времен холодной войны, поскольку основной идеологический противник – СССР – активно развивал подводный флот. Так, Япония занимает 2-е место после США по количеству противолодочной авиации. Кроме того, ее численность существенно превосходит этот показатель ВМФ России. Отдельно отметим противолодочный самолет Kawasaki P-1, разработанный в начале 2000-х годов одновременно с американским Boeing P-8 Poseidon. Электродистанционная система управления (ЭДСУ) этого самолета впервые в мире стала передавать сигналы через оптическое волокно, что ускоряет передачу данных, упрощает ремонт и снижает влияние электромагнитных помех.
После окончания холодной войны в военно-морской инфраструктуре Южной Кореи произошли значительные изменения. Переход к созданию океанского военно-морского флота был отчасти обусловлен признанием того, что вызовы безопасности страны выходят за рамки непосредственной угрозы со стороны КНДР. Эта стратегия находит свое отражение в Среднесрочном плане обороны Южной Кореи на 2021– 2025 гг., в котором основное внимание уделяется расширению экспедиционных операций ВМС Республики Корея (РК) и увеличению оборонного бюджета для закупок новой военной техники. Такие действия подчеркивают стремление страны проецировать военно-морскую мощь за пределы своих берегов. Республика Корея обладает одной из самых зрелых оборонных промышленностей, немаловажной частью которой является оборонный экспорт. С 2018 по 2022 г. Сеул занимал 9-е место в мире по его объему. В 2022 г. президент РК Юн Сок Ель поставил цель достичь к 2027 г. 4-го места по этому показателю. В начале 2024 г. страна приступила к производству собственных средневысотных беспилотных летательных аппаратов (БПЛА). Основной задачей для них ставится улучшение возможностей наблюдения за КНДР. Кроме того, правительство Южной Кореи одобрило проект стоимостью 2.73 млрд долл. по модернизации в период с 2024 по 2034 г. существующего парка из 60 истребителей F-15.
Развивается и трехстороннее военное сотрудничество между США, Японией и Южной Кореей. В августе 2023 г. президент Дж. Байден принимал в своей резиденции в Кэмп-Дэвиде президента Юн Сок Еля и премьер-министра Фумио Кисиду. Это была первая встреча на высшем уровне лидеров трех государств, в рамках которой были подписаны три документа – “Дух Кэмп-Дэвида” (The Spirit of Camp David), “Принципы Кэмп-Дэвида” (Camp David Principles) [ист. 11] и “Приверженность консультациям” (Commitment to Consult) [ист. 12]. Лидеры стран также договорились о проведении трехсторонних встреч на высшем уровне в будущем для координации общей Индо-Тихоокеанской стратегии.
После холодной войны Тайвань сосредоточился на укреплении своих военно-морских сил за счет закупки новых кораблей, разработки собственных проектов судов и перехода к стратегиям асимметричной войны для противодействия потенциальным угрозам со стороны КНР. В основном речь идет о легких и быстроходных судах. Разработка корветов Tuo Chiang, наряду с закупкой быстроходных минных катеров, подчеркивает переход Тайваня к асимметричным военно-морским возможностям, предназначенным для сдерживания и в случае необходимости противодействия десантным операциям со стороны Пекина. В дополнение к этому Тайбэй приступил к строительству первого десантного корабля-дока собственного производства ROCS Yushan. Он призван заменить некоторые устаревшие суда и повысить эффективность снабжения вооруженных сил острова на удаленных территориях Тайваньского пролива. Стратегия военного строительства Тайваня также предусматривает разработку легких фрегатов в рамках проекта “Чжэньхай”.
