Непростые отношения между Россией и Польшей (в любых государственных формациях) имеют многовековую историю. У России с другими сопредельными государствами (например, с Османской империей или Швецией) сложные и длительные конфликты, конечно, происходили, но постепенно были найдены политические решения, которые позволяют государствам в существующей на данный момент политической ситуации взаимодействовать в правовом поле международных отношений. Рассматривая политику Польского государства в Средневековье, Новое и Новейшее время, создаётся впечатление, что руководство страны не очень адекватно оценивало свой геополитический потенциал. Да и в XXI в. Польша ведёт достаточно одиозную политику, и прежде всего в отношении Российской Федерации. Варшава постоянно подчёркивает своими действиями, что она принадлежит к «клубу» избранных мировых лидеров. Современная внешняя политика Польши по выискиванию поводов для привлечения к себе внимания мировой общественности, для конфронтации с Россией говорит о том, что Варшава всё время боится, что её действий не заметят и не оценят. Это свидетельствует о некоем комплексе политической неполноценности, как бывает у непризнанных или несостоявшихся государств. В Варшаве, конечно, должны понимать, и скорее всего понимают, что ей нечего предложить в серьёзной конкурентной борьбе Китаю, Индии, США и России и ещё десятку стран. Да и в Европе ей далеко до Германии и Франции, Италии и Великобритании. Но для того чтобы неизменно присутствовать в международной повестке, быть в мире на слуху, она постоянно ведёт провокационную политику против России, которая, по мнению Польши, виновата во всех проблемах мира. С этим традиционно согласны и это поддерживают наши партнёры-враги как в Европе, так и по другую сторону «селёдочной лужи».
Антироссийская политика Польши – русофобия, общеизвестна на протяжении веков. Большая часть внешнеполитических проблем России возникала или непосредственно из-за Польши, или изза стран Запада, но при её непосредственном участии. Как, почему и когда в Польше чётко сформировался антироссийский курс? Во второй половине I тысячелетия н. э. земли Восточной, Южной и Юго-Восточной Европы населяли многочисленные языческие славянские племена. В IX–X вв. в центре Восточной Европы начало формироваться большое, но слабое государство западных славян, постоянно подвергавшееся нападениям: на западе – германцев, на юге – болгар, на севере – норманнов (варягов). В свою очередь, восточные славяне на юге платили дань хазарам, на севере страдали от набегов норманнов. Князь Олег в конце IX – начале Х в. объединил под своей властью всю восточную группу славян в средневековое государство – Киевскую Русь, которое в период расцвета занимало территорию от Таманского полуострова на юге, Днестра, Буга (Западного Буга) и верховьев Вислы на западе до верховьев Северной Двины на севере и притоков Волги на востоке. Из всех многочисленных славянских государств наиболее прочными, сохранившими свою государственность на длительное время были: на юге – болгарское и сербское, на востоке – русское, на западе – чешское, а в центре – польское. В IX–X вв. молодое польское государство подвергалось постоянному давлению со стороны Священной Римской империи. Эта агрессия носила не только военную форму (порабощение населения, захват территории), но и была направлена на искоренение славянской национальной идентичности через проводимую германцами вместе с Ватиканом политики по обращению славян-язычников в христианство по латинскому обряду. Как считал польский историк В. Грабеньский, «в сущности, они (немцы) под видом обращения в христианство огнём и мечом разоряли славянские земли, истребляли людей и на опустевших местах основывали свои поселения». Первое зафиксированное в истории польское монархическое государство занимало территорию на западе – до Одера, на юге – до Чехии, на востоке – до границ Киевской Руси, а на севере – до территорий расселения пруссов и поморян. Стараясь защитить страну и избежать полного порабощения от германцев, Мешко I (930–992 гг.), первый исторически достоверный польский князь, принял христианство по латинскому обряду (966 г.) и принёс ленную присягу германскому императору Оттону I, но его политика была достаточно вероломной и направлена на укрепление собственной власти и территориальное расширение страны. Итак, восточные и западные славянские племена сформировали свои государства в X–XI вв., но с достаточно слабой центральной властью. При этом постоянно шёл раздел территории на уделы среди наследников, которые бесконечно воевали и с соседями, и между собой, заключали браки из политических соображений и недолговечные союзы, борясь за верховную власть. Как отмечал В. О. Ключевский, «...единовластие на Руси до половины XI в. было политической случайностью, а не политическим порядком». Что-то похожее было и в Польском княжестве, а это не способствовало становлению и укреплению национального государства.
