Экономическая наука вообще и политическая экономия в частности переживают не самые лучшие дни, коль скоро в обсуждение нашей с вами профессиональной повестки вторгаются Ксении Собчак и Любови Соболь. Мне могут возразить: мол, поскольку Ленин утверждал, что каждая кухарка может управлять государством, то почему это не могут делать кухаркины дети? Да не утверждал этого классик. А говорил, цитирую дословно: «Мы не утописты. Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством. Но мы требуем немедленного разрыва с тем предрассудком, будто управлять государством в состоянии только богатые или из богатых семей взятые чиновники» (Ленин, 1967. С. 315). Увы, переиначивание слов властителей дум прошлого характерно для нашего времени. Не то что просто солгать, а вывернуть наизнанку. Ленин говорил одно, а ему приписали прямо противоположное. Поэтому нужно опровергать ложь и вносить ясность. Ибо сказано: «Мы не сильны против истины, но сильны за истину». Достаточно лишь проверить факт, о котором толкуют исказители мыслей, и обязательно выяснится, что лгут. Эти фальсификаторы никогда не работали с первоисточниками, а услышали что-то краем уха и тиражируют на весь мир. И многие верят. Не зря ведь сказано: «Невежество ближе к истине, чем предубеждённость» (Ильин, 1909). Так вот именно невежество в знании истинных общественно-политических и социально-экономических причин, приближающих практику раздачи гражданам государственных денег, позволяет многим с лёгкостью выступать на соответствующих круглых столах, участившихся на фоне кризиса из-за COVID-19. При этом надо с удовлетворением отметить, что в сложившейся ситуации такие вынужденные шаги государств сыграют на руку сторонникам муссируемого на протяжении нескольких лет закона о Безусловном основном доходе, в соответствии с которым правительства собирались выплачивать людям некоторые суммы.
Россия обсуждала необходимость таких выплат, США и Нидерланды выступали за введение такой практики, а Швейцария и Венгрия — против. Впервые идея подобных регулярных выплат, которые я назвал «Национальным дивидендом», была озвучена в моей монографии «Общая теория постиндустриального государства» (Маркарян, 2002), далее в моей докторской диссертации (Маркарян, 2004) и в моей статье «Корпоративное государство: Леммы самого естественного монополизма» (Маркарян, 2008). Позднее к этой же мысли пришёл и лауреат Нобелевской премии по экономике 2019 года Абхиджит Банерджи (Банерджи, 2011), предложивший «раздать» деньги основной массе людей, утверждая, что инвестиции отреагируют на спрос. Внешне Национальный дивиденд и Безусловный основной доход похожи, как сиамские близнецы, и сводятся к выплате людям государственных денег. Но если закон о Безусловном основном доходе преподносится правительствами как некий благотворительный акт, то идея Национального дивиденда обоснованно вытекает из очевидного права граждан на долю государственного дохода, и поэтому применение мною термина «дивиденд» таит в себе смысловую нагрузку, что отнюдь не случайно. На латыни дивиденд (dividendum) это «то, что подлежит разделу» и означает часть доходов корпорации, которую получают владельцы. Но в 1920 году термин «национальный дивиденд» был уже введён в научный обиход Артуром Пигу, подразумевающим под дивидендом «всё то, что люди покупают на свои доходы». Однако всё, что люди покупают на свои доходы, в современной экономической науке означает «национальный доход». Поэтому, в отличие от Артура Пигу, в моей терминологии «Национальный дивиденд» — это часть государственных доходов, которую должны получать граждане, которые, по сути, являются владельцами (акционерами) своего государства. Ведь если рассматривать государство как «чисто правовой феномен, как юридическое лицо», оно есть не что иное, как корпорация, писал Ганс Кёльзнен (Kelsen, 1945). Следовательно, развивая его мысль и рассматривая граждан тоже как «чисто правовой феномен, как физическое лицо», можно утверждать, что граждане — никто иные, как владельцы такой корпорации-государства. А государственная собственность представляет собой часть принадлежащего народу, то есть им, национального богатства, которая в силу своей неделимости и невозможности приватизации находится в управлении государства точно так же, как акционерный капитал находится в управлении корпорации, хотя его конечными бенефициарами являются её собственники, акционеры. Но все коммерческие корпорации имеют выручку, из которой покрывают свои затраты, расходуя оставшийся доход на развитие, налоги и выплату дивидендов своим акционерам. Значит, так же должно поступать и государство — покрывать из выручки свои затраты, а оставшийся доход расходовать на своё развитие и выплату дивидендов акционерам в лице своих граждан.
