В условиях переформатирования мировой политики Балканы остаются важной ареной столкновения интересов ведущих держав. В настоящий момент повышенное внимание уделяется Албании, Боснии и Герцеговине (БиГ), Северной Македонии, Сербии, Черногории и частично признанной Республике Косово, объединённым под неологизмом «Западные Балканы». С одной стороны, это определено их относительной свободой от политико-нормативных ограничений и фискальных требований ЕС, а с другой – перспектива евроинтеграции является привлекающим фактором торга за инвестиции и иные преференции. Неслучайно с 2012 г. Западные Балканы оказались в фокусе внимания Пекина: масштабный проект «Один пояс – один путь» пришёл на европейскую периферию. Интерес к региону, причём не только экономический, но и политико-гуманитарный, проявляют «восточные игроки»: арабские монархии, Иран, уже исторически – Турция и даже Япония. У Токио с 2018 г. есть программа «Инициатива сотрудничества с Западными Балканами». Нейтральные формулировки документа (поддержка реформ, укрепление диалога, «обмен знаниями и опытом») не должны смущать. Япония – ещё один игрок западной команды. Что же касается интереса к региону традиционной здесь Турции, а также Ирана и монархий Залива, то у всех восточных столиц свои интересы, возможности и ресурсы. При всём их различии объединяющей чертой этого пула является исламская природа их государственности и особый фокус на балканских мусульманских общинах.
Россия исторически связана с сербскими землями. Периоды мировых и региональных войн, масштабные кризисы, включая текущий, демонстрировали плотную связку русского и сербского обществ. Неслучайно сербов часто называют балканскими русскими. В настоящее время интересы Москвы входят в противоречие прежде всего с позицией западных акторов, что определено агрессивной природой их наднациональных институтов – ЕС и НАТО. Однако стоит признать, что на Балканах понятие «коллективный Запад» не работает, хотя решения могут продвигаться совместными усилиями как отдельных стран, так и наднациональных, международных и транснациональных структур. Каждый из участников ведёт свою игру, причём членство в тех или иных альянсах не является тому препятствием. Не только эвристический, но и практический интерес представляет анализ стратегии и тактики в регионе такого влиятельного игрока, как Великобритания.
Неизменная стратегия, обновлённая тактика
Накануне Первой мировой войны британский публицист Д.Э. Бакер писал: «Балканы и Малая Азия занимают самую важную стратегическую позицию в мире. Они представляют собой ядро и центр Старого Света, разделяют и одновременно связывают три материка: Европу, Азию и Африку... Балканы и Турция могут быть использованы Англией для ведения войны, а также для торговли. Они расположены в месте, откуда можно угрожать и вести нападение против трёх континентов...». Параллели между происходившим на Балканах и вокруг Балкан в конце XIХ – начале XX в. и современной ситуацией очевидны. Сегодня здесь разыгрывается новая геополитическая партия, в которой теневым глобальным игроком остаются по-прежнему британцы, умело использующие уже не раз апробированные методы убеждения и принуждения.
В странах Западных Балкан, как и в других регионах, стратегия Великобритании складывается из двух составляющих – преемственности и изменчивости. В первом случае речь идёт об особой роли страны в системе международных отношений, а также наличии постоянных интересов и временных союзников. Во втором обращает на себя внимание умелая адаптация к новым условиям, гибкость, постоянное тактическое лавирование. Как и более 100 лет назад, Форин-офис «самозабвенно борется за мир в Европе», понимая этот «мир» строго в британских интересах, хотя способы и инструменты их достижения меняются. Так, в конце 1990-х – начале 2000-х годов Великобритания находилась в тени своего главного союзника – США. Правительство Тони Блэра позиционировало свою страну как «осевую», «региональную державу с глобальной ответственностью», которая творчески осуществляет сформулированный в 1993 г. министром иностранных дел Дугласом Хёрдом принцип «ударить сильнее своих возможностей». На практике это означает способность «компенсировать ограниченность экономического потенциала военно-политическими инструментами». На фоне серьёзных изменений и вызовов именно искусство дипломатии, способность играть в тени и «компенсировать» сохраняют за Лондоном статус глобального субъекта.