ТИХООКЕАНСКИЙ ФЛОТ РФ: ВЫЗОВЫ И УГРОЗЫ
Меняющаяся архитектура безопасности, обусловленная укреплением союзов США с Японией, Южной Кореей и другими региональными державами, ставит перед флотом ряд задач по обеспечению боеготовности и укреплению своего военного присутствия. Расширенное военное присутствие США, развертывание передовых систем вооружений и совместные военные учения вблизи российских морских границ усиливают напряженность в данном регионе. Из того, что было сказано выше, можно сделать вывод, что модернизация надводного и подводного флотов союзников США в Северо-Восточной Азии, а также значительное американское военное присутствие создают негативный для России баланс сил в том, что касается боевых единиц. Так, военная группировка ТОФ РФ уступает и совокупному потенциалу США и их союзников, и отдельным позициям, например таким как авианесущие корабли, дизельные подводные лодки, военная авиация, надводные корабли УРО, десантные и малые корабли. Это отставание может негативно сказаться на российском оборонном потенциале в случае военного конфликта в регионе. Ниже рассмотрены угрозы, исходящие от асимметричных возможностей США и их союзников.
Противоракетная оборона
США, Япония и Южная Корея активно разрабатывают и развертывают передовые системы ПРО, например Terminal High Altitude Area Defense (THAAD) и Aegis combat system (Aegis). По последним данным, у США насчитывается 39 кораблей, оснащенных системой ПРО Aegis, 17 из которых приписаны к Тихоокеанскому флоту, что свидетельствует о том, что американцы уделяют особое внимание противоракетной обороне морского базирования в Тихоокеанском регионе. Системы THAAD также могут нейтрализовать эффективность баллистических ракет ТОФ России, которые в случае конфликта могут быть запущены против военных объектов США и их союзников на Тихом океане. Ракетные системы Patriot, вооруженные ракетами-перехватчиками Patriot Advanced Capability-3 (PAC-3), развернуты в Японии и Южной Корее. Присутствие здесь этих систем может снижать эффективность крылатых и тактических баллистических ракет ТОФ.
Система наземной обороны среднего радиуса действия (Ground-based Midcourse Defense, GMD) предназначена в первую очередь для перехвата боеголовок стратегических баллистических ракет на среднем участке их траектории. В системе используются перехватчики наземного базирования (Ground-Based Interceptor, GBI) с заатмосферной поражающей частью (Exoatmospheric Kill Vehicle, EKV). Соединенные Штаты располагают перехватчиками GBI, развернутыми в том числе на Тихом океане, на базе в Форт-Грили, штат Аляска. После отказа от размещения системы наземного базирования Aegis Ashore Министерство обороны Японии выделило значительные средства на строительство двух новых кораблей, оснащенных системой Aegis. Принять их на вооружение планируется в 2027–2028 фин. г. Южная Корея также разработала собственные средства противоракетной обороны в рамках стратегии противодействия угрозам со стороны КНДР. Эта стратегия сформулирована в виде системы обороны “Три оси” (Three Axis), которая включает систему упреждающего удара Kill Chain, систему перехвата ракет Korea Air and Missile Defense (KAMD) и стратегию нанесения ударов по командным пунктам и руководству (в данном случае КНДР) под названием Korea Massive Punishment and Retaliation (KMPR).
Радары
Инфракрасная система космического базирования (Space-Based Infrared System, SBIRS), применяемая Соединенными Штатами, оснащена спутниками с инфракрасными датчиками для обнаружения запусков ракет по всему миру. Кроме того, США и их союзники располагают сетью современных наземных радиолокационных систем, включая радар AN/TPY-2, используемый в системе THAAD, и радар морского базирования X-Band Radar (SBX). На Тихом океане радары AN/TPY-2 развернуты в Японии и Южной Корее. В частности, в Японии размещены два таких радара: один на базе Кегамисаки, в префектуре Киото на западном побережье о. Хонсю, другой – на военной базе Шари́ки, на северной оконечности о. Хонсю в префектуре Аомори (откуда может производиться наблюдение за зоной ответственности ТОФ РФ). Морской радар X-диапазона может обнаруживать и отслеживать баллистические ракеты на начальном этапе траектории, предоставляя точные данные, которые могут быть использованы для наведения перехватчиков. Присутствие этих радиолокационных систем в районе Тихого океана существенно ограничивает оперативную скрытность и эффективность баллистических ракет российского ТОФ.