Правда, корпорации не обязаны платить дивиденды, это всего лишь их право. Но с другой стороны, они и не обязаны гарантировать гражданам право на жизнь. А государство обязано (ООН Международный пакт о правах человека (Всеобщая декларация прав человека). Нью-Йорк, 1948). В связи с чем Национальный дивиденд, или Безусловный основной доход, не должен быть меньше прожиточного минимума в стране. В противном случае правительства должны подавать в отставку ввиду неспособности наполнить материальным содержимым безусловное право граждан на жизнь. Однако у идеи Национального дивиденда была «ахиллесова пята». Дело в том, что поскольку он (или Безусловный основной доход) будет выплачиваться из бюджета, то его источником станут налоги, поступающие в казну. В то время, как ни одна корпорация даже думать не может о том, чтобы брать что-то подобное налогам со своих владельцев. Из-за этого Национальный дивиденд рисковал стать ещё одним, пятым по счёту механизмом перераспределения национального дохода. Что само по себе было бы уже неплохо, так как эффективность 4-х предыдущих — ценообразования в сфере обращения, уплаты различных налогов в бюджет, социальных расходов государства и взносов в благотворительные фонды — стала падать, о чём говорит непропорциональный с темпами экономического развития безудержный рост числа миллиардеров и всё возрастающий индекс Джини. Хотя тот же Артур Пигу считал, что благосостояние общества может быть увеличено, если доходы распределяются более равномерно между членами общества. Избавиться от пресловутой «ахиллесовой пяты» помог когнитивный диссонанс — конфликт между установленным правом и правовым сознанием. Точнее столкновение в сознании конфликтующих представлений о двух человеческих ипостасях — налогоплательщика и гражданина, вызывающее рефлекторный протест и чувство глубокого дискомфорта. Ведь с одной стороны Конституция провозглашает гражданина носителем наивысшей власти в стране, то есть ставит его над государством, а с другой — обязует его платить государству налоги. Капитализм собирается уходить, но в мире ещё процветают феодальные отношения между вассалами в лице бизнеса или граждан и феодалом в лице государства, освящённые Адамом Смитом ещё в 1776 году, который сформулировал четыре правила, «максимы» фискального государства. Скоро появятся налоги «ни за что» или «просто так». Впрочем, для того, чтобы показать абсурдность уже существующих налогов, достаточно привести простейший пример. Допустим, мы с вами заплатили налоги и у нас осталось по 10 млн рублей. Я спрятал деньги в кубышку, а вы построили дом. Возвели на собственном участке, купленном тоже за деньги, с которых тоже уплатили налоги. То есть дали работу архитекторам, строителям, водителям, продавцам, рабочим. И начнёте платить имущественный налог на свои, очищенные от налогов 10 млн рублей, превращённые в дом. И надо регулярно платить налог на землю, на которой этот дом установлен. Пока остался бесплатным только воздух. А я, спрятавший деньги в кубышку, не должен платить с них налоги. Выходит, интересы реальных производителей блага ущемляются существующей налоговой системой. И не только налоговой системой.
