Особенности стрит-арта в странах Ближнего Востока

Стрит-арт — один из видов современного искусства, тесно связанного с городской средой, тогда как граффити представляет собой одно из направлений стрит-арта наряду с муралами, плакатами, картинами на стенах, скульптурами и инсталляциями. Изначально, граффити — это процарапанные надписи и/или рисунки на любой поверхности, и только с последней четверти XX века складывается понимание граффити как одного из видов уличного искусства. Стрит-арт в целом и граффити в частности считаются способом личного самовыражения и порождением западноевропейской культуры, хотя, например, в древней Руси, как и в древнеримской Помпее, где граффити обнаруживаются на стенах бань и других общественных учреждений, сохранились граффити на древних стенах Софии Киевской. Надписи на стенах начинают систематически появляться на стенах улиц крупных американских городов на рубеже 70-х годов. Как порождение культуры окраин, граффити стали маркером «своего» пространства в условиях строгой сегрегации городов. Так, в Нью-Йорке существовало деление на престижные и бедные районы, а в последних оно не несло в себе никакого художественного или политического посыла, это был просто жест, способ выделиться из толпы, метод маркирования собственной индивидуальности и своего места. Первыми граффити становятся личные имена, псевдонимы, адрес, то есть те данности, с которыми ассоциировал себя участник этого уличного движения. Даже не подразумевая никакой общественной критики или политической ангажированности, художник тем не менее ставил себя в некую оппозицию, выделившись из толпы. Постепенно стрит-арт ставит себя в оппозицию мейнстримной культуре, становится частью субкультурного пространства, начинает использовать сатиру, критику и просто юмор. С помощью средств уличного искусства человек выделяет себя не только как индивидуальность, но и демонстрирует принадлежность к определенной группировке, этносу, району или кварталу. Несмотря на свой непредсказуемый характер, граффити связаны с маркированием своего места в большом городе: даже надписи на вагонах метро отмечали различные линии направления движений поездов, у каждого из которых были свои художники. Так поезда пересекали пространство города, создавая альтернативную урбанистическую реальность, наполненную зашифрованными смыслами, знаками. Таким образом граффити превратились в своеобразную метку «Я здесь был». Как пишет французский культуролог К. Мальбранш: «Принцип граффити — нарисовать маршрут в бетонных джунглях и сообщить свое имя, чтобы показать, что такой-то был здесь в такое-то время… Справедливо в этом случае сказать “я рисую, следовательно, я существую”».

Традиционные граффити Ближнего Востока: хадж, свадьбы и каллиграфия

На Ближнем Востоке формирование и развитие этого вида уличного искусства имело иную историю. Считается, что граффити возникли в Палестине, в оккупированной Газе как средство коммуникации: способ распространения новостей на оккупированных территориях и общения людей друг с другом, обмена новостей в условиях информационной изоляции. Однако в странах Ближнего Востока существовала более ранняя традиция нанесения надписей на стены, существующая до сих пор и призванная сообщить о совершении жителями дома паломничества (хаджа), женитьбе или рождении ребенка. В этом случае на стены дома наносятся традиционные поздравления.

В Саудовской Аравии до сих пор существует традиция нанесения чисел или определенных закодированных надписей, означающих регион проживания или принадлежность к конкретному племени.

Говоря об искусстве граффити, необходимо упомянуть и о другой традиции: о каллиграфии, в которой и сегодня художники на Востоке черпают вдохновение. Появился и специальный термин — каллиграффити. Один из самых известных и растиражированных его представителей — Эль Сид (eL Seed), который уже не является представителем бунтарской субкультуры: он выполняет заказы правительства по росписи домов и улиц, и даже сотрудничает с индустрией моды.

Другой появившийся термин — исламские граффити: ими обозначаются надписи религиозного или политического характера — в этом случае они выполняются в стиле каллиграфического письма, на котором был написан Коран. Арабская каллиграфия легла и в основу нового художественного движения хуруфийя. Это движение возникло в Северной Африке в период обретения независимости от колониальных держав и стало поиском нового языка для выражения культурной и национальной идентификации. В этом поиске художники обратились к наследию прошлого, в первую очередь, к каллиграфии. Сегодня современные художники совмещают в своем творчестве принципы арабской каллиграфии и приемы современного западного искусства.

Итак, традиция каллиграфии, знаменитые орнаменты мечетей, рукописи, получившие особое развитие на Востоке в связи со сложившимся мусульманским запретом на изображение людей и животных, представляют собой культурно-историческое наследие ближневосточных художников и, следовательно, одну из особенностей стрит-арта этого региона.

Трансформация граффити: от «антисглаза» к активизму

Особый вид граффити, представляющий собой не традиционные виды коммуникации, созданные по таким случаям, как хадж или женитьба, а спонтанно возникшие свободные сообщения, выражающие неприятие режима, впервые, как уже упоминалось выше, возникли в Палестине. Тогда же появилась традиция изображать мучеников, погибших за веру, в борьбе за права палестинцев. Сегодня эта традиция продолжается: самый известный случай последних лет — стихийно и повсеместно распространившееся изображении избитого и умершего блогера Халеда Саида в Египте, расследовавшего злоупотребления полицейских. А в самой Палестине стена, сооруженная Израилем, стала местом паломничества для райтеров со всего мира. Арабские художники здесь часто обращаются к образам западной культуры и английскому языку. «Метатель цветов» Бэнкси (Banksy) — часто репродуцируемый в регионе образец, впервые появившийся в Вифлееме после строительства разделительной стены между Израилем и Западным берегом реки Иордан.

