В феврале 1920 г. В.И. Ленин спросил у своих сотрудников, почему нет нашей разведки в Соединенных Штатах? В конце 1920 г. Ф.Э. Дзержинский подписал приказ о создании советской внешней разведки (Иностранного отдела ВЧК), впоследствии под прикрытием первого советского торгового представительства – Амторга (Amtorg Trading Corporation), созданного в 1924 г. в Нью-Йорке, работало не менее 72 офицеров и агентов разведки; через него шло также финансирование компартии США. Советскому шпионажу в Америке 1930–1940-х годов посвящено множество работ, отечественных и зарубежных; но если история профессиональных разведчиков хорошо изучена, то менее разработан вопрос об американских добровольных информаторах и агентах, действовавших по убеждению, порой рискуя жизнью. Западные историки называют их шпионами, советские историки и разведчики – героями. Статья посвящена взглядам, мотивам поведения, судьбам этих людей. При установлении дипломатических отношений с Соединенными Штатами в 1933 г. Советский Союз обязался не заниматься пропагандой коммунизма и подрывной деятельностью против них, но обещание не сдержал. Именно в 30–40-е годы активность советской разведки достигла пика, в первую очередь благодаря поддержке американских коммунистов и сочувствовавших – «попутчиков», как их называли. СССР в то время отказался от идеи мировой революции, ради которой был создан Коминтерн; в его гимне, написанном в 1928 г. на музыку немецкого коммуниста Ханса Эйслера, говорилось: Огонь ленинизма наш путь освещает, На штурм капитала весь мир поднимает! Два класса столкнулись в последнем бою; Наш лозунг – Всемирный Советский Союз! (Die Parole: Welt-Sowjetunion!) О свержении капитализма в США и превращении их в Соединенные Советские Штаты Америки заявлял один из лидеров коммунистов Уильям Фостер. С приходом к власти Сталина Коминтерн постепенно был подчинен Советскому государству, став орудием его внешней политики и прикрытием для советской разведки, а несогласные уничтожены. В 1930-е годы Коминтерн призвал компартии использовать, помимо легальных форм работы, и нелегальные. Для создания конспиративного аппарата в Америку в 1932 г. прибыл Джозеф Питерс, наладивший связь между ЦК компартии США и местными ячейками в штатах; часть коммунистов вошла в засекреченные группы, не прикрепленные к парторганизациям5. Компартия занималась вербовкой агентов для советской разведки, сбором информации. С советскими спецслужбами были связаны не только сам генеральный секретарь ЦК компартии США Эрл Браудер, но и его близкие (сестра, жена), а также рядовые члены партии. Сотни американских коммунистов учились в Международной Ленинской школе, организованной Коминтерном в 1925 г. в Москве для обучения деятелей революционного движения Европы и Америки. Ее первым ректором был Н.И. Бухарин, среди выпускников – В. Гомулка, Д. Сикейрос, В. Ульбрихт, И.Б. Тито. Изучались в том числе марксизм-ленинизм и советская история. Некоторые слушатели состояли также в ВКП(б). Выпускники школы занимали ведущие позиции в американской компартии и ее нелегальном аппарате, связанном с разведдеятельностью. Учащиеся получали даже военную подготовку. Представитель компартии США Рэндольф сообщал 28 июня 1936 г. двум руководителям Коминтерна Д. Мануильскому и А. Марти, что американские студенты были посланы на две недели в военный тренировочный лагерь, где обучались военной тактике, приемам джиу-джитсу, им выдавалась форма Красной армии. Рэндольф предлагал отменить подобную практику, особенно для представителей таких стран, как США, поскольку враги могут обвинить Советский Союз «в подготовке восстания против американского правительства». Во время гражданской войны в Испании СССР продавал республике оружие и через Коминтерн направил 30 тыс. иностранных волонтеров в интернациональные бригады, из них 3,3 тыс. американцев, сражавшихся в трех батальонах и артиллерийской батарее; многие были коммунистами.
Одним из организаторов конспиративной группы в США был Гарольд Уэр (Н. Ware). Сын старейшей деятельницы рабочего и социалистического движения в США Э. Блур, «матушки Блур», как ее называли в Америке, с детства впитал идеи коммунизма. В молодости вступил в компартию. После окончания сельскохозяйственного колледжа Уэр, по просьбе Ленина, написал для него обзор состояния американского сельского хозяйства, а во время голода 1921 г. в советской России отправился с тракторным отрядом на помощь голодающим. Уэр отдал десять лет жизни созданию крупного коллективного аграрного хозяйства, которое, по мысли Ленина, должно было стать образцом для советской республики. В 1930-е годы компартия США дала ему новое задание. Во время экономического кризиса он работал в федеральной государственной структуре – Администрации по регулированию сельского хозяйства (Agricultural Adjustment Administration – ААА) в Вашингтоне, где организовал тайный коммунистический клуб, куда вошли сотрудники госаппарата: молодые юристы и экономисты, выпускники престижных университетов (братья Э. и Д. Хисс, Дж. Эбт, Л. Прессман, В. Перло) – всего 75 человек. Позднее подполье разделилось на несколько групп, его члены добывали важную для СССР информацию, пытались влиять на политику США в социальной сфере, рабочем вопросе, международных делах. Поскольку коммунистам было запрещено работать в государственных органах, они скрывали свою партийную принадлежность. К 1938 г. советские агенты проникли во многие государственные структуры: госдепартамент, министерство финансов, бюро стандартов, даже в Белый дом. Секретные коммунистические ячейки действовали в федеральных агентствах, комитетах Конгресса. Сенатор Р.М. Лаффолетт признался в 1947 г., что коммунисты были в его комитете по гражданским свободам и еще в трех сенатских комитетах.