Однако, с другой стороны, без денег у государства не будет образования, безопасности и многого другого. Как, впрочем, и самого государства. Но ведь никто и не отрицает, что государству нужны деньги. Просто эти деньги государство должно зарабатывать, а не шарить в карманах у граждан и бизнеса. Зарабатывать точно так же, как это делает каждая корпорация. Эффективно используя свои активы. И не только землю, недра, инфраструктуру, но и свой самый главный актив — деньги. Они существуют тысячи лет, но в научных кругах до сих пор кипят бурные споры об их сути. Одни считают их обязательством, а на другом краю — те, которые видят в деньгах универсальный товар, который принадлежит государству. Точнее, их содержание принадлежит обладателю денег, в то время как форма принадлежит государству, точно так же, как кредитная карточка принадлежит банку. А имеющиеся у нас деньги означают, что мы что-то продали на эту сумму и можем на эту же сумму что-то купить. Чтобы не искать тех, с кем можно обменять то, что у нас есть на то, что нам нужно, и были созданы деньги — товар, на который можно обменять всё. Когда-то физики до хрипоты спорили о природе элементарных частиц — это корпускула или волна? Сошлись на корпускулярно-волновой теории. Я думаю, что так же надо решить и спор о природе денег. Вещно-обязательственный дуализм, в рамках которого деньги проявляют как вещные, так и обязательственные свои свойства/характеристики, является примирительным решением для всех сторон этого затяжного дискурса до тех пор, пока не раскроется абсолютная истина. Итак, чтобы избавить людей и бизнес от унизительной, давно отжившей своё феодальной обязанности отчитываться за свои заработки и делиться доходами с государством, нужно перевести их экономические взаимоотношения с вассально-подчиненных в плоскость равноправия. То есть, отказавшись от порочной практики взимания налогов с бизнеса и граждан, государство должно пополнять свой бюджет, получая комиссию с каждой транзакции денег. И это отнюдь не налог с оборота или выручки. Под оборотом понимают объём реализованной продукции в денежном выражении. А выручка — это показатель дохода от поступления денежных средств или иного имущества. Если выручка признаётся по методу начисления, оборот и выручка совпадут, а если — по кассовому методу, то они могут быть разными. Но дело даже не в этом. Просто надо забыть слово «налог». Оно не достойно XXI века, поскольку экономически подчиняет граждан и бизнес государству. Поэтому предлагается ввести комиссию за пользование деньгами, которая переведёт отношения граждан и бизнеса с государством в плоскость делового равноправного оборота. Правда, при этом должен быть полностью отменён наличный денежный оборот. Шведы ближе всех к отмене наличных: лишь 2% всех платежей в Швеции происходит с помощью купюр, а магазины активно внедряют PayPass, POS-терминалы и кард-ридеры для приема банковских карт через смартфон. Кстати, как считает Вадим Белов, профессор юридического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, понятие «безналичные деньги» — выдумка ряда экономистов. Он напоминает также, что ни в Гражданском кодексе РФ, ни в законах о банках и о Центральном банке, ни в других законах — нигде нет такого термина. А термин «безналичные расчёты» есть. Но он означает расчёты, производимые без применения наличных денег, но не означает наличия «безналичных денег». Расчёты посредством зачета требований — тоже безналичные расчёты. Но они не предполагают передачи каких-то «безналичных денег». По мнению Белова, в сознании российских законодателей и юристов укоренились такие категории как: «безналичные (а также «пластиковые» и «электронные») деньги», «интеллектуальная собственность», «коллективная собственность» и т.д. Действующее законодательство не разграничивает наличные и безналичные деньги, но по причине того, что оно не знает разделения денег на «наличные» и «безналичные». Точно так же, как не разграничиваются «обязательства» и «социалистические обязательства»: последней конструкции уже попусту нет. «Деньги» по Гражданскому кодексу РФ и российским банковским законам — это денежные знаки в виде банкнот и монет, и ничего более. Расчёты по обязательствам, предметом которых являются деньги, могут быть наличными или безналичными, т.е. совершаться с использованием денег или без. Когда мы говорим о безналичных расчётах, мы говорим о расчётах без использования денег вообще, а вовсе не о расчётах с применением «безналичных денег». Кстати, то, что сейчас называется «безналичными расчётами», в 20-е годы прошлого века именовалось более точно — «безденежные расчёты», расчёты без денег (Белов, 1997. С. 25). Теперь важный вопрос по поводу того, какой может быть такая комиссия. Рассмотрим его на примере России. Известно, что:
1. Структурно объемы переводов через платежную систему Банка России распределяются следующим образом. Подавляющее большинство переводов (более 75%) составляют переводы кредитных организаций; 15% — переводы по собственным операциям Банка России; оставшаяся часть — переводы клиентов, не являющихся кредитными организациями.