БИУС Aegis, установленная на кораблях ВМС США и их союзников, способна отслеживать более 100 целей одновременно. Дальность обнаружения воздушных целей превышает 185 км (потенциально свыше 300). Союзники США также обладают собственными радарными возможностями. Так, Япония использует передовые радиолокационные системы обнаружения, включая FPS-5, которые могут обнаруживать и отслеживать баллистические ракеты. Среди известных локаций их размещения – уже упомянутая военная база Шари́ки. У Южной Кореи также есть собственные разработки, направленные на раннее предупреждение. Помимо системы KAMD и радаров L-SAM, это программа Peace Eye Airborne Early Warning & Control (AEW&C), они включают различные радиолокационные системы и системы командования и управления, которые интегрированы в более широкую сеть противоракетной обороны.
В то же время и Тайвань обладает мощными радарными системами. На острове расположен закупленный у США радарный комплекс PAVE PAWS. Он располагает парком самолетов E-2 Hawkeye, которые обеспечивают раннее предупреждение и могут обнаруживать и отслеживать воздушные и надводные цели. Интеграция данных раннего предупреждения в глобальные системы командования и управления, например американскую сеть интегрированного тактического предупреждения/оценки нападения (ITW/AA), позволяет США и их союзникам быстро обрабатывать, оценивать и распространять информацию о военных угрозах. Такой подход укрепляет коллективную оборону, координируя ответные действия в различных областях и на различных платформах. Одним из примечательных событий является заключенное 19 декабря 2023 г. трехстороннее соглашение между США, Южной Кореей и Японией об обмене данными о запусках северокорейских ракет в режиме реального времени. Такой уровень сотрудничества значительно повышает возможности проведения этими странами военных операций, потенциально подрывая эффективность стратегии противодействия Тихоокеанского флота России, за счет более быстрых и скоординированных действий.
Высокоточное ракетное вооружение
Благодаря высокоточному наведению эти ракеты способны поражать цели с высокой точностью на больших расстояниях. Такая точность повышает вероятность успешного поражения военно-морских объектов. Для ТОФ России это означает, что его боевые корабли, подводные лодки и корабли снабжения могут оказаться под угрозой даже на значительном удалении от сил противника. Дальнобойность этих ракет позволяет американским и союзным войскам поражать цели, находящиеся за пределами досягаемости большинства оборонительных систем. Эффективность высокоточных ракет дальнего действия повышается благодаря их интеграции с современными системами наблюдения и разведки. Эти системы предоставляют данные о целеуказании в режиме реального времени, что позволяет поражать движущиеся цели и адаптироваться к изменяющимся условиям на поле боя. Наличие таких систем может препятствовать Тихоокеанскому флоту РФ выполнять боевые задачи в районах, находящихся в зоне досягаемости ракет США и союзников. Кроме того, повышается риск эскалации во время возможного конфликта, что осложняет усилия по предотвращению более масштабных военных действий. К высокоточному оружию Соединенных Штатов относятся ракеты Tomahawk, AGM-158 JASSM (Joint Air-to-Surface Standoff Missile), SM-6 (Standard Missile 6) и др. Высокоточное оружие Японии (помимо ракет Tomahawk) представлено противокорабельными ракетами Type 12, которые размещаются Силами самообороны Японии на кораблях и наземных пусковых установках. На вооружении Южной Кореи находятся ракеты серии Hynmoo.