Во время Второй мировой войны Соединенные Штаты, не доверяя СССР как союзнику и опасаясь его сговора с Германией, начали дешифровку советской дипломатической переписки (проект «Венона», 1943 г.). Несмотря на крайне сложный шифр, в 1946 г. это удалось сделать (было расшифровано около трех тысяч телеграфных сообщений). Переписка не подтвердила связей СССР с Германией, но оказалась донесениями советских разведчиков центру – генералу Павлу Фитину, главе внешней разведки НКГБ. Так была обнаружена обширная шпионская сеть СССР в США: 349 американских граждан и иммигрантов сотрудничали с советскими спецслужбами. До конца холодной войны эти материалы оставались засекречены и недоступны, только в 1995 г. по инициативе сенатора Дэниэла П. Мойнихэна их открыли для исследователей. Проект «Венона» помог историкам отказаться от многих мифов, к примеру, о невиновности Ю. Розенберга, который являлся советским агентом; было раскрыто участие физика К. Фукса в передаче секретов по производству атомной бомбы. Документы подтвердили сотрудничество с советской разведкой всего руководства компартии США. «Шпионаж, – заключили историки Дж. Хейнс и Х. Клэр, изучавшие рассекреченные материалы, – был регулярной деятельностью американской компартии», ставшей «пятой колонной, работая в интересах СССР» против своей страны.
В 1990-е годы после распада СССР открылись и российские архивы. Журналиста, в прошлом офицера КГБ, Александра Васильева пригласили участвовать в российско-американском проекте по истории советской разведки; два года вместе с исследователем из США Алленом Вайнштейном он работал в архиве Службы внешней разведки (СВР), раньше – Первое главное управление (ПГУ) КГБ, копируя от руки документы о деятельности советских спецслужб в США в 1930–1950-е годы. В начале 1996 г. проект закрыли; Васильев, опасаясь за свою безопасность, уехал за границу, позднее друзья переправили туда собранные материалы (8 блокнотов – 1115 страниц), которые он передал Библиотеке Конгресса. На их основе в соавторстве с американскими историками Васильев написал две книги. Его блокноты, как и документы, расшифрованные по программе «Венона», стали важной основой для изучения истории советской разведки. Они выложены в интернете на русском и английском языках на сайте Международного центра Вудро Вильсона. Ценным источником являются также материалы из архива Коминтерна в Российском центре хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), открытые в 1992 г., среди них – неизвестные ранее документы о деятельности компартии США, ее связях с Советским Союзом, часть материалов была впоследствии опубликована. О коммунистическом подполье впервые рассказали бывшие советские агенты Элизабет Бентли (кодовое имя «Мирна») и Уитакер Чемберс (кодовое имя «Карл»). Последний шесть лет работал в подполье курьером, но после подписания пакта Молотова-Риббентропа в 1939 г. решил порвать с коммунистами и сообщить о тайной организации властям, опасаясь ареста как предатель Родины; Бентли призналась в своем сотрудничестве после Второй мировой войны, а в 1948 г. оба выступили перед комитетом по антиамериканской деятельности Палаты представителей Конгресса. Позднее их показания подтвердились рассекреченными документами.
Независимо друг от друга в США действовало несколько групп. Анатолий Горский, резидент советской разведки в Америке во время войны, назвал пять, из них самые крупные: группа Якова Голоса (кодовое имя «Звук») – 43 человека и Чемберса – 21 человек, вместе с советскими разведчиками свыше 90 человек. По мнению экс-президента США Г. Гувера, более 50 коммунистов и сочувствующих им занимали важные политические посты, в том числе коммунистами были 13 сотрудников администрации Рузвельта: помощник министра финансов Г. Моргентау, экономист Гарри Уайт; высокопоставленный дипломат госдепартамента Элджер Хисс, советник президента в аппарате Белого дома Локлин Карри (Lauchlin Currie). Гарри Уайт (Harry White) создавал вместе с Дж.М. Кейнсом Бреттонвудские соглашения 1944 г., заложившие основу послевоенной мировой финансовой системы. Родом из семьи еврейских иммигрантов, покинувших Российскую империю в конце ХIХ в., Уайт не был членом компартии, но ему была близка ее идеология; он помогал устроиться на работу многим коммунистам, например экономисту В. Перло. В 1944–1945 гг., как обнаружено в дешифрованных посланиях, Уайт инструктировал советских руководителей, советовал настаивать на своем праве вето в ООН. Был одним из главных разработчиков так называемого «плана Моргентау» по превращению послевоенной Германии в аграрную страну, принятого в 1944 г. на второй Квебекской конференции, несмотря на сопротивление У. Черчилля, правда, вскоре от него отказались. Когда в январе 1945 г. Советский Союз попросил у США заем в 6 млрд долл. на 30 лет под 2¼%, Уайт предложил дать 10 млрд под 2%, но его идея была отклонена. Попав под подозрение ФБР, ушел с государственной службы и стал директором Международного валютного фонда. В 1948 г. его вызвали в комитет по расследованию антиамериканской деятельности Палаты представителей Конгресса, где он шутливо опроверг обвинения. Через несколько дней Уайт умер от сердечного приступа. Советник Ф.Д. Рузвельта по экономическим вопросам Локлин Карри родом из Канады, переехал с семьей в США, учился в Лондонской школе экономики, в Гарварде защитил диссертацию по теории банковского дела и преподавал. Вместе с Г. Уайтом критиковал финансовую политику правительства Г. Гувера, оба вошли в мозговой трест Ф.Д. Рузвельта. После принятия составленного Карри закона о банках 1935 г. занял пост советника президента. Его поездка в Китай в 1941 г. содействовала включению страны в программу ленд-лиза. Вместе с Уайтом Карри готовил Бреттон-Вудскую конференцию. Э. Бентли и У. Чемберс назвали обоих экономистов советскими агентами, хотя доказательств оказалось недостаточно. Карри ушел с государственной службы, возглавив представительство Мирового банка в Колумбии. Его причастность к советским спецслужбам (кодовое имя «Страница», «Паж») подтвердили материалы «Веноны». Элджер Хисс, выпускник Гарвардской школы права, ученик Феликса Франкфуртера, либерального юриста, позднее ставшего судьей Верховного суда и входившего в ближайшее окружение Ф. Рузвельта, сделал блестящую карьеру во время «Нового курса». Работал сначала в администрации по регулированию сельского хозяйства, затем – в госдепартаменте, дойдя в конце войны до поста директора отдела по особым политическим вопросам, который занимался формированием послевоенной политики. Хисс готовил документы для Ялтинской конференции 1945 г., входил в состав американской делегации в качестве советника президента Ф.Д. Рузвельта, был одним из создателей Организации Объединенных Наций, генеральным секретарем учредительной конференции в Сан-Франциско в 1945 г., которую и открывал.
