Обладание ресурсом пресной воды, доступ к воде все более выходят в приоритеты мировой политики. Объективная данность такова, что в силу слепого случая или высшего Провидения многие ведущие страны - обладатели этого ключевого ресурса на Земле являются членами таких важных для России многосторонних объединений, как БРИКС и ШОС: входящие в первую пятерку по общим запасам Бразилия, Россия и Китай, а также Индия - в десятке стран мира по обеспеченности запасами воды. (Хотя суммарные данные в различных источниках (ориентиром может служить статистика спецучреждений ООН (ЮНЕП, ФАО) разнятся из-за отличий в методике оценки, но первенство с большим отрывом Бразилии и России не оспаривается никем, как и место Китая (четвертое-пятое) и Индии - в десятке или около того.) А еще Киргизия (ее суммарный объем запасов воды, по оценкам, 2458 км³, включая 650 км³ воды, хранящейся в ледниках, - это меньше, чем у Китая (2840 км³), но больше, чем у занимающей шестое место Колумбии (2132 км³) плюс Таджикистан (в одних только ледниках - порядка 845 км³).
Так почему же не слышен их солидарный голос при формировании глобальных подходов к вопросам пользования и распределения водных ресурсов? Почему и здесь мы отдаем инициативу странам евроатлантической группировки, хорошо поднаторевшим в искусстве запрятывать свои собственные интересы под личину заботы об «общечеловеческом благе»?
Формирование мирового рынка воды - круг избранных
Серьезные аналитики давно отмечают обострение борьбы в мире за природные ресурсы, и вода здесь - далеко не на последнем месте. Еще в 2012 году эксперты Всемирного водного совета в докладе «Новая водная политика: Стратегия 2010-2012» отмечали: «Времена свободного доступа к воде остались позади». Как показывают расчеты специалистов, к 2050 году в мире останутся всего три-четыре страны, включая Россию, не испытывающие недостатка воды. Представляется, далеко не случайно в ряду ведущих, действующих повсюду в мире, в том числе в Евразии, на пространстве бывшего СССР, геоизыскательских структур прочно обосновались компании Канады, Австралии, Великобритании и США. Едва ли ими движут чувства альтруизма. Скорее, как в бондовском блокбастере «Квант милосердия», речь идет об обладании контроля над ресурсами - в данном случае над водой - в качестве средства управления странами и народами. Реальность страшнее кинематографического сценария: достаточно вспомнить судьбу режима Каддафи и то, что в ходе интервенции стран Запада первыми целями авиаударов стали водоводы грандиозного и невиданного по масштабам в истории проекта по доставке в прибрежные города Ливии чистой воды из расположенной под песками ливийской пустыни крупнейшей подземной линзы пресной воды. А еще ливийский лидер намеревался щедро делиться этим благом с континентальными соседями. Так что обеспеченная, самостоятельная Ливия точно бросала вызов господству Запада…
По оценкам экспертов, в ближайшей исторической перспективе запасы пресной воды, обладание ими будут таким же значимым и востребованным фактором мирового развития, как торговля энергоресурсами, в частности углеводородами. Чистая питьевая вода становится ценным товаром. Индустрия продажи бутилированной питьевой воды - одна из самых быстроразвивающихся в мире. Ежегодно продается свыше 100 млрд литров воды, в основном в пластиковой расфасовке. К 2015 году прибыль в этой отрасли достигала 1 трлн долларов в год - это 40% прибыли нефтяных компаний и больше, чем прибыль фармацевтических фирм, что позволило экспертам предполагать, что торговать водой скоро будет так же прибыльно, как торговать нефтью. И действительно, менее чем через десять лет, к 2022 году, прибыль от продажи воды удвоилась.
Более детальное знакомство с мировым рынком питьевой воды показывает предельную концентрацию транснационального капитала. В отрасли крепко обосновались корпорации стран Запада, в первую очередь Франции. Так, среди десяти корпораций, лидирующих по продажам в том числе бутилированной воды, - «Vivendi Universal» («Veolia Environnement»), «Suez» («Suez Environnement»), «Saur Group», «Thames Water» (RWE), «Bechtel-United Utilities». Крупнейшие из них - «Vivendi Universal» (штаб-квартира в Париже) и «Suez Environnement» (в 2008 г. после слияния с «Gaz de France» преобразована в «GDF Suez», а в 2015 г. переименована после ребрендинга в «Engie S.A») - доставляют питьевую воду более чем 200 млн потребителей в 150 странах. В стадии активного формирования находится и международный рынок продаж небутилированной воды посредством водоналивных танкерных, трубопроводных, гидротехнических поставок. Известны примеры прямой межгосударственной продажи воды (Турция - Израиль, Иран - Кувейт).