Также известно, что:
2. Среднедневное количество и объем переводов денежных средств кредитных организаций, осуществленных через платежную систему Банка России, в 2019 году составило 5 697,0 тыс. единиц и 5 072,8 млрд рублей со средней стоимостью перевода 0,89 млн рублей.
3. В 2019 году было 247 рабочих дней.
4. Следовательно, объем переводов денежных средств кредитных организаций, осуществленных через платежную систему Банка России, в 2019 году составил: 5 072,8 млрд рублей х 247 = 1 252 981,6 млрд рублей.
5. Общий объем переводов денежных средств, осуществленных через платежную систему Банка России в 2019 году, составил: (1 252 981,6 млрд рублей х 100%) : 75% = 1 670 642,13 млрд рублей.
6. Размер теневой экономики в России в 2018 г. составил 20,7 трлн руб., или примерно 20% ВВП.
7. Объем платежей денежных средств, осуществленных минуя платежную систему Банка России в 2019 году, мог составить: (1 670 642,13 млрд руб. х 20%) : 100% = 334 128,43 млрд руб.
8. Суммарный объем платежей денежных средств в России в 2019 году мог составить: 1 670 642,13 млрд руб. + 334 128,43 млрд руб. = 2 004 770,56 млрд руб.
9. Доходы федерального бюджета за 2019 год составили 20 187,84 млрд руб.
10. ВВП России за 2019 год равен 109 362,0 млрд руб.
11. Доля ВВП России в 2019 году в Общем объеме переводов денежных средств, осуществленных через платежную систему Банка России в 2019 году): (109 362,0 млрд руб. : 1 670 642,13 млрд руб.) х 100% = 6,55%
12. Прожиточный минимум в России на 2020 год будет равен 11 185 рублей в месяц на человека.
13. В 2020 году численность населения России будет составлять 146 630 227 человек.
14. Прожиточный минимум в России на 2020 год для всего населения России составит: 146 630 227 чел. х 11 185 рублей х 12 месяцев = 19 680,71 млрд руб.
15. Доходы федерального бюджета за 2019 год вместе с прожиточным минимум для всего населения России составят: 20 187,84 млрд руб. + 19 680,71 млрд руб. = 39 868,55 млрд руб.
16. Доля доходов федерального бюджета за 2019 год вместе с прожиточным минимумом для всего населения России на 2020 год в суммарном объеме платежей денежных средств в России в 2019 году может составить: (39 868,55 млрд руб. : 2 004 770,56 млрд руб.) х 100% = 1,99%
Приведём гипотетический пример создания добавленной стоимости и использования необходимых для этого денежных средств на примере производственной цепочки изготовления производства и реализации консервированной продукции — Банк, Фермер, Заготовитель, Завод, Дистрибьютор, Магазин, Покупатель. Допустим, что: Фермер взял кредит 1,0 млн руб. Фермер потратил 1,0 млн ед. руб. Заготовитель взял кредит 1,4 млн руб. Заготовитель потратил 1,4 млн ед. руб. Фермер закрыл кредит 1,1 млн руб. Банк закрыл кредит 1,05 млн руб. Завод взял кредит 1,8 млн руб. Завод потратил 1,8 млн руб. Заготовитель закрыл кредит 1,5 млн руб. Банк закрыл кредит 1,45 млн руб. Дистрибьютор взял кредит 2,2 млн. руб. Дистрибьютор потратил 2,2 млн руб. Завод закрыл кредит 1,9 млн. руб. Банк закрыл кредит 1,85 млн руб. Магазин взял кредит 2,7 млн руб. Магазин потратил 2,7 млн руб. Дистрибьютор закрыл кредит 2,3 млн руб. Банк закрыл кредит 2,25 млн руб. Потребитель взял кредит 3,4 млн руб. Потребитель потратил 3,4 млн руб. Магазин закрыл кредит 2,8 млн руб. Банк закрыл кредит 2,75 млн руб. Потребитель закрыл кредит 3,7 млн руб. Банк закрыл кредит 3,65 млн руб. В этом примере было использовано 51,3 млн руб. Добавленная стоимость составила 3,4 млн руб. А доля добавленной стоимости, созданной в этом примере в общем объёме переводов денежных средств, необходимых для создания этой добавленной стоимости: (3,4 млн руб. : 51,3 млн руб.) х 100% = 6,62%, что всего лишь на 0,07% отклоняется от расчётной величины в п.11. Доля бюджета России к ВВП России в 2019 году составляла: (20 187,84 млрд руб. : 109 362,0 млрд руб.) х 100% = 18,5% Бюджетные поступления в случае данного гипотетического примера составили бы: (3,4 млн руб. х 18,5%) : 100% = 0,63 млн руб.