Историки-республиканцы порой упрекают Рузвельта за потерю Китая и неудачу США на Ялтинской конференции – сдачу Советскому Союзу Польши, передачу ему трех мандатов в ООН (РСФСР, Украины и Белоруссии), объясняя это влиянием Э. Хисса на президента, а также деятельностью многочисленных коммунистов в госдепартаменте. Юристы Л. Прессман и Н. Уитт, тоже выпускники Гарварда, специалисты по трудовым спорам, служили в департаменте сельского хозяйства, Уитт позднее перешел в Национальное управление по трудовым отношениям. Их коллега, Дж. Эбт, после окончания Чикагского университета стал главным юрисконсультом компартии США, советником сенатора Р. Лаффолетта, а в 1948 г. входил в штаб Прогрессистской партии по выборам в президенты Г. Уоллеса. «Агентура в США, – сообщал в 1941 г. майор НКГБ М.С. Прудников, – является высокоразвитой интеллектуально и занимает высокое общественное положение». Среди агентов были дипломаты (4 чел.), политические деятели (2 чел.), журналисты (22 чел.), экономисты (4 чел.), профессора (8 чел.), инженеры (49 чел.). Советские спецслужбы считали США «страной больших возможностей» для разведывательной работы и старались использовать как легальный, так и нелегальный аппарат.
Почему же эти американцы стали коммунистами и помогали СССР? Немалое влияние оказала Великая депрессия и успехи Советского Союза: плановая экономика, социальная политика, полная занятость в сравнении с безработицей в Америке. Молодые реформаторы во время экономического кризиса пришли в администрацию Ф.Д. Рузвельта с искренним желанием изменить систему, но часть из них вскоре разочаровалась в «Новом курсе» и возможностях реформ, выбрав более радикальное решение. Увлекшись коммунистическими идеями, они поверили сталинской пропаганде и захотели таких же преобразований в Америке. Среди советских агентов было много российских иммигрантов первой дореволюционной волны, значительную долю составляли евреи, бежавшие в начале ХХ в. от погромов, а также их дети (Н. Сильвермастер, Г. Уайт, В. Перло, супруги Розенберг, Дж. Барр). В США они тоже столкнулись с антисемитизмом, в престижных университетах существовала квота на евреев. Розенбергу, как и его приятелям из бедных семей, пришлось учиться в городском колледже Нью-Йорка. Более половины класса, готовившего инженеров-электриков, считали себя коммунистами. В СССР они видели справедливое общество, покончившее с антисемитизмом. Из завербованных в 1924–1945 гг. 772 агентов и «источников» (так называли информаторов), по подсчетам историка В.В. Познякова, около 18% составляли выходцы из Российской империи и СССР, причем более 60% из них – евреи первой дореволюционной волны иммиграции и их дети. Родители известного экономиста-статистика Виктора Перло уехали из Сибири, в Америке он окончил Колумбийский университет, работал в различных госструктурах, в том числе в министерстве торговли, министерстве финансов под началом Г. Уайта. Похожа судьба и другого экономиста, Натана Сильвермастера, эмигрировавшего вместе с семьей из Одессы. Он тоже получил образование в США, служил в различных государственных ведомствах, перейдя в Агентство по военному производству, сообщал важную информацию. В 1934 г. познакомился в Сан-Франциско с коммунистом Э. Браудером, помогал ему; в 40-е годы руководил подпольной группой, в которую входили его жена Елена, пасынок А. Волков, экономист Г. Уайт. Советские разведчики ценили его работу. Одной из самых ярких фигур подполья, организатором крупнейшей в США агентурной сети, был Яков Голос, его называли «королем советской разведки в Америке». Член Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) с 1904 г., за участие в революции 1905 г. он, не достигший 18 лет, был сослан на вечное поселение в Сибирь, откуда бежал в Америку. В 1919 г. стал одним из основателей компартии США; возглавлял Общество технической помощи СССР в несколько тысяч членов, с отделениями в 58 городах США. По приглашению коммуниста Себальда Рутгерса, Голос в 20-е годы приехал в СССР и стал управляющим делами интернациональной колонии «Кузбасс» – АИК (Автономная индустриальная колония); вступил в ВКП(б), но в 1929 г. его снова направили в Америку для организации работы советских спецслужб. Глава внешней разведки СССР П.М. Фитин 24 ноября 1943 г. подал рапорт о награждении его орденом Красной Звезды, но на следующий день Яков Голос умер от инфаркта, ему было всего 54 года. В СССР это имя долго оставалось неизвестным, только в начале XXI в. о нем была опубликована книга. Элизабет Бентли, связная, помощница и любовница Голоса (кодовое имя «Умница»), заменила его после смерти, но вскоре разочаровалась в деле, которому служила, и раскрыла ФБР всю агентурную сеть. Однако в подполье входило немало американцев, подобно Э. Бентли, чьи предки были одними из первых переселенцев в Новый Свет. Дональд Уилер (Donald Wheeler), считавшийся продуктивным «источником», принадлежал пуританской семье, прибывшей в Массачусетс в 1630-е годы. Южане, братья Элджер и Дональд Хисс, из уважаемой и когда-то зажиточной семьи Мэриленда; другой южанин, Дункан Ли, выходец из именитого вирджинского рода генерала Роберта Ли, командующего армией Конфедерации.