Начало XI в. в Европе ознаменовалось обострением в духовной сфере из-за догматов веры, которое усилилось после раскола христианского мира (Великая схизма) в 1054 г. на римско-католическую церковь с центром в Риме и православную с центром в Константинополе. Это прежде всего было связано с желанием Ватикана подчинить своему влиянию христиан Балкан, епархии которых традиционно относились к Константинопольскому патриархату. Стоит отметить, что распространению христианства на Востоке способствовали и службы на церковно-славянском языке. Ватикан же проповедовал на латинском. По словам В. Грабеньского, «двойственность культурных влияний гибельно действовала на будущность целого славянского племени. Славянство было разбито на части, отличающиеся моральным воспитанием, чуждые и даже враждебные друг другу в силу культурных различий. Польша, как представительница западной культуры, в продолжение долгого времени должна была бороться с частью славянства, воспитанной под влиянием Востока». Феодальная раздробленность вела к многочисленным и бесконечным войнам, что не устраивало как церковь из-за разграбления епархий и монастырей, так и растущие города с их ремёслами, а также развивающуюся торговлю. Да и мелкие феодалы не могли себя защитить. Им нужна была сильная власть. Таким образом, укрепление государства и центральной власти было естественным процессом, по которому пошли не только западные страны, но и славянские государства. Преодолевая феодальную раздробленность, и Польское княжество, и Московское государство постепенно стали централизованными. Польша практически два века начиная с 1385 г. (Кревская уния; брак литовского князя Ягайло (1362–1434 гг.) и королевы (короля) Польши Ядвиги (1373–1399 гг.) шла к созданию I Речи Посполитой в борьбе с крымскими татарами и турками (после падения Византии, 1453 г.), Тевтонским орденом, раздираемой анархией Римской империей, не исключая соседей (Венгрии и Чехии) и великими князьями Московскими, периодически заключая унии с Великим княжеством Литовским. Люблинская уния (1569 г.), ознаменовавшая создание I Речи Посполитой, не решила многих внутренних польских проблем, добавив литовские. С момента заключения унии Литва стала полонизироваться, превращаясь в провинцию королевства. В XIII–XV вв. и Московское княжество, борясь с монголо-татарским игом (1243–1480 гг.), постепенно собирало вокруг себя древнерусские земли. Наконец, великий князь Московский Иван III (1440–1505 гг.), покончив с татарским игом, присоединил земли Северо-Восточной Руси, включая Псков и Новгород, объявил себя «государем всея Руси» (1478 г.), что было крайне негативно воспринято Польшей, которая особенно рьяно протестовала против титула великих князей «государи всея Руси», Литвой, Швеций и Ливонским орденом, Большой Ордой и Казанским ханством. И никакие заманчивые предложения Рима и Венеции выступить против «христианского врага турка», учитывая права Ивана III на наследство византийских императоров, не изменили его политику. Для него на первом месте стоял вопрос о воссоединении русских земель, захваченных польско-литовским государством. Политику Ивана III на западном направлении продолжил его внук Иван IV, а его венчание на царство (1547 г.) предопределило место Московского государства в Европе. Вопрос признания титула был сложным среди католических стран и вызвал протест папского престола, отстаивавшего своё исключительное право на предоставление подобного титула, не допуская нарушения принципа «единой империи» (Священная Римская империя 962–1806 гг.), что находило полную поддержку у польского короля. В Варшаве понимали, что признание Ивана IV, как он требовал, царём всея Руси, обосновывает притязания Москвы на земли, населённые русинами, близкими русским. Таким образом, в середине XVI в. на европейской политической арене появляется огромное Московское государство, которому для своего развития необходим был выход к Балтийскому морю, и этот путь преграждали враждебные ей Ливонский орден и Польша с Литвой. I Речь Посполитая (после 1569 г.) претендовала на русские земли, включая Москву. Именно этим объясняются постоянные военные конфликты между странами, которые суммарно по времени составляли почти четверть в каждом столетии. В этих войнах в той или иной мере участвовали и европейские страны. В Западной Европе XIV–XVIII вв.– это время укрепления абсолютизма, которое тоже не было мирным. Длительные войны сотрясали континент: Столетняя война между Англией и Францией (1337–1453 гг.), гуситские войны (1419–1437 гг.), Нидерландская революция (1566– 1609 гг.), война за испанское наследство (1701–1714 гг.) и т. д., не считая крестовых походов. За военные действия надо было платить, и народы Европы расплачивались нищетой, голодом и эпидемиями.