Буквальная реализация принципа Д. Хёрда состоялась в период балканских войн конца XX в. Поддержав курс США на вооружённый сценарий развития событий на постъюгославском пространстве, англичане создали условия для укрепления своих позиций в регионе. В конце 90-х годов Т. Блэр и его кабинет стали главными проводниками силового решения косовского конфликта. На юбилейном саммите НАТО (апрель 1999 г.) британский премьер – «самый воинственный из лидеров стран – членов НАТО в косовской войне» – настойчиво требовал проведения наземной операции в Югославии после того, как ВВС союзников подавят огневую мощь Белграда. А за несколько месяцев до начала бомбардировок Форин-офис принял резолюцию, которая в тот момент даже союзникам по блоку показалась радикальной. В ней, в частности, указывалось, что «в случае отсутствия соответствующей резолюции СБ ООН Североатлантический альянс может на законном основании проводить военные операции по причине превалирующего значения гуманитарной необходимости».
Используя манипулятивные технологии, Лондон лоббировал военную операцию, которая была нужна прежде всего Вашингтону; основные дивиденды тогда получили американские корпорации. За такую откровенную поддержку оппозиция окрестила Блэра «пуделем Буша», а поведение премьера «пуделиным». С подачи британских СМИ, транслировавших позицию военно-политических кругов Соединённого Королевства, была развёрнута масштабная антисербская кампания. Только за один месяц (в период с 24 февраля по 25 марта 1999 г.) ведущие британские СМИ (The Guardian, The Daily Telegraph, The Times, Financial Times, The Economist, Daily Mail, Daily Mirror, The Sun) совокупно опубликовали 360 статей, освещавших ситуацию в Косово. Больше всего материалов по различным аспектам косовского конфликта – 99 – разместила The Guardian. Все эти публикации демонизировали сербскую сторону и замалчивали преступления албанских боевиков против сербского населения. После завершения операции (ноябрь 1999 г.) стало известно, что правительство Т. Блэра в 40 раз завысило количество албанских жертв «этнических чисток». В стране разгорелся внутриполитический скандал, а глава британского МИД Р. Кук был подвергнут жёсткой критике.
Опыт ведения информационных операций по демонизации противников у Великобритании огромный. Антисербская истерия была во многом калькой с «мощной и хорошо срежиссированной русофобской кампании, направленной на разжигание ненависти к России и русским» накануне Крымской войны. Мощная «негативация медийного образа» сербов в феврале-марте 1999 г. дала свои результаты: на протяжении всего конфликта одобрение действий британского правительства в косовском вопросе не опускалось ниже 50%. Согласно соцопросам, проведённым в мае 1999 г., 54% британцев выступили за военную акцию в отношении Белграда, против – 33%, а 51% опрошенных заявили, что в случае необходимости вторжения НАТО на территорию Югославии они поддержали бы такой вариант. Положительное отношение к наземной операции среди стран – членов НАТО было выше только во Франции (53%) и Дании (52%).
Наземной операции не было, но на основании резолюции СБ ООН 1244 международные силы под руководством НАТО (КФОР/Kosovo Force или СДК/Силы для Косова) с 12 июня 1999 г. размещены на территории сербского края Косово и Метохия, а Многонациональная оперативная группировка «Центр» (MNTF-C) находится под командованием Великобритании. Таким образом, Лондон непосредственно координирует действия косовских чиновников, поскольку столица политии – Приштина – расположена в зоне группы «Центр». Аналитики убеждены, что все действия косовских властей, включая попытку перехвата управления в сербских муниципалитетах на севере края весной-летом 2023 г., а также «полный демонтаж сербских институтов в Косово» и превращение «канцелярии по европейской интеграции в министерство, а министерства по Косово и Метохии в канцелярию» координируют британские спецслужбы. Показательно также, что Великобритания, никогда в экономическом плане не занимавшая в регионе сильных позиций, именно в Косово в течение ряда лет сохраняла 2-е место в числе топ-инвесторов, уступая лишь Германии.