Российские эксперты отмечают целенаправленные попытки коллективного Запада добиться монопольного положения на водных рынках развивающихся стран и стран с переходной экономикой, использовать свое нынешнее доминирующее положение в существующих институтах глобального управления, таких как МВФ и Всемирный банк, для укрепления своего влияния и установления контроля над водохозяйственной политикой стран-членов.
В этом русле - и пропагандируемая многими международными институтами концепция «эффективности» глобальной приватизационной активности в сфере водного хозяйства, и активно продвигаемая концепция «виртуальной воды», внедрение технологий скрытой продажи воды через сельхозпродукцию (стоимость воды закладывается в себестоимость продуктов): большому числу развивающихся стран аридного климата (Африка, Ближний Восток, Центральная Азия) под предлогом «избыточного» потребления пресной воды предлагается отказаться от собственного сельского хозяйства и закупать продовольствие у развитых стран, обеспеченных водными ресурсами и развитой агроиндустрией. Формируемый международный рынок ресурсов «виртуальной воды» уже стал существенным направлением в сфере международного оборота воды. Поскольку по всем экспертным прогнозам объемы водопотребления в мире и в экономике, и для жизнеобеспечения будут только возрастать, задача разработки разумных и справедливых основ формирования глобального рынка воды будет приобретать все более актуальный и острый характер.
Обозначить свои интересы
Анализ информации по водной проблематике показывает, что с конца XX века эта сфера мировых отношений интенсивно обрастает инфраструктурой международного общения, выработки концепций и критериев поведения государств, внедрения согласованных рекомендаций. И столь же заметно, что ведущую роль в процессах координации международных усилий играют специализированные структуры и учреждения под эгидой ООН и такие влиятельные многосторонние и неправительственные организации, находящиеся под политическим и концептуально-методологическим влиянием коллективного Запада, как Всемирный водный совет (создан в 1996 г., штаб-квартира в Марселе), Глобальное водное партнерство (образовано в 1996 г., штаб-квартира в Стокгольме), Шведский международный институт по проблемам воды и т. д. Возьмем, к примеру, Международный институт управления водными ресурсами (IWMI, штаб-квартира в Коломбо, Шри-Ланка), спонсирующий обширную программную деятельность в более чем 30 развивающихся странах и являющийся структурой НПО CGIAR (Консорциум международных центров сельскохозяйственных исследований), работающей в 89 странах мира (штаб-квартира в Монпелье, Франция). Информация с сайта IWMI выявляет следующую картину: генеральный директор Марк Смит (Канада), из 15 членов совета директоров семеро - представители западных стран, в том числе двое - от Канады, один - от Австралии, двое - от Великобритании, один - от США (не правда ли, знакомый список стран), и еще представитель Франции и профессор-аргентинец из университета Небраски (США). А вот перечень 19 из 23 наиболее значительных спонсоров собственно головной структуры с марта 2017 года: Фонд Билла и Мелинды Гейтс, Европейская комиссия, правительство Нидерландов, МИД Дании, агентства развития и госструктуры Австралии, Бельгии, Канады, Франции, ФРГ, Ирландии, Новой Зеландии, Норвегии, Швеции, Швейцарии, Японии, Южной Кореи, британское ЮКАИД, ЮСАИД, Всемирный банк. Только не говорите, что пожертвования не привязаны к определенной идеологической программе и повестке деятельности.
Ключевым рубежом в развитии международно-правового осмысления водной проблематики считается прошедшая в январе 1992 года в Дублине Международная конференция по водным ресурсам и устойчивому развитию. На конференции были приняты Руководящие принципы, которые во многом определили будущую работу международных организаций и структур. В Дублине сформулированы следующие принципиальные подходы к управлению водными ресурсами: 1) пресная вода является небезграничным и уязвимым ресурсом, чрезвычайно важным для поддержания жизни; 2) освоение и рациональное использование водных ресурсов должно основываться на всеобщем участии; 3) женщины играют центральную роль в обеспечении, рациональном использовании и охране водных ресурсов; 4) вода во всех конкурирующих видах ее использования обладает экономической ценностью и должна быть признана в качестве экономического блага. Таким образом, дублинская формула предложила рассматривать пресную воду в двух аспектах: как ключевой ресурс жизнеобеспечения и как продукт, имеющий экономическую ценность.