Угрозы подводным лодкам
Подводные лодки ТОФ сталкиваются с несколькими потенциальными угрозами, в первую очередь из-за развития противолодочных технологий наблюдения и слежения, а также развертывания соответствующих систем вооружений в регионе. В их число входят морские патрульные самолеты P-8A Poseidon и вертолеты MH-60R Seahawk. Они могут размещаться на надводных кораблях, включая авианосцы и эсминцы. США также используют в СВА передовые гидролокационные системы, необходимые для обнаружения и слежения за подводными лодками. Они развернуты на различных платформах, включая подводные лодки класса Virginia и Los Angeles, которые проводят учения и операции на Тихом океане. Кроме того, ВМС США размещают надводные корабли, оснащенные современными гидролокационными системами. К ним относятся эсминцы класса Arleigh Burke и крейсеры класса Ticonderoga.
Соединенные Штаты располагают обширной сетью систем подводного наблюдения, включая Cистему звукового наблюдения (SOund SUrveillance System, SOSUS) и Cтационарную распределенную систему (Fixed Distributed System, FDS), которые способны обнаруживать перемещения подводных лодок. Интеграция таких систем в широкую сеть повышает способность американцев и их союзников отслеживать подводные лодки Тихоокеанского флота РФ. США используют сеть систем подводного наблюдения и в Северо-Восточной Азии. Они являются частью Интегрированной системы подводного наблюдения (Integrated Undersea Surveillance System, IUSS). Япония расширяет свои противолодочные возможности за счет новых вертолетов SH-60L, эсминцев, оснащенных системой Aegis, морских патрульных самолетов P-1 и подводных лодок. На вооружении Южной Кореи имеются противолодочные вертолеты Lynx 99/99A, которые планируется подвергнуть модернизации, а также морские патрульные самолеты, такие как P-3C Orion, более современные P-8 Poseidon и эсминцы, оснащенные гидролокационными системами.
Беспилотные аппараты
Беспилотные летательные аппараты (БПЛА) включают в себя летательные, надводные и подводные аппараты и в основном представляют угрозу вследствие своей способности действовать в оспариваемых средах с меньшим риском по сравнению с пилотируемыми аппаратами. БПЛА способны преодолевать огромные расстояния, могут вести наблюдение, осуществлять меры радиоэлектронной борьбы и наносить точечные удары. Например, американский БПЛА MQ-9 Reaper имеет радиус действия около 1850 км. США и их союзники размещают БПЛА на различных базах в Тихом океане, в том числе в Японии. БПЛА могут запускаться с наземных баз или с кораблей, в том числе против морских целей, включая объекты российского ТОФ. Япония приняла на вооружение RQ-4B Global Hawk – высотный БПЛА большой продолжительности полета. Южная Корея приступила к производству средневысотных беспилотных летательных аппаратов (Medium-Altitude Unmanned Aerial Vehicle, MUAV). Подводные беспилотные аппараты используются для противоминной деятельности, разведки и потенциально – для противолодочных операций. Дальность их действия варьируется в пределах от десятков до сотен километров. Передовые аппараты, такие как Boeing Orca, созданные для ВМС США, могут функционировать автономно в течение длительного времени. В Японии корпорация IHI разрабатывает подобный аппарат, предназначенный для обнаружения мин. Он должен действовать в паре с беспилотным надводным судном.
Беспилотные надводные аппараты, такие как разработанный США Sea Hunter, предназначены для ведения противолодочных операций и наблюдения. Способные работать в автономном режиме в течение нескольких дней и даже недель, они могут покрывать обширные морские районы, обеспечивая постоянное наблюдение в реальном времени. ВМС США планируют закупить серию из нескольких беспилотных надводных кораблей в течение трех пятилетних бюджетных циклов, начиная с 2024 г. Эти корабли включают в себя большие надводные суда (Large Unmanned Surface Vessel, LUSV), средние надводные суда (Medium Unmanned Surface Vessel, MUSV) и предназначены для совместной работы с кораблями ВМС, выступая в качестве хранилищ боеприпасов или датчиков передового базирования.