Редкоземельное помешательство
Экономическая сфера действительно долгое время была не главным в интересах Лондона на Балканах. Ситуация стала меняться после того, как в долине реки Ядар в Западной Сербии было обнаружено не только крупнейшее, но пока единственное в мире месторождение нового минерала, содержащего литий и бор, – ядарита. Права на разработку получил концерн Rio Tinto Group*. В 2017 г. компания подписала с Белградом меморандум о взаимопонимании по реализации проекта «Ядар». Активно лоббировали проект Алан Дункан, в то время британский министр по делам Европы и Америки, и Мэттью Палмер – экс-спецпредставитель США на Западных Балканах.
*Rio Tinto – австралийско-британская (британской Rio Tinto Plc и австралийской Rio Tinto Limited) транснациональная горнодобывающая и металлургическая корпорация; входит в список богатейших компаний Fortune 500. Штаб-квартира Rio Tinto расположена в Лондоне; компания имеет представительства в 35 странах. Основные регионы деятельности: Австралия, Канада, США, Бразилия, Монголия, Гвинея, Мадагаскар и ЮАР; более половины продаж приходятся на Китай.
Литий в современной экономике – новое золото. Без него невозможно производство разного рода аккумуляторов. Первоначальная стоимость проекта оценивалась в 2,4 млрд долл. По данным Министерства финансов Сербии, добыча сырья вместе с местным производством накопителей может ежегодно давать экономике до 12 млрд евро. Согласно проектной документации, после выхода производства на полную мощность, что ожидается к 2029 г., из полученного на руднике сырья будет производиться 58 тыс. т карбоната лития в год, из которых можно произвести батареи для 1,1 млн электромобилей, а это 17% нынешнего их выпуска в странах Европы. Планируется, что за 40-летний срок эксплуатации месторождения из Ядаровского рудника будет получено 2,32 млн т карбоната лития, а Сербия займёт 2-е место в мировом рейтинге его производителей, уступив только Австралии. Но самое главное – в случае реализации проекта сербский литий может покрыть до 90% текущих потребностей Европы в сырье и сделать Rio Tinto одним из ведущих мировых производителей этого щелочного металла.
Учитывая такие перспективы, лоббисты Rio Tinto сделали всё возможное и невозможное, чтобы сербское правительство «правильно» отреагировало на масштабные протесты по поводу добычи ядарита, идущие в стране с 2022 г.: по данным активистов, экологические издержки от добычи лития превысят потенциальные экономические выгоды от реализации проекта. Под давлением улицы в 2022 г. проект был приостановлен якобы для проведения дополнительных оценок, но в 2024 г. началась его реализация. Показательно, что ряд аналитиков видят в активности англо-австралийской компании не столько экономические, сколько военно-политические интересы. Присутствие мощного транснационального игрока в стратегически важной зоне Сербии – в Лознице рядом с рекой Дриной (Ядар – её приток), снабжающей многие сельхозугодья и являющейся источником здоровой питьевой воды, оценивается, помимо прочего, как потенциальная экологическая угроза.
Уйти, чтобы остаться
В связке Великобритания – Западные Балканы ключевым событием стал Брекзит. Многие годы Лондон был локомотивом евроинтеграции Балкан. В 2009 г. Уильям Хейг, будущий министр иностранных дел в правительстве консерваторов, в программной речи об основных направлениях внешней политики заявлял, что Соединённое Королевство должно сфокусировать своё внимание и направить усилия стран Европейского союза на Балканский регион. Неслучайно ряд экспертов полагает, что членство Хорватии в Евросоюз состоялось во многом благодаря Великобритании. Формальный уход Британии из европейских структур означал для балканских визави «потерю главного адвоката расширения» ЕС, на неопределённое время поместив соискателей заветного членства в «европейский зал ожидания». Это коснулось не только Косово и БиГ, в политические процессы которых Великобритания вовлечена больше всего. Стремление к вступлению в Евросоюз, по мнению британских специалистов, сделало гораздо больше, чем что-либо другое, в трансформации позиции Белграда относительно Косово. Ещё на этапе прогнозов возможных последствий Брекзита утрата возможности предложить облегчение и ускорение пути в ЕС, «или, правильнее сказать, потеря способности блокировать этот путь», трактовалась как исчезновение рычагов влияния страны в регионе.