Советскими агентами порой становились дети известных и богатых родителей, подобно Марте Додд, дочери посла США в Германии, и сыну миллионера и владельца «New Republic» Майклу Стрейту, чьи родители были близки к семье Ф.Д. Рузвельта. Сам Майкл, знакомый с представителями администрации Г. Моргентау, Г. Гопкинсом, Г. Уоллесом, давал деньги американской компартии. Среди агентов были и люди с небольшим доходом, как Гарольд Уэр, Дональд Уилер. Столь разных лиц объединяла вера в создание нового справедливого общества в Америке, уверенность в успехе советского эксперимента, хотя конкретно они знали о нем мало. Гарольд Уэр с детства воспринял коммунистические идеи, другие сами пришли к ним. Дональд Уилер родился на ферме в штате Вашингтон, жил в бедности, без электричества и телефона. Его отец – каменщик, сторонник Э. Беллами, ратовавшего за национализацию производства, поддержал советский режим, хотя не был членом компартии. После окончания колледжа Дональд как лучший ученик получил грант в Оксфордский университет. Его взгляды, по собственному мнению, представляли смесь аграрного радикализма, утопического социализма и воинственного тред-юнионизма. Дональд восхищался Ю. Дебсом, Дж. Брауном, А. Линкольном и В. Лениным, поддержал на выборах 1924 г. Р. Лаффолетта, а в 1923 и 1932 гг. – социалистических кандидатов. На него оказала большое влияние видная деятельница рабочего движения Элизабет Г. Флинн.В Оксфорде Уилер вступил в компартию Великобритании, воевал в интернациональной бригаде в Испании. Экономист по образованию, он в 30-е годы работал в администрации Рузвельта, начав с департамента сельского хозяйства, где было много коммунистов благодаря деятельности Уэра, затем в министерстве финансов с Г. Уайтом, потом в Управлении стратегических служб (OSS). Советская разведка завербовала Дональда (кодовое имя «Изра») в 1943 г. по рекомендации Дункана Ли, товарища по Оксфорду. Разведчик Исхак Ахмеров считал его самым активным в группе Перло. Долгое время журналист и писатель Исидор Стоун считался образцом честного профессионала левого крыла, всегда говорившего властям правду. Сын еврейских иммигрантов, прибывших из Российской империи, Стоун окончил Пенсильванский университет, в 30-е годы придерживался либеральных взглядов, симпатизировал СССР. Он не верил в возможность реформировать страну с помощью «Нового курса» Ф.Д. Рузвельта, заявив, что «Советская Америка» – «единственный выход» для рабочего класса. Хотя Стоун слыл сторонником коммунизма, в компартии не состоял, работал в журнале «The Nation», позднее создал свое популярное издание («I. F. Stone's Weekly»), выступал против маккартизма, был удостоен множества наград. В 1992 г., после его смерти, бывший разведчик генерал Олег Калугин признал, что Стоун был советским агентом и порвал со спецслужбами после разоблачения Н. Хрущевым культа личности Сталина, что подтвердили документы из блокнотов Васильева.