Так, Ливонская война (1558– 1584 гг.) между Московским государством и I Речью Посполитой привлекала внимание не только Швеции, Дании, немецких князей, т. е. государств, входивших в Священную Римскую империю, но даже Франции и Испании, весьма далёких от Балтийского побережья. Война началась из-за так называемого ливонского вопроса и длилась 24 года. Ввиду истощения сил противников был заключён невыгодный для Москвы мир (при участии представителя Ватикана) на условиях «как до войны» с отказом от завоеваний. Но Речь Посполитая не оставила своих восточных планов. Сначала Борису Годунову была предложена уния с Варшавой, которую он отклонил, а начавшееся брожение среди московских бояр, подогреваемое поляками, вылилось в приглашение на русский престол польского королевича, а затем и череду самозванцев, которые, в частности Лжедмитрий I, обещали польской шляхте русские земли и унию Русской православной церкви с католической, т. е. подчинение Риму, что, естественно, активно поддерживалось Ватиканом. Весь период 1598–1613 гг. – Смутное время – был периодом тяжёлых потерь для Московского государства не только из-за самозванцев, но и проигранных Русско-польской (1609–1618 гг.) и Русско-шведских (1606–1617 гг.) войн, восстания Ивана Болотникова (1606–1607 гг.), царствования Василия Шуйского (1606–1610 гг.). Страна на протяжении многих лет должна была восстанавливать свою государственность, навёрстывать упущенные возможности, а для Речи Посполитой это был золотой век. Это было государство на территориях современной Польши, Украины, Белоруссии и Литвы, а также частично России, Латвии и Молдавии. Это было многонациональное (поляки, литовцы, русины, немцы и т. д.) государство. 1618 г.– год Деулинского перемирия (перемирие на 14 лет приостановило Русско-польскую войну и было одним из самых неблагоприятных для Москвы за всю историю. Полякам отдали Смоленск, Чернигов, Новгород-Северский и др. территории) – это год самого большого расширения территории Польского государства, население которого насчитывало порядка 12 млн человек, из них: поляки – 4 млн, русь – 5 млн, литовцы – 750 тыс., евреи – 500 тыс., а остальное население – это немцы, латыши, эстонцы, пруссы, татары, караимы и армяне. При этом для латышей и эстонцев Речь Посполитая была чем-то инородным по идентичности, немцы связывали себя прежде всего с немецкими областями королевства, т. е. с Пруссией и Ливонией, а вот современная Польша – одна из самых мононациональных стран мира: почти 97–98% относят себя к этническим полякам (моноэтничность Республики Польша – следствие событий середины ХХ в., Второй мировой войны, в частности, холокоста, послевоенных изменений европейских границ и связанных с этим массовых перемещений немецкого, польского и украинского населения, а также частыми погромами в отношении национальных меньшинств (евреи, немцы, цыгане), организованными этническими поляками). I Речь Посполитая – это и многоконфессиональное государство (католицизм, православие, униатство, протестантство, иудаизм, мусульманство, язычество и т. д.), что создавало значительные трудности во внутренней политике. Особенно сложным положение было у православной церкви. Православные на польской территории не только подвергались гонениям, но их насильственно переводили в униатство и католичество, захватывали храмы и монастыри. Они были лишены гражданских прав в том объёме, которое соответствовало их социальному положению. Однако польские короли избрали путь полонизации. Послабление делалось только для униатов, которые при этом не могли претендовать на значимое общественное положение.