Брекзит действительно изменил расстановку и баланс сил в регионе. Невзирая на официальную приверженность единой (или хотя бы лишённой очевидных разногласий) линии с Брюсселем в отношении Западных Балкан, расставшаяся с ним Великобритания на деле часто играет против ЕС, выступая иногда «спойлером» европейских инициатив. Официально членство Великобритании в ЕС, продолжавшееся с 1973 г., было прекращено в полночь 31 января 2020 г., а 13 декабря 2021 г. во время встречи с коллегами из Албании, БиГ, Северной Македонии, Сербии, Черногории и политии Косово глава МИД Соединённого Королевства Лиз Трасс заявила о намерении «активизировать усилия по поддержанию мира и стабильности на Балканах», а также налаживать в регионе «более тесные связи в области экономики и обеспечения безопасности». Трасс, вошедшая в историю самым непродолжительным премьерством, давно оставила политическую карьеру, но принципы присутствия Великобритании в регионе от этого не изменились. Развиваются экономические связи, но главным кредо остаётся безопасность, которая понимается как доминирующее влияние Североатлантического альянса, и Лондон заинтересован в его расширении.
Такой подход объясняется необходимостью сдерживания главного геополитического противника – России, что естественным образом активизирует британскую политику в сербских зонах. Так, в декабре 2021 г. на должность представителя Великобритании на Западных Балканах был назначен маршал Королевской авиации в отставке, председатель Военного комитета НАТО с 2018 по 2021 г. и командир подразделения КФОР в начале 2000-х годов сэр Стюарт Пич. Такое решение, по мнению британских политиков, является «чётким показателем приверженности Великобритании Западным Балканам», приведёт к «углублению связей, а также совместной работы по сдерживанию вредоносных акторов». Конкретно спецпредставитель Великобритании имеет полномочия оказывать помощь работе аппарата Высокого представителя в БиГ, а в Сербии и Косово вместе с британскими партнёрами должен содействовать продолжению диалога между Белградом и Приштиной при посредничестве ЕС. «Содействует» Лондон не интересам сербов, а косовских албанцев и боснийских мусульман.
Особые усилия Великобритании направлены на противодействие международному криминалу и терроризму. В частности, в июле 2018 г. в Лондоне было объявлено о создании Наблюдательного совета по вопросам организованной преступности на Балканах (The Balkans Organised Crime Observatory). Британия довольно быстро направила в регион экспертов по противодействию организованной преступности, терроризму, насильственному экстремизму, коррупции и отмыванию денег. Серьёзное внимание Лондон уделяет борьбе с киберугрозами. Выделены значительные средства на тренинги с участием инструкторов и советников; под его патронатом созданы группы быстрого реагирования на компьютерные инциденты (Computer Emergency Response Teams) в Сербии и Черногории. В этих целях работают курсы по кибербезопасности (Chevening Western Balkan Cyber Security Fellowship). Но это лишь вершина айсберга британской стратегии присутствия. Скорее даже операция прикрытия. 27 мая 2022 г. во время визита в Сараево Лиз Трасс, обвинив Россию в «злонамеренном влиянии на страны, некогда составлявшие Югославию», и в «подпитывании сепаратистов», пообещала сделать всё возможное, чтобы «искоренить это вредоносное влияние и защитить стабильность в регионе».
Сказано – сделано. Сегодня БиГ (помимо Косова) – важный плацдарм Великобритании в регионе. Неслучайно 77-я британская бригада для проведения психологических операций разместилась именно здесь. Офицеры спецслужб активно работают с гражданским обществом, прежде всего по религиозной линии. Смена правительственных кабинетов не влияет на балканскую политику страны. В новых программных документах поставлены цели помощи балканским странам со стороны Уайтхолла в создании условий для «стабильности и процветаний партнёров по НАТО» (это Албания, Македония и Черногория) и поддержания «прогресса в достижении целей европейской интеграции» для БиГ, Сербии и Косово.