Однако в дальнейшем упор делался на моделировании рекомендаций и норм, исходя из отношения к воде как ключевому ресурсу для выживания человечества, что позволило в итоге сделать общепризнанным положение о доступе к воде как неотъемлемом праве человека. Это, несомненно, достойное достижение. Вместе с тем в процессе нормативно-правового закрепления всеобщего права на воду возникли попытки отхода, эрозии сбалансированной формулы отношения к воде, изложенной в Дублине. Например, в преамбуле европейской водной директивы уже утверждается, что «вода является не коммерческим продуктом, как другие, а, скорее, наследием, требующим охраны и соответствующего обращения».
Но как совместить эти благообразные рассуждения, идиллию международного закрепления всеобщего права человека на доступ к воде с очевидными фактами уничтожения водного хозяйства Ливии: ведь сознательное и безжалостное разрушение системы доставки подземных вод было по всем меркам преступление международного масштаба. И что из того, что долгие годы хлещущие потоки воды из разбитых водоводов бесцельно и буквально уходят в песок! Что-то не припомню, чтобы какая-либо из многочисленных ооновских структур или упомянутых международных НПО озаботились проблемой сбережения ливийской воды или потребовали расследования этого преступления против человечества!
Страны - члены БРИКС и ШОС практически незаметны в важнейшей области международного нормотворчества, концептуального и методологического обоснования «правильного» поведения государств в области водохозяйственной деятельности. Речь не о том, чтобы отрицать глобальные тренды, игнорировать доминирование концепций и представительства коллективного Запада на руководящих этажах разветвленной сети институтов глобального управления - сегодня это было бы сродни донкихотствующей атаке ветряных мельниц. Нужно другое - формировать собственные многосторонние механизмы общения и согласования мнений, формулировать позиции, выражающие специфику групповых интересов стран - обладателей ресурсов пресной воды в мире, вносить свой вклад в развитие международного нормотворчества в области водопользования, добиваться международно-правового оформления интересов стран - обладателей ресурсов пресной воды, укреплять свои позиции на мировом рынке воды.
Платформа сотрудничества по воде
БРИКС и ШОС могут и должны обозначить свое место в формировании разумных и справедливых правил в сфере международного оборота водных ресурсов, ответственного отношения к воде. Более того, к проявлению странами БРИКС инициативы по воде подталкивают приоритеты устойчивого развития самих этих стран: даже для сверхобеспеченной водой Бразилии, не говоря о Китае, Индии, Египте, ЮАР, Саудовской Аравии, Иране и Эфиопии, острейшим императивом является существенное улучшение доступа населения к чистой питьевой воде. Эта проблема не обошла стороной и регионы России. Остро стоит также проблема водосбережения.
В качестве первого шага можно было бы начать формировать вокруг БРИКС как своеобразного «ядра» клуб стран - обладателей ресурсов пресной воды в качестве постоянно действующей неформальной площадки по обмену опытом, информацией, практиками и согласованию политики, совместных программ и проектов по вопросам рационального использования гидроресурсов, водохозяйственной тематики в целом, включая такие направления, как обмен опытом в области управления водными ресурсами, обсуждение и сравнение эффективности инструментов водохозяйственной политики, сопоставление и сравнительный анализ законодательства, практик и мероприятий по охране и сохранению запасов пресной воды, качества воды, доступа к питьевой воде, новейшим технологиям водоочистки, водоснабжения и водосбережения. Такая платформа сотрудничества по воде, которая бы объединяла представителей научной экспертизы, государственных институтов и предпринимательского сообщества, была бы полезна в том числе для обкатки предложений и рекомендаций в области нормотворчества по проблематике воды, для выработки коллективных подходов к возникающим проблемам, расширения профессиональных контактов представителей вовлеченных в водную проблематику структур и организаций.