Тайвань также значительно расширяет возможности своих беспилотных аппаратов в различных областях. Увидев широкое применение беспилотников в конфликте на Украине, Тайбэй запустил инициативу по массовому производству беспилотников как для гражданского, так и для военного применения. Цель этих мероприятий – укрепление обороноспособности острова против потенциальных угроз со стороны Китая. Развертывание указанных беспилотных аппаратов вблизи баз ТОФ России расширяет возможности для ведения разведки и создает прямую угрозу его кораблям и военным объектам. Способность беспилотных систем действовать в непосредственной близости от объектов противника без риска для жизни операторов делает их удобными для сбора разведданных, идентификации цели и нанесения первых ударов на начальных этапах конфликта.
Разведывательные спутники
Кроме того, наблюдается борьба за превосходство и доминирование в космическом пространстве. Помимо уже упомянутых американских спутников раннего обнаружения, Республика Корея в конце 2023 г. запустила разведывательный спутник с базы Ванденберг военно-космических сил США. Планируется запуск еще двух разведывательных спутников в 2024 г. В то же время Сеул занят разработкой системы запуска более тяжелых спутников на низкую околоземную орбиту. Они являются критически важной составляющей в процессе обнаружения ракетных запусков КНДР. Все предпринятые и планируемые меры существенно расширят возможности РК в рамках космической разведки.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Нестабильность в Северо-Восточной Азии, как и противостояние на Корейском полуострове, предоставляют определенные преимущества для Вашингтона. Сложившаяся система безопасности в регионе после окончания холодной войны переформатируется под его интересы. Политический и экономический рост КНР, как и ракетно-ядерная программа КНДР, используются американским истеблишментом в качестве главного аргумента для усиления сотрудничества с РК и Японией. Таким образом, военная инфраструктура США приближается к границам Российской Федерации. Размещение военного контингента происходит на территориях Республики Корея и Японии, снабжается необходимым оборудованием и оружием Тайвань, модернизируется ВПК перечисленных стран. Все это оказывает политическое и военное давление на Москву. Участившиеся крупномасштабные военные учения на двух- и трехсторонней основе, когда порой не скрывается, против кого они направлены, представляют прямую угрозу для региона. В рамках проводимых учений на протяжении уже двух лет происходит отработка погрузки на бомбардировщики крылатых ракет с ядерным боезарядом. Кроме того, учения авиации или сил флота проходят в непосредственной близости к границам России.
Совместные военно-морские учения, проводимые США со своими союзниками в СВА, в частности с Южной Кореей и Японией, имеют значительные стратегические последствия для региона. Эти учения являются частью более широких усилий по укреплению дипломатического и военного сотрудничества между США и их союзниками в ответ на предполагаемые угрозы со стороны Северной Кореи, Китая и России. Они способны ограничивать свободу перемещения кораблей Тихоокеанского флота РФ, подчеркивая передовое присутствие и боеготовность стран-участниц. Совместные учения часто включают в себя мероприятия по наблюдению и разведке. Например, развертывание американских и японских эсминцев, оснащенных системой Aegis, и использование передовых радарных систем повышают возможности союзников по отслеживанию действий кораблей ТОФ. В связи с этим российская сторона вынуждена усиливать группировки войск на Курильских островах (которые японское правительство считает оккупированными) и Сахалине не только морскими объектами, но и силами морской пехоты совместно с береговыми войсками Тихоокеанского флота, а также проводить ответные учения для противодействия возможному вторжению противника. Как представляется, сложившаяся военно-политическая ситуация в СВА способствует нарастанию напряженности в регионе и увеличивает риск военных столкновений, что вызывает у России необходимость принятия дополнительных мер по укреплению своего военного потенциала на Дальнем Востоке.
Мотявин Михаил Михайлович, младший научный сотрудник. Институт США и Канады им. Г.А. Арбатова РАН (ИСК РАН)
Степанов Алексей Сергеевич, кандидат политических наук. Институт США и Канады им. Г.А. Арбатова РАН (ИСК РАН)
Источник: журнал «Мировая экономика и международные отношения» № 11 2024