Постоянное тактическое лавирование, приспособление к изменению геометрии международных отношений, в том числе и «особые отношения» с США, закрепили внешнеполитический принцип «ударить сильнее своих возможностей». Такой подход продуктивно работает в стратегии снижения влияния третьих стран. Например, Великобритания была обеспокоена активизацией России задолго до СВО: различным тревогам по этому поводу был посвящён доклад палаты лордов 2018 г. В пул нежелательных игроков в регионе тогда же попали Китай, Турция и страны Залива. Этот аналитический документ имеет существенные отличия от стратегических установок как Брюсселя, так и Вашингтона. Рассматривая решение наиболее затратных и сложных для Западных Балкан вопросов через призму евро-атлантической интеграции, Лондон формирует собственную систему «максимально выгодного встраивания во внутренние экономические и политические процессы» региона. Ответственность за любые провальные инициативы всегда можно возложить на неповоротливую и жадную брюссельскую бюрократию, а также американских «ковбоев», привыкших действовать нахраписто и не учитывать национальную специфику.
Итак, главным отличием политики Великобритании является понимание балканских проблем исключительно в контексте своей глобальной стратегии, ключевым пунктом которой являлось противодействие экспансии третьих стран (будь то США, Россия или Китай) на Ближнем Востоке. Тесная взаимосвязь ближневосточного и балканского направления британской политики определилась ещё в конце XIX в. в рамках Большой игры. Сегодня, как и прежде, активизация политики Лондона на Балканах зависит от необходимости навязать свою игру в других регионах мира. Таким образом, политику Соединённого Королевства на Балканах отличает «неизменная стратегия и обновлённая тактика».
С момента разрушения СССР и мировой системы социализма усилия Великобритании были направлены на создание на Балканах, с одной стороны, собственных сфер и зон влияния, а с другой – коллективной системы управления политическими и экономическими процессами в регионе. В идеале Балканы должны были стать более контролируемыми и предсказуемыми. Однако по мере усиления международной напряжённости западные государства первого ряда (Великобритания, Германия, США, Франция) стали рассматривать регион как важный элемент новой системы сдерживания России. С начала СВО на Украине это значение «мягкого подбрюшья» Старого Света возросло. В настоящее время Балканы и шире – Юго-Восточная Европа – представляют «геополитическое пространство, где западные структуры и страны активно развивают систему военно-политического присутствия, ...нового “Восточного вала”, формируемого от Чёрного моря до Прибалтики». Однако при общей схожести политики присутствия в регионе цели и тактика их достижения мировыми державами разные.
«Евроамерика западного мира» стремится закрепить за собой особую позицию в регионе. Конечно, установка на «удар сверх своей силы» не означает способности прыгнуть выше головы. Какой бы изощрённой ни была политика Лондона, Форин-офис не в состоянии изменить глобальную тенденцию – постепенную утрату былого влияния. И всё же Великобритании удаётся балансировать между Европой и Америкой выполнять «роль “стержня”», без которого сложно решать многие вопросы. Основной профиль Лондона в регионе – безопасность. Отсюда включённость во все процессы, связанные с международным терроризмом и криминалом, включая киберпространство. Даже после утраты по итогам Брекзита главного козыря – возможности влиять на ускорение и облегчение процесса евроинтеграции западнобалканских стран – с Лондоном продолжают советоваться по всем актуальным вопросам. Стараясь проводить свою политику, в зависимости от целей и задач Уайтхолл кооперируется с Вашингтоном против Брюсселя (это происходит чаще всего) и наоборот. Основные точки действия британских спецслужб и дипломатов – Босния и Герцеговина, а также Косово.
В текущей реальности ситуация на Балканах зависит прежде всего от исхода украинского кризиса (конкретно от места и роли России в мировой политике по его итогам) и возможного ухода США с европейской периферии. В любом случае этот «уход» (если он произойдёт) не коснётся сферы безопасности, а вот бремя политической ответственности за Западные Балканы Вашингтон в значительной степени уже возложил на ЕС. Смогут ли его вынести ослабленные внутренними проблемами европейские страны – вопрос не видится риторическим. В «мутных» и плохо предсказуемых политических процессах в регионе роль Великобритании как теневого игрока может возрасти, а вместе с ней и проблемы западнобалканских стран.
Пономарева Елена Георгиевна – доктор политических наук, профессор, профессор кафедры сравнительной политологии МГИМО МИД России
Источник: журнал «ОБОЗРЕВАТЕЛЬ–OBSERVER» № 2 2025