Увлечение социализмом, свойственное даже сотрудникам администрации президента Ф. Рузвельта, объяснил профессор истории университета Эмори в Атланте Харви Клэр, автор работ о коммунистическом движении и советском шпионаже в США: «Значительное большинство агентов, завербованных советской разведкой, были идеологическими шпионами. Это относится и к людям, работавшим в американском правительстве. Программа «Нового курса», начавшаяся в 1933 г., означала небывалый рост государственного аппарата. Множество молодых идеалистов отправилось в Вашингтон работать в администрации Франклина Рузвельта. Некоторые из них были коммунистами. К концу 30-х годов они оказались на таких должностях, где у них появился доступ к секретам. А поскольку работы в правительстве можно было лишиться, если открыто демонстрировать свою принадлежность к коммунистической партии, партия организовала в правительственных учреждениях свои тайные ячейки. Эти тайные ячейки стали той базой, в которой советская разведка искала кандидатов для вербовки». Одним из таких молодых «романтиков-радикалов» был Лоуренс Дагген (Laurence Duggan), сотрудник отдела Латинской Америки госдепартамента. Заинтересовавшись марксизмом и советским экспериментом, он вместе с приятелем Н. Филдом из Европейского отдела начал передавать дипломатическую информацию советской разведке. Но в 1944 г. почувствовал слежку и ушел с госслужбы. После допроса ФБР 11 декабря 1948 г. по делу Э. Хисса Дагген выбросился из окна. «Идеологических агентов», как назвал их Х. Клэр, отличало бескорыстие. Молодые, обеспеченные представители среднего класса работали по убеждению; разочаровавшись в половинчатых реформах Рузвельта, они считали советскую социальную систему предпочтительней капитализма и надеялись создать ее в собственной стране. Коммунист Элджер Хисс ценил в людях не капиталистическое торгашество, а взаимопомощь, поэтому позволил журналисту У. Чемберсу, позднее предавшему его, пожить в своей квартире, передал партии свой Форд, хотя в ту пору машины были дороги. Когда полковник Борис Быков перед Рождеством спросил Чемберса, можно ли наградить «источников» деньгами, тот ответил отрицательно, поскольку это будет воспринято как оскорбление, они – коммунисты «по принципиальным соображениям». Такова же была реакция Якова Голоса на предложение о денежной благодарности Сильвермастеру: она его только обидит. Дагген категорически отказался от подарка советского агента Бородина на день рождения – сумки из крокодиловой кожи, заявив, что «работает ради идеи, …а не из материальных побуждений». Многие «источники» полагали, что помогают не советскому НКВД, а компартии США и Коминтерну, так считал Майкл Стрейт, завербованный в Англии во время учебы в Кембридже. Он передал советскому разведчику Ахмерову 2 тыс. долл. в качестве партийного взноса, уверенный, что деньги пойдут в Коминтерн. Тот не стал разуверять, заметив: «Он совершенно неопытен и порой ведет себя как ребенок, полон романтическими идеалами». После советско-германского договора о ненападении1939 г.Стрейт разочаровался в политике СССР и перестал платить взносы.
В докладной записке наркому госбезопасности В.Н. Меркулову глава легальной резидентуры НКВД–НКГБ, находившийся в США под дипломатическим прикрытием, Василий Зарубин сообщал о разговоре с Я. Голосом. Характеризуя одного из «источников» – Сильвермастера (кодовое имя «Пэл») – как «очень преданного и надежного земляка» (кодовое название коммуниста), Голос утверждал: тот уверен, что передает информацию исключительно для «Рулевого» (кодовое имя Э. Браудера). «Пэл очень боится прямого или косвенного контакта с нами [разведкой] и вообще с советскими людьми и никогда на непосредственную связь с нами не согласится». Опытный Яков Голос в беседе с Зарубиным возражал против превращения «источников» в агентов, полагая, что «они должны оставаться коммунистами, и прививать им навыки разведывательной работы неправильно и вредно». Коммунисты США, считал он, не агенты Сталина, но американцы, и они не желают зла своей стране. Подобное же мнение высказал Ахмеров относительно Даггена: «Он искренно прогрессивный американец. Сочувствует нам, понимает нашу роль в этой войне и в то же время он – стопроцентный амер-й патриот (сохранена орфография документа. – И.С.). … Он не земляк и не платный стажер, он совершенно определенно не желает рисковать своим положением». Своей безопасностью дорожили и другие «источники», понимая, что ходят по лезвию ножа. Сильвермастер («Пэл»), по словам Голоса, получал сведения от Г. Уайта (кодовое имя «Юрист»), поддерживая с ним приятельские отношения. «“Юрист”, – сообщал Центру разведчик Максим в 1942 г., – очень нервный и трусливый человек и не идет на большое сближение с “Пэлом” в политическом отношении. Он интересуется больше вопросами внутренней политики и своей работой». В следующем году Уайт реже бывал у «Пэла», «явно опасаясь за свою карьеру, и почти совсем забыл о своих левых настроениях в прошлом», – сетует агент. Зарубин осторожно оценивает Уайта, беспартийного, человека левых убеждений, с 1930-х годов близкого приятеля Сильвермастера и его товарищей: «“Юрист” делится с ними информацией, зная, что они в ней заинтересованы, но документов не дает. “Юрист” человек сырой и над ним надо много работать, прежде чем из него получится ценный информатор. До сегодняшнего дня он сообщал только то, что сам считал нужным». Нет уверенности у Зарубина и в отношении экономического советника Ф. Рузвельта Локлина Карри. «“Паж” (еще одно кодовое имя Карри), – пишет резидент, – принадлежит к кругу левых ньюдиловцев. …в недавнем прошлом был советником “капитана” (кодовое имя Ф.Д. Рузвельта) по Китаю и Канаде. Считать “Пажа” организационно связанным с группой “Пэла” нельзя. … Последние черпают от него некоторую информацию по политическим вопросам. “Пажа” мы знаем мало».