Противостояние I Речи Посполитой и Московского государства в Новое время необходимо рассматривать в геополитическом контексте. Этот период характеризуется прежде всего установлением абсолютизма в большинстве стран Европы: образуются большие государства с сильной централизованной властью, когда государственный интерес, сконцентрированный в руках абсолютного монарха, становится основой политики и достигается любыми методами, что нашло отражение в постулатах, сформулированных Н. Макиавелли, в частности, таком: «Государю необходимо обладать духом настолько гибким, чтобы принимать направление, указываемое веяниями и превратностями судьбы, и ...не уклоняться от пути добра, если это возможно, но уметь вступать и на путь зла, если это необходимо». Первые 100 лет после заключения Люблинской унии были очень успешными для Речи Посполитой – это был её золотой век. Польский историк В. Грабеньский пишет, что «иногда, однако, термин Речи Посполитой употребляется в смысле не союза государств, а шляхетско-парламентского образа правления», сочетавшего монархию (король), аристократию (сенат) и демократию (народ). Под термином «народ» понималось исключительно дворянство (шляхта). По Радомской конституции Nihil novi (Ничего нового (лат.)) (1505 г.) король не мог без согласия сейма издавать законы, объявлять войну или заключать мир. Согласие сейма определялось liberum veto, т. е. обязательное единогласие всех при принятии решений. Таким образом, был узаконен принцип rex regnat, sed non gubernat (король царствует, но не управляет (лат.)). Это было время шляхетской «золотой вольности», но это стало и источником слабости государственной власти. Появились периоды «безкоролевья», когда в Варшаве искали претендентов на польский трон по всей Европе с учётом того, что будущий король согласится действовать в соответствии с rex regnat, sed non gubernat. Кандидаты из своей среды не котировались из-за сложнейших интриг, а приглашались исключительно иностранцы, например, французы (Генрих Анжуйский Валуа, будущий король Франции Генрих III), саксонцы (Август II Сильный, курфюрст Саксонский), шведы (Карл XII, король Шведский) и т. д. При этом у польской шляхты было твёрдое убеждение в своём мессианском предназначении: Речь Посполитая является оплотом истинной веры среди моря ереси (православной, протестантской, исламской и т. д.), т. е. antemurale christianitatis (оплот христианства (лат.)). Последний период «золотой вольности» – это первые две трети XVIII в., который определяется как «саксонское время» – время правления Августа II Сильного, ненадёжного союзника Петра I в войне со шведами, время, принёсшее неисчислимые беды Польше, разграбленной солдатами воюющих стран, в том числе и саксонцами. Король пытался превратить свою власть в абсолютную и династическую, но потерпел поражение. Время «золотой вольности» – это время феодальной анархии, выборности королей и перманентного «безкоролевья», слабости королевской власти и торжество магнатской олигархии. Конфликты в польском обществе в борьбе за власть, борьба между польской и литовской феодальной знатью за лидерство, постоянное обращение враждующих группировок за поддержкой к странам-соседям вело к политическому упадку страны, что вполне отвечало интересам усиливавшихся Пруссии, Австрии и Российской империи. В Европе того времени при выработке политических решений опирались на идеи Ш. Монтескьё о выгоде иметь слабых соседей [5], поэтому государства-лидеры поддерживали архаические формы государственного устройства у своих соседей, в частности, Речи Посполитой. Но слабое государство становилось ареной борьбы сильных, тративших немало «сребра и злата» на подкуп элиты, а зачастую прибегавших к военной силе, если «корюбция» (Екатерина II) не срабатывала.