В Ливане «стихийные» граффити появились примерно в одной время с палестинскими и развивались как форма пропаганды и маркирования территориальных границ различными группами во время Гражданской войны, начавшей в 1975 г. Здесь это искусство попало под сильное влияние западного стиля, хотя сама традиция нанесения граффити на стены была вполне самостоятельной: например, в 80-е годы на стены магазинов каллиграфическими шрифтами наносили описание имеющихся товаров. Знамениты и расписанные граффити грузовые машины, сначала с надписями, предохраняющими от злого глаза, а потом как средство самовыражения владельца.

Схожая традиция наблюдалась и в предреволюционном Египте (до Арабской весны), где граффити были распространены в виде поздравлений со свадьбой, с совершенным хаджем, а также в среде футбольных фанатов. Как видим, надписи здесь вписывались в рамки традиционной жизни города, влившись в существующую каллиграфическую традицию. Стихийный и политический характер они приобрели во время Арабской весны, и авторами их стали активисты, а не художники: это была попытка не только выразить личное отношение к происходящему, но и облечь протест в мирную форму. Не напрасно художник Ganzeer, «пионер революционных граффити», акцентирует внимание на том, что «египетские революционные граффити не равноценны стрит-арту, потому что у наших работ была вполне конкретная цель, мы ощущали жизненную необходимость их создавать. Фрески никогда не были для художников средством самовыражения.... Все делалось ради самих работ, потому что мы слишком переживали из-за того, что происходило вокруг. Поэтому мне страшно не нравится, когда меня называют стрит-художником, — то, что я делаю, к уличному искусству имеет мало отношения». Большую популярность снискал проект Walls of Freedom, где фактически законспектирована история трехлетней арабской революции в фотографиях произведений стрит-художников. Добившись развития движения стрит-арта и пережив его бум, художники стали все чаще обращаться к западным образцам, а многие их них позже покинули страну.

Проблемы легальности и анонимности

Стоит упомянуть и проблему легальности нанесения граффити. Тогда как на Западе это действие чаще всего рассматривается как форма вандализма и преследуется по закону, то на Востоке сажать в тюрьму за граффити не станут. Возможно, сказывается предшествующая традиция нанесения надписей: запрещено может быть нанесение определенных изображений и сюжетов, но не сам факт их производства. Один из самых известных художников тунисского происхождения Эль Сид, родившийся и выросший в Париже, для которого арабский язык не родной, использует каллиграфию уже исключительно как средство самовыражения. Чтобы подчеркнуть преемственность с мусульманской культурой, он часто не подписывает свои работы, но его характерный стиль и так легко узнается. На Ближнем Востоке художники-граффитисты свои работы, разумеется, не подписывали. В Бахрейне основным посылом местных граффити являются фразы из Корана, иронические надписи, исторические отсылки. Рана Джарбоу пишет: «Имя создателя не важно, он всего лишь медиатор, передающий послание ради самого послания». Однако и медиатор, и послание становятся своего рода социологическим термометром, отражающим текущие события на острове. И нынешние граффити указывают на гораздо более напряженную борьбу, которая еще впереди. В Дубае граффити носят характер протеста против материальной культуры, западных ценностей. Один из самых известных представителей стрит-художников — Аркадия Блэнк (Arcadia Blank) арабо-европейского происхождения. Его граффити англоязычны и узнаваемы: они имеют своеобразную подпись — знак U (сокращенно от you (ты)): таким образом, художник обращается к проходящим мимо людям, активно вовлекая их в свое творчество, делает их сопричастными, соавторами. Когда Аркадия переехал в Дубай, он счел город слишком коммерциализированным, обособленным от общества и лишенным человечности. Начав рисовать, художник попытался определить свое место в городе и дать ему определение, язык. Художник помещает надписи на временные конструкции, гуманизируя наиболее неприветливые урбанистические элементы (щиты, заборы, стройки). Сила произведений Аркадии заключается в эфемерности, идеально вписывающейся в Дубай, где вещи находятся в постоянном движении и изменении.

В заключение перечислим основные отличия граффити в субкультурном пространстве Востока и Запада. На Западе граффити зародилось как средство самовыражения и сейчас чаще всего является заявлением о личном протесте. На Востоке этот протест носит коллективный характер. И там, и там, граффити — это средство коммуникации, но посыл (message) этой коммуникации различается: на Западе он может отсутствовать, и тогда основной смысл и задача граффити — разрушить систему через отсутствие смысла, и таким образом показать голос индивидуальности, человека, противостоящего системе и культуре. На Востоке же коммуникативный посыл присутствует всегда, и цель его заключается не в самовыражении, а в том, чтобы быть частью общинного самовыражения, то есть частью процесса гармоничного сосуществования людей друг с другом. Когда сегодня на Востоке у художников-граффитистов наблюдается ярко выраженное индивидуальное начало, это, как правило, говорит об их западном происхождении или следовании западным образцам. Однако, даже усваивая культурные коды Запада, художники находят собственный язык, рассказывая о жизни и проблемах своего города, своего народа. Кроме того, на искусство ближневосточных граффити сильно повлияла традиция каллиграфии, что способствовало ранней эстетизации этого вида искусства. Яркий эстетизм ближневосточных граффити стал своеобразным ноу-хау, весьма успешным при экспорте на Запад. И сегодня мы наблюдаем растущую популярность ближневосточных художников-граффитистов в странах Запада, особенно в связи с их массовой эмиграцией после Арабской весны.

Сафонова Наталия Вячеславовна - аспирант Института востоковедения РАН

Источник: журнал «Восточный курьер» № 3-4 2021