Бюджетные поступления от комиссии за использование денег в случае данного гипотетического примера составили бы: (51,3 млн руб. х 2%) : 100% = 1,03 млн руб. Соотношение Прожиточного минимума для всего населения России к ВВП России в 2020 году составит: 19 680,71 млрд руб. : 20 187,84 млрд руб. = 0,975. Бюджетные поступления от комиссии за использование денег в случае данного гипотетического примера за вычетом доли прожиточного минимума составили бы: 1,03 млн руб. : 1,975 = 0,52 млн руб. А доля прожиточного минимума от комиссии за использование денег в случае данного гипотетического примера составила бы: 1,03 млн руб. — 0,52 млн руб. = 0,51 млн руб.
Итак, установив коммерческие отношения между гражданами, бизнесом и государством и выплачивая государству как собственнику денег комиссию в размере 2% от каждой транзакции, можно: а) освободить людей и бизнес от фискального гнёта государства; б) освободив людей от налогов, превратить их в истинных граждан и носителей наивысшей власти в стране; в) наполнить материальным содержимым конституционное право граждан на жизнь, выплачивая им ежемесячный дивиденд в размере прожиточного минимума; г) платить работникам за их квалификацию в соответствии с рыночной конъюнктурой, так как заботу о материальном обеспечении их физического существования взяло на себя государство; д) привлекать безработных для выполнения общественных работ (они же получают ежемесячный дивиденд в размере прожиточного минимума); е) отказавшись от наличных денег, избавиться от теневой экономики. Чтобы понять значимость пресловутых 2% от суммы транзакций, много это или мало, приведу соответствующие цифры из банковской практики. Недавно в одном из коммерческих банков обсуждался вопрос привлечения двух новых корпоративных клиентов. Так вот расчёты аналитиков показали, что банк будет зарабатывать только на их транзакциях (расчётно-кассовые операции, SWIFT-переводы, конвертация валют) с одного — 0,97%, а со второго — 1,08% от объёмов транзакций. Это вполне сопоставимо с 0,9% с любой транзакции вместо всех налогов или 2%, с учётом БОД. При этом не будем забывать, что комиссия в 0,9% изымет из экономики ровно такую же сумму, которую сегодня изымают налоги.
И ещё. Многие ошибочно полагают, что налоги платят как граждане, так и бизнес. На деле это не так. Все налоги в конечном счёте оплачивают из своего кармана конечные потребители, то есть люди. Предприятия не являются конечными потребителями, так как всё, что они покупают, неважно, цеха, оборудование, запчасти, канцелярские принадлежности, сырьё и даже труд, это всё используется для того, чтобы произвести товар или услугу, которые в конечном итоге купит человек. И всё, что предприятие тратит, включая налоги, и даже налог на прибыль и дивиденды владельцев, всё это включается в стоимость товара или услуги. Поэтому даже те налоги, которые платит бизнес, в конечном итоге оплачиваем мы. Сидя в цене товара или услуги, они перекочёвывают из наших карманов на счета компаний, а оттуда — в бюджет. Иногда бизнес пытается присваивать эти деньги через разные хитрые схемы оптимизации налогов. Государство с этим борется, привлекая в фискальные службы всё более опытных налоговиков. Видя, как государство пытается устранить все лазейки, бизнес привлекает дорогих консультантов, которые изобретают новые способы ухода от налогов. И это тоже оплачиваем мы с вами. Кроме прочего, не будем сбрасывать со счетов такой побочный эффект как труд бухгалтеров, не улучшающий количественные и качественные характеристики производимых товаров и услуг, а только увеличивающий издержки и в конечном счёте ложащийся бременем на плечи конечных потребителей и оплачиваемый из их кармана. В СМИ периодически появляются разные цифры по их числу, но нигде не фигурирует открытый источник информации. Хрестоматийный пример путаницы — выкладки бывшего министра по вопросам бывшего «открытого правительства», огласившего