Для Российского государства уже на протяжении нескольких столетий внешнеполитические задачи были неизменны: защитить свои южные и юго-западные границы от турецких нашествий, на западе и северо-западе укрепить статус страны в Прибалтике, а также вернуть южнорусские и белорусские земли, всё ещё находившиеся под властью Речи Посполитой. При этом на западном направлении императрицей Екатериной II был сделан акцент на защиту диссидентов-инакомыслящих (православных и протестантов) на территории Польши. В своём «Наказе» (1766 г.) она требовала от своих представителей в Польше не успокаиваться до тех пор, пока русские люди «не придут в законное положение по правам и справедливости». По словам В.О. Ключевского, «православные ждали от России прежде всего уравнения религиозного, свободы вероисповедания, возвращения отнятых у них католиками и униатами епархий, монастырей и храмов, права невольным униатам воротиться к вере православных отцов. Политическое уравнение, право участия в законодательстве и управлении было для них не столь желательно и даже опасно». Причины раздела Польши (1772, 1793 и 1795 гг.), с одной стороны, связаны со слабостью её власти, а с другой – с усилением сопредельных государств (к идее первого раздела Польши Россия присоединилась последней, когда Екатерина II поняла, что Пруссия и Австрия «могут забрать всё» и их восточные границы подойдут к Днепру и Западной Двине), интригами Франции и Англии (стоит заметить, что, несмотря на тесные контакты Варшавы с Парижем и Лондоном (можно даже сказать, гарантии), ни англичане, ни французы не оказали поддержки полякам), а поводом послужила Русско-турецкая война 1768– 1777 гг., спровоцированная Польшей, хотя В.О. Ключевский со ссылкой на «Историю России с древнейших времён» С. М. Соловьёва утверждает: «Эта идея ничья; она сложилась сама собой из всего строя, быта и соседского окружения Речи Посполитой и носилась в дипломатических кругах давно, уже с XVII в.». Русские победы над турками (1770 г.) очень обеспокоили Пруссию и Австрию. Берлин попытался извлечь пользу из русских побед: по его плану, к союзу России и Пруссии привлекалась враждебная им обоим Австрия для исключительно дипломатической помощи России в войне против Османской империи. В результате этой интриги Вена, Берлин и Петербург получали компенсацию в виде земель, но не от Турции, а от Польши. «Австрия получила всю Галицию с округами, захваченными ещё до раздела; Пруссия – Западную Пруссию с некоторыми другими землями, а Россия – Белоруссию. Доля России, на себе нёсшей всю тяжесть турецкой войны и борьбы с польской сумятицей, была не самая крупная: по вычислениям, которые предоставил Панин (Панин Никита Иванович – участник дворцового переворота (1762 г.) в 1763–1781 гг. руководил Коллегией иностранных дел), она по населению заняла среднее место, а по доходности – последнее; самая населённая доля была австрийская, самая доходная – прусская». После первого раздела избирательность на польский престол и liberum veto были сохранены. Последующие разделы Польши с теми же участниками привели к тому, что 10-миллионная страна, простиравшаяся «от моря до моря», превратилась в узкую полоску территории между средним и верхним течением Вислы и Неманом с 3-миллионным населением с прежними конституционными проблемами и подчинением своей внешней политики русскому контролю. Станислав Август Понятовский, последний король I Речи Посполитой, официально сложил полномочия в 1795 г. а через два года (1797 г.) Австрия, Пруссия и Россия подписали Петербургскую конвенцию, согласно которой из титулов польских монархов было выведено название «Королевство Польское»*.
* В результате разделов: – Пруссия получила Западную Пруссию – первый раздел; Южную Пруссию, Нововосточную Пруссию и Новую Силезию (часть Краковского воеводства с Северским княжеством) – второй и третий разделы; – Австрия присоединила территорию, названную королевством Галиции и Лодомери; – Россия – территории, образовавшие Минскую, Брацлавскую и Изаславльскую губернии; а при третьем разделе – территории, образовавшие Курляндскую, Виленскую и Слонимскую губернии. Приобретённая в 1795 г. западная часть Волыни была присоединена к Изаславльской губернии, переименованной в Волынскую. В 1796 г. из Брацлавской губернии была образована Подольская, Виленская и Слонимская были соединены в одну Литовскую. В 1801 г. Литовская губерния была разделена на две: Виленскую и Гродненскую.