Общие концептуальные позиции могли бы быть изложены через разработку под эгидой БРИКС многосторонней рамочной конвенции о принципах и направлениях (framework) межгосударственного сотрудничества в водохозяйственной сфере/по проблемам воды, открытой для присоединения других государств, разделяющих принципы конвенции, прежде всего из числа наших партнеров по ШОС и близкому по духу формату БРИКС+. Опять-таки смысл не в противопоставлении чего-то сложившемуся массиву рекомендаций и установок, ставших мейнстримом международного рассмотрения водной проблематики, а в том, чтобы дополнить их коллективной позицией, отражающей законные интересы и взгляды на водную сферу прежде всего с точки зрения государств - обладателей крупных ресурсов пресной воды, вернуть в фокус международных подходов сбалансированную формулу отношения к воде, принятую в Дублинских руководящих принципах 1992 года, а именно - вода является ключевым ресурсом для выживания человечества, но одновременно также продуктом (товаром), имеющим экономическую ценность, конкретную рыночную стоимость.
Предлагаемая межрегиональная конвенция могла бы, в частности, изложить в качестве концептуальной основы выстраивания политики государств в области международного оборота воды российскую философию поиска гармонии интересов обладателей и потребителей природного ресурса (так же как Россия отстаивала ее в вопросах мирового оборота углеводородами). Ведь, по сути, гармония интересов - естественный подход, исходя из принципов суверенного равноправия, взаимного уважения друг друга, непринятия одностороннего доминирования кого-либо. Именно такой подход исповедуют наши партнеры по БРИКС и ШОС, и не только.
Иными словами, нисколько не оспаривая обоснованность оценки воды как важнейшего природного блага, оттенить необходимость отношения к воде, как имеющей экономическую ценность, дополнить этот принцип международной фиксацией важных с точки зрения стран - обладателей пресноводных ресурсов взаимосвязанных позиций:
- вода является объектом (товаром) международного рыночного оборота, как и другие необходимые для существования/выживания человечества продукты, такие как продовольствие, источники тепла и энергии;
- страны - обладатели пресной воды имеют законные естественные права извлекать экономическую выгоду из наличия этого ресурса, как и любые другие страны, располагающие востребованным природным ресурсом: углеводородами, металлическими рудами и т. п.;
- международный хозяйственный оборот пресной воды должен базироваться на гармонии интересов обладателей и потребителей ресурса, общепринятых принципах экономической разумности и социальной ответственности.
Таким образом, конвенция могла бы закрепить принципиальный посыл, что вопросы международного оборота пресной воды следует пытаться регулировать не через ограничение суверенных прав государств-обладателей по причине «общего достояния человечества», а через выработку сбалансированных норм и правил, учитывающих в достаточной мере как интересы стран-обладателей, так и их международную ответственность (за сохранность, бережное и рациональное использование и т. д.) и право всех потребителей на справедливый доступ к воде по разумной цене.
К сожалению, проблематика сотрудничества по воде пока так и не стала приоритетом в деятельности БРИКС. В ныне действующей редакции Стратегии экономического партнерства БРИКС до 2025 года теме координации усилий по комплексу вопросов водных ресурсов посвящена всего одна строка без конкретизации и выделения отдельных самозначимых аспектов: «развитие сотрудничества в области сохранения и рационального использования водных ресурсов». Среди более 60 многосторонних форматов в рамках БРИКС отсутствует самостоятельный профильный механизм координации по рассмотрению проблем воды. Между тем какой-то организационный формат потребуется для более плотного обсуждения различных сфер сотрудничества по воде, причем формы могут быть всевозможные: рабочая экспертная группа в межправительственном механизме БРИКС или, скажем, ассоциация водохозяйственных предприятий БРИКС и производителей оборудования и технологий водоочистки, водосбережения и т. п. С теми странами, кто проявит готовность, со временем можно было бы пойти дальше по пути кооперации и продумать приемлемую форму объединения ресурсов/активов, например путем создания межгосударственного водохозяйственного консорциума или холдинга.
Проблема пресной воды многогранна и затрагивает очень чувствительные, сущностные интересы многих государств. Есть и страновые, и региональные нюансы и специфика. И изложенные в данной статье предложения обосновывают определенную точку зрения полезности и необходимости поиска коллективных подходов к решению проблемы, отнюдь не исключая иные подходы и суждения. Во всяком случае, в связи с председательством России в БРИКС в этом году представляется своевременным обозначить данную тему в постановочном плане.
Сергей Лавров - эксперт Института Китая и современной Азии РАН, кандидат исторических наук
Источник: журнал «Международная жизнь» № 2 2024