сразу две цифры: 3 и 5 миллионов человек. Разница — почти две Уфы. Но в расчётах «бухгалтерской нагрузки» на экономику нужна такая же бухгалтерская точность. Росстат не в помощь, он преследует цель запутать шпиона, решившего узнать какие-то цифры о нашей стране. Но в одном из исследований коллег из ВШЭ фигурируют точные данные из недр Росстата на конец 2015 года. Свежих данных пока нет. Из них следует, что 4% трудящегося населения страны – это бухгалтеры. Оказывается, это третья по популярности профессия. Больше только продавцов и водителей — по 7%. Умножив эту величину на общее количество занятых, получаем количество официально трудоустроенных бухгалтеров – почти 2 884 000 человек. Неформальный сектор Росстат оценивает в 18,8% от формального – то есть ещё 543 000 человек. Выходит, что в России почти 3,5 миллиона бухгалтеров. Для сравнения: в США 1 398 тысяч бухгалтеров с высшим образованием и 1 732 тысяч – без. С учётом того, что средняя заработная плата бухгалтера составляет 32 000 рублей, 3,5 миллиона бухгалтеров обходятся нам в сумму свыше 1,3 триллиона рублей, или 10 000 рублей на каждого россиянина. В то же время, по данным Росстата, 72 669 000 трудоустроенных россиян произвели в прошлом году ВВП на сумму 109 362,0 миллиарда рублей. Следовательно, средняя производительность труда на человека в России составляет 1,5 миллиона рублей. Отсюда следует, что 3,5 миллиона дополнительных работников в случае перетока бухгалтеров в производящую сферу могут создать дополнительное ВВП на сумму свыше 5 триллионов рублей, что, в свою очередь, приведёт к дополнительным транзакциям на сумму: 5 трлн руб. : (6,55% : 100%) = 76,3 трлн рублей, что позволит увеличить бюджет России и сумму Национального дивиденда на: 76,3 трлн руб. х (2% : 100%) = 1,53 трлн рублей.
И последнее. Публикуя в своё время мою статью «Леммы основного монополизма» в журнале «Политический класс», её главный редактор Виталий Третьяков пояснил в колонке редактора, что сознательно размещает её в разделе «Стратегия», ибо если Россия выберет этот путь, то этот выбор станет для неё стратегическим. До этого Эльвира Набиуллина, тогдашний президент фонда «Центр стратегических разработок», ныне председатель Центрального банка России, писала, что основные положения моей работы будут использованы при разработке концепции развития России до 2025 года. А известный футуролог и директор Google Рэй Курцвейл предрёк, что закон о Всеобщем основном доходе в 2030-е годы завоюет весь мир. Хотелось бы, когда Национальный дивиденд, или БОД, станет обычной практикой государства, чтобы он преподносился не как благотворительный жест со стороны государства, а насущный шаг в деле гармонизации его отношений с теми, кто являются его конечными бенефициарами. И если государство — это люди с разными способностями и возможностями, то оно посредством своей материальной заботы должно всем предоставить шанс.
Не успели «высохнуть чернила» на страницах рукописи этой статьи как стало известно, что Минэкономразвития России разрабатывает введение единого оборотного налога в размере 6,2% взамен НДС, НДФЛ, налога на прибыль и страховых взносов. Его будут удерживать безакцептно при каждом поступлении денег на расчетный счёт организации. В министерстве считают, что иначе никак не удаётся избавиться от теневых зарплат, обеспечить простоту сбора бюджетных доходов и устранить неравенства в налогообложении, возникающие из-за различного соотношения трудовых и материальных затрат в себестоимости продукции разных отраслей. Что же, этот смелый шаг Минэкономразвития может стать прелюдией к тому, чтобы когда-нибудь вообще отменить налоги.
Маркарян Карен Ваникович, доктор экономических наук, профессор кафедры экономики и управления Московского финансово-юридического университета МФЮА, директор НИИ Глобальной экономики.
Источник: журнал «ВОПРОСЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ» № 3 2020