В «Истории польского народа» сказано: «Так прекратилось шляхетское движение, полное не только героических подвигов, но и политических ошибок, благодаря которым оно сделалось непосредственной причиной раздела Польши». Был и ещё один результат участия Пруссии в разделах Речи Посполитой. Пользуясь союзом с Петербургом, Берлин в своих интересах «затянул в один узел русскопольское и русско-турецкое дело и оба дела вывел из сферы русской политики, сделав их европейскими вопросами, чем отнял у русской политики средства разрешить их исторически правильно – раздельно и без стороннего участия». Отзвуки этих неоднозначных решений по разделу Польши слышны до сих пор. Но в итоге разделов произошло воссоединение восточнославянских народов в единое государство – Российскую империю, прямую наследницу Киевской Руси. Если охарактеризовать территории с точки зрения социально-экономического потенциала, то наиболее экономически развитые земли отошли к Пруссии, Австрия получила густонаселённые районы, а Россия – малоплодородную, местами болотистую территорию с бедным, в основном сельским населением. Польские территории, вошедшие в состав Пруссии и Австрии, подверглись тотальной германизации. Это касалось системы управления и судопроизводства (например, на прусских территориях было введено прусское право – Landrecht), образования и частной жизни, включая запреты на народные традиции, национальные костюмы и танцы. Обязательным и повсеместным было использование немецкого языка, введена цензура. Шляхта, не владевшая недвижимостью, побуждалась властями, особенно прусскими, к эмиграции, а желавшие вернуться сталкивались со множеством препон. Вошедшие в состав России польские провинции управлялись по тем же законам, что и российские (Уложение о губерниях Екатерины II). В правление Екатерины II основные права были у православной церкви. Она запретила католическим епископам непосредственно сноситься с Римом, но в то же время не разрешила римскому папе уничтожить иезуитов на территории Белоруссии, провоцируя раскол в католичестве. В целом римско-католическая церковь на отошедших к России территориях утратила господствующее положение, а униатство было запрещено. Императрица проводила политику русификации, а конфискованные земли и имущество антирусски настроенной польской знати раздавала своим приближённым, или они поступали в казну. Следующий российский император Павел I отказался от ущемления религий, даже восстановил два из числа уничтоженных императрицей униатских епископств. Он не обещал полякам независимости, не пытался жёстко русифицировать население, хотя вынашивал идеи передачи школьного образования в руки иезуитов. Его сын, Александр I, не притеснял католиков, к униатам был терпим, создав при министерстве юстиции духовную коллегию и разделив её на две секции: латинскую и униатскую, т. е. униаты получили самостоятельность и в какой-то мере освободились от жёсткого внимания католических церковных властей. Он воспитание молодёжи передал в светские руки и частично вернул польской знати земли, конфискованные в казну при Екатерине II. В Польше национальный вопрос всегда был сложным, а после разделов он только усугубился. Так, в Пруссии евреям выдавались протекционные листы (паспорт), и если местный житель задерживал еврея без документов, то получал награду, (Третий рейх весьма успешно использовал исторический опыт.) В Австрии евреев в основном терпели, но за это они платили ежегодную подать в казну. В России после второго раздела Польши Екатерина II издала указ (декабрь 1791 г.) о черте оседлости, с отдельными изъятиями, касающимися имущественного ценза, образования и т.д., в котором определялись территории проживания евреев. Это был ответ на жалобы русских купцов на недобросовестную конкуренцию. В черту оседлости входили присоединённые польские земли* и земли Новороссии. В указе были отдельные изъятия для определённых категорий еврейского населения. В целом указ хотя и не уравнивал их в правах с христианами, но сохранял за ними свободу вероисповедания и права на владение собственностью.
* К XVIII в. на территории Польши проживало до 50% всей численности еврейского населения. Это было связано с тем, что в середине XIV в. польские короли приняли у себя евреев, изгоняемых из других стран Европы, в частности Испании, и селились они в основном на востоке страны, а также на западнобелорусских и западноукраинских землях, а после разделов они оказались подданными Российской империи.
Адъютант Наполеона А. де Коленкур в своих воспоминаниях отмечает: «Я указал императору, что из всех соучастников раздела Польши именно русское правительство благодаря политическому строю России больше всего подходило польским магнатам, что уже император Павел хорошо относился к ним, а император Александр сделал ещё больше для них; я встречался со многими польскими помещиками, которые, бесспорно, сожалели о своей прежней национальной независимости, но, сомневаясь в возможности восстановить Польшу как большое независимое государство, они были мало склонны вновь поставить свою судьбу на карту; пример герцогства Варшавского, положение которого отнюдь не было счастливым, далеко не так расположил их в нашу пользу, как думал его величество; между знатными польскими фамилиями существует соперничество, которое всегда будет мешать согласованным действиям с их стороны». И дальше: «– Чего же поляки хотят? – с живостью возразил император.– Ведь именно ради них идёт борьба, ради них я израсходовал мою казну. Если они сами не хотят сделать ничего для своего дела, то не к чему так воодушевляться идеей восстановления Польши, как они это делают. – Они хотят быть пруссаками,– ответил посол. – Почему не русскими? – возмущённо возразил император». Ответ на вопрос «Почему не русскими?», наверное, заключается в том, что во все времена поляки стремились захватить земли, исконно принадлежавшие русским, искоренить православие, провести полонизацию, уничтожить национальную идентичность. Это не удалось, и это, естественно, вызывает недоверие, настороженность и раздражение к такому непокорному народу. Как жила когда-то единая страна, Речь Посполитая I, после разделов? На польских территориях, подпавших под власть Австрии и Пруссии, борьба с германизацией велась вяло и без видимых успехов, но были надежды на возможность сохранения национальной самобытности под властью России.