«Двойная жизнь» агента не всем давалась легко. Некоторые не могли к ней привыкнуть. Дункан Ли сожалел о сотрудничестве с советскими спецслужбами и нервничал при встрече с агентом, у него дрожали руки. Каждую ночь ему снились кошмары. Он признался, что ему трудно «вести “двойную жизнь”, что у него “нечиста” совесть за “обман США”, что в нем постоянно происходит душевная борьба». Немецкий коммунист Клаус Фукс выработал для себя особую модель психического поведения, которую назвал «контролируемой шизофренией», позволившей ему вести двойную жизнь. Но часть агентов (Э. Хисс, Ю. Розенберг) отчетливо понимала, на кого работает, и безоглядно поддерживала СССР. Рут Грингласс, невестка Этель Розенберг, на вопрос Юлиуса, готова ли она помочь СССР, сразу ответила: «Это было бы для меня честью», поскольку считала «социализм единственной надеждой всего мира». Розенберга очень ценили в Москве. «В лице его мы имеем преданного нам человека, к-му (сохранена орфография документа. – И.С.) мы можем полностью доверять; человека, к-й своей практической деятельностью на протяжении нескольких лет показал, насколько в нем сильно желание помочь нашей стране. Помимо этого, в лице Л. (“Либерала” – кодовое имя Розенберга. – И.С.) мы имеем способного агента, умеющего работать с людьми и имеющего солидный опыт по вербовке новой аг-ры (агентуры. – И.С.). Следует предполагать, что Л. уволили не только из-за принадлежности к КП. У ФБР могут быть др. компромет-е данные. … Никаких судебных процессов о восстановлении Л. начинать не должен, предоставив этот в-с (вопрос. – И.С.) профсоюзу». Розенберг и члены его группы не считали преступлением предоставление сведений о военных технологиях СССР – союзнику Америки, боровшемуся вместе с ней с фашистами. По той же причине отвергал обвинения в шпионаже Клаус Фукс, заявив на суде, что передавал материалы СССР и тем помогал англо-американскому союзнику, а не врагу. Его адвокаты воспользовались этим аргументом, британский суд учел его антифашистскую деятельность и приговорил физика к 14 годам тюрьмы за передачу информации дружественному государству. Современные исследователи считают группу Ю. Розенберга одной из наиболее эффективных в истории промышленного шпионажа. Ее участникам удалось добыть и передать новейшие военные разработки (радары, дистанционный взрыватель и пр.). По мнению советского разведчика А. Феклисова, радиовзрыватель американцы считали важнейшей новинкой после атомной бомбы, затратив на него 1 млрд долл. Для его разработки в СССР было создано специальное КБ. Розенберг однажды принес Феклисову готовый радиовзрыватель в качестве рождественского подарка. В 1960 г. с помощью этого взрывателя был сбит американский самолет-шпион «Локхид У-2» с летчиком Ф. Пауэрсом. Другая заслуга Розенберга – вербовка агентов для своей группы, в которую он привлек товарищей по нью-йоркскому колледжу – М. Собелла, Дж. Барра и его приятеля А. Саранта, друга детства У. Перла, работавшего в Национальном консультативном комитете по аэронавтике (NACA), где разрабатывались новейшие истребители, а также брата Этель, Д. Грингласса, механика в Лос-Аламосе. Столь же эффективными «источниками» считались сотрудники Управления стратегических служб – первой объединенной разведывательной организации США, возникшей в 1942 г., предшественнице ЦРУ – Дональд Уилер и Морис Гальперин, специалист по Латинской Америке, член компартии, входивший в группу Я. Голоса. Американская служба безопасности в 1944 г. начала подозревать, что Уилер – коммунист, а Гальперин – «попутчик», поэтому их связи с разведкой временно заморозили. В сентябре 1945 г. Управление было распущено, через два года появилось ЦРУ. Атомный шпионаж (кодовое название Манхэттенского проекта «Энормоз» – «Enormoz») – самая успешная операция советских спецслужб, позволившая СССР сократить сроки создания собственной бомбы. Глава ФБР Эдгар Гувер расценил кражу секретных материалов по производству атомной бомбы как «преступление века». В ней обвинили супругов Розенбергов, хотя информацию передали физики Клаус Фукс и Теодор Холл. Талантливый ученый Т. Холл, сын еврейского иммигранта из России, в 18 лет окончил Гарвардский университет и сразу в 1944 г. был направлен в Лос-Аламос, став самым молодым физиком в атомном проекте. В студенческие годы увлекся политикой, вступил в Коммунистическую лигу молодежи. Как и многие физики, Холл видел в атомной монополии Соединенных Штатов угрозу безопасности для всего мира. На вопрос журналиста и советского агента С.Н. Курнакова, почему он решил раскрыть секрет атомной бомбы СССР, ответил: «Нет другой страны, кроме Советского Союза, которой можно было бы доверить такую страшную вещь. … Пусть СССР знает о ней и ее существовании и пусть находится в курсе прогресса опытов и строительства».