В конце XVIII в. после последнего раздела (1795 г.) много поляков, в основном дворян, эмигрировали во Францию и предложили Директории сформировать отдельный польский корпус, который участвовал в итальянских походах генерала Наполеона, который в результате государственного переворота (ноябрь 1799 г.) пришёл к власти, и, начиная с этого момента, французы вместе с поляками воевали против коалиции европейских государств, в которой в зависимости от военных успехов или поражений немного менялся состав, но основными участниками были Австрия, Пруссия, Швеция, Россия и Англия. Тильзитский мир (1807 г.) между Россией и Францией привёл к образованию из польских земель, отошедших к Пруссии в результате второго и третьего разделов Польши, Великое Герцогство Варшавское под протекторатом Франции. Это был французский аванпост в Восточной Европе, позволявший держать под контролем действия Берлина, Вены и Петербурга, являясь механизмом давления на них. Наполеон утвердил конституцию герцогства, ввёл французский кодекс гражданского права, так называемый Кодекс Наполеона, обязал содержать 30-тысячную армию и выплатить контрибуцию порядка 20 млн франков. Вопроса о реальной независимости герцогства во главе с королём Саксонии Фридрихом Августом III даже не было в планах Бонапарта, который рассматривал Польшу только как источник живой силы и рынок для французских товаров. Декларируя идеи свободы и независимости, Наполеон использовал польские части против Испании, которая сопротивлялась французскому вторжению и попыткам посадить на испанские престол его ставленника (в 1808–1813 гг. королём Испанским был Иосиф I Наполеон – старший брат Наполеона Бонапарта Жозеф). Поляки (порядка 85 тыс.) участвовали и в русской кампании 1812 г. вместе с другими европейцами. Как писал Л. Толстой в романе «Война и мир», «12 июля силы Западной Европы перешли границы России, и началась война», и они вошли в Москву, как и два века назад. Но и конец был тот же: в Варшаву вернулись единицы. Но несмотря на невыполненные Францией обещания, военные поражения и потери в наполеоновских войнах, у поляков сложилось устойчивое впечатление, что император Наполеон – освободитель Польши, и это запечатлелось в национальной памяти. На Венском конгрессе, который должен был уничтожить все следы Французской революции, поставить точку на амбициях Наполеона и утвердить новый политической порядок в Европе, одним из главных вопросов была Польша. Это был ещё один – четвёртый – раздел Польши за 43 года. Россия, как главный победитель в войне, претендовала на всю территорию Варшавского герцогства, Пруссия и Австрия хотели вернуть себе земли, потерянные по Тильзитскому миру (1807 г.) и Венскому трактату. При этом Берлин был готов идти на уступки Петербургу, если получит Саксонию. Чтобы подстраховаться против России, Франция, Австрия и Англия вели переговоры о заключении тайного союза между членами антифранцузской коалиции. Обострение военной обстановки в Европе из-за Польши и Саксонии предотвратило сообщение о высадке Наполеона недалеко от Канн. Это вынудило монархов помириться и принять следующее решение: – Саксония остаётся у Фридриха Августа III; – Россия сохранила все территории, полученные по трём разделам Польши, добавив Белостокский округ (от Пруссии, 1807 г.); – Пруссия сохранила свои владения, полученные по Тильзитскому договору, и присоединила Гданьск с округом; – Краков стал вольным городом под покровительством России, Австрии и Пруссии; – остальная территория Варшавского герцогства была преобразована в Царство Польское, вошедшее в состав Российской империи. В Вене Царство Польское перешло к Российской империи без всяких условий, но именно Александр I настоял, чтобы в международный акт конгресса было внесено постановление, обязывающее государства, к которым отошли польские территории, дать этим провинциям конституционное устройство, и именно он наиболее полно выполнил решения Венского конгресса, подписав Конституционный устав (1815 г.), в разработке которого участвовали сами поляки (А. Чарторыйский, Т. Вавжецкий, Т. Матушевич). В «Истории польского народа» сказано: «Венский конгресс обязал Россию, Австрию и Пруссию дать их польским подданным конституции, отвечающие народным требованиям и политическим условиям. Европа, утверждая раздел Речи Посполитой, была благосклоннее к польскому народу, чем Наполеон. Она ввела в политическую систему название Польши, в котором “великий” император отказал народу, пролившему столько крови за дело Франции».