Благодаря большому числу убежденных сторонников коммунизма на Западе, советские спецслужбы получили идеальных информаторов и агентов, поэтому 30–40-е годы стали вершиной достижений разведки в США. Даже политические репрессии в СССР и советско-германский договор о ненападении 1939 г., известный как пакт Молотова-Риббентропа, не оттолкнули самую стойкую часть коммунистов и сочувствующих, они продолжали сотрудничество. Вера в коммунизм и Советский Союз у некоторых была безграничной. Еще в студенческие годы Джудит Коплон вступила в Коммунистическую лигу молодежи, после окончания колледжа в 1944 г. сама пришла в советскую разведку и стала ее агентом. Офицер КГБ Владимир Правдин докладывал: «Я нисколько не сомневаюсь в ее искреннем желании помочь нам. У нее нет сомнений в том, на кого она работает». Розенберги сохранили эту веру до конца жизни, убежденные, что совершают подвиг, помогая СССР бороться с фашизмом. Ю. Розенберг в тюрьме рассказал собеседнику, оказавшемуся информатором, что надеется просидеть в тюрьме не более пяти лет и освободиться, когда Америка станет советской. В докладе ФБР от 27 ноября 1945 г. сообщалось, что, несмотря на внешне дружеские отношения во время войны между союзниками, спецслужбы СССР усилили свою активность в США. Эти сведения подтвердил советский резидент Семен Семенов, один из основателей научно-технической разведки, выпускник Массачусетского технологического института. В рапорте начальнику внешней разведки Павлу Фитину от 29 ноября 1944 г. он писал: «В настоящее время агентурную обстановку для развертывания работы по техразведке в Америке следует считать более благоприятной, чем в начале войны. Это положение можно объяснить следующим: 1. Возникший среди широких слоев американских инженерно-технических работников большой интерес и доверие к Советскому Союзу дает возможность нашим товарищам больше вращаться в среде американских специалистов и использовать это обстоятельство в целях вербовки новой агентуры. 2. За время войны, как никогда раньше, большое количество прогрессивных элементов, хорошо относящихся к Советскому Союзу и желающих оказать нам помощь, имело возможность устроиться на работу в предприятия и учреждения, куда они до войны проникнуть не могли. Есть основания полагать, что часть из них – наиболее талантливая – сумеет и после войны закрепиться во всех областях промышленности. Эта прослойка людей является хорошим объектом для разработки в целях вербовки новой агентуры».
Однако, как ни велик был успех советской разведки, продолжался он недолго. Первые сведения о коммунистическом подполье поступили в администрацию Рузвельта еще до войны от У. Чемберса. Но тогда президент, рассмеявшись, не обратил на них внимания. Зато к информации доклада ФБР 1946 г., сделанного на основе признания Э. Бентли, Трумэн отнесся серьезно. Успешное испытание в СССР в 1949 г. атомной бомбы, похожей на американскую, подтвердило атомный шпионаж. Благодаря расшифровке по проекту «Венона» донесений советской разведки из Вашингтона были раскрыты и арестованы Фукс, Розенберги, Грингласс и др. Анатолий Горский, бывший резидент в США, в докладе 1949 г. сообщил о провале советской разведки. Организатор самой крупной группы Яков Голос умер в 1943 г., заменившая его Э. Бентли, как и глава другой группы Чемберс, стали перебежчиками, в 1948 г. умер Г. Уайт, Дагген покончил с собой. Новый глава разведки в НКГБ Сергей Савченко писал, что Бентли предала 40 агентов, другие – еще более 30 человек. В результате потеряна целая сеть агентов, действовавших многие годы. После указа Трумэна 1947 г. о проверке лояльности государственных служащих и чистки аппарата от коммунистов многие из них потеряли работу. Самая трагическая судьба постигла супругов Розенберг, единственных приговоренных к смертной казни, хотя секрета атомной бомбы они не выдавали. Два президента, Г. Трумэн и Д. Эйзенхауэр, отказались их помиловать. Даже глава ФБР Э. Гувер предложил сохранить жизнь Этель, матери двоих детей, виновной только в том, что разделяла взгляды мужа, ее не завербовали из-за слабого здоровья. Феклисов назвал арест и гибель Розенбергов самым большим провалом советской разведки. Он работал с Юлиусом, считая того лучшим другом, и сетовал, почему он не признался? Но Розенберги поступили, как советовали всем агентам – все отрицать; они не признали, что были коммунистами и работали на СССР. Юлиус понимал, что, если бы он признался, от него потребовали бы имена других членов группы. Как организатор и ее глава он не желал выдавать своих товарищей. Близкий друг Розенберга, Мортон Собелл, тоже член группы, был осужден на 30 лет тюрьмы, пробыл в заключении почти 18 лет. Д. Гринглассу, брату Этель, передававшему из Лос-Аламоса, по мнению специалистов, малозначащие сведения, присудили 15 лет (освобожден через 10 лет). Клаус Фукс признался в передаче по идейным соображениям секретных материалов и был приговорен в Великобритании к 14 годам. Выйдя досрочно из тюрьмы через девять лет, он уехал в ГДР, где стал заместителем директора Института ядерных исследований. Только 8 декабря 1992 г. академик Ю. Харитон, один из руководителей проекта по созданию атомной бомбы (в СССР работы велись с 1943 г.), впервые публично признал в газете «Известия», что первый советский атомный заряд был изготовлен по американскому образцу с помощью сведений, полученных от К. Фукса. «За обширную информацию, которую передавал для советских физиков Клаус Фукс, весь советский народ должен быть ему глубоко благодарен». Но эта благодарность до физика уже не дошла, он умер в 1988 г.