Победа России над Наполеоном, на стороне которого воевали поляки, правда, утратив, по решению Бонапарта, право не только на собственное государство, но даже и язык, укрепила её международный авторитет. Однако Александр I отступил в «польском вопросе» от политики Екатерины II. Когда российской императрице сообщили, что «поляки советуют ей принять титул королевы Польской, императрица ответила 16 сентября 1795 г.: «При разделе я не получила ни одной пяди польской земли. Я получила то, что поляки не переставали называть Червонной Русью, Киевское воеводство, Подолию и Волынь. Литва же никогда не была коренной частью Польши. Таким образом, не получив ни пяди польской земли, я не могу принять титул королевы Польской». В этих словах тонкий политический расчёт: не затрагивать национальную гордость поляков. Александр I, придерживаясь совершенно иных взглядов и в пику нелюбимой бабушке, в 1815 г. принял титул короля Польского, но при этом он постоянно давал понять, что возврат Польше так называемого забранного края только вопрос времени. Именно на этих идеях основывалась деятельность многих польских тайных обществ. Следующий российский император, Николай I, уже в 1826 г. вынес приговор польским «мечтаниям», считая неприемлемым какое-либо посягательство на целостность Российской империи. Тогда liberum veto поляками был окончательно заменён на liberum conspire (свободу организовывать заговоры, восстания и т. д.). Именно под этим лозунгом прошёл весь XIX в. в Царстве Польском. Польский историк В. Грабеньский заканчивает свой труд «История польского народа с древнейших времён до конца XIX века» следующими словами: «После столетней борьбы польский народ представляет собой массу в 18 с лишним миллионов человек. В германской империи живёт 3 миллиона поляков, в Австрии – 4 000 000, в России – 9 000 000 и около двух миллионов проживает в Америке. В восемнадцатимиллионной массе поляков нет резких племенных и религиозных противоположностей. Единый во всех отношениях польский народ в период после разделов сплотился и в общественном отношении. Под влиянием несчастий и идей нового времени польский народ демократизировался, благодаря чему достиг той внутренней сплочённости, которая составляет самую верную оборонительную силу».
Один из создателей Речи Посполитой II, Роман Дмовский, анализируя историю Польского государства, пишет: «...Почему это государство расширялось далеко на восток, теряя одновременно на западе весьма важные территории, либо принадлежавшие Польше, либо такие, которые по своему географическому положению должны были ей принадлежать. Нужно лишь констатировать факт, что Польша Ягеллонов расширилась на земли литовские и русские. Между тем Силезия, древняя коренная польская Пястовская земля, осталась в руках немцев... Вместе с тем Польша, изменив заветам Пястов, не стремилась достаточно энергично утвердиться на берегах Балтийского моря, что было для неё чрезвычайно важно... Таким образом, польская государственная политика, обращённая лицом к востоку, приготовила для будущего коренной Польши Пястов в некотором роде роль германского Hinterland'a» и, добавим, неисчерпаемые проблемы. Только нарастающие со временем.
Штоль Владимир Владимирович – доктор политических наук, профессор, профессор кафедры международных отношений Дипломатической академии МИД России.
Источник: журнал «ОБОЗРЕВАТЕЛЬ–OBSERVER» №12 2020