Поскольку расшифрованные документы «Веноны» оставались засекреченными до середины 1990-х годов, часть советских агентов и информаторов, в том числе В. Перло, Л. Прессман, Н. Сильвермастер, Н. Уитт, к суду не привлекалась, вина других не была доказана. Во время маккартизма их не раз вызывали в различные комитеты Конгресса по обвинению в членстве в компартии и шпионаже в пользу СССР, но они все отрицали, ссылаясь на пятую поправку к Конституции (не свидетельствовать против себя), и остались на свободе, лишившись государственной службы. В. Перло после многочисленных расследований пришлось уйти из министерства финансов и отказаться от преподавания. Но он продолжил научную работу как экономист-исследователь, сотрудник Института Брукингса, издавал марксистские работы, в том числе в СССР («Американский империализм», 1951), возглавлял экономическую комиссию компартии США. Вместе с Уиттом и Прессманом участвовал в президентской кампании Г. Уоллеса 1948 г., выдвинутого от Прогрессистской партии. Л. Прессман продолжил юридическую практику и как близкий советник Г. Уоллеса составлял программу этой партии. Дж. Эбт также отрицал свою прошлую деятельность, он выступил в качестве адвоката на процессе коммунистки Анджелы Дэвис. Только в 80 лет признал свое участие в группе Уэра и членство в компартии. После смерти были опубликованы его воспоминания. Некоторым агентам удалось бежать из США, подобно Джоэлу Барру и Альфреду Саранту; сменив фамилии (Иосиф Вениаминович Берг, Филипп Георгиевич Старос), они успешно работали в СССР, стали основателями советской микроэлектроники и ее центра – Зеленограда. М. Гальперин, вызванный в 1953 г. в сенатский подкомитет по внутренней безопасности, отказался от обвинения в шпионаже, сославшись на пятую поправку, и бежал в Мексику, а затем, опасаясь экстрадиции, – в СССР. В Мексику с семьей в 1950 г. бежал М. Собелл, но из-за отсутствия документов был передан властям США. Бывший советник Ф.Д. Рузвельта экономист Локлин Карри, возглавивший после войны представительство Мирового банка в Колумбии, там и остался, поскольку Соединенные Штаты не продлили ему американский паспорт. Удачнее сложилась судьба Теодора Холла. На допросе он все отрицал и вскоре уехал в Англию, переключившись на микробиологию. Многие агенты, подобно В. Перло, Д. Уилеру, Э. Хиссу, остались верны своим коммунистическим взглядам. До самой смерти в 2002 г. Уилер не изменил им, ничего не рассказав о своей истории советского информатора. После трех расследований в комитете по антиамериканской деятельности лишился работы, фермерствовал в родном штате Вашингтон, позднее преподавал в университетах. Самым непреклонным оказался Элджер Хисс, решительно отвергший во время громкого судебного процесса все обвинения, до конца жизни он отстаивал свою невиновность, отсидев в тюрьме только за лжесвидетельство. Талантливый юрист и дипломат Хисс разрушил свою жизнь и блестящую карьеру, потерял работу, от него ушла жена. В воспоминаниях, опубликованных в 1988 г., он ничего не рассказал ни о своей подпольной деятельности, ни о своих взглядах. До недавнего времени его участие в шпионаже полностью не было доказано, вызывая споры, а сторонники не верили в его вину. Только в 90-е годы в архиве КГБ А. Васильев обнаружил документы с упоминанием кодового и настоящего имени Хисса, что окончательно подтвердило его сотрудничество с советской военной разведкой (ГРУ). Однако часть коммунистов разочаровалась в своих идеалах и советском социализме, некоторые даже перешли на позиции антикоммунизма и выдали бывших товарищей, как У. Чемберс и Э. Бентли. Позднее повзрослевшему Теодору Холлу было стыдно за свое поведение в молодости. М. Гальперин уехал в 1958 г. в СССР, но, увидев реальный социализм, не принял его и отправился на Кубу (1962 г.), режим Кастро тоже не переубедил, тогда перебрался в Канаду, где преподавал, превратившись в антикоммуниста. Мортон Собелл, убежденный коммунист, как и его друг Ю. Розенберг, пережил всех своих товарищей (умер в 101 год), лишь перед смертью признал ошибочность своего выбора.
Как же оценить советских информаторов и агентов? В Америке их называют предателями, шпионами. Трумэн долго не мог поверить и понять причины предательства Хисса; убедившись, принял решение о чистке госаппарата от коммунистов, начав эру маккартизма. Эйзенхауэр, уверенный в краже Советским Союзом новейших технологий и секрета атомной бомбы, полагал, что американцы в Корейской войне погибали от собственного оружия, попавшего к коммунистам. Но у россиян, бывших советских граждан, другое мнение. Разведчик А. Феклисов, работавший с Розенбергом и Фуксом, так же как историк советской разведки А. Васильев, считают их героями. Иной позиции придерживается современный исследователь маккартизма Э. Шрекер. Эти люди, полагает она, «как коммунисты, не разделяли традиционные формы патриотизма, они были интернационалистами, чья политическая лояльность переступала национальные границы. Они думали, что “строят… лучший мир для масс”, а не предают свою страну». Действительно, ни Фукс, ни Розенберги не считали себя шпионами и предателями. 19 июня 1953 года, в день казни, Розенберги написали своим сыновьям: «Всегда помните, что мы невиновны и не могли пойти против своей совести». Юлиус искренне надеялся на скорый переход Америки к социализму, т.е. наступление эры «Всемирного Советского Союза», как в гимне Коминтерна. Очевидно, что советские агенты были прежде всего идеалистами, поверившими в коммунистическую утопию, создание справедливого общества на земле. Одним, подобно Э. Хиссу, М. Собеллу, эта вера стоила карьеры, другие, как Розенберги, поплатились самой жизнью.
Супоницкая Ирина Марковна — доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН
Источник: журнал «Новая и Новейшая история» № 3 2022
